Хром смотрит в зеркало.

Зеркало старое, напольное и очень большое — где-то на две головы выше самой иллюзионистки. Оно облачено в красивую медную раму с завитушками, и стоит больше, чем Хром могла бы себе позволить.

В зеркале — хрупкая фигурка. Тонкая, как пергамент кожа, сквозь которую проступают синие вены, причудливой сетью покрывающие все тело. Большие глаза, фиолетовые, насыщенные, словно кто-то, не скупясь, плеснул туда краски.

Хром знает, что у нее очень красивые глаза. Бьянки когда-то вскользь заметила, что это глубокий фиолетовый, редкий цвет, и Хром вцепилась в эти слова, долго раздумывая над ними. Ведь у нее не просто красивые глаза.

Они редкие. Не такие, как у других. Особенные.

Жаль только, что всего один глаз настоящий. Тонкие пальцы лезут прямо в глазницу. Зеркало отражает пустоту. Хром видит аметист. Круглый. Красивый. Отличная замена, не так ли?

А если осторожно подкрасить уголки глаз, незаметна станет сеть морщинок.

Девушка смотрит на свои плечи — острые, хрупкие плечи, готовые проткнуть одежду и тонкими лезвиями выбраться к солнцу. Хром не помнит, как давно она загорала, да и не нужно ей это. Ведь она знает, что бледная кожа аристократична и красива. Она знает.

И пусть другие говорят глупости, что это нездоровая бледность! Хром знает, что у нее не кожа — фарфор. Хрупкий, красивый и дорогой. Молочно-нежный. Холодный. Могильный. Мертвый.

Девушка медленно разжимает тонкие пальцы, и махровое мягкое полотенце скользит по ногам, опускаясь на белую плитку.

Да. Она красива. Красива именно той неживой, изящной, хотя самую капельку угловатой красотой.

Куколка.

Девушка растягивает тонкие бледно-розовые губы в улыбке. Ей сложно, они словно скованы морозом, застывшие, непослушные. Но так даже лучше — можно весь день ходить с правильной улыбкой. Нежной, милой, доброй, и самую чуточку робкой. И никто не скажет, что она картонная.

Тонкая рука тянется за гребнем. Длинные, фиолетовые волосы мягким шелком падают на плечи, и Хром проводит по ним рукой. Они приятные на ощупь, ухоженные, пахнут лавандой. На проборе видна седина, но всего один щелчок убирает ее с глаз долой. У нее хорошие волосы, крепкие и густые. Так ей сказала Хару-чан. И это правда.

Да, она красива. Смотрите на нее, восхищайтесь ей! Носите ее на руках, бережно, ведь она — фарфор. Наряжайте ее в золото и серебро, осыпайте ее драгоценными камнями. Она — совершенна! Она — прекрасна!

Драгоценность.

Идеал.

Богиня.

Красивое украшение для Мукуро-самы, как будто брошь или трость. Похвастайся ею, ну же! Смотри, какая у меня милая девочка. Любуйся ей. Завидуй мне. А я сделаю все, чтобы она восхищала людей. Я утоплю ее в шелках, а вы смотрите на нее своими рыбьими глазенками, смотрите же!

Хром аккуратно кладет гребень на стеклянный туалетный столик. Берет нить жемчуга, настоящего, дорогого жемчуга, крупного, идеально ровного. Белоснежные камни подчеркивают ее тонкую шею, один из них мягко утопает в шейной впадинке между ключицами, прикрывая печать контракта.

Она поднимает взгляд на свое отражение.

Этот жемчуг слишком дорог для нее. Определенно.

Но и она — слишком дорога для них всех.