***
С самого утра на кухне кипела работа. Точнее медленно варилась на плите, поднимаясь над огромной десятилитровой кастрюлей теплым паром. Каин заинтересованно заглянул в нутро железного монстра и едва не схлопотал по лбу деревянной ложкой.
— Брысь! — грозно произнесла гномка, тряхнув рыжими кудрями, спрятанными по черным в мышиный черепочек платком и эльф мгновенно вспомнив, что рука у нее не легче дубового поварского инструмента, предпочел ретироваться на другой конец кухни.
— А что будет то? — поинтересовался он, цепляя вилкой одинокую вчерашнюю котлету. На вид котлета казалась нормальной, на взгляд тоже, а вот запах тонкому эльфийскому носу не понравился и кулинарное творение шлёпнулось обратно в сковородку.
— Сыр! — до того гордо произнесла Азра, что некромант тут же воспрянул духом.
— А когда?
— Через две недели, — обрушила чужие надежды девушка. — Зато какой! Дир-блу! Мне как раз в руки попалась прекрасная голубая плесень!
Каин посочувствовал несчастной плесени (попасться в руки Азре было тем еще испытанием) и снова перевел задумчивый взгляд на котлету. Сегодня на кухне должна дежурить Ирис, но бывшая бард вернулась под утро настолько мрачная, измазанная чем-то слизким и благоухающая на все стороны трупным душком, что тревожить её не хотелось никому.
Каин обречённо направился в кладовую, рассчитывая отхватить в качестве завтрака хотя бы морковку, но дверь неожиданно распахнулась явив миру мертвецки бледное привидение в типично белом саванне и копной растрепанных черных волос. Дополняли образ темные отливающие нежной синевой круги под такими же синими глазами. Привидение прижимало к себе уже почищенные картофелины и давно почившую перепелку.
— Доброе утро, — выжал из себя эльф, с трудом гася пробежавшую по крови в ладонь магию упокоения.
— Утро, — ответила нежить мелодичным, но слегка подпорченным хрипотцой голосом Ирис и, потеснив эльфа с дверного проема, принялась за завтрак, зевая едва ли не каждую минуту.
***
Азра крутилась вокруг кастрюли с белым кругом сыра на дне уже третий день, как наседка вокруг единственного цыпленка. Группа сначала заинтересованно наблюдала за результатами очередного целительского эксперимента (в этот раз сырного), но вскоре позабыла о нём, наивно полагая, что вспомнит через две обещанных недели и желательно в компании чая и свежего хлеба. Но сыр предпочел напомнить о себе сам.
Подготовленные ко многому некромантские носы учуяли подвох не сразу, греша на «полевую практику» и не качественное мыло. Однако на четвёртый день даже самый стойкий к запахам Ник подозрительно повел носом и провозгласил вопрос, терзающий уже всех: — А чего это у нас тут так воняет?
Команда облегчённо переглянулась. Большинство грешили на издержки профессии или, на крайний случай, «ингредиенты» для продажи алхимикам, а то (не вслух конечно!) соседа за столом, некачественно постиравшего «рабочую» одежду. Все сомнения разрушило кристально искреннее:
— Сыр!
Восемь взглядов метнулись к стоящей возле стола кастрюле. Та подобному вниманию не придала никакого внимания, сверкая начищенными новыми боками.
— Испортился что-ли? — наивно поинтересовался тот же Ник и Азра тут же поспешила отстоять честь своего круглого детища:
— Это Дер-блу! Между прочим ужасно дорогой.
— И ужасно вонючий. — прямолинейно добавил Мрак, стараясь отодвинуться от кастрюли подальше и зажигая трубку. В этот раз его никто не останавливал за курение на кухне.
— А нельзя его куда-то…- Мири самоотверженно удержала рвущееся на язык «выбросить». -…переставить.
— Например в кладовую? — осторожно подала идею Ирис, незаметно пиная уже открывшего рот напарника. Он деликатностью магистрессы Темной магии не страдал.
— Но здесь для плесени самые идеальные условия. — любовно отозвалась гномка и, видимо, желая вызвать у остальных столь же теплые чувства, демонстративно подняла крышку: — Смотрите, как расцвела!
Сыр и вправду расцвёл. Он трогательно оброс белесым молодым пушком и обзавелся сине-зелеными прожилками, больше смахивающими на сушёные водоросли. Находящийся к кастрюле ближе всех Каин, подражая сыру, тоже внезапно позеленел. Из-под поднятой крышки вырвалась такая ударная волна запаха что вскоре эльфийскому примеру последовали остальные бравые некроманты, олицетворяя собой семь оттенков нежной весенней зелени. Ещё спустя минуту на кухне остались только Дер-блу, Азра и столь плотоядно взирающий на сыр Филя ІІ, что гномочка поспешно захлопнула кастрюлю крышкой и огорчённо вздохнула. Приобщение некромантской братии к высокой кухне не удалось.
***
Следующим утром некромантскую базу разбудил полный боли крик. Каин влетел на кухню первым, сжимая в руках ритуальный кинжал и пытаясь взглядом отыскать источник крика. Сначала он заметил Азру в кружевной черной рубашке, которая со слезами на глазах весенней зелени возвышалась над перевернутой кастрюлей, потом Филю ІІ облизывающего посиневшую морду, остальная его шерсть тоже отливала оттенками летнего безоблачного неба вместо привычного смоляного цвета и только потом некромант нашел взглядом главную причину.
Сыр, тот самый дорогой Дер-Блу из-за которого вся некромантская компания теперь предпочитала есть у себя в комнатах валялся на деревянном полу. Идеальный круг был обгрызенный по бокам до неузнаваемости, обнажая пронзенную зелеными прожилками середину. Каин облегченно вздохнул. Репутация кота в его глазах подскочила до небес, такого же цвета, как и его шерсть. Он готов был простить все испорченные сапоги, утренние завывания и оцарапанные руки!
Некромант в несколько шагов преодолел расстояние, со счастливой улыбкой прижал к себе рыдающую гномку и с благодарностью кивнул довольному собой и сыром кошаку. Остальная некромантская братия, вразнобой спустившаяся в кухню радостно обнялась, Мирианна взашей выгнала закурившего Мрака на улицу, Филя старший с гордостью поднял на руки своего питомца и до того гордо удалился досыпать наверх, словно это он сам лично обгрыз этот злосчастный сыр.
За окном, прикрытым белоснежной занавеской занимался новый (чудесный!) день.