Рид закидывает в рот жвачку из упаковки, которую забрал с последней жертвы, бросает пустую обёртку в корзину и достает из кармана кучу всякого мусора. Разворачивает первую попавшуюся бумажку — чек трёхдневной давности из магазина внизу, на один пончик с зелёной глазурью.
Примерившись, Гэвин запускает смятый чек в корзину. Тот попадает прямо в цель.
Рид сидит, закинув ноги на стол, и косится на RK900 — андроид за столом напротив не двигается и лишь изредка механически, как кукла, моргает. Уже часа два так. У Гэвина на мгновение мелькает беспокойная мысль, не поломался ли его напарник, но детектив тут же даёт себе ментальный подзатыльник. Потому что какая нахрен разница — это во-первых, а во-вторых — RK900 наверняка просто загружает обновление системы или что-нибудь вроде того.
В мусорку летят целлофан от пачки сигарет, неработающая зажигалка, сильно пожёванная с одной стороны палочка от чупа-чупса.
Участок пуст. В кабинете Фаулера темно, в буфете чем-то гремит андроид-уборщик, за окнами разливается мутное зарево от фонарей. RK900 время от времени нетерпеливо мигает диодом, Гэвин бросает бумажки в корзину и тихо матерится, когда промахивается. Он уже давно мог бы пойти домой, но вместо этого в сотый раз перечитывает показания родственников жертв, пытаясь найти хоть что-нибудь.
Перечитывает и перебирает мусор из кармана.
Гэвин разворачивает ещё две бумажки — чеки из прачечной. Детектив смотрит на них несколько долгих секунд, потом с силой сминает, бросает в корзину и раздражённо поджимает губы. Не было никаких подвижек с того момента, как RK900 нашёл видео. Они обошли пару убежищ, обнаружили там нескольких полудохлых девиантов, которых отправили в Центр изучения, и всё. Снова глухо.
Рид выбрасывает чеки на кофе, зубную пасту и упаковку пива. Последнюю он поставил в холодильник на прошлых выходных и так до сих пор и не открыл, потому что после работы не остаётся сил и потому что в одиночестве он пьёт, только если настроение подходящее.
Гэвин закидывает в мусорку последнюю бумажку со списком покупок — кофе, пицца, куриная грудка, замороженные овощи, средство для посудомойки и носки — и переводит взгляд на экран. На нём ряд фотографий жертв с краткой информацией о каждом. Имя, фамилия, возраст, место работы, судимость. Рид смотрит на колонки в тысячный раз, привычно хмурится, потому что нет смысла сверлить взглядом ненавистные одинаковые рожи убитых торчков и извращенцев, но он зачем-то продолжает. Смотрит на давно примелькавшиеся буквы и вдруг резко снимает ноги со стола и наклоняется к экрану, едва ли не утыкаясь в него носом.
Место работы мистера Джереми Вейлса: прачечная «Limpio».
Уже в следующую секунду Гэвин копается в мусорной корзине.
— Детектив Рид, что вы делаете? — раздаётся сверху явно озадаченный голос.
Гэвин заметно вздрагивает от неожиданности. Он и забыл, что не один в участке.
— Случайно выбросил кое-что важное, — отвечает он, разбрасывая кругом ненужный мусор. Снова целлофан от пачки сигарет, картонный стаканчик из-под кофе, салфетка, изрисованная задумчивыми хаотичными линиями, чеки — не те.
— Вам помочь? — участливо интересуется RK900.
— Нет.
Какое-то время слышится только раздражённое пыхтение Гэвина и шорох бумаги, пока детектив не вскидывает наконец руку с зажатыми в ней чеками.
— Нашёл! — торжественно оповещает он и падает обратно на свой стул.
— Поздравляю, — терпеливо говорит RK900. — Детектив, я провёл масштабное сканирование видеоматериалов с камер на окраинах города и обнаружил несколько убежищ девиантов.
— Молодец, — бросает Гэвин и усмехается, заметив краем глаза, как у андроида дёрнулась бровь.
Мистер Янг ходил в прачечные, расположенные очень далеко от его дома, ради того, чтобы сдать одежду всего на несколько баксов. Идиотизм. И как только Гэвин сразу не заметил?
Чеки из прачечных «Limpio». Одну из них, ту, в которой работал Вейлс, детектив уже смотрел вместе с RK900, но там они не нашли ничего интересного. Теперь стоило наведаться во вторую.
— В нескольких кварталах от одного из них камера зафиксировала андроида, очень похожего на нашего убийцу. Нам стоит проверить.
— Проверь, — одобрительно кивает Рид и забивает в навигаторе название улицы. — А мне нужно кое-куда сгонять, — когда он поднимает глаза на RK900, в них горит азартный огонь. — Посмотрим, может, сегодня один из нас раскроет дело. Спорим, это буду я?
— Спорим? — медленно повторяет андроид, его диод несколько раз быстро мигает жёлтым, и Коннор чуть приподнимает брови: — На что?
Рид издаёт неприятный смешок и встаёт из-за стола.
— Если я найду убийцу, ты будешь выполнять всё, что я прикажу, даже если твоя программа будет против. Станешь моим рабом на неделю.
RK900 задумчиво молчит, подходя к Гэвину, и спрашивает:
— Как правильно выбрать… что загадать?
Это восхитительная возможность наебать андроида, обеспечить себе победу при любом раскладе, но Рид сознательно от неё отказывается. Иначе будет неинтересно.
— Нужно выбрать то, чего тебе хотелось бы от соперника, но чего тот добровольно делать бы не стал, — великодушно объясняет он.
Коннор снова заметно подвисает, смотрит на Гэвина этим своим анализирующим взглядом и мигает диодом.
— Ну? — торопит Рид. У него от нетерпения покалывает кончики пальцев.
— Если я найду убийцу, вы на неделю откажетесь от кофе и перейдёте на здоровое питание.
— Ах ты жестокий пластиковый ублюдок, — хмыкает Гэвин, прищурившись, и протягивает RK900 руку.
Андроид после секундной заминки осторожно её пожимает.
Паркуется Гэвин за квартал от нужного адреса, в тёмном переулке между мусорным контейнером, из которого торчит пластиковая нога, и разрисованной граффити стеной. У Рида нет оснований полагать, что в прачечной он наткнётся на убийцу, но он не дурак, понимает, что никто не попрётся через весь город сдавать в стирку любимый свитер. А ещё Гэвин представляет, сколько льда можно сдолбить единолично, и у мистера Янга было явно больше, чем нужно.
Детектив выходит из машины, привычным движением, не задумываясь, проверяет пистолет и внимательно оглядывается. Улица пустует. Несколько неоновых вывесок ярко мерцают, особенно чёткие на фоне тёмно-синего неба с плотными облаками, некоторые буквы время от времени заходятся в электрическом треске и гаснут, потом загораются снова. Фонари и витрины разбиты, рамы жилых домов щетинятся осколками окон.
Гэвин помнит этот район, здесь во время бунта андроидов люди вынесли из ближайших магазинов всё, что могли, прежде чем свалить из города. А потом по опустевшим домам пошли шариться бомжи, торчки и девианты.
Лучшее место, чтобы организовать наркопритон или точку сбыта перепрошитых андроидов.
Рид цепляет взглядом в полумраке, подсвеченном разноцветными неоновыми пятнами, пакеты с мусором, картонные коробки, оборванные шторы и пластиковую руку с обрубленными пальцами. На стенах домов ещё граффити: «Долой андроидов», «Пластиковые куклы сосут» и прямо под последней ответ — «И сосут отменно».
Гэвин фыркает недоверчиво и идёт дальше. В одном из домов через мутное стекло виднеется часть гостиной, из которой вынесена вся мебель, кроме дивана, а за ним — вся стена в надписях «rA9». Ровными рядами, машинным почерком — одинаковые буквы.
В голове всплывает смутное воспоминание о давнем разговоре в допросной комнате. RK800 спрашивал у свихнувшегося андроида про этого rA9. Девиантский бог, мессия, спаситель. Его до сих пор ждут?
Рид отбрасывает все лишние мысли, приблизившись к прачечной. За окнами — тьма, поэтому детектив опускает ладонь на рукоятку пистолета, достаёт фонарь и толкает дверь.
Гэвин делает всего шаг и задыхается.
Вонь внутри такая, что в горле встаёт ком и глаза начинают слезиться. Рид кашляет и закрывает нос и рот рукавом куртки, но это почти не помогает. Пятно света прыгает со стульев на ряды разбитых стиральных машин, выхватывает из темноты стол, пластиковый таз с белыми потёками какой-то химии и ноги в грязных ботинках. Рид подходит ближе, преодолевая тошноту. Блевануть прямо здесь было бы непрофессионально, но хер бы с ним, Гэвина беспокоит другое — над ним и так раньше шутили из-за его чувствительности к запахам. Больше он своим ублюдочным коллегам повода поглумиться не даст.
Труп — мужчина лет тридцати пяти — лежит здесь, должно быть, недели три. У него во лбу пулевое отверстие и больше никаких видимых повреждений.
Рид с телефона отправляет вызов в участок и матерится про себя, понимая, что RK900 тоже его получит. И наверняка примчится на всех парах, если со своими делами уже закончил.
Ещё раз оглядевшись, детектив открывает следующую дверь, за которой оказываются лестница вниз и глубокая тьма. Луч фонаря вонзается в темноту под ногами, Гэвин делает несколько шагов, и его накрывает новой волной сладкой вони.
Рид старается не дышать, и от этого уже начинает кружиться голова.
Внизу лестницы, загораживая проход, валяется ещё один труп, тоже с дыркой в башке. Детектив перепрыгивает через перила и приземляется прямо рядом с третьим мертвецом — парнем, сжимающим в кулаке пистолет.
Гэвин переводит свет фонаря на стену — там темнеют брызги человеческой крови, которая точно не принадлежит ни одной из жертв.
Бегло осмотрев подвальную лабораторию и не обнаружив других трупов, Рид без особого интереса бросает взгляд на лоток с готовым и нетронутым красным льдом, думает, что наверняка образец совпадёт с найденным у мистера Янга, и торопливо поднимается по лестнице. Продержаться там ещё хоть минуту без противогаза Гэвин не в силах.
Снова оказавшись на улице, детектив глубоко, с наслаждением вдыхает, убирает фонарь и тянется за сигаретами, но его пальцы так и не касаются мятой картонной пачки. На стене напротив ровно выведено: «rA9 спасёт нас». Гэвин хмурится, выглядывает из-за угла — подсвеченная неоном дорога по-прежнему пуста — и быстро сворачивает к дому, который проходил по пути к прачечной. До приезда коллег у него ещё минут пять, а то и десять, успеет проверить всё сам.
И, если интуиция не подводит, — выиграть спор.
Девиант не стал бы заботиться о том, чтобы писать бесконечное «rA9» идеальными рядами. Девиант не стал бы выводить идеально одинаковые буквы. Сломанная машина просто не смогла бы этого сделать.
Гэвин приближается к нужному дому, от нетерпения покусывая изнутри щёку, достаёт пистолет и снимает с предохранителя. Замок на входе раскурочен настолько, что дверь поддаётся лёгкому толчку и открывается с едва слышным скрипом.
Внутри темно, но фонарь детектив больше не включает.
Прислушиваясь к каждому шороху, Рид беззвучно проникает в дом. Щурится в полумраке, двигаясь медленно и осторожно. В гостиной — только диван, упавший с его подушек журнал и исписанная стена; на кухне — тяжёлый длинный стол и микроволновка, которой, судя по жирному следу на стекле, пользовались совсем недавно.
Гэвин поднимает взгляд к потолку — оттуда не доносится ни звука.
Детектив делает шаг к лестнице и вздрагивает от неожиданности — карман куртки начинает вибрировать. На экране часов высвечивается имя: «пиздюк900».
Гэвин сбрасывает вызов, и когда телефон начинает вибрировать снова — игнорирует.
Деревянные ступеньки чуть прогибаются под его ногами. Дом старый настолько, что на стене, вдоль которой поднимается детектив, половина фотографий — чёрно-белые. Серые лица мужчин, женщин и детей смотрят на Рида и улыбаются, и все эти люди наверняка давно мертвы. А их потомки собрали вещи и свалили в Канаду, подальше от безумия их нового дивного мира, в котором свихнувшаяся машина способна убить своего хозяина.
Может ли RK900 сойти с ума и пристрелить Гэвина?
Может ли Гэвин считаться его хозяином?
Телефон продолжает вибрировать.
В коридоре на втором этаже три закрытых двери, под одной из которых Рид замечает тусклую линию света и едва сдерживает желание сразу ворваться в комнату с криком «Это полиция! Лечь на пол, руки за голову!» В такие моменты у него всегда холодеют кончики пальцев, а внутри сжимается горячий ком от ощущения власти и опасности, от предвкушения сладкого звука, с которым защёлкиваются наручники, от ожидания, что в любое мгновение всё может пойти не по плану.
За первой дверью оказывается спальня, за второй — туалет. В них ничего интересного, только обычные следы человеческого присутствия: простынь, смятая во время беспокойного сна; бумаги, прижатые к комоду полупустой чашкой с кофе; капли геля для бритья и зубной пасты, засохшие в раковине. Что-то подобное Гэвин наблюдает в собственном доме каждый день.
Из последней комнаты по-прежнему не доносится ни малейшего шороха. Рид подкрадывается к ней, крепче сжимает в пальцах пистолет и резко распахивает дверь.
Крикнуть «Это полиция!» он не успевает.
Гэвина спасает эффект неожиданности. Хозяину дома требуется доля секунды на реагирование, и этого времени хватает, чтобы заметить пистолет, метнуться в сторону и выстрелить почти одновременно с ним. В следующее мгновение Рид сидит за креслом, ощущая, как по уху стекает горячая кровь, но не чувствуя боли, а пальнувший в него ублюдок прячется за столом. Попал в него или нет — Гэвин не знает.
Телефон в кармане коротко вибрирует.
— Эй, урод, сюда уже выехали. Сдавайся или сдохнешь, — обрисовывает ситуацию Рид и опускает глаза на экран мобильника.
от: пиздюк900
21:34
Я слышал выстрелы. Вы не ранены?
Детектив выглядывает над стыком спинки и подлокотника кресла и стреляет, как только из-за стола показывается длинный нос. Пуля с треском крошит дерево, нос мгновенно прячется обратно.
Гэвин внимательно осматривает ту часть комнаты, что видна из его укрытия: кусок стола с ноутбуком, куски какого-то материала для лепки, торшер, стеллаж с книгами, несколько пустых бутылок на полу рядом с ним и…
Рид невольно отшатывается, наткнувшись на пристальный взгляд. Андроид в углу напротив смотрит единственным глазом, вторая глазница, пустая, мягко светится голубым. Он как кукла, над которой издевались беспощадные дети — у него нет ни рук, ни ног, из обнажённых плеч и бёдер торчат жёсткие провода, белый пластик покрыт глубокими царапинами. Через дыру в животе виден слабо мерцающий тириумный насос.
Андроид, небрежно прислонённый к стене, моргает и тяжело, с присвистом прогоняет воздух через вентиляционную систему.
Гэвин отворачивается от него и пытается снова выглянуть из-за кресла, но раздаётся очередной выстрел. Пуля пробивает мягкую обшивку, пролетает над головой детектива, и тот чувствует, как волосы на затылке встают дыбом.
Если перекатиться за стеллаж, то оттуда обзор будет лучше и можно будет…
Экран телефона загорается, показывая новое сообщение.
от: пиздюк900
21:36
Я поднимаюсь к вам. Отвлеку преступника на себя. Будьте готовы.
от: GR
21:36
Не он тбя убьёт
Рид отправляет СМС и тут же морщится. Что за идиотизм — «убьёт». RK900 не живой, его убить нельзя. Можно только сломать и выбросить.
от: пиздюк900
21:36
Не переживайте, «Киберлайф» пришлёт замену.
Гэвин цокает языком раздражённо и слышит торопливые шаги в коридоре. На то, чтобы просчитать действия убийцы, RK900 и свои собственные — не больше пары секунд.
Взгляд сам собой упирается в покалеченного андроида.
Коннор всё делает по уставу — против программы не попрёшь, — он появляется на пороге комнаты со словами, произнесёнными этим своим обычным, бесстрастным голосом:
— Это полиция Детройта, сдава…
Окончание фразы тонет в выстрелах, но губы RK900 продолжают двигаться.
От первой пули Коннор уворачивается, а что происходит дальше, Рид не видит. Он с силой отталкивается ногами и быстро перекатывается за стеллаж, из-за которого обзор куда шире. Преступник выпускает в RK900 почти всю обойму и попадает только с пятого раза — прямо в голову. По рукаву убийцы стекает кровь, на животе расплывается бордовое пятно, когда он, бледный от ужаса, хватающийся за край стола, поворачивается к Риду и целится в него уверенной твёрдой рукой.
Они снова нажимают на курки почти одновременно, но пуля преступника застревает в голове андроида-калеки, которого детектив использует как щит, а пуля Гэвина входит в щёку ублюдка, вылетает с другой стороны, и за ней тянутся капли крови. Алые брызги длинными росчерками вытягиваются на светло-зелёных обоях.
Раздаётся глухой стук упавшего тела, и детектив отбрасывает в сторону покорёженное туловище андроида, под затылком которого быстро натекает небольшая голубая лужа. Но тот всё продолжает механически моргать, глядя в потолок, и хрипло, шумно вентилировать то, что осталось от его пластиковой тушки. Стоило бы добить его из милосердия, но сначала нужно выкачать из памяти всю информацию.
Его страдания ещё не окончены, и Гэвин думает об этом со странным, смазанным уколом сожаления.
Рид подходит к убийце, проверяет пульс на всякий случай — он уже видел, как люди с простреленной башкой вставали, и больше видеть не хочет, — и упирается взглядом в его висок. Там равномерно красным горит светодиод.
Гэвин цепляет его пальцем, дёргает; за цветным кружком тянется кожа. Надёжно вшит, выглядит, как настоящий. Даже это продумал, ублюдок. Хотел наебать детективов, но провести Рида не так просто.
Детектив самодовольно усмехается и разворачивается к RK900.
Усмешка сама собой сползает с губ. Андроид сидит на полу у кресла, откинув голову на подлокотник, его руки безвольно, нелепо раскинуты в стороны, взгляд устремлён в одну точку на стене напротив. Из отверстия во лбу стекает вязкая струйка тириума, голубой нитью тянется через переносицу, заливается в уголок глаза и тонкой линией делит щёку на две неровные половины.
Рид прислушивается — система вентиляции не работает.
Гэвин делает шаг к сломанной машине и опускается на корточки, чуть не задевая коленом бок RK900. Чешет горбинку носа, поджимает губы, шумно выдыхает. И тянется к виску Коннора.
Светящийся голубой диод легко подцепляется ногтем, чуть отходит от кожи, но держится крепко. Гэвин трогает его, нажимает — просто чтобы сравнить. Он гладкий и, в отличие от того, что вживил себе убийца, прохладный. Палец соскальзывает внутрь кружка, задевает скин, и когда снова пересекает границу диода, остановиться Гэвин уже не может. Ведёт самыми кончиками по лбу, по идеальной, без единой неровности коже, по неглубоким морщинам и добирается до дырки от пули. Её мягкие, залитые тириумом края вывернуты наружу, и Рид не позволяет себе задуматься.
А стоило бы задать себе вопрос: какого хрена ты делаешь, Гэвин?
RK900 тёплый внутри. Палец с трудом проталкивается вглубь узкого отверстия и царапается о жёсткие повреждённые провода. Когда в пластиковой голове скрывается третья фаланга, наружу выливается ещё больше голубой крови, стекает по щеке RK900 и капает с подбородка.
Четырьмя пальцами Гэвин упирается в его едва тёплый лоб, ладонью почти ложится на идеальный ненастоящий нос и чувствует, как щекотно ползёт по запястью капля тириума. Смотрит в пустые серые глаза и медленно вытягивает палец обратно, подушечкой проходясь по внутренностям.
Рид ловит себя на желании толкнуться обратно, снова преодолевая сопротивление проводов, снова ощущая, как погружается в обволакивающее тепло синтетической крови, и отдёргивает руку.
Это уже что-то совсем нездоровое.
Но, глядя на свою измазанную голубым ладонь, осознавая, что сердце всё это время билось в горле и он даже не чувствовал боли в собственном ухе, кровь из которого продолжает сползать по шее тяжёлыми каплями, Гэвин вдруг отчётливо понимает, что всё. Пиздец. Он даже не успел зафиксировать момент, когда его подсознание решило, что совать пальцы в мёртвых андроидов — это нормально.
Рид бросает взгляд на RK900 и снова смотрит на свою покрытую голубыми потёками руку. Медленно тянет её ко рту и — облизывает точно таким же движением, каким это делает Коннор.
Горький привкус тириума не сходит с языка ещё несколько часов.
---
Автомат выплёвывает чёрный крепкий кофе в картонный стаканчик — третий за это утро, — рядом по столу отбивают нервный ритм пальцы с почти зажившими ссадинами на костяшках. Местами корка засохшей крови ободрана и обгрызана — от этой дурной привычки Гэвин не может избавиться с самого детства. Из-за этого чуть ли не от каждой царапины у него остаются шрамы, но детектив считает, что шрамы мужчину украшают.
Если, конечно, хоть что-нибудь может украсить его невыспавшееся помятое ебало.
Гэвин устало трёт ноющие глаза. Накануне пришлось самому разбираться со сраными отчётами, потому что нового RK900 ещё не прислали. Да и вряд ли новый андроид смог бы сделать бумаги по этому делу. Снова будет только с конвейера, незамутнённый, наивный и максимально хмурый. А ведь в последнее время его, Гэвина, Коннор заметно реже строил эту свою строгую суровую рожу.
А теперь весь прогресс к хуям.
Рид зевает, забывая прикрыть рот рукой, и смотрит в окно. Солнце светит ярко, ложится жёлтыми скатертями на круглые столики, отпечатывается на стеклянной перегородке ослепительным бликом.
Полтора дня уже прошло. Они его с нуля по винтикам, что ли, собирают?
Гэвин хмурится, вспоминая, как отмывал руку от тириума, как потом небрежно заклеил своё ухо, кусок которого так и норовил отвалиться, как лёг спать и не мог уснуть, потому что чувствовал острые края оборванных проводов на своём пальце и вязкое тепло голубой крови. И как в итоге сдался после долгого и бессмысленного сопротивления.
После яростной дрочки с тихими, задушенными собственной ладонью стонами, сон был долгим и крепким.
А утро началось с приступа ненависти к себе и проклятому андроиду, лицо которого само собой всплывало ночью перед глазами.
Гэвин тяжело вздыхает и делает глоток кофе. Глубина пиздеца оказалась неизмерима.
Пальцы продолжают отбивать беспокойный ритм. Нет, он не переживает, что по какой-нибудь причине нового RK900 могут не прислать. Андроид ему не нужен. Удобно, конечно, что пластиковый напарник делал все отчёты, но Рид и сам может с ними справляться. Раньше ведь мог.
Кофе обжигает нижнюю губу, Гэвин разворачивается к столикам и замирает, сам не замечая, как у него разглаживаются морщины между бровей. За стеклом видно, как RK900 подходит к столу, за которым сидел андроид Рида, и прежде, чем он успевает занять своё место, Гэвин высовывается из дверного проёма и окликает:
— Эй, жестянка! К ноге! — брови андроида медленно поднимаются, и детектив едва сдерживает усмешку. — Сюда иди, говорю.
RK900 переступает порог буфета после секундной заминки. Диод на его виске коротко мигает жёлтым.
— Добрый день, детектив, — здоровается он и встаёт за столик рядом с Ридом. Смотрит внимательно и, кажется, немного заинтересованно.
Пластиковая ложечка несколько раз ударяется о картонную стенку стаканчика.
— Не хочешь меня поздравить с закрытием дела? — Гэвин испытующе щурится. Спрашивать напрямую: «Ты — мой RK900, или вся память проебалась?» — он не собирается.
— Поздравляю, — послушно кивает Коннор. — Вы нашли разгадку в тех чеках, которые случайно выбросили? Похвальная внимательность к деталям.
Рид еле успевает подавить улыбку.
— Не важно, как, главное — я нашёл ублюдка, а это значит…
— Я тоже, — перебивает RK900 и объясняет: — Я нашёл его на записи с одной из камер в том же районе, куда отправились вы. Поэтому я слышал выстрелы и успел прийти к вам на помощь.
— Кстати, об этом…
Детектив опускает взгляд в стаканчик с кофе, несколько секунд жуёт нижнюю губу, пытаясь заставить себя сказать одно из тех слов, которые он, по его собственным заявлениям, всегда говорит с сарказмом, но в итоге просто молча, с громким стуком ставит на стол перед андроидом флягу.
RK900 поднимает одну бровь и с любопытством откручивает крышку — на ней с внутренней стороны видно маленькое голубое пятно.
— Ты же потерял дохуя тириума из-за того, что я раньше нашего маньяка не обезвредил. Вот… — Гэвин раздражённо морщится, по-прежнему не глядя на андроида.
Тупая была идея. Очень тупая идея. Но на следующий день после перестрелки, к вечеру Рида вдруг накрыло осознанием, что преступник — меткий ублюдок, и детектив легко мог отхватить пулю в лоб. Но вместо него её поймал RK900.
А Гэвин не умеет говорить «спасибо», тем более не может сказать это чёртовому тостеру, но молча поставить ему тириум, как поставил бы несколько порций виски в баре, будь Коннор человеком, — это Рид может сделать без особого ущерба для своей гордости.
— Но это ведь был не я, а предыдущий…
— Просто, блядь, возьми и всё, — рычит детектив, и RK900 придвигает флягу к себе и делает небольшой глоток.
— Спасибо, детектив Рид, — говорит он.
Ловит напряжённый взгляд Гэвина и чуть приподнимает уголки губ:
— Это не сарказм.
Рид неловко фыркает и пьёт свой кофе. А когда снова смотрит на Коннора, тот всё ещё улыбается, и его диод в лучах солнца почти прозрачный, а глаза совсем светлые.
— Кхм, раз я нашёл убийцу первым, ты проиграл спор, — говорит Гэвин чуть громче, чем нужно. Будто это поможет ему заглушить, перебить череду образов, мелькающих перед глазами, среди которых залитые синтетической кровью губы, красная кровь под скином на подбородке, жёсткие провода, горький тириум и — я буду послушным мальчиком.
— Спор? Хм, не понимаю, о чём вы. Должно быть, предыдущий RK900 передал мне не всю память, — голос андроида звучит невозмутимо, но во взгляде мелькает что-то такое, что заставляет Гэвина обвиняюще наставить на него палец и с подозрением прищуриться:
— Наебать меня пытаешься? — и тут же одобрительно хмыкнуть: — А твоя социальная программа не так уж плоха.
— Это не её заслуга, — признаётся Коннор. — Этому я научился у вас.
Рид снова испытывает лёгкий укол гордости и думает, что, может, однажды и получится слепить из RK900 более или менее сносное подобие хорошего напарника. И пусть при этом андроид пытается его подкалывать, Гэвин не против. Он вообще не представляет здоровые отношения без взаимных подъёбов.
— Мы спорили не на то, кто первым найдёт убийцу, а на то, кто раскроет дело. Мы оба одновременно вышли на след, поэтому предлагаю считать нас обоих либо выигравшими, либо проигравшими. И тогда мы оба либо выполним условия спора, либо забудем о нём, — предлагает RK900.
У Рида возникает ощущение, что андроид возражает просто из вредности. Но проблема в том, что андроиды так не умеют. Хотя кто знает эту их продвинутую систему социального взаимодействия.
Гэвин быстро взвешивает все «за» и «против».
— Чёрт с тобой, — говорит он и отодвигает от себя наполовину пустой картонный стаканчик. — Неделю я могу продержаться.
Личный пластиковый раб ведь лучше, чем кофеин.
На этом первую за всё время совместной работы нормальную беседу с Коннором стоит закончить, но Гэвин опять случайно залипает на дурацкий диод, который как раз в этот момент ненадолго желтеет, будто втянул в себя лучи солнца. И родинка на щеке RK900 выглядит так, будто она слегка выпуклая, и хочется проверить: обман зрения или скин действительно настолько хорош?
Стоило потрогать, когда была возможность.
Рид мысленно одёргивает себя — снова — и собирается уйти, когда RK900 вдруг говорит:
— Знаете, детектив, хоть при разработке андроидов инженеры брали за основу строение человеческого тела, функционирование наших систем сильно отличается.
Гэвин хмурится, не понимая, к чему Коннор ведёт, и настороженно спрашивает:
— И?
— У нас в голове находится двигательный центр. Если его повредить, андроид оказывается… парализован, — светлые глаза RK900 внимательно наблюдают за тем, как медленно меняется выражение лица детектива. — Все системы отключаются постепенно: вентиляция, слух, зрение. Сознание отключается последним, и…
— Заткнись, — хрипло перебивает Рид. Кончики пальцев у него мгновенно леденеют, а уши — начинают гореть. — Я запрещаю об этом спрашивать.
— Но я ведь ещё…
— Завали, — угрожающе рычит Гэвин.
Он еле преодолевает желание сбежать подальше от RK900, который растерянно моргает, явно не понимая, что не так, и этим заставляет детектива чувствовать себя ещё более глупо и неловко. Рид делает шаг к андроиду и шепчет почти в самое ухо:
— Иначе я лично проделаю в тебе лишнюю дырку и поковыряюсь в ней ещё раз.
Диод снова желтеет, быстро-быстро мигает и крутится — почти в ритм с бешено колотящимся сердцем Рида. Прозрачные серые глаза совсем близко.
— Хорошо, — тихо говорит Коннор. — Я спрошу через неделю.
— Блядь, — неровно выдыхает Гэвин. — Иди нахуй.
Он вылетает из буфета и думает, устроит ли RK900, если Рид объяснит своё поведение исследовательским интересом, и изо всех сил старается не обращать внимания на то, что сам в это объяснение больше не верит.