Пробуждение наступило – тяжелое, ужасное, близкое к нежеланному. Приглушенный свет резал глаза после кромешной темноты по другую сторону век, несмотря на то, что Шин очень хорошо помнил, как его залило потоком света, он смог открыть глаза не сразу, но и не только по этой причине – веки казались неподъемными, едва способными к движению. Мир вокруг состоял из светлых пятен, которые очень медленно приобретали очертания предметов и превращались в вещи, стены, предметы мебели и… людей. Шин попытался пошевелиться, но тело катастрофически плохо реагировало на команды, повернуть голову удалось с большими трудом, мир постепенно приобретал достаточно очертаний и красок, чтобы можно было разглядеть… Лану, что спала на кресле в углу комнаты и совершенно не выглядела как тот, кто отдыхал в последнее время – осунувшаяся, бледная, с темными мешками, залегшими под глазами. Интересно, подумалось Шину, спала ли она в каком-нибудь удобном месте в последнее время? Это натолкнуло его на вопрос о том, сколько времени он провел здесь, но спросить он мог только у Ланы, будить которую не хотелось. Шин ощущал себя… обычно. Устало, сонно, затекшие мышцы плохо реагировали, словно он не использовал их вечность, но в целом ничего необычного он не замечал. Каких-то важных изменений.Чего-то, что сказало бы ему, что все то, что произошло, действительно существовало в реальности, а не во сне, где что-то после той первой битвы пошло не так, и это Шин тогда проиграл в ней и все это время провел в медцентре, пока Лана беспокоилась, но продолжала жизнь. Он не мог найти подтверждения тому, что эта версия не являлась правдой, так что какое-то время представлял, что все именно так и было, и что никто не пострадал из-за него… что было невероятно желанным, но в тоже время… Лана приоткрыла глаза, моргнула, Шин всё это время наблюдал за ней, размышляя о своем, что смог заметить весь цикл изменений на ее лице: удивление, её глаза расширились, зрачки стали чуть больше, секундное замешательство, и улыбка тут же растянулась по всему лицу, отражаясь в глазах, маленькие лучики поползли от их уголков к вискам.

– С возвращением! – крикнула Лана слишком громко, что отдалось неприятным звоном в ушах Шина, он поморщился, Лана зажала рот рукой, замотала головой, уже тише добавляя. – Прости.

Шин попытался ответить, но голос прозвучал хрипло, сипло и тихо, так что он сдался, Лана стремительно подлетела ближе, помогла приподняться и вскрыла крышку бутылки, стоящей на полке рядом.

– Тут нет стаканов, – сказала она, протягивая бутылку.

И не то чтобы Шину уж очень был нужен какой-то стакан, он потянулся вперед, ощущая словно бы несуществующий скрип от движения мышц, что в голову закрались сомнения о собственной дееспособности, он поднял руку, с трудом сжимая пальцы вокруг бутылки. Справившись с доставкой пересохшему горлу живительной влаги, Шин спросил:

– Сколько… – получилось тихо, в горле першило, он прокашлялся, чтобы продолжить, – прошло времени?

– Пару дней. Или несколько. Может, чуть больше. Я не знаю. Не очень много. Мы не успели отчаяться. Ну, как сказать, нас тут не то чтобы много было. В общем, я думаю, тебе ещё стоит отдохнуть, – протараторила Лана так быстро и скомкано, что вызвала лишь больше непонимания и сомнения.

– Что-то случилось? – спросил Шин, Лана вопросительно склонила голову, и он добавил. – Что-то ещё, помимо, – он обвел взглядом себя, – этого?

– Ничего серьезного. Я надеюсь, – ответила Лана.

Вопросов это не убавило ни на йоту.

– И все же?

– Я не знаю, – раздражение проскользнуло в её голосе вместе с отчаяньем. – Очень много всего. Эвакуация почти закончилась, но монстры никуда не делись. И… Ванда сказала, что ты убил одного.

– Кто такая Ванда? – спросил Шин на автомате, понимая, что это было не самым главным.

– Подруга Фимы. Помнишь Фиму? – ответила Лана, Шин кивнул, и она продолжила. – Мы познакомились здесь, пока ты спал. Ты вроде как… спас её от монстра.

Шин помнил эту ситуацию, отлично помнил её, чтобы понимать, что у него не было ни малейшего намерения кого-то спасать.

– Вы разговаривали… об этом? – спросил он, хотя не особо хотел услышать ответ.

– Немного. Возможно, вам стоит поговорить чуть позже, враждебной она не выглядела. Я вроде как с ней поговорила, так что, кажется, она не обвиняет тебя. Не знаю. Тебе стоит спросить у неё об этом, возможно, чуть позже. А, да, твой меч у меня. Заберешь?

Воспоминания о мече вызвали у Шина приступ паники и тошноты, он отчетливо ощутил, как закружилась голова и словно в комнате стало меньше воздуха для дыхания. Он не хотел проходить это снова, не хотел, чтобы всё началось заново, и потому не был уверен, что может вообще взять этот меч в руки снова без последствий. Что, если что-то снова пойдет не так, и он кого-нибудь убьет, не попытается нанести парочку не смертельных ран, а убьет, полноценно, сразу, без промедлений, что тогда? Шин бы хотел знать,что, но он не знал. И вряд ли кто-то мог бы дать ему верное направление для поиска ответов, ведь никто не сталкивался с такими ситуациями.

– Нет, – ответил Шин, – не сейчас. Не думаю, что могу забрать его сейчас.

Лана не стала спрашивать, она кивнула с понимающим выражением лица и сказала:

– Я бы тоже не хотела, когда не понимаю, что случилось.

– А что… случилось? Ты ведь точно знаешь больше моего. Так что было?

– Хочешь услышать мою версию? – удивилась Лана.

– Я хочу услышать любую, – разозлился Шин. – Моя версия, если тебе вдруг интересно, состоит из кровавого месива и попыток убийства случайных прохожих. Не самая объективная, как считаешь?

Усмешка появилась на лице Ланы на секунду, такая, словно она понимала всё как никто другой. Но она не понимала – Шин знал это прекрасно, сомневался, что кто-то в принципе способен понять. Лана начала отвечать так, словно не задумывалась над тем, стоит ли Шину слушать это все – именно чего он и хотел:

– В моей версии нет ничего цельного. И… – она усмехнулась, – кровавого месива, наверное поменьше, но тоже с лихвой. Я знаю, что-то было с мечом, но что? Никто не сказал. Версия с заклинанием звучит так убого, что вызывает только больше вопросов. Кому, зачем, для чего, с какой целью оно было нужно? Что оно делает? Добавляет владельцу безумья для шарма?... Прости… Но все же. Причем тут тогда Дора? Просто она… кто-то сказал ей, что нужно сделать то, что она сделала, и это что-то происходило когда-то давно… Ты тоже это видел?

– Что?

– Обратный мир. Странное местечко. Оно кажется мне таким, не знаю, похожим на что-то, но я не могу понять, на что именно. Дежавю буквально. Но не в этом суть. Он странный, этот мир, там живут духи и туда попасть могут только духи и те, кто с ними связан. Ты когда-нибудь слышал про него до этого? Потому что я точно нет. Ну, то есть, да, загробная жизнь и вот это вот все, но конкретно такое название... впервые слышу, хотя кажется таким знакомым, но я никак не могу вспомнить, где я его слышала.

– Нет, – покачал головой Шин. – Я тоже его впервые видел. Он очень пустой для места, где собираются мертвые, разве не должны там находиться буквально толпы народа?

– Вот именно. В нем все странное. А его вид зависит от того, кто на него смотрит, потому что когда Дора была… не совсем со мной, он выглядел совершенно иначе. Но как он тогда выглядит, когда никто на него не смотрит?.. Мда, кажется, я слишком далеко ушла от темы. В общем, ты знаешь, после того как началась история с мечом, ты… – Лана сделала паузу и бросила сомневающийся взгляд, – ну, мы встретились тогда в переулке, потом мы повели Дору в медцентр и там на нас напали те монстры, мы пытались от них сбежать, в итоге нам помогла Фима, с ней были какие-то черные высокие тени, что звучит весьма странно, но они будто бы отпугивали монстров, и те нас не трогали. А после... я была тут. И вот я всё так же тут. И до сих пор ничего не понимаю. Я даже понимаю меньше, чем до этого, но… Точно! – выкрикнула она, словно что-то вспомнила, и комнату заполнили огненные бабочки, раскрывшие свои крылья буквально из воздуха, Лана сконфуженно улыбнулась и добавила извиняющимся тоном, – не буду грузить тебя ещё и этим.

– Ладно. Это лучше, чем ничего, – ответил Шин, понятнее не стало, но он был благодарен Лане за её попытку, однако упоминание Доры, в контексте, в котором он не хотел её вспоминать, заставило его сердце сжаться, словно его проткнули чем-то острым и раскаленным. Все, что было ему известно на данный момент – история о “заклинании”, что имело отношение к мечу со времен первых Посланников, но это знание создавало только больше вопросов, часть из которых Лана уже озвучила. Шин также не имел ни малейшего представления, кому было нужно это заклинание и зачем, что оно давало, кроме… того, о чем Шин предпочитал не думать, где был этот меч все время и где были те, кто знал нужные слова для заклинания. Шин бы хотел спросить у Аделаиды об этом, но длительные беседы о прошлом не входили в её планы, а теперь спрашивать было попросту некого. И Шин не знал, что произошло с тем, кого Аделаида называла Берсерком, он мог исчезнуть, но не было гарантии, что его больше нет, он не существовал более как отдельная личность, но Шин ощущал его будто бы… как некий факт, явление, воспоминание, силу, может быть, его сущность хранилась внутри меча и никуда не планировала пропадать на самом деле.

И история с мечом… Шин задумался, стоит ли говорить Лане, но потом решил, что лучше для начала понять мотивы, чтобы рассказывать о событиях.

– Ты точно не хочешь его взять? – спросила Лана снова. – Если слова Ванды правда, то это на данный момент ты – единственный случай смерти этих тварей. Ты не можешь просто так отказаться от… этого.

Шин думал, что он мог. На данный момент он мог отказаться от чего угодно. Он был максимально близок к тому, чтобы отказаться от всего вообще, не хотел просыпаться, мог бы с радостью остаться в обратном мире, и это желание являлось довольно близким к тому, что он бы хотел сейчас – исчезнуть, чтобы все проблемы испарились вместе с ним.

– Если ты так хочешь проверить, попробуй сама, – нахмурился он. – Может, у тебя получится так же. Кровавый бонус не предоставлю, мне он неизвестен, но попробуй без него.

Лана поджала губы, было видно, что слова её обидели, но Шину было все равно. Ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Он полагал, что ему стоило отдохнуть, может быть, мысли прояснятся и станут чуть оптимистичнее.

– Ладно, – ответила Лана, подошла к креслу и забрала меч, прислоненный к подлокотнику, огненные бабочки двигались за ней, словно приклеенные, Шину же было настолько тошно, что он даже не заметил меча у кресла ранее. – Если что, надеюсь, ты сможешь меня найти.

Сказав эти слова, Лана вышла, даже не хлопнув дверью, Шину казалось, что она должна была уйти демонстративно эмоционально с криками и истериками, он понятия не имел, почему так думал, но она просто ушла, забрав меч, что должен был быть важен, ведь в куске металла хранилась такая длинная, богатая и сложная, полная магии история, но Шину было все равно. По крайней мере, сейчас он не хотел думать обо всем этом. Он не хотел думать вообще ни о чем. Только спать.

Следующее пробуждение далось Шину проще, но не спокойнее. Едва проснувшись, он осознал, что за ним наблюдают, это насторожило, ощущение казалось странным, быть может, было связано с существованием некой силы, которой до этого у Шина точно не было, а может, с обратным миром, копией или новыми знаниями, в любом случае, ощущение чье-то присутствия возникло у Шина впервые, но он к этому был (почти) готов. Открывая глаза, он не ожидал чего-то необычного.

– И давно ты здесь? – спросил он без приветствия, потому что приветствия и прочие проявления вежливости были ни к чему. Теперь уж точно.

– Не особо, – ответил ему Дух безэмоционально, ведь кто ещё мог прийти сюда, когда Лана уже показалась, а желающих пообщаться с Шином было уж не то чтобы много. Впрочем, Духа сюда явно привел исключительно исследовательский интерес и, понимая это, Шин даже не находил в себе силы на него злиться.

– И кто ты теперь? – продолжил Дух.

К сожалению (или к счастью) Шин помнил все события, которые прошли под командованием Берсерка кристально чисто. Ему следовало анализировать их чуть меньше, и перекладывать их на себя, вероятно, тоже, но сейчас, при встрече с Духом, Шин вспомнил, что тогда тот казался… неуверенным, быть может, настороженным, и… Шин помнил вопросы, которые тогда задавал Берсерк, но не помнил, почему тот их задавал, и что имелось ввиду в ответах, полагая, что у Берсерка были свои воспоминания, своя… личность, с которой Шин более не хотел контактировать, и все то, что тот знал, Шину никак не передалось. Потому он не мог сказать, что именно тогда произошло и… почему этот меч оставил в Духе странную дыру. Шин планировал подумать об этом в следующий раз.

– А кого тебе больше хочется видеть? – спросил он в итоге.

– Берсерк не лучший собеседник, особенно, когда он пытается кого-нибудь убить. Впрочем, из тебя тоже собеседник не самый лучший, учитывая, что обычно кто-то пытается убить тебя.

Глупая фраза и такая же придирка задела Шина, но в тоже время он подумал, что так всё и есть, на самом деле, тем не менее, у него не оставалось сил на яркие эмоции. Он вспомнил вопрос, который должен был задать сразу в самом начале, но вместо этого он говорил нечто совершенно иное, чтобы, быть может, оттянуть момент истины, возможно, подсознательно он просто не хотел слышать ответ.

– Так… зачем ты это сделал? – вздохнул Шин, внезапно понимая, что не хочет знать ответ даже сознательно.

– Что? Зашел навестить? – усмехнулся Дух, будто бы кто угодно ожидал его сидящим у постели какого-то случайного участника.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – нахмурился Шин.

– Не стоит тебе знать то, к чему ты не относишься.

– Уж я-то прекрасно к этому отношусь! У тебя был сверхумный план? Он включал в себя, – Шин запнулся, не способный произнести это вслух, – пострадавших? Монстров? Они тоже в плане?!

– Тебе стоит успокоиться, всё ведь закончилось благополучно, не так ли?

– А если бы нет?! И с чего ты решил, что что-то закончилось? Что если… черт возьми, просто скажи мне, зачем ты мне его отдал?!

– Не знаю? – пожал плечами Дух. – Наверное, потому что это твой меч. Впрочем, что весьма радует, ты точно не тот же собеседник, с которым мы удачно пообщались в прошлый раз, но на длинные рассказы у меня сейчас времени нет. Может быть, в следующий раз, – слова прозвучали холодно, Дух поднялся с кресла, собираясь уходить.

– Какого черта! Ты не можешь так ответить! – подскочил Шин, ощущая, как одеревеневшие мышцы отказываются слушаться. Дух остановился, хотя у него не было причин, развернулся, и в его глазах и выражении лица Шин заметил отчетливое раздражение на фоне пронзительной холодности.

– Думаешь, – резко начал Дух, – у меня много времени, чтобы посвящать тебя во все подробности? Достаточно того, что ты не умер и можешь называть себя осознанной личностью. Большего от тебя не требуется. Так что, будь добр, займись чем-нибудь полезным вместо того, чтобы доставать меня вопросами. Начни хотя бы с камнеедов.

– И зачем ты тогда пришел? – вырвалось у Шина до того, как Дух успел выйти, он представлял себе, как спросит это раздраженной интонацией, но он в самом деле не понимал, почему и хотел знать ответ, вся ситуация тотальной неизвестности, которая будто бы не собиралась заканчиваться, выводила Шина из себя, но в тоже время он ощущал невероятную усталость, потому прозвучал вопрос скорее жалко и разочарованно, чем зло и грозно. Может быть, это заставило Духа остановиться и обернуться снова. Может быть, это заставило его смягчить интонацию, когда он ответил:

– Узнаешь, если выиграешь.

Больше Дух не стал задерживаться, а Шин не стал пытаться его останавливать и получать ответы. По крайней мере, он получил один ответ – в нем самом не было никакого важного смысла, как и предполагалось им с самого начала, но каждый раз упоминание об этом проходило вместе с отвратительным тянущим ощущением боли в солнечном сплетении, вместе с холодным, сжимающим чувством ничтожности. Шин так и не научился с ним справляться, принимать его как данность и не реагировать так остро, возможно, пора было начинать привыкать к нему. В попытке абстрагироваться от новой волны депрессивного состояния, Шин зацепился за другую важную информацию – за камнеедов. Он не знал, что это, но, учитывая, что ему следовало бы ими заняться, он мог справиться с ними, и, исходя из названия, они любили поедать камни, выходило, что камнееды могли быть только одним – монстрами, которых Берсерк так удачно не целенаправленно убивал за время своего путешествия по Ситте в поисках развлечений. Других вариантов в голову Шину не приходило, но, возможно, могло быть что-то ещё, однако на данный момент, когда меч находился в руках Ланы, являясь единственным оружием, которым пользовался Берсерк, за монстров можно было не беспокоиться. Лана отлично справится с ними всеми, Шин был в этом уверен, хотя он и никогда не видел, чтобы она использовала холодное оружие, у неё было достаточно знакомых, в этом Шин тоже не мог сомневаться, часть из них явно не решилась эвакуироваться, осталась здесь, и кто-то сможет взять меч и использовать его в правильном русле. Шин им для этого явно не был нужен, так что он мог просто остаться здесь, лежать без какой-то конкретной цели и не делая ничего полезного, вопреки словам Духа. Он уже и без того сделал достаточно, хотя не имел к этому прямого отношения, но сделал своими руками, пусть и неосознанно. Все же незнание не освобождало от ответственности, и вот она, лежала на нем, всецело и полностью, за всех пострадавших, но, слава высшим силам, не погибших.

Или Шин просто не знал о том, что стало с ними после того, как Берсерку надоедало играться и он уходил. Он находился теперь в сознании и у него имелось достаточно сил, чтобы начать думать обо всем, о чем думать ему совершенно не хотелось.