Шагая от метро «Мегуро», Хроме всё прокручивала в голове недавний разговор с горничной. Когда Хроме отыскала её и неожиданно стала расспрашивать о пропавшем работнике, горничная очень удивилась, но творившиеся в доме Яурозо неприятности подстегнули её помочь, и она выложила всё как на духу.

Она рассказала Хроме, что случайно встретила того мужчину несколько месяцев назад возле станции «Мегуро». Она закупала продукты на ужин, и уже на выходе у неё порвался пакет. Еда рассыпалась. Она начала суматошно всё собирать, когда какой-то мужчина предложил свою помощь. Он купил ей новый пакет, помог собрать продукты и довёл до станции. По пути они разговорились, и когда он узнал, что она работает в частном доме, а у них на кухне не хватает людей, то попросил порекомендовать его. Ему нужна была новая работа, и он очень воодушевился возможностью получить её. Не видя причин отказывать, горничная порекомендовала его господину Яурозо, и тот согласился. Но в итоге мужчина проработал не долго. Он уволился очень стремительно — и недели не прошло с тех пор, как у господина Яурозо возникли проблемы с какой-то сделкой. Никто не подозревал работника, но выглядело это весьма неудачно.

Такова была вся информация, полученная от горничной, и теперь Хроме шла к тому самому магазину, не зная, на что вообще надеется. Если этот загадочный мужчина из рассказа и есть Мукуро, то едва ли он как-то связан с обычным магазином. Скорее всего, решение прийти сюда — это пустая трата времени, но в глубине души Хроме продолжала надеяться. Интуиция и долгая, трепетная связь с учителем вели её, точно нить Ариадны. Она знала, что всё это глупо, но верила, что это не так.

Дойдя до магазина, Хроме осмотрелась. Ничем не примечательный, обычный супермаркет — разве что цены в нём выше обычных. Смутное предчувствие подсказывало, что Хроме идёт верной дорогой, но её конечный пункт должен был быть иным. Не здесь. Где-то ещё. Осталось лишь сообразить.

Хроме ещё раз — уже внимательней — посмотрела по сторонам. Её взгляд блуждал по однотипным вывескам продуктовых, по серым дверям гаражей, по припаркованным машинам, по яркому баннеру прачечной. Как вдруг он зацепился за небольшие оранжевые буквы. «Мегуро Синема» — гласило на английском. Кинотеатр. Скромный, совсем без размаха и снующих перед ним людей, он выглядел неестественно тихим. Как будто заброшенным. Перейдя дорогу, Хроме встала возле стеклянной двери. Небрежно приклеенная табличка гласила, что кинотеатр переехал и помещение продаётся. Запустение, тишина, одиночество — Кёкуё-лэнд был таким же. Ноющая догадка застучала в груди Хроме. Нетвёрдой рукой девушка толкнула дверь и аккуратно вошла внутрь. Под каблуками похрустывала пыль, сквозь решётчатые жалюзи свет проникал совсем слабым. Обойдя пустынный первый этаж, Хроме поднялась на второй. В отличие от первого — фойе — второй этаж был отведён под залы. Здесь тоже повсюду лежала пыль, и света проникало ещё меньше. Шагая по сизому полумраку, Хроме обходила тяжёлые, широкие, двустворчатые двери залов. На всех них красовались наклейки с указанием аварийного выхода. У некоторых торчали отклеившиеся уголки. Кое-где с потолка свисали обмотанные изолентой провода — когда-то они питали яркие табло с указаниями залов, туалетов и кинобара.

Наступив на пылившийся на полу кусок картона, Хроме завернула за угол. Новый коридор мало чем отличался от предыдущего. Вдоль него так же тянулись массивные двери, так же лежали на полу ненужные пустые коробки, возле одной из них валялась пустая бобина из-под скотча. Не решаясь заглянуть хотя бы в одно из помещений, Хроме дошла до конца. И остановилась перед большими дверями, ведущими в самый последний зал. Сверху висела блёклая цифра «шесть». Рука надавила на длинную пластиковую ручку, тяжёлая створка отворилась.

В кинозале было темно, почти что черно. Длинными рядами тянулись бордового цвета сиденья, номерки на некоторых сильно потёрло время. Огромный, некогда белый экран теперь казался сероватым полотном, плохо выстиранным, но вывешенным сушиться ответственной домохозяйкой. Темно, пусто, одиноко.

— Ну здравствуй, милая Наги. Как же давно мы не виделись, ку-фу-фу.

От неожиданности Хроме вздрогнула. Этот родной, шелестящий голос заставил сердце затрепетать, а кожу — покрыться мурашками.

— М-Мукуро-сама?

Оглядевшись, Хроме заметила того, кого в первый момент не разглядела во мраке. Там, в первом ряду, сидел Мукуро и, повернув голову, с улыбкой смотрел на неё. Торчащий на макушке хохолок, длинные тёмно-синие волосы и осознание всей глупости мира во взгляде — это точно был он!

— Ты снова похорошела, Наги. Два года назад благодаря Мельфиоре я видел тебя совсем девочкой, но теперь ты уже молодая женщина, — встав со своего кресла, Мукуро неспешно шёл к ней. Тихий шелест его шагов поглощался ковролином, но сердце Хроме всё равно стучало с ними в унисон.

— Мукуро-сама, это и правда вы? — всё ещё боялась, что видит иллюзию, Хроме. — Вы живы и на свободе. Как же я рада…

— Не надо плакать, — Мукуро встал перед ней и, улыбаясь своей демонической улыбкой, произнёс: — Это ведь ты помогла мне сбежать из тюрьмы. И в битве с Бьякураном мы тоже виделись — правда, ты тогда пришла из прошлого. С тех пор мало что изменилось, поверь.

— Я нашла вас, — сквозь едва сдерживаемые слёзы попыталась улыбнуться Хроме. — Прошло почти семь лет с побега. Я так хотела… Вы сказали вас не искать, и я не искала, но… После вашего ухода мне было так одиноко. Я не знала, что мне делать. Я всегда думала, что моё место рядом с вами, но вы оставили меня в Вонголе. А я так и не смогла…

— Тише, тише, — коснувшись подбородка, Мукуро приподнял её голову и заставил заглянуть себе прямо в разноцветные глаза. — Я был уверен, что ты отыщешь меня. Вонгола не сумели бы, но ты — другое дело.

— Я? — щёки Хроме зажглись румянцем. — Но зачем? — постепенно первые эмоции от встречи утихали, и она медленно вспоминала, зачем пришла сюда. — Мукуро-сама, ответьте мне. Что всё это значит? Какое вы имеете отношение к делам господина Яурозо? Я видела лицо на камере. Я знаю, это были вы.

— Ты стала гораздо сильней и уверенней в себе, — продолжал улыбаться Мукуро. — От той слабой малышки не осталось и следа. Ну, разве что твои щёчки краснеют точно так же, как и раньше.

— Они у меня такие от природы… Вы же знаете… — лёгкое смущение кольнуло сердце Хроме.

— Ку-фу-фу. Да, знаю.

— Но вы так и не ответили, — Хроме тяжело вздохнула. Желанное воссоединение с учителем представлялось ей не таким. Ей хотелось спрашивать его о других вещах, а не о причастности к международной афере. Но это тоже было важно. И она должна была узнать. — Мукуро-сама, почему вы здесь? Какое именно участие вы принимали в сделке между Яурозо и Анго? Пропавшие из банка деньги — это вы сделали? Ваша иллюзия? Пожалуйста, скажите!

— Так ты хочешь, чтобы я всё рассказал?

— Это очень важно, Мукуро-са…

Договорить Хроме не успела. Из коридора донеслись топот и крики. Кричали на итальянском. Переглянувшись, Мукуро и Хроме замолчали.

— Видимо, нашему разговору сегодня не состояться, — Мукуро сжал возникший в руке трезубец. — Не обижайся. Как видишь, это не моя вина.

Едва ощутимо коснувшись плеча Хроме, Мукуро стремительно побежал прочь из зала. Хроме же замешкалась лишь в первый момент. Впопыхах прожужжала молния — и девушка извлекла из сумки собственный трезубец. Когда он увеличился до размеров полноценного оружия, она тоже бросилась к выходу. Ворвавшись в коридор, она увидела людей в чёрных костюмах, Мукуро и разноцветное полыхающее пламя Посмертной воли. Оружие из коробочек потрескивало молниями, сияло, жужжало, шипело. Голубое, жёлтое, фиолетовое, красное — вторженцы сюда шли, подготовившись.

— Мукуро-сама! — крикнула Хроме.

— Значит, ты не один, ничтожество? — воскликнул человек в чёрном костюме. — Ну и хорошо! Прихлопнем разом всю шайку!

— Моё почтение синьорам из Анго, ку-фу-фу, — почти пропел по-итальянски Мукуро. — Вот только любопытно, как вы отыскали меня здесь, в Японии?

— Думал, обворуешь нас и скроешься, крыса? Не тут-то было! По нашим коробочкам тебя и нашли. Это ведь твой дружок приторговывал на чёрном рынке нашим товаром, а? Такой, в очках и с татуировкой штрихкода на физиономии. Как же его звали-то? Ах, точно! Какимото Чикуса. Помнишь такого?

— Чикуса? Он тоже здесь? — с волнением в голосе воскликнула Хроме. Она не до конца понимала язык, но знакомое имя расслышала хорошо.

— Что вы с ним сделали? — улыбка сошла с лица Мукуро. Его правый, красного цвета глаз загорелся синим пламенем, а знак иероглифа внутри сменился цифрой «четыре». Четвёртый путь — Путь демонов для усиления боевого потенциала, — скоро он пригодится.

— О, не обижайся на парня, — усмехнулся мафиози. — Он до последнего не кололся, но у нас свои методы получения информации.

Пальцы Мукуро сильнее стиснули трезубец. Тучи быстро сгущались: ранее пустовавший коридор, казавшийся до этого широким и просторным, теперь напоминал захлопнувшуюся мышеловку. Слишком много врагов, поле боя неудачное, развернуться негде. Да ещё и Чикуса…

— Хроме, я не стал бы тебя просить о таком, но сейчас мне нужна твоя помощь, — выставив трезубец перед собой, произнёс Мукуро.

— Я всё сделаю! — с готовностью воскликнула Хроме.

— Тогда разделимся. Прикрой меня.

С этими словами Мукуро рванул вперёд. Ему навстречу взорвались красно-зелёные вспышки, но их тут же пожрали вырвавшиеся прямо из пола столбы огня.

— За ним! Взять мерзавца!

Но Мукуро уже бежал вперёд. Больше половины мафиози устремились следом, уворачиваясь от огня и на ходу активируя коробочки. Когда же их топот стих в треске пламени, с трезубцем наперевес Хроме вышла вперёд. Бушевавший огонь подсвечивал её тонкую фигуру, играл бликами в волосах и на оружии, раскрашивал синюю рубашку разными оттенками фиолетового, прятал её лицо в тень. Только единственный, левый глаз поблёскивал всё возраставшей решимостью.

— Я не пущу вас дальше, — сжав рукоять трезубца, твёрдо произнесла на английском Хроме.

— Глядите, сколько гонору! Убьём её!

Не обегая огненные столбы, а идя насквозь, несколько мужчин бросились на Хроме. Они почти подбежали к ней, когда вдруг вспыхнуло синее пламя, и в воздух взмыли две белые совы. Одинаковые, точно близнецы, Сова Тумана и Сова Тумана Вонголы вознеслись к потолку и зависли, изучая противников. Неожиданно Сова Тумана, спланировав к одному из них, боднула его головой и вновь устремилась вверх. Незадачливый мафиози, не удержав равновесия, позабыл о контроле над органами чувств. И поверил в иллюзию. Взмахнув руками, он полетел прямо в огненный столб. Пламя всколыхнулось, и раздался душераздирающий крик. Не желая по-настоящему убивать человека, Хроме стукнула трезубцем об пол, и столбы исчезли. В натянувшемся сиюминутном промедлении запах палёных волос и кожи особенно резко ударил в нос.

— Вперёд! — крикнула Хроме совам, и те, загоревшись синим, вместе с хозяйкой устремились на врагов.

Несмотря на количество противников, бой оказался трудным, но быстрым. Стены кинотеатра кое-где окрасились густой копотью, свисавших с потолка проводов прибавилось, зато пыль на полу теперь не лежала ровным слоем, а напоминала хаотичные мазки художника-самоучки. В этой пыли растянулись мужчины в чёрных костюмах. Выпрямившись, но продолжая прижимать руку к ушибленным рёбрам, Хроме быстро огляделась: почти все противники поверженными валялись на полу, и лишь один из них по-прежнему стоял, хитро и с самодовольством глядя на Хроме. Что-то в его лице казалось знакомым.

— Похоже, мы остались совсем одни. Устала, поди? А тебя неплохо потрепало, — подбоченившись и ухмыляясь, парень кивнул на её прижатую к боку ладонь. — Ладно, чтоб ты меня хорошо понимала, буду говорить по-английски, как и в нашу прошлую встречу. — Не увидев на лице Хроме нужных эмоций, он разочарованно протянул: — О, так ты меня не помнишь… Какая жалость. А я тебя хорошо помню. Девицу с повязкой на глазу разве забудешь? Меня зовут Батиста, и я из Анго. Мы встречались, когда ты была с визитом от Вонголы. Вот только интересно, — он угрожающе прищурился, — разве Вонгола тоже замешана в воровстве Рокудо Мукуро?

— Что? — опешила Хроме. — Нет, это не так! Но…

— А зачем я у тебя спрашиваю? — как будто разговаривая сам с собой, покачал головой Батиста. — Лучше сначала нагну тебя, а потом и поболтаем. Идёт, детка?

И он открыл коробочку. Искря зелёными молниями пламени Грозы, оттуда вырвались три гиены. Скуля, подвывая и скребя лапами, они устремились к Хроме. От неожиданности она растерялась: сразу несколько, да ещё и такие быстрые… И бок болит. Лишённая времени на раздумья Хроме взмахнула трезубцем, и прямо из пола начала расти стена.

— Как банально! — засмеялся Батиста. — И это всё, до чего додумался иллюзионист Вонголы? Ты просто решила спрятаться от меня?

Но он подавился смехом, когда прямо из стены выпрыгнула Хроме. Замахнулась трезубцем. Свист воздуха смешался со стуком её каблуков.

— Оу-оу! Полегче, детка, — едва успевший отскочить с линии удара, Батиста выпрямился и коснулся лица. По щеке стекала тонкая полоска крови. Посмотрев на покрасневшие подушечки пальцев, он недовольно выдохнул: — Посмотри, что ты наделала. А если шрам останется? Хотя тебя таким не напугаешь, да?

Ухмыльнувшись, он тут же стал серьёзен. Коротким движением расстегнув пуговицы, мафиози стянул пиджак с галстуком и бросил их на пол. Закатив рукава белой рубашки, на которых остались красные отпечатки, он с довольством посмотрел на Хроме.

— Ну что, теперь давай поиграем по-взрослому.

Раскрылась ещё одна коробочка, и искрящий зелёный свет изрезал коридор. Раздался хлёсткий взмах. Лихорадочно втянув носом воздух, Хроме воззрилась на длинный хлыст в руках Батисты. Сначала он казался кожаным, но вскоре по нему забегали тонкие зелёные молнии. Усмехнувшись тому, какой эффект произвёл, Батиста крепче сжал хлыст и щёлкнул им в направлении Хроме. Тонкий конец просвистел совсем близко к девичьему лицу, уши заложило от громогласного щелчка, и Хроме с трудом увернулась. Улыбнувшись ещё шире, Батиста снова занёс хлыст. Молнии затрещали. Вдруг две Совы Тумана спланировали с потолка и замахали крыльями прямо перед Батистой.

— Пошли прочь! — крикнул он, отмахиваясь от перьев и когтей. — Иена ди Фульмине*, взять её!

Ожидавшие команды гиены бросились на Хроме. Быстро обернувшись, она выставила вперёд руку с кольцом, и толстые стебли лотосов обвились вокруг тел животных. Лотосы распустились, лаская взгляд белыми, с нежной розовой каёмочкой лепестками. Но в следующую секунду раздался треск, и красивая иллюзия разбилась: зелёные зигзагообразные лучи уже разрезали стебли в клочья. Гиены вырвались и, визжа, вновь понеслись к своей жертве.

— Вот вам! — прокрутив трезубец, воскликнула Хроме.

Его конец ударил об пол, и в коридоре резко похолодало. Изо рта заструился белый пар, по стенам и полу стал расползаться иней, а следом и толстый слой льда. Гиен мгновенно заморозило. А затем…

— Что ты делаешь?! — воскликнул Батиста. Прямо на его глазах ледяные статуи стали исчезать.

— Если ты не видишь их, то и командовать будет сложнее, — ответила Хроме. — А холод притупит их животные рефлексы.

— Умный ход, — кривая усмешка исказила лицо мафиози. — Но таким меня всё равно не победить.

Отпихнув мешавшихся сов, он прокрутил хлыстом. Визг разрезаемого воздуха смешался с треском молний. Часть атаки пришлась на животных из коробочки, и, отброшенные прочь, они с клёкотом замахали крыльями. Испугавшись, что они пострадали, Хроме утратила концентрацию. Без контроля и команд совы просто зависли в воздухе. А в следующее мгновение конец хлыста оплёлся вокруг Хроме. Её руки прижало к телу, кости сдавило.

— Разряд, — широко улыбнулся Батиста.

Множество молний пробежало по телу Хроме, не раня, но парализуя мышцы. Хроме закричала, но из-за гудения тока даже не услышала своего голоса. Когда разряд окончился, она еле держалась на ногах. Совы Тумана продолжали безвольно висеть в воздухе, иллюзия развеялась, выпустив из плена гиен, а сама Хроме с трудом ловила ртом воздух. Колени подрагивали от остаточных микроимпульсов, глаз дёргался, но она уже приходила в себя.

Её слуха коснулся стук чужих шагов. Тихий. Далёкий.

— Знаешь, это было весело, — сворачивая мотки хлыста, Батиста покивал головой и не спеша пошёл к ней.

Силы возвращались к Хроме, но медленно. Со спины, скаля пасти, её обступили Гиены Грозы.

— Жаль, конечно, что пришлось так жестоко, — Батиста встал прямо перед ней, — но такая уж у меня работа. Вообще, я бы замутил с тобой, если б твоё лицо не было изуродовано. Хотя, с другой стороны, с этой повязкой ты выглядишь даже сексуально. Ну что, детка? Хочешь…

Шипение и грохот сотрясли коридор, а свет ударил в глаза. Яркий, фиолетовый свет. Ёж Облака пронёсся мимо, и трёх гиен снесло прочь и ударило о двери кинозала. Заскулив, две из них рухнули на пол и заскребли лапами, стараясь подняться. Третья, точно бабочка из энтомологической коллекции, повисла на шипах ежа.

— Что это? Какого!.. — завертел головой Батиста, когда мощный удар по лицу отшвырнул его к стене. Схватившись за рассечённый подбородок, он снизу-вверх воззрился на незнакомца.

— Хибари-сан!.. Откуда вы здесь? — широко распахнув удивлённый фиалковый глаз, ахнула Хроме.

Опустив тонфу, конец которой поигрывал фиолетовым пламенем, Кёя скосил на неё взгляд.

— Это я хотел у тебя узнать, почему не сообщила мне.

Хроме замешкалась. Сообщить? Но она не могла, надо было спешить. Хотя, к чему врать? Она была так потрясена возвращением её Мукуро-сама, так взволнована. Она действительно не могла — не могла ждать.

— Эй! Вы двое, — раздалась английская речь.

Кёя и Хроме обернулись. Стирая с губ кровь, Батиста поднимался на ноги и с яростью смотрел на них.

— Ты, значит, тоже Вонгола? — сверля взором Кёю, он сплюнул кровь на пол. — Ну ничего, втроём веселее. Хочешь подраться — давай! Я покажу тебе, чего стоят Анго.

— Подраться? — брови Кёи чуть нахмурились, серые, как у дикого зверя, глаза сузились. Даже на английском его голос пробирал до дрожи. — Ты и твоя шайка устроили беспорядки в Токио. Вы нарушили дисциплину. Я не буду драться — я просто забью вас до смерти.

— Хех, ну попробуй, Вонгола.

Батиста подобрал лежавший на полу хлыст. Рывок — и двое мужчин скрестили оружие.

— Эй, ты, — Батиста до скрипа натягивал обвивший тонфы хлыст. Эта сцепка вибрировала, но никто из противников не желал уступать. — Эта девка назвала тебя Хибари? Вашу японскую тарабарщину я не понял, но имя ведь расслышал правильно, да? Ты, значит, Хранитель Облака. Говорят, ты сильный.

— Не врут, — стальной взгляд Кёи давил весомее слов.

— Значит, у меня ещё больше причин уничтожить вас обоих. Хороший улов — двух Хранителей за раз.

— Зарвавшееся травоядное забыло своё место. Я напомню.

Две Гиены Грозы с диким лаем бросились на Ежа Облака. Свернувшись клубком, ёж стал многократно множиться, заполоняя собой пространство. Жужжание молний, треск пламени и гул от нового столкновения двух мафиози. Сверху, с потолка донёсся ещё больший грохот, и на головы посыпалась штукатурка. Ситуация затягивалась, а время тратилось слишком расточительно. Быстро оглядев поле боя, Хроме приняла решение: оставаться здесь бессмысленно — нужно отыскать и помочь Мукуро. Раздался ещё грохот сверху — там явно шёл тяжёлый бой. Скомандовав своим совам, Хроме побежала вдоль по коридору. Она почти достигла поворота, когда прямо перед ней возникли две фигуры. Защищаясь от занесённой тонфы, Батиста взмахнул хлыстом, но другая тонфа, ударив в живот, отбросила его прочь. Хроме, отпрыгнув от падающего тела, обернулась к возвышавшемуся впереди Кёе. С опущенным оружием он выглядел обманчиво спокойным.

— Хибари-сан, спасибо, что спасли меня, — воскликнула Хроме, — но, пожалуйста, не путайтесь у меня под ногами!

И она пробежала мимо. Стремительно и без сожалений. Стук её каблуков затихал вдали, а Кёя не мог поверить, что кому-то хватило дерзости сказать подобное ему. И как она посмела…

— Не глазей по сторонам, урод! Твой противник — я! — из пыли и снопов противоборствующего пламени выскочил Батиста.

Его хлыст вновь взвился. Обернувшись хлёстким концом вокруг тонфы, он натянулся. Батиста хищно ухмыльнулся: мгновение — и сотни разрядов молний побежали по длинному хлысту. Батиста не сомневался — тонфы металлические, а значит Кёе придётся очень не сладко.

— Что?! — опешил он, видя, что просчитался.

Тело Кёи и не думало сотрясаться под действием напряжения: полимерная оплётка на рукояти не пропускала электричество. Сжав зубы от злости, Батиста хотел закончить атаку и начать следующую, когда ошалел от увиденного. Безжалостно отшвырнув вторую тонфу, Кёя потянул хлыст на себя и свободной рукой ухватился за его конец. По его ладони тут же пробежался тайфун молний. Обжигая всё тело, они жалили снова и снова. Ток свёл судорогой мышцы, пальцы сжались ещё крепче. Кёя стиснул зубы почти до скрежета, но не отступил.

— Что ты делаешь? Смертник, что ли?! — поражённо выкрикнул Батиста. — Ты же должен орать от боли!

Батиста не шутил — боль была нещадной. Но Кёя знал, для чего терпит. Мёртвой хваткой держа хлыст, он потянул его на себя. Большая часть длины оказалась в его распоряжении. Превозмогая негнущиеся пальцы и плохо подчиняющееся тело, Кёя рванул в последний раз. Выдернув петлю, он набросил её на шею противнику и затянул. От жалящих молний Батиста закричал и упал на колени; зелёное свечение вмиг исчезло. Кёя, выдыхая сквозь стиснутые зубы, усмехнулся — он не сомневался, что противник струсит. Но едва Батиста успел отдышаться после ударов током, как ему в грудь упёрлась чужая ступня.

«Что ты…» — подрагивая от ужаса, он снизу-вверх воззрился на Кёю. В серых глазах не было ни сочувствия, ни сожаления.

Упёршись ногой, Кёя крепче сжал хлыст и потянул. Плетёная кожа змеёй обвилась вокруг шеи Батисты. Воздух исчез, выступил пот, его лицо покраснело, а глаза выпучились. Царапая ногтями по оплётке хлыста, сдирая кожу до красных полос, Батиста пытался что-то прохрипеть, стянуть удавку. Но Кёя был непреклонен, его руки не дрогнули. И хлыст затягивался всё туже. Несколько секунд жестокой борьбы — и глаза Батисты закатились. Его руки повисли, а тело обмякло. Отпустив наконец хлыст, Кёя выпрямился, хладнокровно наблюдая, как соперник, покачнувшись, рухнул на пол. Повисла тишина. Глянув на слабо бьющуюся сонную артерию Батисты, Кёя отвернулся.

— А ведь мог и убить.

Он поднял с земли свои тонфы, вернул в коробочку ежа и поспешил на верхний этаж. Оттуда уже вовсю раздавались звуки битвы.