“Пуля ставит точку в знак прощенья и любви” (Ария - Твой новый мир).

Металл остывает моментально, стоит только отнять от него руку, потом что погода в Лондоне ни к черту. И мне бы очень хотелось найти разумное объяснение тому, что здесь сейчас происходит. Тому, что я уже какой час сижу на крыше соседнего с квартирой Джима домом и высматриваю Мориарти в прицел снайперской винтовки. Было бы разумно наплевать сейчас на все, собраться и вернуться обратно, в квартиру Джима, делая вид, что ничего не было и это не я три часа ждал удобного случая, чтобы прострелить черепную коробку гению криминального мира.

Но отступить сейчас кажется слишком простым решением, которое потом не будет с почестями воспеваться народами. По крайней мере, Скотланд Ярд пожал бы мне руку, если я выполню эту работу, и в честь признательности отправил бы на исправительные работы. Это, конечно, если бы меня не убили раньше и я бы дожил до суда, что вряд ли, ведь у Мориарти достаточно людей, которым его смерть не будет на руку.

Наверняка они сразу же ему шустренько доложили, как только прознали. Вот ведь длинноносые крысы! Скорее всего, так оно и есть, и именно это объясняет тот факт, что Джин вот уже третий час не подходит к окнам и не выходит из дома.

Тут два варианта: любо я либо Джим. И кто-то из нас должен умереть. Любо я сейчас плюю на все и сдаюсь на милость Мориарти, либо жду, когда кто-то из его людей найдет меня и застрелит первым. Кажется, сегодня умереть суждено лишь мне. Это в том случае, если Джим не сдастся первым и не выйдет на балкон прямо под пулю. Нет, у него, конечно, бывают бзики, но за собственно й смертью он не пойдет точно.

За шумом города не слышно, как открывается окно в доме напротив, но я отчетливо вижу, как Джим высовывается из распахнутого настежь окна, поворачивается в мою сторону и улыбается, точно зная, что я его вижу. Он, улыбаясь слишком весело для потенциального смертника, кивает вверх и чуть правее. Я осматриваю окна и крышу старого дома, который собирались снести, долго говорили, но до дела так и не дошло, но ничего подозрительного в нем поначалу не замечаю. А затем мне попадается на глаза трещина возле самой крыши - скорее всего, как раз на чердаке - и едва заметное дуло винтовки, смотрящее прямо на меня. Вот черт!

Именно этого я и ожидал. И выбрал максимально закрытое место, но чертова трещина портила все, сводила все старания к нулю.

Я совсем немного думаю о том, что стоило все-таки вернуться и сделать вид, что все в порядке. Вероятность того, что в этом случае, люди Мориарти не убили бы меня через несколько дней равна даже не нулю процентов, а много-много меньше, если такое возможно. Но сейчас у меня мало вариантов для выбора. Если проще - только один.

Я ловлю в пересечения прицела улыбающегося Джима, усмехаюсь, думаю о том, что, скорее всего, тот второй снайпер делает сейчас тоже самое, только уже в отношении меня. Убийца для убийцы. Мориарти не сводит с меня глаз, опираясь на сложенные на подоконнике руки. На улице холодно, а он в одной рубашке. Неужто думает, что все закончится за несколько мгновений?

Хотя так оно и есть. Я бросаю взгляд на своего будущего убийцу, тут же отбрасывая последние сомнения. Уходить - так с песней и почестями, пусть о них никто и не узнает.

Курок холодный, но сейчас это мало волнует. Мориарти продолжает улыбаться, чуть покачивая головой, изредка прикрывая глаза, напевает себе что-то. Наверняка, о смерти и снайперах, которые попались на крючок.

Пуля вырывается навстречу жертве, за считанные секунды преодолевая расстояние в несколько десятком метров, и врезается Мориарти в лоб, разрывая гениальные мозги. Финальный аккорд, последняя сцена. Ты же любишь спектакли, да, Джим?

Глаза гения стекленеют, он оседает на пол, скатываясь с окошка в комнату. Я всего секунду наблюдаю за тем, как красиво скатывается кровь по высокому лбу Мориарти из пробитого пулей отверстия, которое, определенно, портит его красоту. Если бы он был жив, он бы убил меня за подобное расточительство, но он мертв. Однако меня все равно убьёт.

Висок прорезает резкая, острая боль, едва я вспоминаю о снайпере. Оружие, чуть качнувшись, едва не сваливается, когда я пытаюсь за него ухватиться, но все равно подаю на пол. Мгновенная смерть не приходит, что заставляет меня внутренне усмехнуться - меня убил какой-то второсортный дилетант. Всегда было интересно, что думают жертвы перед смертью, а теперь я сам оказался жертвой собственной глупости. Ну, что ж…

Сознание стремительно уплывает, и цепляться за него все труднее, почти невозможно. Части тела холодеют, и я перестаю их чувствовать. Глаза закрываются. Если бы не дикая боль в голове, я бы подумал, что мне просто подсыпали яду или, в конце концов, это просто сон. Да, я усну, а проснусь где-нибудь в огромном море крови всех моих жертв. Вместе с Мориарти. Пожалуй, это не самое страшное, что могло со мной случиться...

До встречи в Аду, Джим.