Тсунаеши падает. Падает медленно, но неизбежно, пытаясь замедлить приближение последнего дня своей жизни. Отчаянно цепляется за светлые воспоминания и те дни, когда можно было не думать, что сделать, чтобы завтрашний день Вонгола встретила без единой потери. Когда не нужно было стоять перед зеркалом, пытаясь вспомнить ту яркую улыбку. Когда Занзас казался самым страшным, а виски — самым вредным.

Тсунаеши трет переносицу, отрывая взгляд от документа. Вот, снова перед ним вопрос, дилемма. Отдать приказ об убийстве, или попытаться заключить союз? Истребить молодую, но растущую семью, или принять в Альянс? Сможет ли она перерасти Вонголу? Предаст? Станет верной частицей союза?

Что мне выбрать?

«А чтобы решил он?»

Что мне делать?

«Поступай, как он».

Какую вести внешнюю политику?

«Продолжай его путь».

Как вести себя с другими?

«Как и подобает его полной копии».

А не пошел бы он к черту?

«Как ты смеешь такое говорить! Ты ведь Избранный, его преемник!»

А если я не хочу быть Избранным?

«Но ты должен. Ведь ты его копия. Ведь он выбрал тебя».

Я отказываюсь.

«Ты не имеешь права».

Тсунаеши поднимается с кресла и медленно подходит к балконной двери. Там, за стеклом, барабанит дождь. Коснувшись холодного стекла, Босс Вонголы наблюдает, как гнутся деревья под напором ветра.

Чувство падения не покидает его. Он что-то делает не так…

Но что?

Ведь он стремится обеспечить его друзьям долгую жизнь. Он убивает ради них. Он ставит подписи на истребление семей ради них. Он и лицемерит тоже ради них. Ради того, чтобы позволить им прожить еще немного. Чтобы они хоть чуть-чуть почувствовали себя твердо стоящими на земле подпольного мира.

«Ты похож на него больше, чем думаешь».

Иди к черту.

«Он тоже делал все ради друзей».

Иди к черту!

«Он тоже хотел изменить мир».

Я не хочу этого.

«Нет, хочешь. Ведь ты — его копия. Ты обязан хотеть этого».

Я не собираюсь ничего изменять.

«И не собирайся. Ты уже делаешь это».

Как мне остановиться?

«Не останавливайся. Не думай. Не смотри. Не слушай. Не говори ничего лишнего. Ты — как он. Ты и есть он. Просто иди его путем, это ведь проще, чем самому что-то делать, не так ли?»

Я не знаю его.

«Не бойся. Мы тебе подскажем. Мы знаем. Доверься нам. Мы научим. Не думай. Так будет лучше».

Тсунаеши смотрит на темные полосы дождя и открывает балкон. В комнату врывается холодный воздух, а звук дождя становится четче. Если приглядеться, можно различить легкий дымок со стороны. Наверное, это Хаято курит.

Мысли все больше одолевают его. Он ищет выход, ищет отчаянно, как последний лучик, последний шанс взлететь. Он ищет, уже давно зная ответ. Однако разум отказывается признавать это. Это трусливо и низко, это веет мазохизмом и пахнет смертью. Но дух Тсунаеши не может победить муштру Реборна. Разум Тсунаеши не может подняться над инстинктом делать то, что сказали. Мысли Тсунаеши не могут уничтожить слова, вбитые ему в голову Тимотео.

Он просто не может. Он опутан этим, как цепями. Он в клетке, прутья которой хрупки, как стекло и одновременно с этим прочны, как алмаз. Он просто не понимает… что эта клетка — его робкая надежда в правильности их слов.

Кто я?

«Ты это он».

Что я?

«Ты его копия».

Зачем я нужен?

«Чтобы продолжить его путь».

Какой я?

«Добрый и светлый, самоотверженный и честный, верящий в возможность нового мира, желающий изменить все».

Но это ложь.

«Это правда».

Я убивал.

«Можно пожертвовать тысячей ради будущего миллионов».

А если будущего не будет?

«Будет. Ты его создашь».

Но я не хочу.

«Хочешь. Этого хотел он. Этого хочешь ты. Он не успел. Ты успеешь».

Нет!

«Ради друзей. Ради убитых. Ради всеобщего блага».

Тсунаеши кажется, будто он летит в пропасть. Он боится того, что ждет его в глубине черной дыры, куда его тянет все дальше и дальше. Ему кажется, что упав, он убьет в себе человека. Только вот… он не знает, что этот человек давно мертв.