Как и было оговорено, к девяти утра приехал водитель из Варии — на новой машине. Забрав ожидавших Кёю и Хроме, он повёз их по нужному адресу, в один из соседних городов — Савону. Тот факт, что именно в Савоне, помимо лаборатории Верде, располагалась ещё и резиденция Анго, настораживал, но выбора всё равно не было. Впрочем, Хроме, невидящим взглядом уставившись в окно, думала совсем не об Анго. События прошлой ночи всё ещё дышали в её груди, и, стоило ей задуматься о них, пальцы вновь начинали сжиматься.

Тот неожиданный поцелуй обескуражил её, выбил опору из-под ног. Она испугалась. Такого у неё прежде не было, и она не знала, что должна была сказать или сделать. Жуткое волнение, трепет и непонимание происходящего толкнули её прочь от Кёи, и, прикрывая ладошкой горящие губы, она попятилась. Не зная, ничего не зная, она быстро развернулась и покинула номер. С колотящимся в ушах сердцем и в болтающихся на ногах, кое-как обутых туфлях она выскочила в гостиничный холл и выбежала на улицу. Ночная прохлада дыхнула ей в лицо, но это только сильней обожгло щёки. Тяжело дыша, Хроме обхватила себя руками и посмотрела под ноги. Серый камень мостовой, несколько валяющихся листьев — ничего, что могло бы помочь. Да и чем тут поможешь? Не зная, чего ищет, Хроме подняла голову и огляделась. Но улица была пуста: лишь двое человек прохаживались мимо фонтана, и от них тянуло слабым запахом сигарет. Не было никого, кто смог бы совладать с непослушным и таким неопытным сердцем Хроме. Неподалёку находился лишь один человек, неведомым Хроме способом сумевший так сильно воздействовать на неё, но именно с ним она теперь боялась встречаться. Она не страшилась Кёю, но она не знала, как быть дальше.

Постояв так, пока щёки не остыли, а голые ноги не стали мёрзнуть, Хроме решилась наконец вернуться. Она очень надеялась, что Кёя уже заснул, хотя интуиция изнемогала в сомнении. Какой бы бесчувственной машиной Хибари Кёя ни был, он всё же оставался человеком, а мало какой человек смог бы преспокойно уснуть после случившегося. Впрочем, в таких вопросах Хроме действительно была неопытна.

Аккуратно отворив дверь, Хроме стряхнула болтавшиеся туфли и мягкими шагами вошла в номер. Свет не горел — неужели ей повезло и Кёя действительно спал? Глянув на кровать, она увидела укрытого одеялом Кёю. Лежа на животе и отвернувшись к окну, он не шевелился и, судя по всему, спал. Стараясь ступать ещё тише, Хроме подошла к своей кровати и, невесомыми касаниями отодвинув край одеяла, легла. Опустив на подушку голову и свернувшись на боку, она, не дыша, прислушалась: не раздастся ли из-за спины шуршание? Но в комнате царили тишина и ночь. Лишь занавеска на раскрытом окне иногда покачивалась от лёгких дуновений ветра. Тихо. Сжав край одеяла, Хроме зажмурилась, глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Сердце продолжало взволнованно биться о рёбра, но с каждой минутой усталость брала своё. Закрыв наконец глаз, Хроме постепенно уснула, но даже во сне она вновь и вновь переживала тот поцелуй. Она спала. А лежавший с открытыми глазами Кёя смотрел на тусклые огни ночной Генуи и думал.

Выплыв из пелены тягучих воспоминаний, Хроме глянула на дорогу — они подъезжали к Савоне. Мгновенно выросли вдоль дороги дома, машины, и люди наводнили улицы. Эта кутерьма спасала: она отвлекала, и благодаря ей Хроме и Кёя как будто переставали быть наедине.

— Уже скоро будем на месте, — откликнулся водитель.

Хроме покосилась на Кёю: он не отреагировал и продолжил смотреть вперёд. Вскоре, как и обещал водитель, машина остановилась возле трёхэтажного здания. Песочное, мало чем примечательное, стоявшее особнячком от остальных построек, с широкой лестницей внизу — старые итальянские дома в большинстве своём походили один на другой. Выйдя из машины, Кёя с Хроме огляделись.

— Я буду ждать здесь, — окликнул их водитель.

— Хорошо, — Кёя кивнул и двинулся к чёрным дверям. Рядом застучали каблуки Хроме.

Возле дверей висел современный домофон, на фоне внешней старины смотревшийся аляповато. Но его диод исправно горел зелёным, а значит аппарат работал. Да от гениального учёного другого и не ждали. Кёя нажал на кнопку вызова, и вскоре из динамика раздался едва уловимый гул, похожий на беззвучную запись диктофона, а спустя несколько секунд цифровой голос протрещал: «Хм… Неожиданно. Проходите». Пискнул замок, и дверь отворилась. Кёя вскинул голову: наверху, под парапетом балкона, висела камера.

«Всё ясно», — усмехнулся он.

Внутреннее убранство дома заметно удивило. От научной лаборатории ожидались выжигающие глаза галогеновые лампы, длинные коридоры, вычислительно-аналитическая техника, компьютеры и множество шкафов с документацией. Но убежище Верде выглядело иначе. Оно больше напоминало старый особняк с просторным залом, подёрнутыми патиной медными канделябрами, бордовыми занавесками и стенами цвета жжёного сахара. Холодные, каменные полы отдались гулким эхом, стоило сделать лишь шаг. Оглядевшись, Кёя с Хроме направились вдоль по коридору. Поглядывая на довольно тёмную и аскетичную обстановку, они искали глазами что-нибудь важное, когда носки их туфель лизнула чужая тень: прямо перед ними возник маленький человечек. Белый халат, очки, топорщащиеся зелёные волосы и отличительный символ Аркобалено — зелёная соска на шее. Да, Верде ничуть не изменился. Впрочем, ничего удивительного: Аркобалено ведь не старели и не взрослели.

— Итак, — хитро прищурившись, протянул Верде. — Зачем ко мне пожаловала Вонгола? Не так давно, помнится, мы виделись с младшим поколением, а теперь пришло старшее. Что вам надо?

— Уверен, ты обо всём уже догадался, — прозорливо улыбнулся в ответ Кёя.

— Быть может, быть может, — Верде довольно потёр подбородок. — Ну что ж, проходите, раз пришли.

И он потопал прочь, приглашая следовать за ним. Шёл он как будто бы на звук, потому что с каждым шагом всё громче и громче становился непонятный гул. Вскоре вся троица очутилась в самой светлой комнате дома — вот она-то и выглядела, как настоящая лаборатория. И звучала, судя по всему, тоже. Белая, освещённая, завешанная мониторами, с длинным столом, на котором вместе разместились чертежи, паяльные принадлежности, штативы, лупы, фиксаторы, отвёртки, микроскоп, пара болометров, карманный ваттметр, результаты удачных и неудачных экспериментов и даже тарелка с хлопьями от завтрака. Тарелка, как и полагалось, стояла отдельно. Как и закреплённый на подставке паяльник, дымок от горячего конца которого всё ещё тянулся вверх, наполняя воздух запахом хвои от расплавленной канифоли. Но запахом слабым, потому что огромная гудящая тяга, раскинувшаяся над столом, исправно делала своё дело.

Проходившая мимо Хроме невольно задержала взгляд, стоило ей увидеть заляпавшие стол следы припоя. Поблёскивавшие в свете лампы, они напоминали капли ртути. Разумеется, ни со ртутью, ни с паянием ей не приходилось иметь дело, и потому эти незнакомые атрибуты завораживали.

— Присаживайтесь, — махнул Верде на стоявшие в произвольных углах кресла. Сам он уселся на высокое кожаное кресло с откидной спинкой, напомнив при этом куклу, которую заигравшийся ребёнок забыл в отцовском кабинете. — Итак, — он вытащил из кармана халата пульт, нажал на кнопку, после чего гудение тяги стихло, и потёр руки. — Раз вы здесь, стало быть, вас интересуют коробочки.

— Нас интересуют твои дела с Рокудо Мукуро, — ответил Кёя, тоже опускаясь в кресла, чуть скрипнувшее под его весом. — Он сообщил, что перевёл тебе крупную сумму денег.

— О, так Рокудо проговорился. Как интересно. Ну, это всё равно уже не важно — проект давно запущен.

— Что за проект? — нахмурилась Хроме.

— Так он не сказал? Видимо, решил, что вы и так узнаете, — Верде пожал тоненькими плечиками. — Я ведь в самом начале уточнил, интересуетесь ли вы коробочками. Очевидно, что проект связан с ними.

— Каким образом? Что это за коробочки нового типа? Речь ведь о них? — лицо Кёи тоже нахмурилось. Беспечность учёного начинала раздражать.

— О, вот теперь стало интересно, значит. Ну, хорошо, я покажу.

Потянувшись к ящику стола, Верде выудил оттуда маленькую коробочку. В отличие от привычных, окрашенных в цвет пламени, стенки этой коробочки имели два цвета: одни грани были синие, другие — жёлтые. Небрежно повертев её в ладошках, Верде перебросил коробочку Кёе.

— Вот, — кивнул он на неё. — Так выглядит новый тип. Думаю, по внешнему виду вы примерно догадались, в чём отличие, но я расскажу подробней, — сцепив короткие пальцы в замок и положив руки себе на живот, Верде откинулся в кресле и начал: — Как известно, главной действующей силой, которая открывает коробочку, является пламя. Пламя — это воля, некая духовная сила человека, и чем её больше, тем пламя сильнее и чище. Пламя бывает нескольких видов, в зависимости от натуры того или иного человека, но в любом случае, один человек владеет только одним видом пламени. С небольшими исключениями. Кольца — это проводник, своего рода преобразователь пламени в некую энергию. И именно эта энергия заряжает коробочку, делая из простой безделушки полноценное оружие. Ну, а дальше тип оружия зависит от типа коробочки. Коробочки с животными, различными предметами, непосредственно холодным, стрелковым, взрывчатым оружием и так далее. Помнится, ваш Занзас использует пистолеты из коробочки.

— Занзас и раньше использовал пистолеты, концентрирующие пламя, — бросил Кёя.

— Ну да и ладно, — без интереса отмахнулся Верде. — Пока всё просто. Идём дальше. Первоначально люди, коробочки и кольца работали по принципу «ключ-замок». То есть носитель пламени Урагана мог использовать только кольца Урагана и открывать ими только коробочки Урагана. Исключением является пламя Неба, но оно слишком редкое. В итоге система примитивная, так что не запутаешься, но такая прямая связь сильно ограничивала человека. Если у него нет коробочки его пламени или она была уничтожена, то, по сути, ему нечем сражаться. То же и с кольцами.

Кёя опустил взгляд. Да, те времена, когда они остались без Колец Вонголы, и правда были изнурительными. Ему, Кёе, постоянно приходилось искать нужные кольца. Но с его огромной силой пламени кольца просто не выдерживали. Одно открытие коробочки — и они разлетались в крошку прямо у него на пальце. Для более сильной атаки приходилось использовать сразу несколько колец — и они тоже разрушались. Приходилось собирать новые. Муторно. И ненадёжно. Они могли закончиться в любой момент, и это напрягало. В том, двухгодичной давности прыжке во времени имелся один, но большой плюс: невзирая на все заморочки, будущее было изменено и Кольца Вонголы вновь вернулись в их время. И Кёя, несмотря на свою строптивость и былое пренебрежение к мафиозной реликвии, сейчас был рад, что Кольцо Облака Вонголы вновь сжимает его палец.

— Продолжим, — покосившись на отвлекшегося Кёю, привлёк внимание Верде. — Как я уже сказал, такая система с жёсткой связью проста, но подвергает человека риску. Я же решил добавить большей вариативности.

— Большей вариативности? — Хроме глянула на двухцветную коробочку в руках Кёи. — Вы хотите сказать, что…

— Да, верно. Коробочки нового типа относятся сразу к двум видам пламени. Как это работает? — Верде окинул взором Хроме, призадумался и улыбнулся. — Ты ведь Туман, верно? Я помню твою процедуру наследования Тумана. Ну, значит, тебе повезло. Экземпляр, что держит Хибари, как раз тебе подойдёт.

Взглянув на коробочку в своих руках, Кёя перебросил её Хроме. Поймав кончиками пальцев, Хроме неуверенно повертела коробочку. И правда: синяя с жёлтым. Синий цвет означал Туман, а жёлтый — Солнце. Привычный Туман — это, конечно, хорошо, но вот Солнце… Ну и что ей с этим, прикажете, делать?

— Открой её, — предложил Верде. — В зависимости от твоего выбора ты получишь её содержимое того или иного вида пламени.

— Что это значит? — Хроме обернулась к учёному. Что означает фраза «содержимое того или иного вида»? Как такое вообще возможно?

— Я же уже объяснил, — Верде вздохнул. Вот что значит общаться с низкими интеллектами… Умных-то собеседников сложно найти, а уж способных по достоинству оценить его гений так вообще не сыскать. Жалкие людишки… Закатив глаза, будто объясняет школьнику принцип сложения чисел, Верде ещё раз вздохнул и стал пояснять: — Я же сказал, что раньше оружие внутри коробочек имело тот или иной атрибут пламени. Дождь, Гроза, Облако и так далее. Но содержимое новых коробочек не наделено атрибутом изначально. Оно как бы бесцветное. Пустая болванка, которую как заполнишь, такой она и будет. В случае этой коробочки её содержимое можно наделить либо Туманом, либо Солнцем. Главное — иметь возможность открыть. Единственный недостаток изделий нового типа: их по-прежнему не сможет открыть тот, чей атрибут пламени не предусмотрен коробочкой. Хоть в её конструкцию и заложен механизм преобразования одного типа пламени в другой, всё же он пока не универсален. Так что ты, — Верде скосил взгляд на Кёю, — этот образец не откроешь. А вот она, — глаза за очками указали на Хроме, — сможет.

Все взоры устремились к Хроме, и она ещё крепче стиснула коробочку. Открыть, значит? Что ж…

— А как использовать атрибут Солнца? — спросила Хроме. — Я ведь им не владею.

— Очень просто. Представь его цвет.

— Цвет? И всё?

— Да. Этого более чем достаточно. Элегантное решение, не правда ли? — довольный собой хмыкнул Верде. — Если бы за дело брался кто-то другой, результат не был бы столь шикарен, но мой мозг способен и не на такое. Ну же, открывай, — он кивнул Хроме. — Это тестовый образец, он абсолютно исправен.

Хроме подняла взгляд на Кёю: как и Верде, он тоже ждал. Им всем было интересно. Наконец сконцентрировавшись, Хроме зажгла своё Кольцо Тумана, а после представила в голове яркий, золотисто-жёлтый цвет. Таким обычно сияло кольцо Сасагава Реохея — Хранителя Солнца Вонголы. Держа в мыслях это сияние, Хроме вставила своё кольцо в замок коробочки. Мгновение — и створки распахнулись. Разбрызгивая золотые искры, оттуда вывалился… пистолет. Из его дула, как и обещалось, вился золотистый «дымок» пламени Солнца.

— Пистолет? — взяв в руки неожиданный трофей, удивилась Хроме. — И пламя Солнца… Невероятно.

— Да. Вот такое содержимое, — Верде пожал крошечными плечиками. — Я же сказал, это тестовый образец, поэтому основной упор делался на принцип работы коробочки, а не на её «начинку». Уж наполнить, при желании, можно многим.

Новый вид оружия удивлял. Привыкшие к жёсткой схеме «атрибут пламени» — «атрибут кольца» — «атрибут коробочки», Кёя и Хроме, всё ещё находясь под впечатлением, прикидывали в уме различные особенности его использования. С одной стороны, такая разработка определённо вызывала интерес, а с другой… Если мафия перевооружится ещё лучше — как сказал Мукуро, новое оружие приведёт к новым проблемам. И чем оно сильнее, тем и вред, им нанесённый, больше. А значит, как бы ни горели исследовательским азартом глаза Верде, как бы ни интриговала возможность опробовать что-то новенькое, от таких коробочек надлежало избавиться. А допустить, чтобы они пошли по рукам — и подавно.

— Интересная разработка, — Кёя прикрыл глаза и из-под полуопущенных век покосился на Верде. — Но опасная. Если мафия ей завладеет, начнутся неприятности.

— Такая вероятность не исключена, — хитро улыбнулся в ответ Верде. — Но дело в том, что я учёный. Единственное, что меня интересует — это наука и стремление выжать из своего мозга максимум. Я разрабатываю, потому что могу и потому что мне это интересно. А уж мелочи, навроде последствий — это чужая забота.

— Эта забота ложится потом на наши плечи, — Кёя становился всё серьёзней. Ему порядком претила безответственность этого учёного, а уж отсутствие страха последствий и вовсе вызывало желание ознакомить его с ними лично.

— Послушайте, — Хроме встряла как раз в тот момент, когда разговор двух мужчин начал попахивать палёным. — Мукуро-сама сообщил, что перевёл вам большие деньги — именно на разработку этих коробочек. Но деньги эти были украдены. То, чем вы занимаетесь, незаконно. И попросту опасно. Всю сумму необходимо вернуть. Вы должны это сделать. В противном случае может вспыхнуть международный конфликт. Якудза не раздаривают свои деньги, как и итальянская мафия.

Кёя скосил взгляд на Хроме. Она была тверда и полна решимости: её выражение лица, её голос — всё говорило об этом. Её слова звучали убедительно, и при удачном исходе она могла бы запугать Верде. Могла бы… если бы учёный не оказался таким прожжённым циником.

«Достойная попытка. Но… — Кёя оглянулся на Верде, — провальная».

— Ох, юная синьорина, вы слишком импульсивны. И наивны, — спрыгнув с кресла, Верде двинулся к ящику стола и стал рыться в бумагах. — Чьи деньги перевёл Мукуро, меня не волнует. Главное, что их было достаточно для того, чтобы запустить производство.

— Производство?! — ошарашенная, Хроме вскочила с места. Её кресло дёрнулось и, медленно прокручиваясь, отъехало назад. — Оно уже запущено?! Вы же сказали, что это только тестовые образцы…

— Тестовый образец у вас в руке. Можете, кстати, оставить его себе — будет над чем поразмыслить. Тем более что вы явно имеет свой интерес к моему делу.

Самодовольная улыбка искривила губы Верде, пока он просматривал бумаги. Кёя напрягся — эта неприятная ухмылка настораживала.

— Что это значит? — его низкий голос звучал угрожающе, но Верде и не думал пугаться.

— Что именно? Что вам будет над чем подумать? Хорошо, я расскажу, — отыскав нужные бумаги, Верде пробежался по ним глазами, кивнул и, отложив в сторону, снизу-вверх воззрился на гостей. — Как я уже сказал, деньги ушли в дело и вернуть их невозможно. Однако есть и другой выход. Поскольку производство коробочек нового типа уже налажено, оно мне больше ни к чему, и я собираюсь продать его. Если вас так волнует вопрос распространения новых коробочек, вы просто можете купить у меня производство. По своему желанию можете закрыть его, и тогда коробочки не увидят свет. Или можете раскрутить его и очень быстро заработать ту сумму, которую украл Мукуро. Со своей стороны я обязуюсь продать методику разработки вместе с производством и всеми правами пользования, а значит никто другой не сможет украсть идею. Будь у меня патент, его я бы, разумеется, не продал, но это ведь незаконные исследования, так что ни о каком патентовании не может быть и речи. А жаль.

— Если я правильно понял, — Кёя поднялся на ноги. Его серые глаза налились металлом. — Ты предлагаешь купить ворованное. Сомнительное предложение, если только ты не любишь играть со смертью.

— Угрозы здесь не помогут, дорогие Вонгола. Хотя бы потому что моя лаборатория оснащена по последнему слову техники. Её защитная функция не меньше, чем исследовательская, знаете ли, — Верде открыл ещё один ящик, и оттуда замигали кнопки пульта управления. Он явно не шутил о серьёзной системе защиты. Ухмыльнувшись, учёный задвинул ящик. — Но я не вижу смысла ссориться, когда я же предлагаю решить вопрос миром. Единственная ваша возможность — это аукцион. Завтра. Я проведу торги, на которые приглашены только избранные и, само собой, обеспеченные люди. По результатам, как и обещал, передам права на производство. Всё честно. Я даже не буду участвовать в аукционе, чтобы не возникло сомнений в моей беспристрастности. Так что если выиграете вы — коробочки ваши. Если нет — не моя вина.

Кёя и Хроме молчали. Сейчас, у загнанных в ловушку, у них оставалось мало шансов добиться своего. Заставить Верде силой — бесполезно, раз денег у него нет. Но если задуматься о его предложении… Закрытый аукцион, продажа прав на производство, оружие, которое вдвое опасней предыдущего… Всё это свалилось сразу, одновременно. С наскока такое не возьмёшь. Но если они не попытаются, проигрыш обеспечен. И решать нужно быстро.

— Я смотрю, вы сомневаетесь, — откликнулся Верде. — Это понятно. Думаю, на этом можно закончить наш с вами разговор. У вас есть время до завтра, чтобы принять решение. Аукцион состоится в восемь вечера, в этом же здании. Если решите попытать удачу — приходите. В конце концов, древние говорили, что удача покоряется смелым. Хотя, на мой аналитический взгляд, удача — это лишь умелая комбинация благоприятствующих факторов. И всё же…

Крошечный человечек довольно улыбался, и тем тревожней была его улыбка, чем уверенней она казалась. Разговор и правда подошёл к концу, и Кёя с Хроме, полные раздумий, двинулись в обратный путь. Проходя мимо стола, Хроме хотела положить коробочку Тумана-Солнца, когда просеменивший рядом Верде окликнул её.

— Я же сказал, оставь себе. Будет служить дополнительным стимулом прийти завтра.

Всё ещё сомневаясь, Хроме положила-таки коробочку в карман пиджака. Вскоре они с Кёей вышли к парадной чёрной двери. Пискнул магнитный замок, и дверь открылась, выпуская наружу недружелюбных гостей. Когда они очутились на улице, за спиной тихо щёлкнул домофон.