Запёкшиеся кровью губы всё ещё саднили, напоминая о недавно минувших событиях, из-за которых нежная кожица неустанно терзалась крепкими белёсыми зубами в попытках заглушить рвущийся отчаянный рёв и громкие рыдания, плотными тисками сжимавшие грудь. Слёзы давно высохли на щеках, но глаза всё ещё пекло. Лицо опухло, а взгляд стал отрешённым, пустым, лишившимся последних красок беззаботного дыхания юности. С трудом разлепив веки, тяжёлый вздох сорвался из рта. Влажная земля после прошедших дождей, которые словно тоже оплакивали произошедшее горе, источала горький запах осенних листьев и затхлой травы; земля морозила тело, кажется, до костей, от чего вся кожа покрывалась неприятными мурашками. Возможно, холодно было и вовсе не от погоды и природных явлений, но кто будет придавать этому значение сейчас?

Изо рта выпустился клубок едва заметного пара. Сегодняшний день лишь укрепляет в окружающей обстановке права приближающейся зимы. Отчего-то температура сегодня как никогда хорошо ощущалась всем существом. Оглядевшись вокруг, взгляд сам собой останавливается на сидящей рядом фигуре. Юноша в фиолетовых одеждах выглядел ничуть не лучше его самого. Обхватив руками свои голени, он бестолково смотрел в одну точку, куда-то в заросли иссохшей травы. Снова заморосил дождь, холодными каплями пропитывая и так сырую одежду. Немного помедлив и осмотрев обстановку вокруг, всё же приходится встать. Небо всё такое же тёмно-серое, гнетущее. Значит такая погода продержится ещё достаточно долго. Легче от этого явно не становится.

- Цзян Чэн, - голос ломается и хрипит из-за долгого молчания и непрестанных рыданий. Получается слишком жалко, сломленно и даже жалобно, - Пойдём. Нам пора.

Он берёт руку Цзян Чэна в свою и тянет на себя. Тот, словно безвольная кукла, подчиняется его воле и, пошатываясь, всё же поднимается. Взгляд юноши словно проходит насквозь, будто и нет рядом с ним никакого Вэй Ина, который собирает последние крупицы всей своей воли, подкрепляемой данной пожизненной клятвой. Они идут прямо, сами точно не зная куда. Их силы всё ещё на исходе, сон на промозглой земле не даровал необходимой ясности разума и должного отдыха, поэтому на ватных ногах они брели куда-то, желая скрыться, затаиться, восстановить силы. Чтобы потом, когда-нибудь, всё же совершить сокрушающий удар. Чтобы отомстить и без зазрения совести начать новую жизнь. Однако пока эти два разбитых юноши плетутся средь выцветших полей, промокают под моросящим дождём, скрывающим одиноко скатывающиеся слёзы по щекам, и в глубине души надеются, что смогут это преодолеть. В голове всё ещё пусто, а в груди с каждым шагом разрастается брешь траура и бессильной ярости.



Юноши дошли до одного из маленьких и спокойных городков Юньмэна и решили сделать там временный привал, чтобы раздобыть какие-нибудь припасы и может что-то из лоскутов ткани и шляп, чтобы можно было скрыться от недоброжелателей. Укрывшись в тени безлюдного переулка, Вэй Ин усадил Цзян Чэна на мощёную камнем ступеньку. Тут же нашлась пара потёртых накидок и несколько соломенных шляп, которые Вэй Усянь поспешил своровать и укрыть ими своего шиди. Тот всё так же смиренно восседал на ступеньке, склонив голову, и выглядел так, словно уснул. Но дыхание его было тяжёлое, а глаза были открыты и всё также сверлили одну точку. Вэй Ин сел перед ним на корточки и аккуратно, почти ласково, обхватил Цзян Чэна за плечи.

- Мне нужно идти, чтобы раздобыть нам немного еды, - тяжёло вздохнув, произнёс тихо Вэй Ин, - Ни в коем случае не уходи от сюда никуда. Хорошо?

Ответа не последовало. Поэтому Первый ученик бывшего Ордена Цзян счёл нужным повторить несколько раз свои предостережения и цель своего временного ухода. Наконец получив что-то наподобие кивка, Вэй Усянь удовлетворённо и легонько хлопнул того по предплечью и скрылся в толпе зевак на соседней широкой улице, наскоро при этом накинув на себя украденную дорожную накидку и шляпу.

Толпа людей казалась одним размытым пятном, их голоса шелестели эхом где-то на задворках сознания. Было ощущение, будто заложило уши, а все чувства мигом притупились, оставляя лишь бессознательную оболочку из крепко сложенных мышц и костей. Перед глазами всё ещё стояла чёткая картина затопленного кровью тренировочного поля, а от тяжёлого запаха горящей древесины становилось ещё хуже. Тысячи бездыханных тел в фиолетовых ханьфу возлежали горой на когда-то процветающей территории Великого Ордена Цзян. Потом картина сменялась. "Защищай Цзян Ваньиня ценой своей жизни, ты меня понял? Умри, но защити", - твердил такой родной и привычно строгий голос, но теперь можно было расслышать отголоски беспокойства и даже своеобразной мольбы. Подол лилово-пурпурного ханьфу отчаянно развевался, треплемый порывами дыхания смерти. Вэй Ин словно снова смотрел в её спину, растворяющуюся среди огненных всполохов и ожесточённых сражений, подмечая гордо расправленные плечи, слегка растрепавшиеся волосы, качающиеся в такт её уверенным шагам. От этого и сейчас бегут липкие мурашки по спине, потому что последующие воспоминания безотказно терзают юношеское сердце и режет на тонкие лоскуты, как шёлковую ткань. Он словно снова чувствует эти горячие, но не обжигающие, путы Цзыдяня, снова слышит рыдания и отчаянное: "матушка...мама...матушка", от Цзян Чэна. Потом он видит дядю Цзяна, что встретил их на реке. Его привычный тёплый, лучистый взгляд выражал тогда всю степень серьёзности и решительности. Стинув крепко кулаки, он дал наставления мальчикам бежать как можно дальше от Пристани Лотоса и ни за что не возвращаться. Тогда, кажется, он впервые - за всю сознательную жизнь обоих молодых заклинателей - обнял сына. Так крепко, по-отцовски. Самое болезненное было бежать до хрипоты и жжения в лёгких, чтобы увидеть лишь коленопреклонных, но уже неживых, родителей. Широко известные и несломимые заклинатели: Пурпурная Паучиха, та же Юй Цзыюань и Глава Ордена Цзян, Цзян Фэнмянь, мертвы.

Горло снова сдавило от непрошенных слёз, которые тут же юноша смахнул рукавом. Рукой Вэй Усянь постоянно поправлял шляпу, скрывая под полами своё и без того бледное от стресса лицо, которое теперь же резко потеряло все жизненные краски. Народ не обращал на него внимания, шныряя туда-сюда по своим делам. Воспоминания о злосчастном дне, когда всё пошло под откос, значительно отвлекли его от основного плана. Вэй Ин сам для себя решил поставить табу на эту тему, иначе тогда несдобровать никому: ни ему самому, ни Цзян Чэну. В подтверждение его словам, он столкнулся с таким же невнимательным прохожим. Вэй Усянь тут же тихо попросил прощения, не обращая внимания на то, как его обругали. В тот же момент, он поднял глаза с дороги на окружающую обстановку и увидел столпившихся людей возле одного информационного столба, куда обычно развешивались самые важные новости городка. Оживлённая толпа перешёптывалась и опасливо оглядывалась. Вэй Ину пришлось подойти поближе, чтобы узнать, что же так взбудоражило этих людей. Прислушавшись, он начал разглядывать развешанные портреты с пометкой: "БОЛЬШОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ЗА ПОИМКУ БЕГЛЕЦОВ". Там были нарисованы он сам, Цзян Чэн и Цзян Яньли. Последнее особенно сильно кольнуло сердце Вэй Усяня, а взвинченные до предела нервы юноши, кажется, достигли своего апогея и шумно; странно, что никто из стоявших рядом не услышал этого, засвистели.

- Неслыханно, наследников Ордена Цзян и Вэй Усяня разыскивают, как неких преступников, - причитал народ.

- Сколько себя помню, эти дети были такими весёлыми и добрыми. Однажды молодой господин Цзян и молодой господин Вэй очень мне помогли с ловлей гулей в пруду, которые разрушали вечно рассаду лотосов.

- Бедные дети.

- Этот клан Вэнь..., - ещё тише прошептал кто-то из толпы.

- Тише! Иначе услышат и ещё твой портрет тут развесят, а то и вовсе на месте прибьют. Будто ты не знаешь, что сейчас в каждом уголке Юньмэна есть их "глаза и уши". Стоит быть начеку.

- Вы правы, правы. Что же творится в мире заклинателей. Ужас-то какой.

От услышанного на лицо Вэй Ина набежали тучи. Он решил поторопиться, пока псы из клана Вэнь их не настигли. Насколько можно было судить из того, что слухи о падении Пристани Лотоса долетели даже до окраины Юньмэна, где они с Цзян Чэном сейчас и находились, то до встречи с Вэнями недолго осталось. Таким образом, юноша поспешил к первой попавшейся лавке с выпечкой. Там работала хорошенькая молодая девушка с нарумяненными щеками и кокетливой улыбочкой. Кажется совсем юной ещё. Быстро оценив товар, Вэй Усянь купил десяток маньтоу и пару баоцзы с мясом. Расплатившись, он сложил всё в свой Цянькун.

Он обдумывал, что бы ещё можно было взять с собой в дорогу: какой-нибудь сухой паёк, который не был бы скоропортящимся и при этом же сытным. Однако все его размышления тут же вылетели из головы, стоило ему расслышать протяжный и тихий свист с перекликами на более тяжёлые звуки, которые обычному человеку было бы практически невозможно повторить точь-в-точь. Этот звук был осторожным, заискивающим и дёргал немногочисленные нервные струны души, предупреждая, оберегая. Волнующий, но такой непонятный и неразличимый для остальных, звук взбудоражил молодого заклинателя до кончиков волос, все мышцы тут же напряглись, а чувства по максимуму обострились. Его тонкий слух также расслышал быстрое перемещение нескольких пар ног, и они определённо двигались в его сторону. Тело действовало быстрее и точнее, нежели работал разум, поэтому в считанные секунды Вэй Усянь уже стоял в одном из тёмных кварталов, и только тут он понял, что всё это короткое время не дышал. Адреналин стремительно начал разгонять кровь по венам, от этого даже вспотели ладони. Не помня себя, он помчался во всю прыть к тому месту, где оставил Цзян Чэна. Вот только его опередили, и тот, кого он стремился найти, уже хватает его за руку в том самом переулке.

Они вместе мчатся без оглядки. Перемещаются тихо, почти паря над склизкой после дождя землёй. Впереди виднелась уже опушка густого хвойного леса. Туда они и устремились. Братья, не переводя дыхания, бежали очень и очень долго. Почти до потери пульса. Они точно не знали, сколько прошло времени. Может полчаса, час, а то и вовсе два, но только, когда они убедились, что зашли достаточно далеко от города, остановились. Сердце колотилось как бешенное, а дыхание упорно не желало восстанавливаться. Лёгкие и горло горели огнём от продолжительного бега, а глаза слезились от встречного холодного ветра. Уже пешим шагом они дошли до лесного ручья. Испив от туда воды, они решили остаться на ночь здесь неподалёку. Есть уже совсем не хотелось. Волнение друг за друга и продолжительная физическая нагрузка, как не кстати, ещё больше сказались на их состоянии, поэтому они тут же провалились в беспокойный сон, лишь укрывшись теми же накидками и неосознанно прижавшись поближе друг к другу.

Ночь укрыла Юньмэн тёмным беззвёздным пледом и тихим осенним спокойствием. Вечерняя свежесть сливалась с тёплым дыханием двух юношей, привалившихся к широкому раскидистому дубу. Беззвучной поступью гулял лёгкий ветер в волосах, и только тревожные вздохи разбавляли тишину местного леса. А на границе бывшей территории Ордена Цзян, тем временем, степенным, но если присмотреться достаточно быстрым, шагом перемещалась фигура в ослепительно-белых одеждах, освещающих укрепившийся за последнее время сизый туман и недружелюбную тень местных окраин.