Каждый новенький ребенок

Вылезает из пеленок

И теряется повсюду,

И находится везде!

Он всегда куда-то мчится,

Он ужасно огорчится,

Если что-нибудь на свете

Вдруг случится без него!

(Ш.Каллош — «В каждом маленьком ребенке»)

Злись — не злись на Торина, а подводить дядю не хотелось, поэтому через несколько дней Кили с небольшим отрядом, скрепя сердце, выдвинулся в путь. Путешествие обещало не затягиваться, поэтому он потрепал детские шевелюры, поцеловал жену и покинул Эребор, всей душой уже желая возвратиться обратно.

Сказать, что Тауриэль так уж была расстроена его отъездом, было не совсем верно. Она все еще не забыла слова Беорна, и потому тревога в ее сердце росла с каждым днем. Дочь леса не могла просто так бросить свой прежний дом и семью в беде, но если бы она отправилась туда, Кили воспротивился бы. И правильно сделал, однако с женщинами спорить трудно, а переубедить их еще сложнее. Потому, дождавшись, пока наездники скроются из виду, Тауриэль прошла в их с Кили комнату — несмотря ни на что, в Эреборе всегда оставалось для них место — и стала обмундироваться. Парные кинжалы заняли знакомое место за спиной, туда же отправился лук, на поясе повис колчан. В тот момент, когда эльфийка затягивала фиксирующие ремни портупеи, сзади раздался тоненький девчачий голосок:

— Мама, ты куда? Вы же с папой совсем недавно вернулись! Он только что снова уехал, а теперь и ты уходишь?

— Родные мои… — Тауриэль обернулась и опустилась на колено, прижимая к себе двоих деток, — я ненадолго. Меньше чем через неделю вернусь!

— Но в прошлый раз вы обещали, что возьмете нас с собой — научите охотиться! — Тили умоляющими глазами воззрился на мать.

— Это так, но не сегодня. Как только ваш папа вернется, сразу же наведаемся в Лихолесье — покажете, чему научились! А пока мне нужно туда сходить одной.

— Но это не честно! — маленький гном вырвался их объятий матери и возмущенно взглянул сначала на старшую эльфийку, потом на младшую. — Вы же…

— Это не обсуждается, — нахмурилась Тауриэль. Как бы она ни сожалела, а взять детей с собой было плохой идеей. Если в Сумеречном лесу завелся новый враг, не стоит лишний раз рисковать.

— Но!.. — Элиабель тоже попыталась выдать слабый протест, но тут же затихла под серьезным взглядом родителя.

— Я предупрежу Фили, что меня несколько дней не будет. А до тех пор, я надеюсь, вы будете себя хорошо вести, — с этими словами Тауриэль направилась к двери, но на пороге остановилась: — И не смейте снова пытаться вытащить Аркенстоун из трона Торина Дубощита!

Тауриэль выполнила обещанное и «обрадовала» Фили тем, что ему придется проследить за неугомонными племянниками еще несколько дней. Фили, конечно, слегка насторожился, но возражать не стал: что ни говори, а он научился ладить с малышней не хуже самих родителей. И вот, тепло с ним попрощавшись, Тауриэль направилась в хорошо знакомом направлении — к огромному лесу, что столько сотен лет служил ей верным и любимым домом.

Простившись с Тауриэль, Фили только собирался найти своих юных подопечных, как вдруг его окликнул Торин:

— Фили, ты мне нужен. Иди за мной.

Понимая, что не в состоянии разорваться, юноша хлопнул по плечу проходившего мимо Нори.

— Будь другом, последи пока за детьми моего брата. Я… в общем, я пока не могу.

Нори, будучи хорошим другом, не задумываясь, кивнул головой и пошел дальше. Дойдя до библиотеки, он нашел там своего брата — Ори, копавшегося в старых фолиантах. Желая освободить собственное время, а заодно и поглавенствовать над младшими, Нори перепоручил двоих сорванцов летописцу. Тот же, в свою очередь, взгрустнул, ибо ему совсем не улыбалось быть нянькой, когда чаянное вдохновение никак не хотело ложиться витиеватыми строчками на пустые страницы. В конце концов, его давно мучила жажда творца истории, но отчего-то, по непонятной причине, все истории разом испарились куда-то. Запал был, а вот материала — нет. Тяжело вздохнув, Ори взял ненаписанную книгу подмышку, покинул святая святых и направился бродить по коридорам. Наткнувшись на грозного Бифура, он состроил несчастное лицо и пролепетал так тихо:

— Уважаемый Бифур, может быть, вы мне поможете? Не могли бы вы последить за детьми нашего Кили, а то мне очень нужно отлучиться! Я буду вам безумно благодарен.

Носитель Кхуздула сложил кулаки в виде какой-то магической печати, на грубоватом языке выразил удивление, но Ори уже не стал дожидаться его ответа. Склонившись в полупоклоне, писарь быстро попятился назад и скрылся в темных коридорах Одинокой горы. Бифур, будучи самым непонятным из всей гномьей компании, увидел шедшего на кухню Бомбура и, крикнув ему, опять же, на Кхуздуле, утопал прочь. Ну, а Бомбур… Бомбур даже не вслушивался в слова товарища. Он просто незаинетерсованно тряхнул головой, отчего рыжая, сплетенная толстой косой борода заколыхалась на внушительном животе, и направился, куда шел до этого — на кухню.

А тем временем, высовываясь с балкона центральных ворот Эребора, Тили с Элиабель грустно смотрели вслед матери и думали о том, какая же жизнь, по сути, несправедливая. Еще два дня назад они так радовались возвращению родителей, а теперь снова были оставлены внутри этой наскучившей им горы на попечение доброго, но неинтересного дяди и всяких других жителей королевства Дурина. Лазить по шахтам и смотреть, как гномы добывают драгоценные камни и металлы, а потом из них отливают оружие и украшения — конечно, очень увлекательно, но это не отменяло того, что дети просто-напросто соскучились по отцу с матерью.

— Да как они могут! Они же обещали! — пнув камень стены, гневно выпалил Тили.

— Если мама говорит, что не может в этот раз, значит там, куда она отправляется, будет не безопасно, — пожала тоненькими плечиками Элиабель. Отстраненно слушая, как ветер треплет стяги Эребора, и глядя на башни раскинувшегося впереди Дейла, девочка серьезно задумалась, прикидывая что-то в уме.

В отличие от своих чистокровных сородичей она переняла от матери-эльфийки жизнерадостность и изрядную долю любопытства. Отец с легкой руки подкинул в этот коктейль безрассудности и пренебрежение правилами. Братец же, который пошел в отца целиком и полностью, не давал ей встать на «путь исправления» и хотя бы даже попытаться походить на холодных бессмертных эльфов. Пытливый и живой ум позволял маленькой остроухой Элиабель успешно выживать в несвойственном для нее мире гномов, и потому эта братско-сестринская пара представляла из себя настоящую банду, как в свое время метко окрестила их Тауриэль.

— И это нас должно остановить? — Тили уже догадался, что сестрица о чем-то думает, и чутье подсказывало ему, что это отнюдь не правила поведения за столом. — Ты ведь что-то задумала, я вижу!

— А пойдем следом за мамой! Вот она удивится, когда узнает, что за нас не нужно волноваться! Что мы вполне сможем за себя постоять.

— Хо-хо! Лихолесье! — юный гном довольно потер руки, предчувствуя свою порцию приключений. — А ты помнишь, как туда идти?

— Я надеялась, ты помнишь, — перевела скептический взгляд на брата Элиабель, — а ты как всегда.

— Что?! Это я как всегда? Кто бы говорил! Если не забыла, это тебя в прошлый раз застукал Торин за вытаскиванием того камня из трона. Помнится, он еще прошипел что-то типа: «Вот она — кровь эльфийских предков напомнила о себе…». Интересно, что он имел в виду?

— Все дело в том, что кто-то плохо сторожил, — не осталась в долгу маленькая эльфийка. — Если бы ты не грохнулся с той лестницы с криками «Падаю в бездну!», никто бы ничего и не заметил.

— Глупости это все, — недовольно отмахнулся Тили. Как же в этот момент он напоминал своего отца!

— Ладно, если идем, то сейчас самое время.

И двое сорванцов незаметно исчезли с балкона, обогнули «зорких» стражей и, более не сдерживаемые чертогами огромной горы, устремились прочь. Где-то на самом выходе их окликнул проходивший мимо Бофур, но детвора только пуще прежнего припустила на волю. Вперед — навстречу приключениям, неизвестностям и долгожданной свободе! А Бофур лишь пожал плечами, предположив, что в Эреборе настал новый игровой период под названием «Прятки с полным исчезновением».

А Тауриэль тем временем, ни о чем не подозревая, шла на запад, в родное Сумеречье, надеясь там получить ответы на волновавшие ее вопросы. К середине второго дня она вышла к теснине реки Лесная, ожидая встретить патруль с минуту на минуту. Долго ждать не пришлось.

— Можешь не скрываться, Фенрас. Я знаю, что ты здесь, — даже не оборачиваясь, эльфийка не сомневалась, что позади нее стоит новый командир лесного патруля.

— Тауриэль, — мужчина приветливо улыбнулся. — Давно тебя не видел в наших краях. Зачем пожаловала?

Из кустов вышли остальные члены отряда и миролюбиво опустили луки. Тауриэль поравнялась со старым товарищем и произнесла:

— Говорят, тут что-то нечистое творится. Наши собратья пропадают. Это правда?

Ответом послужил опущенный пасмурный взгляд.

— Все так. Орки нападают на наших братьев, но не убивают, а если и случается, то не всех. Владыка не знает, откуда приходит эта скверна и какие цели преследует, потому границы усилены, кордон укреплен, а патрули постоянно обходят владения нашего королевства.

В этот момент налетел сильный порыв ветра, взметнув огненные волосы Тауриэль, растрепав тонкую ткань одежды. Ветер холодный и какой-то тревожный. Словно нехорошее предчувствие или предупреждение свыше. Шелестя в зеленой листве, он словно шептал слова проклятья.

— Владыка что-нибудь еще предпринял? — когда неожиданное оцепенение прошло, спросила Тауриэль.

— Тебе ли не знать нашего владыку. Нрав у него переменчивый. Никогда не знаешь, что он прикажет в следующий раз.

— Я хотела бы с ним поговорить, если это возможно.

Фенрас внимательно посмотрел на собеседницу, стараясь прочесть на ее лице скрытые намерения.

— Я не понимаю, зачем тебе это? Ты ведь давно покинула эти края. Наши проблемы не должны тебя волновать.

— Как они могут не волновать, если вы все — моя семья, пусть далекая и где-то в прошлом, но все же.

Ответ Фенраса более-менее удовлетворил, и тот согласно кивнул, отдавая приказ следовать за ним. И вот, меньше чем через час, Тауриэль разговаривала с владыкой лесного королевства.

Трандуил мало изменился за прошедшее время. Он был холоден, надменен и замкнут. Кроме того, из всего разговора Тауриэль сделала печальный вывод, что король сам не знает, откуда исходит угроза. Так же он ничего не знал и о ее причинах.

— Но зачем им пленники? — допытывалась Тауриэль. — Если раньше орки оставляли кого-то в живых, то только с определенной целью. Или же они захватывали важные фигуры. Но патрулирующие отряды… Быть может, они просто пытаются ослабить наши границы?

— Наши? — Трандуил поднял одну бровь.

— Я имела в виду ваши, владыка, — смущенно поправилась бывший капитан.

— Такими жалкими потугами им не сломить мое королевство. Свои границы мы не отдадим. Очевидно, что угроза исходит из Дол-Гулдура, поэтому я уже распорядился, чтобы несколько сотен моих солдат прочесали лес в окрестностях этой башни. Скорее всего, пленники находятся именно там. Похоже, пришла пора положить конец этой змеиной норе, приютившейся под боком.

Дол-Гулдур? Это черное название неприятно всплыло в памяти, захлестнув старыми воспоминаниями. Почти пятнадцать лен назад именно там плодилось зло, чуть не отнявшее у дочери Эру любимого. Брови Тауриэль невольно нахмурились, а кулаки неслышно сжались, впиваясь ногтями в кожу ладони. Что такое пятнадцать лет для эльфа? Несколько минут. И за эти минуты она еще не успела позабыть…

— Разрешите мне отправиться с вами, владыка. Я хочу поквитаться с этими тварями.

— Ты? — Трандуил медленно повернул свою царственную голову, желая получше разглядеть лицо гостьи. Он помнил этот взгляд: решительный, непокорный. Что ж, ее смирение — больше не его забота, так почему бы не использовать в своих планах лишнего бойца, когда тот сам просит об этом? Трандуил едва улыбнулся своим мыслям: — Но если с тобой что-нибудь случится, и твой муженек явится ко мне за объяснениями, не жди, что я буду каяться.

— Что вы, я…

Чувствуя, что разговор заходит в неудачное русло, Тауриэль поспешила получить добро на свое участие в вылазке, поспешно поклонилась и покинула тронный зал.