Безмолвная, густая, как болотная тина, тишина давила на сознание, заставляя вздрагивать от каждого лёгкого прикосновения воздуха или звука, даже малейшего. Открыв глаза, мужчина попытался встать, но липкая тьма, как-будто удерживала в своих тонких нитях. Время тянулось не хуже кленового сиропа, такого любимого канадцами лакомства, который выливался на холодный снег, то ли оскверняя его, то ли улучшая.

Наконец-то, сумев открыть глаза, мужчина глубоко вдохнул. Даже воздух казался тяжёлым, спертым, грубым. Собравшись с силами, он всё-таки смог подняться. Тело казалось чужим, как-будто к детской тряпичной кукле присоединили его нервную систему. Миг, и тишину растворил звук — поджигание спички. Тьма, как и все страхи, пугающие монстры нашего воображения, отступила от света деревяшки. Секунда, и в матово — черном канделябре уже светилась кроваво — алая свеча. В серебряном, немного покрытом ржавчиной зеркале появилось отражение.

— Ух… Рей. Как ты себя запустил, — мужчина подошел ближе к зеркалу, еле прикасаясь подушечками пальцев к холодному стеклу.

Его состояние и правда желало лучшего: побледневшая, насколько это возможно кожа, тусклый взгляд, уже заметные морщины на лбу и несколько седых прядей добавляли ещё, как минимум десяток лет. Тени от огня плясали на недавно открытой бутылке красного вина. Во время второй мировой немецкие солдаты часто носили с собой фляги с этим напитком: и блокирует ощущение холода в суровые русские зимы, и помогает восстановить гемоглобин. Конечно же, всё полезно в правильных количествах. Яд в малых дозах может стать спасением, а самое полезное вещество в мире — отравой. Так и в этой ситуации: когда-то полезный напиток превратился в самый настоящий наркотик, растекающийся по венам, заменяя кровь внутри, и заставляющий тело неметь не хуже нейротоксина.

Огонь устремился вверх, освещая всё больше предметов. На глаза мужчине попались фотографии и старый, покрытый пылью календарь.Он подошёл к нему и посмотрел на надпись: «2010 год». У него в голове заиграли невесёлые мысли: «Уже 2020… Неужели, — вырвав из календаря ещё один лист и точно убедившись в правдивости своих догадок, он продолжил свою мысль уже вслух:

— Я провел здесь 10 лет?»

Сигаретный дым наконец-то развеялся, оставив чистый рассудок. Отшельник подошёл к окну. Небольшое, наверное никогда не знающее, что такое чистка, окно было прикрыто плотными бархатными темными шторами. Секунда, и комнату заполнил серебристый свет луны. Как не странно, вся комната была в чёрно-белых тонах, как будто на фото 1840-х годов. Лишь бутылки вина и свечи не подходили под эту композицию серых тонов.

Лучи серого сияния пробирались в комнату неравномерно. Им мешали ветки разросшегося ореха. В лазерах серебра в белом танце кружились пылинки. Тишину снова пронзило, теперь уже кашлем и тихим рычанием:

— Почему так много пыли?

Подойдя к шкафу, мужчина достал совершенно новый костюм, который находился в чехле. Со спокойным видом он переодел белую, местами порванную и грязную рубашку на чистую тенниску на металлических заклёпках, кардиган сменился на черную плотную шинель, а на руках появились черные кожаные перчатки. Волосы, которые прекрасно уложены от самых черных корней до красно-белых кончиков волос, прикрыла черная фуражка с соответствующей кокардой.

— Бернард! Мой плащ. Немедленно! , — звонко прозвучал бас.

Собеседник явно испугался такого желания, что подтверждал звук разбитого хрусталя:  

 — Так точно, Третий Рейх.