Теперь я знаю, что такое боль — он все время с ней, она таскает его всюду с собой, ласково целует, шепчет на ушко, как мне когда-то; ни на секунду не выпускает из виду, будто думает, что стоит отвести глаза — и он исчезнет. А я вот как раз очень даже могу исчезнуть, мне даже хочется... тенью себя чувствую, ненужным куском пыли в углу, только дунь — рассыплюсь.

У-у, снова это воркование — сил моих нет.

— Пашенька, голубчик, посиди с малышом, я на минутку в туалет забегу.

"Голубчик", как же — только на то и нужен теперь, с пухлощеким этим сидеть, да мусор выносить. А глазки-то синющие, точно красивей моих, коричневых — теперь-то ясно, за что его любят больше, он маленький и пахнет так хорошо, а когда плачет — краснеет, как яблочко...

— Ну-ну, не реви, мама придет, а пока я тут с тобой, мы вместе... давай на ручки, вот тааак... голубчик мой.