– С тобой тоже успели пообщаться? – с веселой интонацией в голосе Лана толкнула Шина в плечо, навалившись на него всем корпусом от того, что потеряла равновесие. – Вчера показывали, ты не смотрел?

Интервью, да. Шину не понравилось. 

Подхватив девушку под руку, чтобы она не падала дальше и не оказалась на земле окончательно, он вспомнил, что сразу был не самого лучшего мнения о выборе Ланой странных напитков, и вот, на этот раз, всё зашло слишком далеко. Её “хочу вон тот, с искрами” привело к тому, что теперь Шин был вынужден следить за каждым движением Ланы, потому что устойчивость резко и внезапно покинула её ноги, так же как испарялись туманные облака во втором выбранном ей напитке.

Лана, видимо, очень любила эксперименты, но никогда не думала о том, куда эти эксперименты могут завести. О последствиях, например.

В этот конкретный день рядом был кто-то и не случилось ничего плохого, но что могло бы быть в другой раз? Шин не мог понять, откуда в ней столько стремления к новому, непонятному и эффектному, что было ближе к понятию “опасного”. 

– Нет, я не смотрел, – всё же ответил он, хотя и не был уверен, что Лана могла слушать и воспринимать информацию.

– Чего ты прицепился, – недовольно заныла она, отталкивая свою опору в сторону, пошатнулась, но устояла. Шин обеспокоенно держался рядом, чтобы быть готовым ловить в следующий раз, но Лана, чуть покачиваясь, стояла на месте. Затем она обернулась в его сторону и продолжила, спотыкаясь на каждом втором слове:

– А я вот... смотрела! Почему ты… не смотрел? Я тоже была… Мог бы и… А ты нет. Зачем я тут с тобой вообще тогда?

– Тот туманный явно не пошел тебе на пользу, – кивнул Шин на её беспочвенные обвинения, полагая, что она всё равно не понимает, что за слова звучат в ответ на её рваные предложения.

– Почему ты такой? Я же всё хорошее делаю, а ты нет. Почему?

Лана попыталась сделать резкий разворот ни с того, ни с сего, что у неё совершенно не вышло, и, снова пошатнувшись, совершила попытку завалиться в сторону. Шин подхватил вовремя, но Лана не падала, оперившись ногой в твердую землю. Правда, ответить что-то дельное он всё равно не мог.

– В данный момент я делаю хорошее. А ты не ценишь, – наигранно обидевшимся голосом протянул он, не особо надеясь на ответ, но она подняла на него свои коричнево-алые глаза, выглядящие почти серьезно, за исключением незначительной пелены полу бессознательности, что мешала взгляду сфокусироваться. Лана смешно морщилась, пытаясь поймать этот фокус, и как только ей удалось, сказала:

– А ты знаешь, почему я здесь?

– Потому что хочешь победить?

Шину приходилось придерживать Лану, хоть она и никуда больше не падала, но ему было так спокойнее, а её взгляд становился всё осознаннее, из глубин черных зрачков поднималось нечто такое, чего Шин не мог определить. Фантомное ощущение неприятного. Предчувствие опасного. 

– Потому что я хочу тебя защитить, – ответила Лана туманно. Шин ничего не понимал, но и не придал её словам большого значения, так или иначе разве была необходимость в состоянии Ланы говорить осознанные вещи?

– Сейчас ты никого не защитишь, – усмехнулся он. 

– Ох, – протянула Лана, внезапно расстроившись. – Я не понимаю. Хочу тебе сказать что-то, вертится на языке, но все время от меня ускользает. Наверное, потому что я уже не настолько пьяна. Вот же чёрт. Было же что-то важное! Я знаю, что важное…

Говорила она намного ровнее, и в голосе её звучало столько досады, что Шин даже ощутил переходящее на него состояние печали, которое, должно быть, испытывала Лана от того, что не могла вспомнить важные слова. Но Шин не знал, что она пыталась вспомнить, судя по всё больше мрачнеющему задумчивому выражению лица Ланы, она совершенно не могла ухватить мысль.

– Всё! Нет, не знаю. Это было что-то важное, но раз я не могу вспомнить, то, наверное, не настолько и важное. Может быть, как-нибудь потом вспомнится.

– Надеюсь, что вспомнишь, – кивнул ей Шин. Её слова, в самом деле, не несли никакого глобального смысла, но какая-то часть его сознания полагала, что за ними могла скрываться важная информация. Или ему просто хотелось услышать, что Лана о нем думает на самом деле. 

На улице, где они остановились, было мало народа, несколько человек то тут, то там, чуть больше на главных дорогах, и практически никого на небольших аллеях. Шин и Лана двигались по небольшому переулку, который едва освещался тусклыми лампами, создавая длинные и размытые тени. Лана уже была устойчива достаточно, чтобы передвигаться самостоятельно и не высказывать непонятных фраз. Простой и тихий вечерок, подумалось Шину за секунду до того, как его простота и тишина рассыпалась на части. Внезапно Лана встрепенулась, резко развернулась назад, словно не было никакого опьянения, слово дикий зверь на одних инстинктах. Шин успел бросить в её сторону короткий взгляд, а затем она с силой толкнула его в сторону. Он упал, не удержав равновесия, на ладонях проступили красные полосы содранной о жесткую поверхность кожи. Над головой просвистело, и Шин заметил краем взгляда, как ринулась в противоположную от него сторону Лана.

Свист пролетел совсем рядом, потоком растрепал волосы и одежду.

И превратился в кошмарный грохот впереди. 

Бросив быстрый взгляд в сторону звука, Шин увидел, как обваливаются крупными кусками части памятника в самом конце дороги, как поднимается пыль, услышал отдаленные испуганные вскрики. Пространство вокруг внезапно заполнилось теплым мерцающим светом, Шин обернулся в поисках Ланы: она лежала на земле и в разные стороны от неё распространялись горящие огненные бабочки, разгоняя полумрак. Шин прислушался, но ничего, кроме осыпающихся камней позади и паники людей, не слышал. Лана медленно поднялась, шурша обувью. Шин поспешил также оказаться на ногах, он всматривался в темноту, но никого поблизости не было видно. 

Внезапно вдоль бабочек прошлась рябь. За секунду до столкновения, Шин успел скользнуть в сторону, едва не упав от нехилого давления со стороны прилетевшей волны. Он не знал, что это, и как с ним бороться, была лишь одна возможность – убегать. Очередная волна ударилась в окна расположенных вдоль улицы зданий, послышался звон осыпающегося стекла. Шин слышал его так четко, несмотря на то, что в ушах стучало набатом. Разум оставался как никогда чист. Лана была неподалеку, и Шин успел крикнуть ей: “Надо бежать”, прежде чем очередная волна отбросила их обоих в сторону. Удар пришелся на правое плечо, боль распространилась по нему до самого локтя, но рука двигалась. Это было главным. Нужно было двигаться, пока неизвестный противник, прячущийся в тени, не нагнал их. 

Лане досталось больше: она стерла и местами оцарапала кожу о неровную поверхность стены, в которую её бросило потоком. Кровь стекала вниз по руке и капала небольшими каплями с пальцев. Заметив обеспокоенный взгляд Шина, Лана ободряющие коротко улыбнулась:

– Ничего страшного, – и тут же рванула вперед. Очередная волна прошлась над их головами, они успели вовремя пригнуться и выбежали к разрушенной статуи. Людей не было. Но Шин их слышал где-то вдали. 

Впрочем, некогда было размышлять о других, неустойчивые куски статуи посыпались прямо на них, пришлось уходить в сторону. Преследователь не собирался останавливаться, звуки разбивающегося стекла раздавались позади, но и нагонять их он будто бы не планировал тоже, только запугивая издалека. Бабочки Ланы рассыпались еще в пути, от следующей волны разлетелись на куски уличные лампы, окружающий мир померк.

Их окружала лишь тьма, в глубине которой не было видно ничего. Только едва слышные гулкие шаги отражались от каменных стен домов. Кто-то был там – в темноте. Кто-то неторопливо шел за ними. Кто-то, способный одним движением разнести каменный постамент. Кто-то опасный.

Шин чувствовал, как постепенно он приближается, глянул в сторону Ланы, и даже она, несмотря на своё привычное веселое и беззаботное поведение была напряжена, всматривалась в окружающую темноту и постоянно озиралась по сторонам, мгновенно реагируя на незначительные шумы, словно кошка. 

Шин пытался дышать ровно, чтобы не давать ни малейшей возможности страху захватить сознание. Но тревога и паника уже начинали пробираться в маленькие трещинки в стенах его непрочных попыток.

Они не видели ничего. И потому только свист пролетел мимо ушей, прежде чем очередной ударной волной их отнесло дальше по площади. От удара о каменную плитку Шин ощутил приступ острой боли в ребрах, резко сбившую дыхание, затем он упал вниз, ударившись коленом и оцарапавши всю соприкоснувшуюся с землей кожу в момент жёсткого приземления. Обломки камней полетели следом, засыпали их мелкой крошкой и крупными осколками. Шин ощущал каждую оставленную от них царапину, каждый ушиб, каждую песчинку, забившуюся под кожу, смешавшуюся с кровью. Страх догнал его вместе с камнями, Шин не знал, что мог сделать, чтобы спастись, оглянулся в поисках Ланы, но последние остатки её бабочек рассыпались окончательно, и Шин не знал, где она находится. Где находится преследователь. Где находится он сам. Он почти не слышал ничего вокруг от того, насколько громко колотилось испуганное сердце. 

– Быстро! – раздался крик совсем рядом, словно гром – неожиданный, дезориентирующий, вызывающий желание отпрянуть в сторону, словно от источника опасности. Ему хотелось только одного – бежать отсюда со всех ног. Но он не мог даже подняться.

– Да идем же! – раздалось снова, и что-то потянуло Шина вверх за предплечье. Боль снова прошила всё его тело, едва он попытался встать. Ноги подкосились, и он рухнул обратно, боль вернулась второй волной, не хотела отпускать, не планировала заканчиваться. Тот, кто следовал за ними, был совсем близко. Шин знал об этом. Они обречены, и это он тоже знал. 

Впереди раздался грохот. Что-то зашумело, заскрежетал металл, раздался хлопок, а за ним последовал шум воды, вырывающейся под напором. Кто-то разрушал город. Зачем кому-то нужно было разрушать город? Зачем кому-то вообще преследовать простых людей, при этом принося столько разрушений? Почему именно они? Почему именно он? Он ведь ничего не делал, чтобы заслужить такое отношение, правда? Этот кто-то мог бы выбрать себе любую цель, ведь так? Но почему-то выбрал Шина, выбрал Лану…может, он выбрал Лану, а Шин просто случайно оказался не в том месте, не в то время. Они были просто случайными попавшимися прохожими на улице, ведь, кроме них, вокруг не было ни души. Им так чертовски не повезло в этот вечер. 

– Идем! – второй раз потянули с большей силой, вода потоком хлынула в их сторону, заливая улицу. Шин ощутил, как намокли его брюки и ботинки, до его носа добрался отвратительный запах канализации. 

Ледяная вода и нежелание плавать в этом ужасном месиве немного прояснила его помутненное сознание. Шин осознал, что уговаривающий его голос принадлежал Лане, что она пытается активно заставить его бежать, но никак не может поднять его на ноги. Шин осознал, что им нужно бежать прямо сейчас. Поскорее убраться отсюда, пока тот, кто находился позади, не успел догнать. 

Шин, наконец, поднялся. Лана обеспокоенно взглянула на него, кивнула себе, схватила его покрепче за руку, её ладонь показалась мокрой, и…

Каменная глыба пролетела в сантиметре от них. Лана зашипела, резко отпустив Шина, схватилась за левую руку, прижала пальцы к середине плеча. Шин ничего не видел, не мог разглядеть, он мельком подумал, что даже не успел бы среагировать в кромешной темноте, но Лана держалась так, словно бы не случилось ничего серьезного. Словно бы каждый день оказывалась в необъяснимых передрягах. Шин хотел бы, чтобы у него получалось также хоть иногда. 

– Нужно уходить отсюда, – прошипела Лана сквозь боль и двинулась вперед быстрым шагом, постоянно оглядываясь по сторонам. 

Когда Шин, наконец, последовал за ней, она ускорилась, и теперь они оба пытались бежать. Обломки плитки прилетели им вслед, едва не зацепив, но Лана успела вовремя толкнуть Шина в сторону, минимизируя ущерб. Ноги его не слушались, дрожали и постепенно наливались свинцом, становились ватными и практически неподвижными. Бежать, постоянно пытаясь понять, откуда прилетит следующий снаряд, не имея возможности ничего разглядеть, было практически нереально. Они свернули с площади в ближайший переулок, но преследователя это не сбросило с хвоста. 

Шину хотелось сделать хоть что-то, но он не знал что, пытался перебирать в голове варианты, но постоянно сбивался с мысли. Лана что-то ещё могла рассмотреть, но при этом ей уже досталось куда больше, и даже так она справлялась куда как лучше Шина.

Резко их подняло в воздух, и Шин, схватив Лану за руку, попытался сделать хоть что-то, что могло им помочь. Этот чертов воздух, который не хотел с ним работать, должен был хоть раз оказаться на их стороне! 

Но он не оказался, и вместо мягкого и безболезненного приземления, на которое он надеялся и рассчитывал, Шин получил неопределенную смену траектории. Потоком, другим, его собственным, их снесло вправо, мимо низкого строения, которого они успели достичь, на параллельно идущую улицу. Кубарем они прокатились по неровной поверхности дороги, получив еще больше повреждений. Царапины и ссадины горели и неприятно покрывались корочкой по всему телу. Больше всего горела правая половина лица, кровь неприятно текла по ней и капала вниз, на асфальт. Шин осторожно прикоснулся к коже, ощутив резкую жгучую боль, и понял, что вся щека покрыта липкой кровью. “Лане, наверняка, досталось не меньше”, промелькнуло в его голове. 

– Лана? – спросил Шин полушепотом практически в темноту, попытавшись подняться. У него болело буквально всё, но возможности остановиться и передохнуть просто-напросто не было. Если, конечно, он не рассчитывал на вариант отдохнуть на том свете. 

– Тут, – отозвалась также тихо Лана. Она находилась в нескольких метрах впереди и уже стояла на ногах, чуть покачиваясь, словно бы изначально легко сгруппировалась для удачного приземления. 

Неподалеку от Ланы располагался уцелевший фонарь, до которого не добралась волна разрушений, отбрасываемая тень растягивалась до самого здания, которое они перемахнули почти удачно. Это навело Шина на мысль. 

Догоняющий их грохот также затих. И это совершенно точно не могло означать, что преследователь решил отпустить их, вероятно, он потерял цель, но вряд ли надолго. Шин не имел ни малейшего представления, кто их преследует, кроме того, что тот был достаточно силен, чтобы разносить камни в клочья, и у него не было никаких идей, почему тот не разнес в клочья их. Решил, что достаточно хорош, чтобы для начала поиграться? Шин мысленно усмехнулся – в этом и заключался их шанс, хоть и небольшой. Быть может, преследователь считал, что они должны были бежать без оглядки, прятаться и скрываться, что бежать при этом было некуда. Быть может, в этом была доля правды. 

– Есть идея, – сказал он Лане шепотом, подходя ближе. Каждый шаг отдавался тяжестью и болью в утомленных мышцах, – но не факт, что она сработает.

– Для неё требуется что-то делать? 

– Тебе – нет.

– Тогда дерзай, хуже уже быть не может.

Лана поежилась – на улице заметно похолодало, возможно, это тоже связано с преследователем, а быть может, простое совпадение, – и попыталась обхватить себя руками, но та, что с ранением, почти не двигалась, лицо Ланы скривилось, едва она коснулась разодранной кожи на плече. Прислонившись к стене, она тяжело и устало выдохнула. Рана на её руке выглядела не очень: клочки кожи неровно обрамляли темно-красную дыру на месте, где прошелся каменный снаряд. В темноте рваная рана казалась черной и бездонной. Струйками вниз стекала кровь и капала на асфальт. Стекала медленно, так что Шин надеялся, что в нынешних условиях жизни Ланы рана не угрожала, однако внезапная мысль пришла ему в голову: а что, если их найдут по этому следу, по запаху?

– Её надо чем-то перевязать, – сказал Шин, вот только у них ничего не было. Кроме, разве что...

Лана заторможено кивнула, схватилась здоровой рукой за край своей футболки. На чёрном фоне не было видно пятен крови, но Шин был уверен, что они там есть. Он хотел предложить свою, но Лана уже тянула край в надежде оторвать кусок. Шин остановил её, и Лана подняла на него взгляд, зачем-то спрашивая:

– Интересно, могу ли я прижечь рану?

– Нас заметят, – ответил Шин.

– Да, вероятно. 

Шин потянулся к маленькому мечу на руке, вынимая из ножен, подумал, что он был бы куда удобнее маленьким, и оставил его таким, глупые сомнения по поводу того, что это он должен был поделиться тканью на импровизированный бинт, не давали ему покоя, но не имели никакого значения. Времени на бесполезные рассуждения не было, нужно было как можно быстрее добраться до медцентра, пока Лана не получила заражение или что ещё похуже, так что он отрезал от футболки достаточный кусок и обмотал её руку, крепко завязывая. Красные пятна не начали проступать сразу, что, наверное, было хорошим знаком. Лана молча благодарно кивнула. 

Шин оглянулся в уходящую темноту улицы за своей спиной, попытался прислушаться к шумам, но не увидел и не услышал ничего. Узел на плече Ланы вышел громоздким, но это было лучше, чем ничего. Тишина Шина нервировала, напоминала нечто вроде затишья перед бурей или выслеживание жертвы. От таких мыслей он поежился, а холод, казалось, и правда усиливался, руки начинали становиться ледяными, пальцы постепенно переставали слушаться, что Шину понадобилось время, чтобы вложить меч обратно в ножны. Нельзя терять времени, решил Шин, в последний раз оглядевшись вокруг, посмотрел в сторону Ланы и, ничего, кроме ожидания, в её взгляде не увидев, он начал действовать.

Главное правило, известное Шину с самого детства – всегда помнить об иллюзии. Даже за задворках сознания, едва ли осознанной мыслью, она должна присутствовать. Пока мысль о воображаемом объекте жива, будет жить и объект в реальности. На этот раз ему для начала нужна была привычная пелена, чтобы скрыть их с Ланой прямо здесь, где преследователь потерял их. 

– Нам придется молчать, – шепнул Шин Лане прямо на ухо, та кивнула. На звукоизоляцию у него сейчас не было ни сил, ни времени. Потому что нужна была ещё наживка. 

Глубоко вздохнув, Шин подумал о том, что вся эта затея с веселым героическим путешествием превращается в кошмар. Всего пару недель назад ему представлялось, как здорово пройти в число участников, и вот сейчас он едва может стоять от напряжения в переутомленных мышцах, привалившись к стене, и пытается скрыться от неизвестного, разрушившего несколько явно видавших немало лет и людей зданий. И где же тут была хоть доля положительной атмосферы? Радостного долгожданного успеха? 

Сверху засвистело.

– Чёрт, – шепнул Шин себе под нос, его беспокоил план, что ещё не был готов. Он осмотрелся, но никого вокруг не было, ни единой тени, ни единого силуэта. 

Вздохнув от облегчения, Шин представил два образа в тени здания с противоположной стороны. Свет от уличных фонарей распространялся недостаточно, чтобы осветить все мельчайшие темные уголки, в этом был плюс. Две нечеткие фигуры выскользнули из стены, и Лана, смотря в их сторону, охнула, тут же закрыв рот руками, как только Шин резко обернулся на неё, она снова кивнула, не говоря больше ни слова. Шина невозможно радовал тот уровень взаимопонимания, что им удалось достичь. Фигуры, немного размытые, постепенно обретали всё больше очертаний, но в ночной полутьме их неидеальность не особо была заметна, если не всматриваться. Если только их преследователь не обладал ночным зрением или сверхчетким различением объектов, о чём Шин не мог судить, но надеялся, что никаких особых умений у неизвестного не было. Верил в своё воображение как в непреложную истину. 

Тем временем два неотличимых от Ланы и Шина образа двинулись вдоль улицы, полностью оставаясь на свету фонаря. Это было немного рискованно – тот мог бы понять, что что-то не так, хотя фигуры двигались так, будто пытались быть незаметным, но… Сверху снова засвистело, и обе фигуры тут же нырнули влево, уходя в тень между двумя зданиями. Звук лопающихся ламп пролетел вместе со свистом ветра. Шин вздрогнул от внезапного хлопка в метре от себя. Кусок стекла от разлетевшегося фонаря прилетел точно в его сторону, он не успел бы заметить, стекло пролетело мимо, обжигая щеку острой царапиной прямо поверх тысячи прошлых. Сжав зубы, Шин заставил себя не обращать на неё внимания. Теплая кровь, покидая сосуды, стекала вниз, к подбородку, становясь холодной, но он пытался не думать об этом. Рану жгло, содранная кожа на ладошках тоже напомнила о себе жжением, колено, наверняка, опухло от падения, его прошивало режущей болью от каждой попытки пошевелиться после длительного нахождения в одной позе. Шин старался не двигаться. Не двигаться и помнить о том, как выглядят двойники, что они делают, куда идут, представлять их движение, пока они находились в зоне его видимости, не вызывая подозрений.

Что-то словно упало с неба прямо в центр улицы, замедлилось у самой земли и легко, едва ощутимо коснулось плитки, становясь на ноги. Шин видел в темном силуэте очертания человека, развевающихся волос и одежды, но ничего больше различить не мог. Он не знал, кто это, не мог сказать, видел ли этого человека раньше, силуэт больше напомнил женский, но судить было трудно. Резкий поток впечатал их в стену. Шин зажмурился одним глазом, чтобы не потерять происходящее из виду. Боль вернулась, он старался забросить её подальше в сознание, что выходило так себе. Копии прятались между домами, размывались в темноте, что принесло ему облегчение: ещё существовали, а насколько они похожи на них или на людей было не важно в данной ситуации. 

Темный образ стоял в центре улицы, и разбушевавшийся ветер никак его не беспокоил, волосы и одежда на нем развевались в стороны, но он стоял неподвижно, словно бы изучал что-то, вслушивался, выискивал. Голова Шина начала кружиться. Не сильно, постепенно, словно бы… они находились в душной комнате, в которой не оставалось кислорода, или в которой он стремительно заканчивался. Это было более чем отвратительно. В ушах начинало звенеть, а в солнечном сплетении скручивалась “аура” чего-то болезненного, сжимающего, непонятного, что-то, что организм воспринимал как сигнал для действия. Намекал: “Тебе не кажется, что нам пора бы выбираться на свежий воздух подышать?”

Шин бросил взгляд на копии, и они двинулись, заметно мелькнув огненными бабочками Ланы, вглубь темноты. Фигура преследователя дернулась в их сторону, сделала несколько резких, но неповторимо легких, неслышных шагов, и замерла. 

“Просто иди дальше”, – про себя Шин словно бы пытался заставить её двигаться. 

Темная фигура не двигалась и будто бы смотрела в их сторону. Шин знал это, ощущал её взгляд, выжимающий кислород из пространства даже больше, чем то, что было использовано против них до этого. Что-то ужасно сильное, что не должно быть под силу простому человеку. Что-то уровня духов.

Шин понимал: нужно срочно уходить. Не было времени и возможности прятаться дальше. Но и двигаться, чтобы не стать легкой мишенью он тоже не мог. Лана стояла рядом, замерла, опершись о стену, смотрела в сторону фигуры, но в её глазах был не страх, в её глазах мелькала решимость уровня “я буду с тобой драться, если необходимо”. Эта решимость Шину не нравилась, пугала его неизвестностью будущего. Он слышал практически только противный писк в ушах, и понимал, что сражаться с таким противником было бы просто самоубийством. 

Они не смогли бы победить, если бы попытались.

Он тронул Лану за плечо и указал в сторону, противоположную направлению, в котором скрылись копии. Лана посмотрела на него оценивающим взглядом и кивнула. Идти нужно, и вариантов других не существовало, они либо будут ждать и задохнутся от нехватки кислорода, либо смогут выбраться, медленно и незаметно. Насколько это будет возможно.

Мелькнув огненной бабочкой вдалеке ещё раз, Шин позволил копиям окончательно рассыпаться, потому что на этот раз они нуждались в защите здесь, не смогли бы скрыться, не издавая звуков. Не в их состоянии, ни после падения. 

Сделав первый шаг, Шин едва ли не упал. Колено окончательно отказывалось его слушаться, пульсировало болью и практически не сгибалось. Он винил себя, что вышло так неудачно, пытался же, чтобы всё прошло хорошо, так почему? С левого боку прильнула Лана, подхватывая Шина под руку, не позволяя упасть.

– Нам нужно двигаться, – шепнула она совсем рядом, от её теплого дыхания на коже стало немного легче, спокойнее. Будто бы не было никакой проблемы. Передышка в миллисекунду. 

Шин вспомнил про иллюзию, судорожно обернулся, но темная фигура не двигалась. Не заметила… Хоть ему и казалось, что она смотрела в их сторону, скорее всего они были скрыты от преследования, двигаясь вдоль темной стены. Наступая на больную ногу, Шин каждый чёртов раз ощущал острую боль, словно между костей в колене насыпали заточенных лезвий. 

Единственное, что ему хотелось – лечь и больше не двигаться. И он ужасно сожалел, что не мог. Думал разве что о том, как начинаешь ценить простые вещи только тогда, когда не можешь их получить. Кровь на порезанной щеке запеклась и треснула от удрученной улыбки, расползшейся по его лицу. Также Шина беспокоило другое: они успешно скрывались или им давали возможность уйти? Пошатнувшись от неудачного положения, он наступил на неровный участок дороги, Лана удержала от падения, но эта ублюдская поврежденная конечность решила отомстить. 

Он не произнес ни звука, стиснув зубы, однако...

И этого хватило, чтобы рассыпать иллюзию в ничто.

Очередным потоком ударило им в спины, и они тут же кубарем покатились вдоль стены, зацепив несколько выступов, превращая живые участки тела в багрово-красные пульсирующие гематомы. Шин некстати вспомнил, ощущая на себе все неровности дороги в попытке остановиться: кое-то уже однажды сказал это – боль нарушает его концентрацию. Полагая, что справится с этим, Шин сильно себя переоценил, и реальность обернулась своей привычной стороной – неудачной. Недостаток кислорода напомнил о себе уплывающим сознанием, ощущением конца, смерти в не то чтобы уж очень стоящий битве, от рук опасного маньяка, преступника или простого сумасшедшего. Пытаясь подняться, он усмехнулся: вот это – именно то, что было суждено? Судьба его никогда не радовала положительными моментами, удача всегда поворачивалась к нему спиной, да и на этот раз ничего не поменялось. Шин с трудом повернул голову в ту сторону, куда отнесло Лану, ощущая, как лишние движения только усиливают звон в ушах и сверкание мушек в полной темноте. Лана лежала на боку, с согнутыми, прижатыми к телу руками, будто бы просто спала. Очередная бесполезная мысль пролетела у Шина в голове: разве она заслужила того, чтобы просто так оказаться жертвой, без возможности что-то сделать?

Тело не слушалось, Шин предпринял несколько попыток встать, но поврежденное колено отдавалось острой болью при каждом неудачном движении, он разве что нашел в себе силы, чтобы перевернуться на спину. По ночному небу проплывали темные облака, закрывая звезды, Шин чуть улыбнулся, ощущая как странные мысли о принятии смерти текут в голове, у него не было ни сил, чтобы двигаться, ни понимания, почему он так легко решил смириться с неизбежностью. Впрочем, он думал, наверное, потому что всё всегда заканчивалось одинаково, не сейчас, так в следующий раз…

Со стороны Ланы возникло какое-то движение, Шин бросил взгляд краем глаза, но ничего не заметил, однако этого хватило, чтобы взять себя в руки. Он был не один, он мог бы смириться со своей неудачей, но сейчас не только его жизнь висела на волоске. Принимая это во внимание, Шин попытался подняться, с первой попытки не вышло – руки дрожали и не хотели двигаться. Земля была ледяная, Шину было всё равно, что в итоге случится с ним, но Лана не должна была умирать в какой-то подворотне, так и не став кем-то, только из-за его оплошности. 

Собравшись с силами, Шин сел, а затем, пошатнувшись, поднялся на ноги. 

Темная фигура стояла в нескольких десятках метров от него. Хотелось бы узнать, кто это был, но она стоял слишком далеко, чтобы разглядеть, и не двигалась, уверенная в своей победе. Но, по факту, она и была победителем. Два едва ли способных двигаться проигравших и совершенно не получивший урона победитель. 

Всё, что Шину оставалось, это оттягивать время до последнего, пока Лана не придет в сознание и не сможет скрыться подальше отсюда, и это именно то, что он планировал делать, потянулся к браслету на руке, вынимая из маленьких ножен постепенно увеличивающийся меч. Фигура замерла на некоторое время, вероятно, оценивая его сознательность, а затем стремительно сорвалась с места, поток воздуха обернулся вокруг неё, словно кокон, небольшой вихрь, он крутился и танцевал в небольшой зоне, не приближаясь, запугивая. Шин совершенно глупо в надежде повлиять на что-то поднял меч, выжидая, высматривая ее малейшие движения, его лишенный кислорода мозг был почти не способен зарегистрировать никаких быстрых изменений и тем более совершить каких-либо стремительных действий, но он еще был способен понимать, что, будь у противника желание их задушить, он бы сделал это сразу без церемоний.

Внезапно вихрь сорвался с траектории, рванулся вперед, Шин приготовился, но вихрь упал, рассыпавшись, едва пролетев несколько метров, фигура внутри него протаранила землю, плитка встала дыбом и пыль поднялась в воздух. Шин заметил несколько торчащих из спины и ног стрел, фрагменты их оперения чуть поблескивали в свете звезд. 

– Уходите отсюда! – раздался женский крик откуда-то сверху. 

Шин поднял голову, но никого на крышах не увидел. Фигура начала подниматься. Рассекая воздух, снова полетели стрелы, но фигура разбросала их в сторону одним легким движением.

– Уходите быстро! – раздался другой голос, мужской, он прозвучал настолько громко, будто бы рядом, словно в нескольких миллиметрах, Ши отреагировал на него, ощущая словно это единственное, что ему следует сделать, бросившись в сторону Ланы.

Она вернулась в сознание, но с трудом поднялась на ноги, едва заслышала тот второй крик, начала вертеть головой в стороны в попытках обнаружить кого-то. Шин слышал, как летят стрелы со всех сторон, и как их наконечники стучат по камню, промахиваясь мимо цели. Он знал, что задаваться вопросами было не время и следовало сделать так, как им сказали, и не важно, кто и зачем это сказал. Они с Ланой скрылись между домами, звуки битвы оставались позади, никто за ними не гнался. 

На этот раз кто-то спас их. Но в следующий… Шин не был уверен, что им повезет снова.