Быстрый перестук об асфальт шелестел по всей аллее. Нежные вишнёвые лепестки, устелившие парк белым плотным ковром, залитые багрянцем закатного солнца, теперь растирались в скользкую мутную кашу, прилипая к подошвам, вырывая равновесие и норовя в любой момент выкрасть землю из-под ног. Под деревьями в свете вечерних фонарей подрагивали на сквозняке края голубых тарпаулиновых — а в народе просто брезентовых — тентов, еще недавно служивших лежбищем для офисных ценителей ханами. Кое-где, обернувшись этими подстилками, лежали местные «любители голубой жизни». Высовывая грязные лица, они с опаской косились на пробегавшего мимо человека в недешёвом чёрном костюме. И вдвойне появление Кёи казалось им настораживающим, ведь совсем недавно посетители Уэно бежали прочь из парка, испуганные, заслышав звуки неразберихи. Но Кёе было не до этого. Снова и снова чеканя бег, он оглядывался по сторонам, стараясь в пелене облетающих деревьев уловить хоть какие-нибудь мелькающие силуэты. И куда тот великан мог утащить Хроме? Кёя осматривался туда-сюда, ища знакомые тени, а тело уже начало откликаться на сакуру. Появилась неприятная сладость во рту, мышцы стали подрагивать, дыхание участилось — но, может, от бега? Вдруг он услышал низкий мужской бас.

— Ещё раз дёрнешься, девчонка, и я оторву тебе ногу.

Кёя резко обернулся: в компании пятерых Анго стоял тот самый гигант, а в его ладони всё ещё висела Хроме. Неожиданно она резко откинулась назад, и её поглотил высокий столб огня. Прорвавшись из-под земли, он полностью охватил её тонкую фигуру и часть руки великана. Собственная иллюзия была ей не страшна, а вот великан не успел среагировать. На секунду поверив, он тут же разжал пальцы и, закричав, выпустил свою жертву. Хроме спрыгнула на асфальт, подняла взгляд на противника: его рука смердела палёным, а кожа местами обуглилась. Столб огня исчез, и Хроме встала в оборонительную стойку, готовая к бою.

— Вы не дождётесь Мукуро-сама, — твёрдо отчеканила она. — Я одолею вас раньше.

Полные злости, Анго бросились на неё, но огромный кулак великана опережал их. В руках Хроме мелькнул трезубец. От него уже начали струиться песчинки синей пыли, когда яркая фиолетовая вспышка осветила аллею. Хроме вздрогнула от неожиданности: прямо перед ней прошуршал утыканный ежовыми иглами шар. Сметя всех Анго, он раскрутился, и в воздухе повис миловидный Ёж Облака. Следом за ним на поле боя появился и его хозяин.

— Хибари-сан! А где Мукуро-сама? — обернувшись к Кёе, взволнованно воскликнула Хроме.

— В этот раз он не сможет прийти, — Кёя даже не повернул головы. Переведя взор на поднимавшихся с колен Анго, он добавил: — Я и без него прекрасно справлюсь. Противники из вас никудышные, но хоть разомнусь немного.

— Хибари-сан, будьте осторожны. Вон тот, с пламенем Облака…

Но договорить Хроме не успела: великан понёсся прямо на них, и только асфальт загудел под его сокрушительной поступью. Кёя покосился на него: и правда, быстрый. Удар огромного кулака расколол асфальт в крошку. Он бы сделал то же самое и с человеческим телом, если бы Кёя и Хроме не отскочили. Приземлившись в паре метров от воронки, Кёя уже разгибал спину, когда вдруг колено подогнулось. Скосил взгляд на ногу: плохо… Мышцы уже начали давать осечку. Температура тоже медленно поднималась, а в ушах плавно нарастал гул. Если не поторопиться — могут возникнуть проблемы.

Заметив странную заминку Кёи, Хроме неожиданно вспомнила… Сакура! Она ведь здесь повсюду! Хроме никак не забыла тот анафилактический шок, который свалил Кёю из-за крошечного намагаши с сакурой. Хоть сейчас аллерген не попадал в организм в больших количествах, но если оставаться в парке дольше, Кёя вполне мог пострадать.

— Хибари-сан, уходите отсюда, — откликнулась Хроме, сжимая трезубец. — Я знаю, что вам сейчас плохо, поэтому уходите. Я разберусь с ними сама.

Её слова обескуражили Кёю. Никто и никогда не смел проявлять к нему сочувствие, и тем более, никто не пытался защищать его. Это и злило, и удивляло одновременно. Но чем бы там ни руководствовалась эта беспечная девчонка, она не лишит его хорошего боя. Справится Хроме сама или нет — Кёя лишь догадывался, однако никуда уходить не собирался.

— Не смеши меня, — самонадеянная улыбка коснулась его губ. — Я покончу с ними раньше, чем сакура подействует.

— Но вы…

— Хватит трепаться! — зарычал Анго.

Его кулак вновь сотряс землю, и обоим Вонгола пришлось стать серьёзней. Отскочив с линии удара, Хроме быстро осмотрелась: остальные пятеро Анго перестали полагаться на товарища и тоже перешли в наступление. Если они пойдут на Кёю, это сильно затруднит его положение — значит ей, Хроме, нужно взять их на себя.

— Эй, — большой фиалковый глаз моргнул, а в следующее мгновение десять её идентичных копий окружили пятерых Анго.

Настороженно оглядываясь на пополнение в рядах противника, те гадали, есть ли среди девушек настоящая — или же они все настоящие?

— Не пугайтесь. Я всего лишь одна, — откликнулась на английском одна из Хроме. — Но попробуйте одолеть меня, — подала голос другая.

— Это всё иллюзии! — крикнул кто-то из Анго. — Уничтожим их все! Это будет не трудно.

— Кто сказал, что уничтожить иллюзии не трудно? — улыбнулись десять Хроме.

— Не слушайте её! В атаку!

Бросив мимолётный взор на Хроме и её противников, Кёя довольно хмыкнул: подсобила, бесспорно. Этот накачанный Облаком здоровяк и так неслабо напирал, и распыляться сразу на несколько фронтов Кёе было бы проблематично. Хроме удачно взяла на себя остальных Анго — теперь у него развязаны руки.

— А ты настырный, — увернувшись от очередного удара, улыбнулся он.

— Ты мне не интересен, — пробасил великан. — Наша цель — Рокудо Мукуро.

— Твои размеры компенсируют недостаток слуха? — скривился Кёя. — Ты не слышал? Я твой противник.

— Ну и ладно. Примусь за него после того, как прикончу тебя.

— Охотно на это взгляну.

Одна невидимая команда Кёи — и вокруг великана сомкнулась игольчатая сфера. Небольшое пространство в ежовом панцире, внутри которого ограничен кислород. В своё время из неё с большим трудом выбрался юный Тсунаёши. У рядового же травоядного даже шансов не было: задохнётся и дело с концом. Но каково же было удивление Кёи, когда его ёжик истошно завизжал, а сквозь расползавшуюся прореху в панцире высунулись пальцы. Рывок — и сфера разорвалась напополам. Ёж Облака вспыхнул и пламенем вернулся обратно в коробочку; лишь несколько кусков панциря остались висеть в воздухе.

«Значит, сила — его главный козырь», — размышлял Кёя, наблюдая за противником.

Но тот не стал ждать: сжав мышцы до пульсирующих прожилок, как бодибилдер на выступлении, он весь покрылся фиолетовыми всполохами. Тело выросло ещё сильнее. Теперь он казался невероятно большим: вдвое выше обычного человека, шириной с древнее железное дерево. Оскалившись нечеловечески широкой улыбкой, великан пошёл на Кёю.

— Букашка…

Его нога чеканным прессом обрушилась на кусок игольчатой сферы, в последний момент укрывший Кёю. Но защита не выдержала: иглы, треснув, раскрошились и погнулись, а сам Кёя едва успел отскочить. Приземлившись на землю, он с силой выдохнул: сердце в груди забилось хаотичными рывками. Мышцы закололо, дыхание стало чаще, а в ногах разлилась слабость.

«Ещё рано…» — нахмурился он.

Но Сакура-кура не была ему подвластна — оставаясь глуха к чужим желаниям, она упорно брала своё. И вот уже на лбу выступила испарина, звон в ушах усилился, а руки дрогнули.

— Эй, букашка, — окликнул его великан. — Что, сдрейфил? Увидел сильного противника и сдулся?

— Не льсти себе, гора мяса. Ты просто жалок, — очутившись у Анго за спиной, Кёя занёс полыхающие пламенем тонфы. Надо побыстрее заканчивать с этим переростком — время, как всегда, играло на стороне злодеев.

Удар прилетел точно в голову, но великан, казалось, этого даже не заметил. Взмахнув ручищей, он сшиб Кёю прямо в полёте. Рухнув на асфальт, Кёя быстро вскочил, но ребра теперь заметно ныли.

«Значит, уже и координация нарушилась», — подумал он, тяжело выдохнув. Зрение тоже начинало плыть; в ушах всё больше стоял гул.

Но только он собрался контратаковать, когда огромный кулак-кувалда возник прямо над ним. Увернутся уже не получалось — ноги не слушались, — и Кёя выставил блок из тонф. От обрушившейся мощи руки взорвались болью, хрустнула кость. А потом ещё один удар прилетел точно в лицо. Голова загудела так, будто её засунули в звонящий колокол, а боль темной пеленой встала перед глазами. Лицо жгло, во рту скапливалась солоновато-кислая кровь, всё тело трясло, точно в лихорадке. Он помнил эти ощущения — ничего хорошего они не сулили. Болезнь полностью захватила его.

С трудом поднявшись на ноги, Кёя здоровой рукой смазал кровь из носа — вторая висела изломанной плетью. Но не только рука отказывалась подчиняться: с каждой секундой мышцы тяжелели, будто облепленные масляной, вязкой глиной. Она утягивала вниз, на дно, высасывая силы и волю. Кёя ощущал, как слабеет его тело, как затупляются рефлексы, как трепещут в конвульсиях все пять органов чувств. Времени на то, чтобы одолеть противника, оставалось всё меньше и меньше, но Кёя не мог придумать, как это сделать.

Повернув голову, он посмотрел на Хроме. Плывущее зрение играло со своим хозяином злую шутку, размазав свет и тень и отконтрастив их, сведя весь мир до ярких пятен и мутного ничего вокруг. Белая сакура в лучах слепящего закатного солнца окрасилась в розовый, и это розовое марево облепило сетчатку. Но даже так, размытую фигурку Хроме Кёя смог разглядеть. Она только что победила последнего из пяти своих врагов и тоже обернулась. Увидела его и побледнела. Да, должно быть, он сейчас выглядит непривычно слабым. Как же раздражает…

— Хибари-сан… — прошептала Хроме и бросилась к нему. — Хибари-сан, уже подействовала?! — подбежав, она заглянула в его напряжённое лицо и, отвернувшись, встала между ним и Анго. — Уходите, Хибари-сан. Я сама с ним закончу. Уходите… Вам нужно уйти как можно скорее.

— Не мели чушь, — прорычал Кёя, и с кончика его носа сорвалась вниз капля горячего пота. — Это тебе нужно уходить отсюда.

— Это не чушь. Посмотрите на себ…

Тяжёлый кулак едва не снёс Хроме. Она лишь чудом успела выставить трезубец и прокрутить его, покрывая пламенем Тумана и образуя щит. Атака оказалась не очень сильной, но даже её хватило для субтильной Хроме, чтобы прочертить след на асфальте. Приподнявшись на локтях, она увидела разодранные колготки с кровоточащими ссадинами, а недавно растянутое плечо вновь обожгло кислотой. Трезубец едва не вывалился из дрожащих пальцев, но Хроме не отчаивалась. Да, этот великан из Анго необычайно силён, но ведь и она не из мягкого теста сделана. Как бы там ни было, не так важно, сколько у неё шансов одолеть этого громилу — она просто обязана прикрыть отход Кёи. Он — сильнейший из Хранителей, но со своей болезнью он не выстоит. Вокруг полно сакуры; весь парк ею дышит, всё заполнено ею. Слишком опасно для Кёи оставаться здесь дольше. Если останется — может…

— Не ждите, Хибари-сан… — стараясь подняться, тяжело выдохнула Хроме. — Уходите, прошу вас. Положитесь на меня.

Рядом раздался рык великана. Он вновь ринулся в атаку, как вдруг вспыхнуло фиолетовое пламя, и десятки шипастых Ежей Облака Вонголы залепили всё пространство. Усиленные бронёй, они встали живым щитом на пути Анго. Напоровшись на острые иглы, великан остановился — но не смогут же эти зверьки сдерживать его вечно?

— Положиться? — Хроме ощутила, как её взяли за грудки и потянули вверх. Подняв взгляд, она увидела переполненные напряжением стальные глаза Кёи. По его лицу катился пот, а лоб покраснел. Забрав без остатка всё внимание Хроме, он произнёс: — У тебя нет и шанса против него. Он убьёт тебя. Поэтому уходи немедленно. Я прикрою.

— Что?.. — Хроме не верила в то, что он говорил. Зачем он это говорил? Его излюбленная гордыня всему виной? Но какой в ней прок, когда уже одной ногой над пропастью? — Хибари-сан, вы еле на ногах держитесь! Ещё немного — и Сакура-кура сразит вас! Зачем вы это делаете? Зачем рискуете собственной жизнью? Это глупо!

— Глупо, говоришь? — его взгляд не дрогнул. Голос тоже был твёрд. — Но я не глупец и знаю, что делаю.

— Что вы пытаетесь защитить? Свою гордость?

— Я защищаю не гордость, — хватка стала сильнее. Пальцы ещё крепче сжались на её воротнике. Подтянув Хроме ближе к себе, он заглянул в её широко распахнутый фиалковый глаз. — Я защищаю тебя.

Щеки Хроме распалил румянец. Поражённая, она не знала, что ответить. Но Кёя уже всё сказал, а значит, решение принято.

— А теперь исчезни.

Чужая хватка исчезла, вокруг Хроме сомкнулась игольчатая сфера и полетела прочь. Внутри оставалось достаточно воздуха — с лихвой хватит на то, чтобы достигнуть выхода из парка. А там уж Хроме будет вне опасности.

— Ну что, Вонгола? Ты остался в одиночестве, — вперёд ступил Анго. Весь в кровавых порезах, испещрённый следами от игл, он, казалось, этого даже не замечал. Он прорвался сквозь ежовый барьер и готов был покончить с Кёей.

Кёя посмотрел на врага. Подняв с земли тонфы, сделал шаг вперёд. Голова кружилась и раскалывалась, зрение давно перестало быть союзником. Перед глазами разлилась мутная пелена, как после очень долгого сна, и по ней скакали чёрные пятна. Точно назойливые насекомые на розовом фоне. Пахло сладостью сакуры и тёплым ветром. На лбу уже давно блестела испарина, рассекая грязные дорожки пыли и крови из носа, мышцы дрожали, а тело колотил озноб. Но Хибари Кёя делал шаг за шагом. Из ослабших рук едва не выпали тяжёлые тонфы, но ему нельзя сдаваться. Не сейчас. Никогда. Он просто не мог позволить себе сдаться, потому что иначе… Если он падёт, враг доберётся до Хроме. Слишком высока цена. Ни за что. Осталось совсем немного, последний рывок — и он сможет… Он ведь обещал вернуться, когда всё закончится.

Нога подкосилась, и Кёя стукнул коленом об асфальт. А над головой ласково шумела сакура, и её воздушные лепестки неслышно падали на землю.

Пора! Кёя рванул вперёд. Удар! Слабо… Ещё удар — и снова без урона. Ответный кулак вгрызся в живот и вырвал сдавленный кашель. Согнувшись пополам, Кёя вдохнул разбитыми в кровь губами. Сжал тонфы. Новый рывок — и оглушительный удар впечатал его в землю. Асфальт треснул, а рука Кёи сломалась второй раз. Сжав зубы до боли в висках, он тихо зарычал, растирая лоб об асфальтную крошку. Нельзя разлёживаться! Нельзя! Нужно быстрее… Боль обрушилась так внезапно, что едва не погасила сознание. Грудь содрогнулась: из неё вышибли весь воздух. Глаза защипало от залившей их крови, а с ресниц сорвались красные капли. Упершись одной рукой в острые куски асфальта, Кёя попытался приподняться, когда услышал стук женских каблуков. Что?.. Как она…

По ушам ударил выстрел. Сияющая золотым пламенем пуля вонзилась в грудь Анго.

— Ку-фу-фу… Тебе конец.

Анго резко дёрнулся. Его фиолетовое пламя взвилось с новой силой. Упеленав всё его тело, оно запылало, как костёр. Огромное тело стало вновь расти, и ещё быстрее, чем прежде. Оно прибавляло и прибавляло в размерах, а жадное пламя взвивалось всё сильнее. Неожиданно Анго закричал: низко, громко и душераздирающе. Но шелестевшей над ним сакуре не было дела до людских страданий. Великан полыхал, как факел, а светлые с розовым отливом лепестки неспешно обсыпали его, как накрывает отжившее свой век пыль.

Исполинское тело выбрасывало колоссальное количество пламени и вот-вот грозило не выдержать. Оно продолжало расти, Анго продолжал кричать — когда наконец настал предел. Живая ткань не выдержала…

Всё еще с затуманенным разумом, Кёя обернулся: позади стояли Хроме со вскинутым пистолетом и держащийся за кровоточащий бок Мукуро. Она была взволнована, а он, хоть и болезненно, но привычно улыбался.

— Похоже, Кёя-кун, ты наш должник.

Но Кёя этого уже не слышал — звуки стихли, и сознание погасло.

Прошло две недели с того инцидента в парке Уэно. Всё это время Кёя пролежал в больнице с переломом руки и физическим истощением, втайне ненавидя гипс и восстанавливая здоровье. Сакура давно отцвела, и потому сегодня, в день выписки, он без опаски готов был выйти на улицу.

За то время, что он провёл на больничной койке, Хроме навестила его несколько раз. Она же и рассказала, как именно удалось победить того великана Анго. Оказалось, что, по плану, встретившийся с Хроме Мукуро должен был залезть ему в голову и заставить поверить, будто великан на самом деле очень маленький. Испугавшись, тот начал бы расти. А пуля с пламенем Солнца из коробочки Верде ещё сильнее простимулировала бы рост Облака. Роли между учеником и ученицей были поделены, но в последний момент из-за своей раны Мукуро оплошал, и Хроме пришлось делать всё самой. Как бы то ни было, задумка сработала: тело великана просто не справилось с нагрузкой и уничтожило само себя. Оригинальный план. Элегантный. Женский. Но не эта идея Хроме больше всего поразила Кёю. То, как она сумела выбраться из игольчатой сферы, казалось сущей бессмыслицей.

— Это звучит странно, но я попросила об этом, — Хроме тогда просто пожала плечами. — И ваш ёжик, Хибари-сан, послушался.

Попросила… Она просто попросила его Ежа Облака, и тот послушался её, как будто он ручной зверёк, а не боевое оружие из коробочки. Кёя до сих пор не понимал, как такое вообще возможно. И всё же не это сейчас интересовало его. Сегодня он выписывался из больницы, и Хроме обещала встретить его. И вот, с подвязанной рукой, в наполовину надетом пиджаке, он стоял перед входом в здание больницы и смотрел, как ветер треплет острые стволы облетевших вишнёвых деревьев.

— Хибари-сан, — раздалось сзади. Обернувшись, он увидел Хроме. Она подошла к нему и улыбнулась: — Значит, всё-таки выписали? Рука ведь ещё не зажила.

— Это всего лишь переломы, — отмахнулся Кёя. — Зарастут и так.

— Ну что ж, раз выписали, значит всё в порядке.

— Идём, — качнул головой Кёя. Разговор о его травмах не доставлял особого удовольствия.

Вскоре они вышли на набережную. Ветер подгонял воды реки Сумида, и они быстро текли вперёд, накатывая друг на друга маленькими волнами. От воды тянуло сыростью и прохладой, а шаловливые солнечные блики стреляли в лицо, нет-нет да заставляя жмуриться. Шагая вдоль набережной, Кёя думал. Он давно хотел сказать кое-что, да вот не подворачивалось случая. Возможно, имеет смысл сделать это сейчас. Он не любил тратить время попусту.

— Ты помнишь то, что я сказал в парке Уэно? — его низкий голос мурашками прокатился по коже Хроме. Она не думала, что этот разговор состоится так рано. Она не думала, что он вообще состоится.

— Возможно, — аккуратно ушла она от ответа. — Многое тогда было сказано. Смотря, что вы имеете в виду.

— Не прикидывайся. Ты знаешь, что я имею в виду.

Хроме повернула голову, быстро взглянула на спутника и вновь отвернулась.

— Я говорю о том, что хотел защитить тебя, — спокойно продолжал Кёя. — Ты знаешь, что это значит?

Хроме не ответила. Её упорное отмалчивание начинало нервировать. Что за глупые игры? Что ж, значит, пора переходить сразу к делу.

— Я хочу, чтобы ты была со мной.

Хроме остановилась, не веря собственным ушам. Что он сказал? Румянец хлынул по её щекам, едва не заставив захлебнуться им, но не счастье она испытывала сейчас. С тех пор, как Кёя сказал, что остался в парке лишь потому, что защищал её, Хроме много раз думала о его словах. Она старалась понять, что они могут значить и что она сама чувствует в ответ. И ни разу ответ не был однозначным. Вот и сейчас, с трудом поборов дрожь, Хроме уставилась в серую плитку под ногами. Отчего-то вспомнился тот разговор в итальянском ресторане, та гречанка-любовница, то небрежно-циничное «Мы не встречались — мы спали». Да как вообще Хибари Кёя может…

— Хибари-сан, я не буду спать с вами, — тихо, но твёрдо отчеканила Хроме.

Кёя нахмурился. С чего вдруг… Ах, вот оно что. Что ж, пускай — он ничего скрывать не станет, однако сейчас не это он имел в виду. Кёя прикрыл глаза и спокойно пояснил:

— Я предлагаю тебе не секс. Я предлагаю… отношения, — вкус последнего слова оказался для губ слишком непривычным.

— Отношения? — Хроме подняла растерянный взор. — Что это значит?

— Почему ты задаёшь такие глупые вопросы? — невозмутимость Кёи начала давать трещину. Подобные темы — не его конёк, так почему он должен объяснять всё на пальцах?

— Потому что, — Хроме набрала в спёртую грудь побольше воздуха, — мне кажется, мы с вами по-разному понимаем это слово. Я не знаток в любовных делах, но я искренне верю в то, что отношения, помимо самой любви — это некий компромисс. Когда оба способны слышать друг друга и идти на уступки. А вы, Хибари-сан, идти на уступки не способны. Вы грубы, холодны и эгоистичны.

Кёя молчал и слушал. Не такого ответа он ожидал, и теперь он просто слушал. Молчал и слушал. А в душе нарастало смятение.

— Простите меня, но я не смогу… Не смогу дать вам то, чего вы хотите. Вы хороший человек, вы сильнейший Хранитель, но строить с вами отношения я не смогу.

— Значит, — Кёя смотрел прямо и пристально, — это отказ?

— Простите. Так будет правильней.

Хроме сделала шаг назад. Она хотела встретить из больницы товарища и порадоваться его выздоровлению, но сейчас эта встреча переросла в нечто такое, с чем Хроме справиться не могла. Оставалось только отступать. Уходить. Спасаться бегством.

Развернувшись, она пошла прочь. Ей здесь больше делать нечего. Нужно уходить. Она больше не обернулась. Не видела, как полощет ветер пустой рукав мужского пиджака, как сжались пальцы здоровой руки, как замер устремлённый ей вдогонку взгляд. Она поступила правильно. И пусть у неё самой в груди бушевало море, пусть за последнее время она чувствовала разное по отношению к Кёе. Пусть порой она испытывала непонятное влечение к нему, а иной раз оно переходило в пробиравший до мурашек трепет — она всё же поступила правильно. Хибари Кёя слишком самоуверен, слишком эгонцентричен и упрям. Они не смогут вместе. Хроме была уверена: она поступила правильно, и время это покажет.

Конец I части