Оставаться в живых — непростая работа

Оставаясь в живых что-то даришь взамен

Только я не успеваю к тебе…

«Не успеваю» — Мельница

  Словно смертоносный клинок, отражая солнечный свет на хищных гранях корпуса, на крышу научного центра, расположенного посреди леса, приземлился чёрный геликоптер. Ветер от его широких лопастей поднял в воздух мириады крошечных снежинок, окатив ими фигуру, одетую во что-то в белое и искрящееся.

 Выбравшись из вертолета, я не поверил своим глазам, но Лисса и в самом деле сегодня была в белом платье с длинными прозрачными рукавами. В своём лёгком одеянии, на крепком сибирском морозе, она выглядела ещё беззащитней, чем обычно.

 Она, так же как и я, хотела произвести впечатление и своего добилась. Увидев её такой, мне неистово сильно захотелось защитить это хрупкое и нежное создание. Впрочем, мне всегда этого хотелось. Даже тогда, когда она носила мужскую одежду, коротко стригла волосы и брала в руки оружие, всем своим видом изображая из себя сильную и независимую женщину.

Потому что это была моя Лисса. Упрямая, неисправимая и единственная.

 Девушка бросилась ко мне и, подхватив этот сияющий вихрь, я заглянул в счастливые серые глаза, неизменно напоминающие мне о грозовом весеннем небе. Склонив голову, я прошептал ей на ушко:

 — Ты — сумасшедшая. В таком лёгком платье посреди сибирских морозов…

 Но Лисса только рассмеялась и, потянувшись к моему шлему, нажала на край щитка, который сначала стал прозрачным, а затем отъехал, открывая глаза.

 — Я так ждала тебя сегодня, — сказала она. — Спасибо, что прилетел.

 Как не прилететь, если обещал быть рядом всегда? Да и не мог я долго без неё. Эта бесстрашная, безбашенная и влюблённая в жизнь девушка уже давно покорила моё сердце.

 Я бережно убрал, упавшую ей на глаза, золотисто-каштановую прядь и поцеловал.

 — Почему ты прилетел именно на вертолёте? — вдруг спросила она, поглядев через моё плечо.

 — Ну… я бы мог прилететь и на драконе, но, боюсь, даже для этой реальности такое будет слишком, — усмехнулся я, подмигнув.

 Она же рассмеялась и проговорила:

 — Тебя никогда это не останавливало. Так и скажи, что решил не эпатировать местную публику.

 — Какую публику? Рысей, зайцев или волков? .. уж скорее мне будет жалко дракона — замёрзнет бедолага.

 — Вот почему в Тайге никогда не видели драконов, — проговорила она с затаённой грустью. — Но согласись, в этом что-то есть?

 Я кивнул и, подхватив её на руки, понёс к вертолёту. В этом она вся — верит в чудеса и стремится к тому, чтобы в них поверили другие. Она дарит себя этому миру, не требуя ничего взамен и, наверное, поэтому мне так хорошо рядом с ней. Когда-то давно она спасла меня, просто поверив и подарив улыбку.

 Когда мы поднялись в небо, посыпал мелкий снег и не на шутку разбушевался ветер. Начиналась снежная буря.

 Лисса открыла дверцу и, держась за поручень, свесилась, ловя ртом холодный воздух и снежинки. Я знал, что она выкинет подобное. Она всегда так радуется полёту и особенно ветру, каким бы яростным он не казался. В такие моменты мне кажется, что вот-вот и у неё вырастут крылья.

 Налетавшись вдоволь, мы вернулись к тому же научному комплексу. Я долго не выпускал её из рук, потому что расставаться с самым родным на свете существом, пусть даже на несколько часов, всегда больно.

 Мы безнадёжно больны и зависимы друг от друга. Без Лиссы я умру и это не пустые слова. В современном мире осталось очень мало существ, которые зависят от того что в них верят. Раньше мы считались богами, но теперь пытались просто выжить. Я давно потерял надежду и медленно умирал, тратя пламя своей души на бессмысленное существование сродни бесплотным духам. Но она, она никогда не боялась поверить. Причём для неё слова верить и любить, всегда были синонимами. Ей не понять, как может быть иначе.

 Я целовал её в губы и бережно перебирал в пальцах золотисто-каштановые пряди, влажные от снега и оттого искрящиеся в лучах заходящего солнца. Она же цеплялась за мою куртку, как будто мы виделись в последний раз и я знал причину — ей тоже больно.

 — Ты прилетишь ещё? — спросила Лисса став в один миг тихой и потерянной.

 — Конечно, милая, — ответил я.

 Её глаза вспыхнули надеждой, а затем стали озорными.

 — На драконе?

 Я улыбнулся ей.

 — Если ты этого хочешь, я возьму самого морозоустойчивого дракона и прилечу к тебе.

 — Очень хочу, — просияла она и вновь крепко меня обняла.

 Выдержав пытку прощанием, уходя, она долго оборачивалась, как будто не веря, что я вернусь. Она знала горькую правду.

 Каждое наше приключение, каждый полёт, может стать последним.

 Но я не могу не сдержать слова и обязательно прилечу к ней вновь. Буду хранить её так, как она хранит меня, веря в чудеса, веря друг в друга. Это такая великая ценность которой пренебрегают многие люди, потому что ими владеют страхи и сомнения. Но душа бесстрашна. Она никогда не боится поверить и никогда не боится любить, сама являясь частичкой той первозданной любви, которая сотворила этот мир, идеальный по своей сути. А те, кто считает иначе, просто забывают о том, что истинная любовь дарит свободу, которой не все умеют распоряжаться.

***

 Тусклый свет едва проникал сквозь толстые замёрзшие стёкла в комнату, где окружённая многочисленными приборами, под неусыпным контролем камер, лежала молодая девушка.

 Её кожа выглядела очень бледной, а сердцебиение могли определить только чуткие специализированные датчики. Она была жива, но спала вот уже больше сотни лет, не увядая и не угасая. Лучшие учёные всего мира бились над этой загадкой и не могли понять, что держит эту хрупкую девушку на грани жизни и смерти, заставляя её жить. Ведь она была самой обычной, от внешности до ДНК. Только что-то незримое для лучших умов человечества, делало её уникальной, заставляя сердце медленно, но биться.

 И лишь по утрам, можно заметить, как она едва уловимо улыбается в своём бесконечном сне…