Хосок молча открывает дверь и впускает Намджуна в квартиру. Тот уже распахивает рот, собираясь что-то сказать, когда в прихожую с громкими воплями влетает Чонгук:

— Хён, ты купил? Купил, что я просил?

Намджун протягивает ему набитый полиэтиленовый пакет, который младший сразу же выхватывает из его рук, затем уносясь с ним на кухню. Хосок смотрит ему вслед и думает о том, как мало некоторым нужно для счастья.

— Мне очень грустно тебе об этом говорить, хён, — начинает Намджун. — Но я наконец помирился с моей бэйбой, и мне придётся вернуться домой.

— Вот и отлично, потому что завтра истекла бы твоя неделя пребывания здесь, и тебе по-любому пришлось бы отчалить.

Намджун словно пропускает слова Хосока мимо ушей, никак на них не реагируя, и продолжает:

— Она просила тебя позаботиться о Куки, пока он живёт с тобой. Мы, конечно, всегда готовы впустить его к себе, поэтому не стоит помогать ему от безысходности, — на этих словах он хитро улыбается, являя миру ямочки на своих щеках, и подмигивает. — Они с Чонгуком ещё не помирились, хоть ей жаль до ужаса, что так получилось. Но это не стоит передавать через вторые лица: сами разберутся. Только настучи Куки, если что, по голове, чтобы трубку взял.

Хосок задумчиво кивает, а затем фыркает себе под нос.

— Вывалил на меня кучу информации, а теперь вали, — говорит он, пихая донсэна в спину, собираясь выставить его за дверь.

— Эй, эй! А мои вещи?

Хосок чертыхается и отходит в сторону, позволяя Намджуну пронестись по квартире, собирая одежду и бесконечное количество проводов, а затем ещё попрощаться с Чонгуком.

— Если я что-то ещё забыл, то заскочу потом.

Старший закрывает за ним дверь и замирает на мгновение, погружаясь в себя.

«Когда всё выглядело так, словно у меня нет выбора, было проще», — думает он, постукивая костяшками по железной поверхности двери. — «Ну жизнь-то не стоит на месте».

Хосок утвердительно кивает головой своим мыслям и, направляясь на кухню, взбудораженно кричит:

— Мелкий, замути что-нибудь на обед!

— Хорошо, хён!

Хосок садится за стол и, положив голову на столешницу, наблюдает за тем, как Чонгук возится около плиты, делая омлет с рисом. Хосоку несколько неловко от того, что младший готовит лучше него, да и явно охотнее, но он успокаивает себя тем, что не каждому дано.

Старший уминает всё в считанные секунды под довольный взгляд Чонгука и блаженно прикрывает глаза. Он благодарит донсэна и треплет его по голове, затем поднимаясь, чтобы сразу помыть посуду, но Чонгук хватает его за запястья и усаживает обратно.

— Подожди, хён. У меня есть к тебе дело.

Хосок недоумённо смотрит на Чонгука и вопросительно дёргает головой. Тот бежит к холодильнику и копошится там какое-то время, затем доставая оттуда банан и протягивая его хёну.

— Вот.

И Хосок чувствует, что, вместо того, чтобы всё понять, он озадачивается ещё больше.

— И что мне с ним делать? Хочешь, чтобы я его прямо сейчас съел?

— Нет, хён, это тебе глотку растягивать.

Хосок задумчиво хлопает глазами, переводя взгляд с Чонгука на фрукт в его руках и обратно. Он молча берёт банан в руки и зачем-то разглядывает его, прикидывая, что он более, чем просто большой.

А затем Хосок резко подскакивает со своего места и начинает лупить донсэна этим тропическим фруктом, устраивая ему райское наслаждение.

— Совсем рехнулся? Ты на что вообще рассчитываешь? Сам пихай себе эти бананы в горло, будешь потом отрабатывать проживание! Понял? — кричит Хосок, делая паузы между каждым словом и сопровождая их очередным ударом.

И ему самому не по себе от одной только мысли, что он добровольно позволяет Чонгуку остаться у себя.