Обернусь через плечо невзначай —

До конца еще дорога не пройдена.

Без прощения навеки прощай,

Недостойная любви моя родина.

Вспоминай меня пореже теперь

И не жди назад неверного воина:

Я захлопнул за собой твою дверь,

Недостойная любви моя родина.

(Канцлер Ги — «Homeland»)

— Выдвигаемся сейчас, — скомандовав Фенрас, оглядывая бойцов.

Четыре сотни эльфов были полностью экипированы и ожидали приказа. Луки только и ждали, чтобы очутиться в умелых руках, колчаны полны стрел.

— Разведка донесла, что еще несколько дней назад враг действительно находился в старой крепости, — доложил один из подчиненных.

— Тогда в путь.

Тауриэль шла впереди вместе с разведывательным отрядом, за ним следовали остальные силы. Вдруг внимание зорких охотников привлек слабый шорох в кустах. Фенрас быстро поднял руку, отдавая приказ рассредоточиться и взять неизвестный источник на прицел.

— Пауки? — тихо осведомилась Тауриэль. — Лазутчики орков передвигаются тише.

Но через несколько секунд стало ясно, что это не пауки и даже не орки. Когда Тауриэль увидела своих детей, не спеша и даже вольготно вышедших из-за деревьев, она ахнула.

— Опустить луки, — скомандовал Фенрас, глядя, как Тауриэль бросилась к малышам, несколько сконфуженно смотрящим на мать.

Появление целого отряда эльфов, да еще и наставившего на них боевые стрелы, явно смутило детей, и потому они затравлено озирались по сторонам, инстинктивно прижимаясь друг к другу. Лицезрение же одного из родителей, тоже настроенного не самым радужным образом, еще больше насторожило детвору. Предполагалось, что, повстречав их в этом лесу, Тауриэль будет несказанно рада и горда, что ее чада такие взрослые и самостоятельные. Однако на деле все вышло иначе… Собственно, как всегда. Мало того, что Тили с Элиабель умудрились заблудиться, так еще и нарвались на разведку короля Лихолесья. Словом, такой блестящий план в начале быстро потерял весь свой лоск, стоило чему-то пойти не так.

— Что вы здесь делаете?! — Тауриэль отчаянно обняла детей, до сих пор не в силах поверить, что те очутились в таком опасном месте, хотя должны были быть в Эреборе, с родными и друзьями. — Почему вы здесь? А Фили знает?

— Мама, Фили ничего не знает, — высвобождаясь из объятий матери, пискнула Элиабель. — Мы хотели сделать тебе сюрприз!

— Сюрприз?! Да вы хоть понимаете, как здесь опасно?! Как вы вообще додумались уйти, никому ничего не сказав?! А если бы что-то случилось!

— Ну ведь ничего же не случилось, — несмело улыбнулся Тили, благоразумно умолчав, что они уже с час блуждали по этому лесу, не в состоянии найти выход.

— Ну и что мы будем делать? — к троице подошел Фенрас и посмотрел на Тауриэль.

— Я не могу взять их с собой, — поднимаясь на ноги, ответила она. — Это слишком небезопасно.

— Там будет битва? — сверкнув карими глазами, полными задора и энергии, выпалил Тили. — Я тоже хочу участвовать! Помнишь, как я сразил того варга?

— Но, мама, мы уже взрослые! — вторила ему Элиабель.

— Это не обсуждается! — отчеканила Тауриэль. — Вы еще не доросли для битв.

— Не будь так сурова, — Фенрас добродушно усмехнулся, глядя на двоих «героев». — Орков не должно быть много, да и силы у нас перевешивают. Опасаться не стоит. К тому же этим бравым воинам нужно ведь где-то получать опыт.

— Но не в тринадцать же лет! Фенрас, вспомни, нам было лет по сто, когда мы одержали свою первую победу, а тут…

— Решать тебе. Если ты не пойдешь с нами дальше, тогда вам имеет смысл повернуть назад.

Неожиданное появление детей ставило крест на всех планах Тауриэль. Конечно, брать их с собой было очень рискованно, но повернуть сейчас… Она хотела отомстить отродью из Дол-Гулдура, очень хотела. К тому же хотелось разобраться с этой тайной — зачем оркам понадобились эльфийские пленники? С другой стороны, если вдуматься, сил владыки Трандуила действительно должно было с избытком хватить на уничтожение змеиного гнезда, а потому Ферас был прав: опасаться не стоило. Да и потом, всю жизнь этих сорванцов не удержишь за безопасными стенами — когда-то нужно и начинать рисковать. И все же…

Глядя на лица двух юных искателей приключений, на которых просто горел призыв «Возьми нас с собой!», она изнывала от тревоги и недовольства. Как же не вовремя! Как же неудачно!.. Но в конце концов она не смогла выстоять.

— Вы клянетесь, что ни на шаг от меня! — сверкая грозным взглядом, отчеканила Тауриэль.

Окрыленные неожиданным счастьем, свалившимся на них, сорванцы синхронно закивали, после чего кинулись обнимать мать.

— Ты только не лезь на рожон, — подал голос Фенрас. Тауриэль кивнула, после чего он дал знак, и весь отряд вновь выдвинулся в путь.

Все эти несколько дней, пока эльфы пересекали лес, направляясь на юг, Тили и Элиабель едва ли не захлебывались от удовольствия. Одно дело — большую часть времени проводить внутри горы, где, конечно, интересно, но все уже давно знакомо, и другое — боевой поход на врага! Полевые условия, ночлег у костра. Но это только в начале пути — чем дальше в лес, тем осторожней вели себя эльфы, не желая выдать свое приближение неосторожными действиями. Из-за этого последние несколько ночей приходилось мерзнуть без огня. Впрочем, и это была не беда: летние ночи не сравнить с зимними.

Когда среди верхушек деревьев показались серо-зеленые башни старой крепости, воины Трандуила заметно напряглись, подобрались, предвкушая скорое сражение. И оно не заставило себя ждать. Едва воины вторглись в логово врага, вся крепость словно ожила. Орки и варги неслись на них со всех ног. Скверна лезла изо всех щелей, выходя будто из самой тьмы. И все же было что-то странное в этой осаде. Настораживало количество врагов. Для того, чтобы захватывать эльфийских пленников, их должно быть заметно больше, а тут… И сотня не наберется.

Тауриэль, как и обещала, держалась в стороне. Лишь несколько раз сразила подбежавших слишком близко орков, предпочитая уничтожать тварей Мордора на расстоянии — благо лук уже давно соскучился по хорошей битве. Тили и Элиабель было запрещено высовываться. Стоя за матерью, они лишь со стороны наблюдали за происходившим, но и этих эмоций двум искателям приключений хватало с избытком. Как только все было кончено, Фенрас отдал приказ отыскать пленников, а заодно и взять нескольких орков живыми. Обшарив всю крепость сверху донизу, разведчики были вынуждены признать, что их похищенных собратьев здесь нет.

— Где вы держите наших бойцов? — спросил Фенрас у одного из орков, вставая перед ним во весь рост. Орк бросился на него и потому был тут же убит.

Дошла очередь до следующего.

— Отвечай, прислужник Мелькора. Зачем вы брали в плен лесных эльфов? Зачем они вам понадобились?

— Так я тебе и отвечу, жалкий эльф, — буквально выплюнул орк на своем наречии. — Ты умрешь в неведении. Или того хуже… Сдохнешь, как собака.

Договорить ему не удалось — уродливая голова быстро слетела с плеч.

— Кому-нибудь еще есть что сказать? — обводя взглядом оставшихся троих пленников, спросил Фенрас.

Ответом послужило лишь шипение и тихое рычание, как вдруг один из орков хрипло засмеялся. Этот зловещий смех устрашающе прокатился по старым руинам. Звуча тихо и затаенно, он нашел отклик в чужих душах, наполняя их необъяснимой тревогой.

— Вы, ничтожества, даже не знаете, с чем боретесь. Пока можете — трепыхайтесь, как рыба на суше, но скоро вы все исчезнете. Сгинете с карты Средиземья! И вы, и эльфы Лориэна. Завоевав восток, мы пойдем на запад! Ваше время, остроухие псы, закончилось…

— Что ты хочешь сказать, тварь? — шагнула вперед Тауриэль, не желая больше слушать проклятья. Страшное предчувствие закралось в ее сердце от этих слов.

В ответ орк снова рассмеялся, сплюнув себе под ноги.

— Здесь вы не найдете своих пропавших братьев. Вы их вообще больше никогда не увидите!

Отойдя от связанных пленников, Фенрас отдал короткий приказ своим воинам:

— Этих забрать с собой. Всем бойцам — выдвигаемся обратно.

— Но подожди, — встряла Тауриэль, — ты слышал, что он сказал про народ владычицы Галадриэль? Надо их предупредить. Когда мы были в Пригорье с месяц назад, мы слышали разговоры о том, что эльфы Лотлориэна пропадают. Уверена, Галадриэль также не знает, что происходит. Нельзя просто так бросить их в беде! В конце концов, мы же один народ!

— Я понимаю твое стремление, но не имею права принимать подобные решения. Приказ был — очистить крепость Дол-Гулдур, вернуть похищенных пленников и возвратиться обратно. Раз уж пленников вернуть мы не можем, нужно возвращаться так.

— Но до Лориэна всего каких-то несколько дней пути, если поспешить! Если ты не можешь отправиться туда сам, то пошли бойцов с предупреждением.

— Тауриэль…

Фенрас положил ладонь на женское плечо и устало вздохнул, но Тауриэль и так поняла, что значит этот жест. Выдернув плечо, она горячими глазами воззрилась на товарища.

— Нет, не отводи взгляд! — выдохнула она. — Лориэн в опасности. Это единственный оплот эльфов на востоке, кроме нас. Он так же несет на себе бремя защиты от Мордорского зла. Если он падет, мы будем в одиночестве. Мы будем беззащитны! Нельзя бросать их сейчас! Если сделаем это, себя же поставим под удар.

Фенрас терпеливо слушал ее. Ее речи и доводы были справедливы, но, как ему казалось, слишком решительны. Слишком — не так уж велика беда, чтобы действовать сгоряча. Снова вздохнув, он произнес:

Тауриэль, пойми, у меня нет власти поступать подобным образом. Если владыка Трандуил примет это решение, мы немедленно выдвинемся к владычице Галадриэль, но я не имею права самому решать такие вопросы. К тому же проблемы Великой Пущи больше не лежат на твоих плечах. Твои заботы — это воспитание наследников. Отдавайся им с головой, а дела владыки предоставь ему самому.

С этими словами Фенрас грустно кивнул и махнул своим солдатам, чтобы те стали собираться в обратный путь. Глядя, как ее народ уходит, Тауриэль не могла избавиться от неприятного ощущения, что такое уже происходило: давно, в той страшной битве при Эреборе. Мал шанс, что теперь повелителю Лихолесья будет дело до других, пусть даже они одной с ним расы. В этом Тауриэль была практически уверена.

«Другие земли меня не волнуют. Мне нет дела до мертвого гнома», — она так хорошо помнила слова своего короля, ведь именно из-за такого его отношения она и ослушалась приказа: самовольно отправилась спасать их бывших пленников — отряд из тринадцати гномов.

Тауриэль хорошо понимала, что даже участие ее народа в Битве Пяти Воинств носило более скрытый характер и свои, не столь благородные мотивы. Поэтому и сейчас надеяться, что эльфам Лотлориэна будет оказана своевременная поддержка, не приходилось. Хотелось бы, но шансы были весьма призрачны. Да даже если Трандуил и пошлет гонцов, то бесценное время будет потеряно, и ведь никому не известно, идет ли счет на недели или уже даже на дни. Да и отсчет для чего? Что за скверна пытается унести жизни бессмертных детей Илуватара?

Уходившие прочь эльфийские воины с каждым шагом убивали веру Тауриэль в ее родину. Да, она любила и любит родной лес до сих пор, но как можно искренне любить свой дом, если не в силах принять поступки его обитателей? Если в нужный момент он поворачивается спиной к тому, во что веришь ты сам.

— Что такое, мамочка? — приникнув к телу эльфийки, тихо спросила Элиабель. Она чувствовала, что мать чем-то озабочена, но не знала, чем именно.

— Нельзя… Нельзя бросать своих в беде. Это чревато, — пристально глядя на запад, туда, где распростерся невидимый Лориэн, откликнулась Тауриэль. — Нужно что-то предпринять.

— Ты хочешь сама отправиться к тем эльфам и предупредить их? — подал голос Тили.

— Я не могу — я должна отвести вас домой.

— Но ведь тогда им грозит опасность! Без нашей помощи они не справятся!

— Нашей? — Тауриэль удивленно глянула вниз, на своих детей. — Вам бы только приключения. Это слишком опасно, так что не может быть и речи.

— Но, мама! Ведь тогда они погибнут! Они же не знают, какая угроза над ними нависла.

Тауриэль пораженно воззрилась на дочь, недоумевая, когда это та стала говорить столь взрослые речи. Похоже, эти двое действительно растут.

— Может быть, и знают… — задумчиво протянула Тауриэль.

— А если нет? — Тили сверкнул своими карими, как у отца, глазами, уже чувствуя, что материнское сердце начинает таять и давать слабину.

— А как же ваш отец? Не представляю, как он будет волноваться, когда вернется и не найдет дома никого из нас.

— Мама, — твердо произнесла Элиабель, — папа от этого не умрет, а те эльфы могут. Перед папой мы извинимся, и он все поймет, а вот извиняться перед погибшими уже поздно.

Тауриэль не нашлась, что ответить. Слова дочери, да и обоих детей вызывали сложное ощущение растроганности и гордости за них. Впервые за долгое время она смотрела на них так, как когда-то смотрела на Кили, частично скрытого решеткой камеры. В тот момент она с изумлением поняла, что и гномы могут быть интересными и даже притягательными, а не ограниченными, как ей всегда навязывали. Сейчас она с тем же изумлением глядела на собственных детей, понимая, что те выросли. Не стали взрослыми, нет, но явно возмужали, осмелели, стали уже что-то понимать в этой жизни, а не только в своих играх.

— Что ж… — тяжелое решение, ничего не скажешь. Тауриэль это понимала и брала на себя ответственность. — Но вы должны пообещать мне, что ни разу не пойдете поперек моего слова. Если я говорю «молчать» — вы молчите, если я говорю «прячьтесь» — вы прячетесь. Если же я говорю «бегите» — вы бежите, ясно?

— Но…

— Я сказала, бежите! И никаких «но».

Выбора не оставалось, поэтому сорванцам пришлось обреченно кивнуть.

— Надеюсь, Кили задержится там… — прошептала Тауриэль, подталкивая детей прочь от старых развалин, а потом обернулась через плечо, грустно глядя туда, где сокрытое пышной кроной деревьев возвышалось королевство ее владыки.