Ночью над лесом прокатывается гроза. Кажется, будто от грохота грома содрогаются стены маленькой пещерки, такой беззащитной перед лицом бушующей стихии. Дождь хлещет, не останавливаясь. Пока я убираю наши запасы еды из-под сплошной пелены дождя внутрь пещеры, на мне не остается сухого места. Мое чудо рвется мне помочь, но мне приходится сделать очень строгий голос и убедить ее остаться внутри. Промокнуть и простудиться — точно не те условия для поправки, которые ей нужны. Впрочем, устоять перед ее лучистыми зелеными глазами, с немой просьбой глядящими на меня, едва ли возможно. Укрыв спины теплыми шкурами, мы садимся на выходе из пещеры, туда, где небольшой каменный выступ прикрывает нас от беспощадно хлещущих водяных струй. Осторожно обнявшись, мы сидим и наблюдаем за буйством природы. Дождь, отскакивая от камней под ногами, брызгает нас холодными каплями. Отчетливо пахнет озоном, смоченной влагой землей, почти улетучившимся дымком от стремительно затушенного дождем костра. Все звуки в лесу стихли, всё живое попряталось по норам и гнездам, и слышно лишь несмолкающий шум дождя, время от времени перебиваемый пугающими раскатами грома. Когда грохот раздается совсем близко, а вспышка молнии ослепляет нас, мы вцепляемся друг в друга, испуганный крик мгновенно переливается в восторженный смех. Это так внезапно, пугающе и… прекрасно.

Мы сидим, заворожено наблюдая за грозой, пока не становится холодно. Тогда приходится, хотя и с нежеланием, вернуться внутрь. Шкура, закрывающая вход в пещеру, удерживает тепло, но далеко не идеально. Мы засыпаем под целой грудой шкур, но всё равно дрожим и стараемся прижаться друг к другу как можно теснее. Приходится быть аккуратными, чтобы не причинить боль раненой охотнице — ее рана, полученная только сегодня, еще далека от заживления и может начать кровоточить при неосторожных движениях. Но, несмотря на все невзгоды, переживаемые нами, я ощущаю счастье — и в ее глазах вижу то же.

Я просыпаюсь не от очередного раската грома, а от внезапной тишины. Прислушиваясь, понимаю, что дождь смолк. Какое же сейчас время суток? Утро или еще ночь? Необходимо встать и проверить обстановку снаружи. Моя радость так сладко спит рядом, на безмятежном лице — след улыбки, губы слегка приоткрыты. И я лежу еще несколько минут, любуясь ею. Та, благодаря которой появился этот мир. Восхитительно красивая, очаровательно живая. Как я люблю ее постоянно меняющееся лицо, активную мимику, смешно морщащийся носик, озорные улыбки и этот восторженный блеск в глазах, ее звонкий, резкий голос, ее упрямство и невероятную храбрость. Сделав усилие над собой, я всё-таки вылезаю из-под груды наших «одеял», стараясь не издать ни звука, и заботливо укрываю оставшуюся сладко спать деву, стараюсь защитить от наполнившего пещеру холода. Натягиваю одежду и обувь и осторожно выглядываю из-за закрывающей вход в пещеру шкуры.

Моим глазам открывается окутанный предутренним туманом лес. Дождь прошел, влага впиталась в землю, оставив ощущение сырости. Удивительно пахнет свежестью, дышится свободно и легко. Это запах жизни, с новой силой пробудившейся в лесу после столь сокрушительной грозы. Это напоминание о том, что после всякого бедствия следуют подъем и оживление, и для кого-то, может быть, этот маленький катаклизм станет лишь началом новой жизни. Я улыбаюсь этой простой мысли и спускаюсь с небольшой возвышенности, на которой располагается наша пещера, в медленно пробуждающийся лес. До рассвета, по моим подсчетам, еще пара часов, а значит, у меня есть возможность немного прогуляться. И я шагаю в этот дивный лесной мир, с каждым вдохом погружаясь в него всё глубже. Я слушаю тишину: после ночной грозы все звери и птицы попрятались по своим норам и гнездам и, пока леса не коснутся первые лучики солнца, они не станут вылезать. На каждой травинке, каждом листочке сияют тысячами драгоценных камней капельки росы. Неосторожно задев макушкой ветвь дерева, я вызываю на себя целый град холодных капель, но это вызывает не раздражение, а безудержную радость, от которой хочется заливисто рассмеяться. Но я сдерживаюсь, не желая нарушать волшебную тишину леса. Позабыв все заботы, бездумно бреду по лесу, погружаясь в него всё глубже. Ноги давно промокли, волосы, слишком часто встречающиеся с увешанной каплями листвой деревьев, тоже пропитаны влагой. Но, несмотря на это, я ощущаю счастье.

Предрассветный лес так прекрасен, но всё-таки дома меня ждет нечто еще более прекрасное, поэтому я поворачиваю назад. В руках у меня горсть земляники. Я встретила целую земляничную поляну, где каждая ягодка блестит своей росинкой, образовав с ней единое целое. Не удержавшись, собрала немного ягоды для той, что сладко спит в нашей пещере. И теперь я спешу домой, чтобы оказаться рядом, когда она проснется, сказать ей все скопившиеся за эту удивительную прогулку ласковые слова и поцеловать ее в нежные губы. Окутавший лес туман понемногу рассеивается, предвещая скорый приход рассвета. Я проскальзываю в пещеру с улыбкой на губах и… снова не вижу ее в постели.

 

Я распахиваю глаза, на этот раз сама вырываюсь из прекрасного дикого мира в мир реальный. Не успев обдумать произошедшее в моем сознании, столь тревожное и будто бы настоящее, слышу настойчивый, хотя и вежливый стук в дверь. Не успев задуматься, встаю с кровати, делаю пару коротких шагов и берусь за ручку двери. Внутри меня вдруг всё замирает, словно сейчас должно произойти что-то необычайно важное.

На пороге стоит она.

Я вижу до боли знакомое, резкое и одновременно нежное лицо, которого мои губы не раз касались в моих снах наяву. Тонкие губы, аккуратный нос, запоминающийся дерзкий изгиб бровей, навсегда поселившиеся в моем сердце изумруды-глаза… Вижу ошарашенный взгляд и приоткрывшиеся в незаданном вопросе губы. Да и мое лицо, должно быть, выражает не меньшее удивление.

Я нашла тебя.

Я нашла тебя.