Считается, что появление Антихриста на Земле должно сопровождаться ужасающими событиями и непомерной уймой смертей.
Само собой разумеется, что в преисподней об этих ожиданиях осведомлены. И можно предположить, что черти полосатые не прочь в очередной раз обмануть представления землян о силе Тьмы.

На сияющей Земле — белой, как меловой песок, и залитой светом, в стране, тихонько ползущей на эскалаторе прогресса прямиком в райское будущее, сверкал золотистыми стеклами город-миллионник. Расположенный неподалеку от столицы, он дышал достоинством, как прекрасный юноша здоровой силой молодости. Жители, тоже по большей части прекрасные, не знали особых горестей и зла, да и знать-то не очень хотели.

Одним из теплых сияющих рассветов чистое красивое крыльцо одного из частных домов среднего пояса вдруг обзавелось неожиданным постояльцем. Хозяева дома скоро обнаружили чужака, ведь тот громко и весело смеялся, играя с большой зеленой бабочкой, порхавшей над ним туда-сюда.
— Младенец! — женщина с золотистыми локонами опустилась перед коробкой с ребенком на колени. Картонные стенки украшала надпись «Хрупкие изделия, не переворачивать!», и леди не собиралась поступать иначе. — Кто же тебя тут оставил, дитя?
— Смотри, любимая, при нем записка, — мужчина же, оглядевший улицу в поисках возможного подкладчика сирот, обратил внимание на ребенка и сразу заметил на одной из маленьких ручек нитку с клочком бумаги.
— «Л», — только и прочли они.
Младенец тем временем уверенно сел в коробке и задрыгал ножками, распинывая пеленку и снова смеясь. Женщина засмеялась тоже и взяла мальчика на руки.
— Думаю, он будет нам сыном.
— И братом для других наших детей, — не стал спорить муж, погладив округловатый живот супруги. — Пускай он не похож на нас внешне…
— Эти удивительные черные зрачки! — согласилась женщина. — Должно быть, какая-то мутация.
Ибо люди белой Земли и золотисто-стеклянных городов обладали белыми же зрачками, которыми заканчивались особые сияющие стержни-сердцевины глазных яблок.

Эл — как назвали мальчика, — рос бойким и жизнерадостным малышом, что бы не происходило в его жизни. Соседям оставалось только диву даваться, как беловолосое дитя славно вписалось в семейство, сдружив еще больше и родителей и других детей. Братики и сестрички, как младшие, так и старшие, души в нем не чаяли. Соседские тетушки шепотом твердили в хор, что Эл — маленький ангел, посланный людям как напоминание «радуйтесь каждой минуте жизни своей». Он никогда не унывал, даже если вдруг разбивал коленки от слишком активной игры во дворе или подхватывал у друзей простуду. Смахнет слезы — и снова вперед, жить полной силой!
Эл заводил веселые игры со множеством друзей, но прилежно выполнял уроки, когда вдруг родителям хотелось его поучить, и старался помогать тем, кому требовалась помощь. Соседские собаки дружелюбно подходили поздороваться с мальчиком, а самостоятельные коты не стремились умчаться прочь, если он вдруг оказывался поблизости с готовностью угостить их или приласкать. Птицы безбоязненно брали из маленьких ладошек корм, а рыбы не стремились занырнуть на глубину.
И даже цветы не завяли, когда ребенок вдруг захотел принести матушке букет с ближайшего луга. А все потому, что Эл бережно выкопал их с землей и пересадил в широкую банку из-под паштета.

Когда пришла пора отправиться в школу, родители сильно заволновались — как отнесутся незнакомые люди к черным зрачкам их милого приемного сына? Не посеют ли зерна сомнения в души остальных детей?
Но Эл не стал изгоем, а одноклассники с первых же дней потянулись к нему, как тянутся к свету травинки в поле. Он не занял пост главного заводилы или ребячьего короля, но оставался именно что солнышком, вокруг которого неторопливо и равномерно вращалась школьная жизнь.

К старшим классам мало что изменилось, кроме физических параметров подрастающих учеников. Эл учился не плохо, и, хотя многие учителя мечтали, чтобы паренек закончил школу с медалью, в отличники он тоже не выдвинулся. Предпочитал держаться с основной массой народа, поближе к друзьям.

Первые ступени взросления остались позади, знающие люди пророчили белоголовому парню активное будущее в политике, а сам Эл… послушал подобные заявления и, посмеявшись, сказал однажды:
— Почему бы нет? Могу попробовать, вдруг мне повезет!

И народ хотел видеть в правлении своего бойкого молодого представителя, вступавшегося за реальные нужды со светлым жаром пламенных речей. Искренняя вера в людей стояла за словами Эла, как крепчайший фундамент, и прожженные скептики таяли пред ней, будто воск.
Городская область избавилась от некоторых застарелых проблем благодаря Элу.
Центр края расцвел и облагородился еще больше, хотя, казалось, куда уж лучше-то!
Некоторое время спустя Эл оказался в президентском кресле страны, в которой когда-то появился маленьким неизвестным подкидышем.

Люди с сияющими глазами готовы были носить на руках обладателя черных зрачков, просто потому что он — замечательный.
Государственный аппарат ловил каждое его слово, ибо президент Эл говорил по делу, и каждое его предложение приближало народ к всепоглощающему счастью.
Семья президента, состоявшая теперь не только из родителей, братьев и сестер, но и крепкой молодой жены и троих детишек, души в нем не чаяла.

Если бы рай на Земле был возможен, он бы выглядел как страна под правлением беловласого президента Эла с черными зрачками.

— Господин президент, вы согласны с мнением, что наша страна сейчас подобна раю? — миловидная журналистка в серебристых туфлях-лодочках взволновано золотилась румянцем, так как задавать вопросы главе государства ей приходилось не просто перед телекамерами, но и под взглядами десятков тысяч глаз. Огромная площадь, на которой господин Эл и отчитывался перед народом за полугодие.
Яркие глаза с точками черных зрачков весело сощурились под лучами теплого летнего солнца:
— Поверьте, по уровню комфорта раю далековато до нашей страны, — улыбнулся он, вызвав смешки.
— Также ходят слухи, будто три соседних страны желают создать союз с нашей, — вновь милая журналистка. — Нам прямо сейчас сообщают, что с Вами хочет пообщаться один из послов! Это же посол Гэйб, представитель…

Дальше президент слушал в половину уха, так как к нему уже направлялся сопровождаемый одним из Эловских телохранителей мистер Гэйб. В деловом смокинге цвета индиго он резко и серьезно контрастировал с беспечной серой полосатостью президентского костюма. Шагая навстречу с протянутой для приветствия рукой, Эл мимолетно подумал, что для еще большего различия стоило надеть любимую лимонно-желтую рубашку.
А в следующий мир его руки коснулись прохладные пальцы посла Гэйба, и из президента словно вмиг вышибло душу…

Хотя, не словно.
Это стало понятно, когда ощущение физического тела прекратилось, уступив место ставшему за тысячелетия привычным чувству собственных энергетических запасов. Темная сила, о которой мистер Эл не имел ни малейшего понятия… зато о ней знал бесенок Лаки, один из самых высших демонов во вселенной. Собственно, он этой силой являлся все время, даже пока играл в человека.

— Ты чем тут занят? — суровое эхо звонко разнеслось по абсолютно пустому пространству, где звук сталкивался лишь с парящими в воздухе зеркальными сферами. Некоторые не выдерживали, раскалываясь, и осколки проплывали мимо бесенка, позволяя ему рассмотреть отражения своих белых волос, ярких глаз и задорной молодой мордашки.

Так при всем желании не получилось бы описать лик существа, до сих пор державшего Лаки за руку. Аккуратное округлое лицо в обрамлении длинных каштановых кудрей портилось лишь морщинкой меж сурово сдвинутыми бровями. Белые зрачки в золотых глазах сияли, как недружелюбные жгучие звезды, а светлые крылья за спиной существа благоухали цветущими лилиями, потому что состояли сплошь из лепестков.

— Приветствую тебя, Габбала-реал, — ловко вытянув свою руку из чужой, Лаки отвесил шутливый полупоклон и бесстрашно воззрился на архангела, вполне имеющего власть отправить демоненыша в небытие тремя хлопками.
— Лаки, — в голосе крылатого взаимно не слышалось уважения. И если бесенок не уважал никого в принципе, кроме своего прямого господина, то Габбала-реал испытывал брезгливость именно к «дьявольским шестеркам», влезающим в план без приглашения, что не стремился скрывать. — Я повторю вопрос: что ты делаешь тут, в моих мирах, где тебя быть не должно?

— Отрываюсь по-полной, — светски сообщил бесенок, похлопав себя по голому животу с бирюзовой серьгой в пупке. — Вообще-то меня послал к тебе господин Лофт, мой хозяин. Еще помнишь его?
— К большому сожалению, — на самом деле Габбала-реал в каком-то роде даже симпатизировал упомянутому падшему первоангелу, но, опять же, «шестеркам» это бы не открылось ни за что.

— У моего господина перед тобой должок, — Лаки, не разрывавший зрительного контакта, плавно сменил тон на угрожающе-ласковый, — который требуется вернуть. Лофт придумал, как именно, и прислал тебе об этом письмо со мною… Искать тебя среди миров было бы долго, великий Габбала-реал, так что я решил сделать так, чтобы ты сам меня нашел.
— Тридцать три года влюблял в себя мое человечество, — архангел не спрашивал, а утверждал. И совсем капельку обвинял.
— Ты не слишком-то торопился, — пожав плечами, Лаки материализовал сияющий шар информации, который и передал светлой сущности перед собой.

— А теперь убирайся, — довольно миролюбиво подсказал прекрасный архангел. — Если понадобится, ответ я принесу Лофту сам.
— Не раньше, чем расставишь по местам все, что я наворотил, — захихикав, Лаки начал растворяться в пространстве, покидая чужой план. — Не забудь — ты убил президента процветающей страны!

И беловолосый поганец с чистой совестью и чувством выполненного долга исчез.