Второе утро настало наверняка уже не утром, окон здесь не было, по крайней мере тех, что выходили бы на настоящую улицу, разве что только проемы с видимостью внешнего мира, так что Шин не знал, показывали ли они то время дня, что происходило снаружи на самом деле, или просто следовали какой-то своей программе. В любом случае, за механическим окном светил радостный день, возможно, близился вечер, Шин вспомнил про наручные часы, и бросил короткий взгляд на запястье, но вместо привычных цифр на часах располагались ровные линии, Шин замечал это не в первый раз, будто бы что-то в медцентре блокировало их, погружая пациентов в блаженное безвременье, но сейчас подобное его больше раздражало, чем приносило пользу. На этот раз никто не посещал его во время сна, Шин попытался встать и осознал, из-за чего проснулся – неизвестные раны, полученные при непонятных обстоятельствах, начинали давать о себе знать, тянули легкой болью и ощущением скованности. Шин не мог вспомнить, когда конкретно произошло их появление, ведь Берсерк был слишком занят своим увлечением, чтобы заботиться о полученных повреждениях. Второй вопрос, который возник у Шина: почему со всеми этими ранами до сих пор ничего не сделали? Впрочем, может, им нужен был пациент в сознании. Гадать было бесполезно, хотя бы потому что у постели висела кнопка для вызова кого-нибудь, кто был готов прийти. Шин нажал на неё несколько раз для верности, но ждать пришлось недолго. Сотрудница примчалась за пару минут, осмотрела Шина быстрым, уверенным, профессиональным взглядом, и сказала:

– Вам что-нибудь нужно?

Шин надеялся, что она будет чуть более заинтересована в его самочувствии, спросит о чем-то менее конкретном, но, возможно, он не полностью понимал, как тут всё работало.

– У вас была какая-то штука, которая быстро восстанавливала раны…

– Прошу прощения, из-за наплыва пациентов некоторые элементы вышли из строя, сейчас она находится на ремонте, так что мы используем классические методы, пока всё не починят.

Шин помнил только небольшие аппараты едва ли больше ладошки с кучей проводов от них, так что у него возник весьма резонный вопрос:

– Она была одна?

– Сама система – да. Вы, возможно, сталкивались с манипуляторами, они исправны, но без ядра работать не могут. Так что... что-то конкретное вас беспокоит?

– Боль во всем теле? – усмехнулся Шин. Женщина отчего-то весьма энергично кивнула, спрашивая:

– Это все?

Шин пожал плечами, тянущей болью отдалось вдоль руки, он глянул на нее, но ничего, кроме повязок не увидел и ответил:

– Наверное.

– Хорошо, сейчас все сделаем, – сказала женщина, уходя. Она носила белое вместо привычного зеленого, которое Шин видел на одинаковых девушках с пластиковыми лицами, так что мысль, что в этот раз к нему пришел кто-то живой и настоящий грела душу. Ожидание также не было длительным, женщина вернулась вместе с другой, выглядящей помоложе, цвет её кожи отливал синим блеском, а глаза выглядели слишком бледными. В целом, доверия она не вызвала, но но носила зеленое, так что Шин был готов дать ей шанс.

– Добрый день, – произнесла вторая женщина, – я сделаю вам перевязку и дам обезболивающее. Как вы к этому относитесь?

– У меня есть выбор?

– У вас есть право отказаться. Хотя, – её голос звучал ехидно, – отказ вряд ли пойдет вам на пользу.

Шин усмехнулся в ответ, кивнул в знак согласия и принялся наблюдать. Первая женщина вышла, оставляя его наедине со второй. Никто из них не представлялся, но Шину не было особо интересно как их зовут. Та подошла к нему ближе, прикоснулась к краю одеяла, задев кончиками прохладных пальцев, заставляя поежиться от перепада температур.

– Простите, – сказала она, – придется вам потерпеть.

– Ничего, – ответил ей Шин, не то чтобы его сильно беспокоили холодные прикосновения, он рассматривал её ужасно бледную с синеватым оттенком кожу и, в сравнении с кожей Шина, на фоне которой мелькали её пальцы, пока она разматывала верхние слои бинта, та выглядела куда более болезненной, чем полагалось бы быть работнику медцентра. Шину подумалось, может, это был ненатуральный, ненормальный цвет кожи, и что он менялся в зависимости от её состояния, может она была настолько уставшей, что валилась с ног, а может, была зла или расстроена, но выражение её лица не давало никаких подсказок, она не улыбалась, но и не хмурилась, ее лицо казалось ровным и почти маскообразным, но не настолько, чтобы сказать, что оно не выражало никаких эмоций, однако прочитать его было практически нереально, так что Шин мог только воображать ответы на свои невысказанные вопросы.

Под бинтами располагались глубокие зашитые порезы, что выглядели куда хуже, чем то, как они ощущались, красные и синие пятна, разлившиеся вокруг в виде гематом, местами перемежались ранами, напоминающими ожоги. Шин не помнил о них, о том, когда их получил, потому что Берсерк не чувствовал ничего, потому что Берсерку было все равно, а теперь они напоминали о себе в виде тянущей боли и, возможно, будут напоминать после в виде шрамов. При мысли о шрамах Шин вспомнил Лану и их первую встречу – она ведь тоже была покрыта мелкими шрамами едва ли не целиком, но Шин никогда не спрашивал, откуда они взялись. Он полагал, причиной являлись длительные попытки подготовиться к Шестой Битве, учитывая ее желание, если бы Лана так и ответила, он бы не удивился, но Шин не спрашивал раньше и не планировал начинать.

Перевязка сама по себе прошла не особо приятно, от антисептика жгло поврежденную кожу, она краснела, щипалась, горела не хуже огня, а кровяные корки, уходя за ватным тампоном, оставляли царапающее ощущение, вызывая желание почесать это место. Шин не мог сказать, где начинаются одни раны и заканчиваются другие, потому что длинные царапины тянулись буквально везде – Берсерку нравился меч и он был не прочь посоревноваться в фехтовании с каждым, кто попадался на пути. Местами кожа горела от ожогов – это было напоминание от ребят из ветки огня, что они не те, на кого стоит нападать. Хотя в тот момент, когда они пытались убедить Берсерка, тот совершенно не воспринял их убеждений всерьез.

– Через пару дней ядро обещали починить, – сказала женщина, заворачивая новые слои бинтов вокруг его рук и ног, едва ли не целиком оборачивая его всего, что Шин с трудом мог шевелиться. – Подождать осталось немного.

Она даже подмигнула, словно Шин был маленьким ребенком, которому говорили, что будет не больно, а он не верил, но все прошло хорошо. Он был на месте такого ребенка когда-то давно, но сейчас это казалось странным. После женщина выдала Шину коробку таблеток, рассказала, когда, как и в каком количестве их принимать, и вышла. Шин достал одну штуку из блистера, закинул в рот, чудом развернувшись в слое бинтов, чтобы взять воды с тумбочки, лучше после таблетки не стало, но он надеялся, что через какое-то время эффект какой-то появился. А если нет, что ж, у него была их целая пачка.

Минут через пятнадцать стало лучше, но минут через пятнадцать случилось кое-что другое – та девушка, которая не успела спрятаться от Берсерка, оказалась на пороге его палаты. Её звали Ванда. Шин знал – Лана сказала. Он не был уверен наверняка, но помнил её испуганное лицо, и от подобных воспоминаний ему стало тошно.

– Хм, – начала она, не отходя от дверей, – привет.

Шин кивнул, медленно и в полном непонимании, по какой причине она решила его посетить, и ответил:

– Привет.

– На этот раз не станешь на меня нападать? – спросила Ванда с насмешливой неуверенностью в голосе, словно хотела пошутить, но сама понимала, что шутки из этого не выйдет, она нервно теребила край ярко-красного шарфа на шее, и Шин отчего-то не мог оторвать от неё взгляда, шарф напоминал ему кровь, что должно было быть ужасно, но в тоже время… не было.

– Не думаю, что у меня выйдет, – ответил Шин, кивая головой на обмотанные бинтами руки и ноги.

Ванду ответ все же не устроил, потому что двигаться с места и подходить ближе она не стала.

– Прости, – начал Шин, но его голос сорвался, – что так вышло, это…

– Я знаю, – сказала Ванда, смотря в сторону, когда молчание затянулось, – Лана рассказала мне кое-какие детали. Я… не могу сказать, что ничего не было или что не виню тебя, но... я понимаю.

– Хорошо, – ответил ей Шин, не зная, что следовало отвечать, и добавил. – Спасибо.

Он, в самом деле, не понимал зачем она сюда пришла, учитывая… случившееся.

– Я все думала, – продолжила Ванда с порога, также не смотря на него, – что не будь там тебя, меня бы могла убить та тварь. Так что, в каком-то смысле, ты даже меня спас.

– Не думаю, что у него была такая цель, – скривился Шин.

– У него, – повторила Ванда, – да, наверное, это был кто-то совсем другой.

– И его больше нет. Я надеюсь.

– Да, я тоже надеюсь.

Хотя Шин не был уверен на сто процентов и не мог знать наверняка он все равно сказал это, ведь на данный момент никто, кроме него, не был в курсе, что случилось на самом деле, что произошло на той стороне. И Ванда чувствовала бы себя спокойнее, зная, что ничего из произошедшего больше не случится. Он так и сказал:

– Такого больше не будет.

Ванда подняла взгляд и неуверенно кивнула:

– На это я тоже надеюсь.

И больше не произнесла ни слова.

Из-за ожидания починки аппарата, Шин застрял в медцентре на неопределенное время, к тому же, не до конца понимая, что вообще ему дальше делать, он не горел желанием следовать совету Духа, но в тоже время чувствовал ответственность, зная, что он мог уничтожить монстров и разрешить проблему, нависшую над всем городом. Эвакуация закончилась, хотя возможность покинуть Ситту у тех, кто еще оставался в ней, конечно же, существовала. Ей разве что никто не хотел пользоваться. Не зная, что происходит, Шин открыл для себя ценность разговоров с теми, кто находился в той же ситуации, но отчего-то теперь к нему приходила только Ванда, они молчали какое-то время в первый раз, а затем Ванда пришла к нему на следующий день и спросила, как у него дела, будто бы они уже были друзьями. Шин не был уверен, что заслуживает подобного, но ему было нужно с кем-то говорить, чтобы не погружаться в свои мысли и не сойти с ума, так что за один неполный день он узнал слишком много о Ванде и о себе того, чего узнавать не планировал. Ванда сказала, что не хочет наблюдать со стороны, что хочет помочь, да и ей некуда отправиться, Шин сказал, что разделяет её мысли всецело, и одного этого уже было достаточно.

– Куда отправили эвакуированных? – спросил у неё Шин, на что Ванда пожала плечами. Она сидела на том же кресле, что и Лана в последнюю их встречу, но при этом – Шин был уверен – кресло стояло несколько дальше.

– Не знаю. Может, куда-нибудь в соседний город или страну, если это возможно. Или просто подальше от эпицентра. Я как-то не интересовалась. Может, они все на станции, с неё вроде закрыли выход в Ситту и ближайшие телепорты, так что, может, там сейчас безопаснее всего.

Шин кивнул, ничего не говоря. Где угодно сейчас явно было безопаснее, чем внутри Ситты, и, хотя почти никого в ней не осталось, по ночам было слышно, как строения поблизости осыпаются, а монстры воют своими скрипучими голосами.

– Вроде поставили барьер вокруг города, – продолжила Ванда, – они не должны уйти далеко.

– Может, они не хотят уходить. Может, они точно там, где им нужно находиться. Вряд ли ведь это просто какие-то случайные монстры, которым скучно, так? Думаю, кто-то их сюда направил. Откуда-то. Кем бы они ни были.

– Я тоже так думаю, но, конечно же, откуда нам знать, кто мог бы на такое пойти? Возможно, эти неизвестные хотели повлиять на Битву. По крайней мере, это у них точно вышло.

– Скорее всего. Много человек пострадало, не знаешь?

Ванда вновь пожала плечами:

– Наверное, много.

Отчасти это была и его вина тоже, никто не умер, Шин знал, что никто не умер, Берсерк бы не позволил им умереть не от его руки, хотя в тоже время он не хотел убивать их легко и просто, однако… дальнейшая судьба несчастных была ему неизвестна, что случилось с ними после, куда они отправились, как быстро смогли найти помощь, не попались ли по пути монстрам – на это у него не было ни единой возможности узнать ответы. И в таком случае, как много людей пострадало из-за него?.. Как минимум ещё один точно. И она должна была быть здесь. Шин надеялся, что она была. Но не хотел думать о том, что будет, когда он её встретит.

С трудом поднявшись на ноги, он ощутил, как ватные конечности пытаются сложиться по линиям сгиба, словно бумажный набор для оригами, Шин схватился за край постели, не позволяя им этого сделать. Ванда подскочила ближе, видимо, собираясь его подхватить. Шин был благодарен ей за присутствие, но помощь Ванды не понадобилась, он убедил части своего тела работать так, как им бы стоило работать, сделал несколько пробных шагов, которые ему, наверное, делать не следовало, учитывая, что под бинтами красовались ровные линии зашитых порезов, которые могли бы превратиться в открытые и неровные с каждым его шагом. Ванда все же подхватила Шина под руку, он её не просил и она не предлагала помощи, просто сделала это.

– Спасибо, – сказал ей Шин.

– Пустяки, – отмахнулась Ванда.

– Нет, – настойчиво ответил Шин, ощущая, что ему стоило действительно поблагодарить её, – правда, спасибо. До сих пор не понимаю, почему ты помогаешь мне.

Ванда улыбнулась сдержанно и обхватила его руку на своем плече за запястье покрепче, тут же меняя тему:

– Куда ты хочешь пойти? – её голос звучал одновременно с беспокойством и желанием помочь отправиться туда, куда Шин планировал отправиться.

– Я не уверен, где конкретно она сейчас находится, но… можно спросить у сотрудников. И… я думаю, что все же могу идти и сам.

– Оу, – Ванда быстро отошла в сторону, словно это было чем-то… неправильным, – хорошо, ладно, и правда.

Шин немного лукавил или даже откровенно врал, первый же шаг отозвался острой болью в голени, затем в колене, а после второго шага ещё и в нескольких других местах, он не считал, сколько на нем таких ровных швов и не вглядывался в то, насколько глубоки они были, но сейчас казалось, что их больше, чем его тело могло выдержать. Левая нога ужасно ныла, и Шин вспомнил, что его вообще-то нехило так укусил почти что настоящий волк.

– Я тогда быстро узнаю, – протараторила Ванда. – Кого нужно найти?

– Мм, – Шин задумался, поежившись от воспоминаний. – Я знаю только имя. Её зовут Дора. Может, сейчас людей с таким именем здесь не так много.

Ванда кивнула:

– Постараюсь узнать.

И выскочила за дверь палаты с первой космической скоростью. Наверное, ей было неуютно. Правда, в чем была проблема, Шин не особо понял и не хотел задумываться, он попытался сделать пару шагов, стена так удачно оказалась рядом, и он со стоном едва ли не свалился на неё, чуть не заработав дополнительные синяки. Новые повреждения были бы не очень кстати. Хотелось для начала покончить со старыми. Шин честно находился в такой ситуации впервые. В детстве все получали какие-то травмы, он даже сломал руку когда-то очень давно, и мечом своим резался не один раз, но все это казалось таким простым и обыденным, и никогда не вызывало столько проблем, как то, что происходило сейчас. И это сейчас для кого-то было обыденностью. Для самих Посланников и для половины тех, кто пришел сюда, чтобы получить возможность ими стать, забрать свой главный приз, все они были к этому готовы. Так что Шин решил, что и ему стоит попытаться превратить его нынешнее состояние в обыденность. Каким-то образом. Если боль и страдания могли быть для него обыденностью в принципе.

Не было времени на нытье, не было времени жалеть себя, никто ведь не станет ждать, пока он научится терпеть боль, игнорировать ей в самый ответственный момент, чтобы сохранить концентрацию, и потому он тоже не хотел заставлять ждать себя. Для начала Ванду, а потом и всех остальных. Внезапная мысль пришла в голову: он ведь не спросил, из какой Ванда ветки, а ведь они могли быть противниками, но тогда каков был смысл в её действиях Шин не представлял. Пока что он решил отложить эту мысль до востребования и, собравшись с силами, через боль и ощущение неспособных к движению мышц, заставил себя оторваться от стены и двинуться дальше, к выходу, в коридор медцентра. Это далось ему не сразу, но, когда он все же справился, боль показалась почти привычной, словно организм плюнул на попытки убедить Шина в необходимости неподвижного отдыха и перестал посылать сигналы о грядущих проблемах. Или, возможно, просто таблетки, наконец, подействовали окончательно.

Ванда вернулась как раз вовремя, встретила Шина в коридоре, на этот раз не стала пытаться его ловить. Шин вроде бы не падал или ему так казалось, ощущал себя он, впрочем, не особо устойчиво. На арену прямо так выйти точно бы не смог.

– Людей с именем “Дора” тут и правда не много, – сказала Ванда. – На твое счастье, только одна. Её уже выписали, но она ещё собирается и не забрала документы. Нам повезет, если быстро доберемся до палаты.

Шин про себя усмехнулся, что быстро и он сейчас далеко не синонимы, но вслух ничего не сказал, потому что стоило двигаться, если он планировал успеть. Ванда повела в нужном направлении, Шин медленно доковылял до лифта, где поймал обеспокоенный взгляд.

– Нормально, – отмахнулся он.

Ванда скептически его осмотрела и, отвернувшись, нажала кнопку, затем они вошли в лифт, и она нажала еще одну, двери закрылись с некоторой задержкой. Лифт двинулся вверх, на табло у кнопок отобразилось “- 2”, Шин внезапно осознал, почему окна не были настоящими, а лифт проиграл три высоких звука, оповещая о доставке на нужный этаж, двери открылись, и здесь оказалось так же пустынно, как и на минус третьем, с которого они прибыли.

Дорога до палаты заняла всего ничего, дверь оказалась буквально за поворотом, несколько метров от лифтового холла, что показалось Шину слишком близким. Ванда осторожно постучала и открыла дверь, Шин не услышал ответа, но надеялся, что Ванда слышала. Однако за дверью палаты первым, с чем они столкнулись, была вовсе не Дора. Шин услышал рычание, оно показалось ему знакомым, всплыло в веренице ненужных воспоминаний, но размышлять над ними не пришлось – источник находился здесь, расположился на полу у самого входа, скалился в их сторону и перегораживал дорогу. Как и внутри воспоминаний, в реальности это был черный полупрозрачных дух, похожий на волка, со светящимися синими точками глаз, что смотрели без какого либо выражения. Шину взгляд этот казался недружелюбным, он помнил волка как в реальности, того, что прокусил ему голень, и того огромного из обратного мира, что почти не говорил, и не знал, которого сейчас видит перед собой. В реальности волк был довольно большим, доставал в холке до бедра Шину, и, учитывая, что он совершенно точно мог оставлять неприятные раны, а Шину было нечем защититься, он рефлекторно отшатнулся назад, к дверям.

– Мы пришли с миром, – сказала Ванда, подняв руки вверх перед собой, попыталась встать между волком и Шином, впрочем, неизвестно было, кого она собиралась защищать. В этот момент Дора, что складывала какие-то вещи на постели, обратила на них внимание, но ничего не сказала. В её взгляде и выражении лица, в отличие от синих точек, легко было прочесть мгновенный испуг, который она испытала, увидев не самого желанного для встречи человека – Шин заметил, как та глубоко вздохнула, видимо, пытаясь держать себя в руках. Прошло ещё какое-то время в тишине, волк продолжал рычать, не покидая своего места между ними, а Шин пристально смотрел на Дору. Затем он повторил жест Ванды, едва не упав из-за того, что перестал держаться.

– Я просто… хотел попробовать извиниться… если это возможно, – сказал он, и Дора в ответ одарила его недоверчивым взглядом, явно не согласная с мыслью о возможности прощения.

– Прекрати, Эрн, – сказала Дора очень тихо, – это ведь общественная территория.

Словно её разрешение касалось не конкретно Шина и Ванды и их присутствия в палате, а того, что волк мог помешать кому-то другому. Дора окинула Шина повторным взглядом, он опустил руки, боль пронзила прокушенную ногу и он вновь неустойчиво покачнулся, схватившись за стену позади себя. Быть может, это убедило Дору, что он не представляет угрозы, волк перестал рычать, хотя место свое не покинул.

– Я слушаю – сказала Дора, отвернувшись к своим вещам, вероятно, она хотела закончить разговор как можно скорее. Шин видел, что ей не нравилось здесь находиться, но, быть может, наличие её волка и Ванды, а также видимая несостоятельность самого Шина немного придавали ей уверенности. В случае чего, на её стороне оказалось бы на два соратника больше, в конце концов, Шин был уверен, что Ванда не станет защищать его, если Берсерк вернется.

– Я… – начал Шин, внезапно осознавая, что не может просто тупо повторить то же самое, что уже говорил, но ничего другого в его голову попросту не приходило. Он даже не представлял, что должен сказать, у него не было момента планирования разговора, он просто решил, что нужно это сделать, и что он сделает это прямо сейчас, пока ещё была возможность, но, когда наступило это “прямо сейчас”, слова превратились в неструктурированные буквы, из которых не собиралось ничего конструктивного.

– Я не виню тебя, – ответила вместо него Дора. – Тебя конкретно, я имею ввиду. Я знаю, что это был не ты, хотя не знаю, что именно ты сейчас… Это не значит, что я тебя прощаю или что не думаю, будто бы ты больше не опасен, я… Я бы не стала помогать, если бы…все это, – Дора обвела глазами палату, – было твоим осознанным решением. Я бы не стала помогать кому-то, кто совершает плохие вещи, потому что просто может.

– Спасибо, – ответил ей Шин, – если бы не ты, я не знаю, что было бы…

– Надеюсь, мы этого и не узнаем. Хотя то, что я сделала, не… что-то хорошее.Оно, как минимум, незаконно. Однажды, когда ты умрешь, ты останешься там, как и Нимфа.

– Нимфа?

– Ты должен был увидеться с ней, вы же виделись? – в голосе Доры пробежало волнение, – Она рассказала, что нам делать. Там, на острове, полном сломанного оружия. Ты не видел?

– Видел, но… она называла себя иначе.

– Быть может, у неё были причины, – пожала плечами Дора, успокоившись. – В любом случае, мне вряд ли доведется увидеться с ней снова, и… я вижу, что мы добились того, чего она хотела.

Шин не знал, было ли Доре известно о той части плана, в котором Аделаида собралась погибнуть, а также о том, стоило ли рассказывать, если Дора не была в курсе, но, судя по ее словами… вероятно, она все поняла. Он решил спросить:

– Ты знала, что она планировала сделать?

– В общих чертах. Я знаю, что она тоже сталкивалась с этим, и то, что мы сделали как-то помогло ей, и я знала, что именно нужно сделать мне, и что сделать должен был Эрн. Удивительно, но у нее был подробный план, будто бы она давно думала о чем-то таком.

– Возможно, – согласился с ней Шин вместо ответа, и спросил без особого желания узнать, просто для того, чтобы сказать что-то еще. – И куда ты дальше?

Дора как-то замерла на мгновение, глянула на виртуальное окно и двери, что были закрыты. Недоверчивым, подозрительным взглядом окинула Ванду, посмотрела на Шина. Вздохнула.

– Вроде бы мне нельзя разглашать эту информацию. Наверное. Честно говоря, мне никто не сказал, можно или нельзя об этом говорить.

– Может, тогда нам и не стоит знать, – сказала Ванда.

– Может и не стоит, – кивнула Дора, поглядывая на волка. Тот уже не стоял между ними, а сидел, однако его синие точки глаз выглядели все так же напряженно.

– Это хорошее место? – спросил Шин из интереса.

– Хочешь попытаться угадать? – на лице Доры промелькнул смешок и в свете того, насколько напряженной она была все это время, это был хороший знак. – Я не знаю, говорят хорошее, я там не была.

– Оно близко? – подключилась Ванда, поймав стремление Шина выудить информацию.

– Не особо. Наверное. Я не сильна в топографии.

У Шина была одна мысль, но мысль весьма расплывчатая: Дора сказала, что сделанное ей было не законным, это Шина не удивляло, учитывая, что история Берсерка связана с конкретными личностями, и в первую очередь этими личностями были Духи, хотя он не был уверен в том, что первые Посланники как-то важны сейчас для них, но он подумал, что Духи могли что-то Доре предложить в обмен на её вклад, если она пошла на такой риск.

– Это место важное? – спросил Шин.

– Да, – кивнула Дора, – думаю, да. Но я все равно не скажу.

– Это место нелегальное? – продолжал он.

– Что?! Нет! Я бы не стала связываться с чем-то таким!

“Но ты уже это сделала”, подумал Шин, говорить, конечно, он не стал. Дора глянула на часы, которые по какой-то причине висели в этой палате, охнула и быстро проговорила:

– Я ужасно опаздываю, а мне еще нужно собрать вещи, так что я оставляю вас с загадкой, желаю вам удачи в Битве, чтобы вы победили и всё такое. Может быть, ещё встретимся!

Промчавшись между ними, она закончила предложение уже в коридоре, волк проскользнул мимо Шина и Ванды черной тенью, следуя за Дорой по пятам. В палате повисла тишина.

– И… – начала Ванда, – она всегда такая?

– Не знаю, – Шин пожал плечами, – мы не общались.

– Что ж, мне ужасно хочется узнать всю историю, но спрашивать не стоит? – рассмеялась Ванда.

– Почему тебе интересно?

– Не знаю. Но это похоже на какой-то… – она пристально посмотрела на Шина с улыбкой, – весьма интересный сюжет.

– Любишь интересные сюжеты?

– Да, – Ванда поправила шарф на шее, и голос её прозвучал не так загадочно, как раньше, с толикой грусти, похожей на ностальгическую, – у меня было много свободного времени на книжки.

Покинув опустевшую палату, далеко они не ушли, одна из медсестер встретила их в холле с лифтами и спросила:

– Анвин – вы?

Шин кивнул.

– Пойдемте за мной. Ядро Целителя починили. Думаю, там очередь, но разберемся.

– Разве не должна была быть расписана очередность заранее? – спросила Ванда, которую не звали, но следом она тоже двинулась. Медсестра обратила на неё утомленных взгляд и явно нехотя ответила:

– Первые те, кому требуется срочное вмешательство. Город хоть официально эвакуирован, желающих погеройствовать не убавилось. Ну а вы, – она окинула Шина пристальным взглядом, – старшая сказала, что вы очень нужны Духам, чтобы помочь с монстрами.

Интонация, прозвучавшая в её голосе, намекала, что медсестра, мягко говоря, не жаловала подобные стремления погеройствовать, но в тоже время не верила, что какой-то забинтованный парень может что-то сделать с монстрами и не понимала, почему была вынуждена искать его по всему медцентру. Впрочем, Шин это всё мог себе и надумать. Он ещё не знал, к какому виду людей относится сам, если всех вокруг можно было поделить на спасателей и спасаемых, то кем был он и можно ли было выбирать. Его также интересовало, кем хотела стать Ванда после того, как спасли её. Но он не спросил – ни при первом разговоре, ни сейчас.

Следуя за сестрой, они миновали лифтовой холл и направились в коридор противоположного направления. Выглядело здесь все ровно так же, как и во всем медцентре – светлое, белое, местами металлическое, даже сиденья вдоль стен сливались с общим фоном, отличаясь только поблескиванием каркаса. Пройдя несколько закрытых дверей палат, они остановились у такой же неприметной белой двери, сбоку на металлическо-серой табличке значилось “Процедурная”. Медсестра подняла перед собой правую руку, Шин заметил мигнувшие часы на ней, после чего она приложила дисплей часов к пустому месту стены недалеко от надписи, оно мигнуло в ответ в виде круглой панели с несколькими символами, которые Шин не успел разглядеть, как панель тут же потухла, а дверь щелкнула, открываясь. Потянув за ручку, медсестра распахнула двери процедурной, обернулась, посмотрела на Ванду и сказала:

– Вы можете подождать снаружи, – затем она глянула на Шина, – а вы проходите.

Ванда ничего не стала отвечать, Шин не увидел, что она осталась делать в коридоре, потому что стоило ему войти, как дверь закрылась за ним самостоятельно. Его это насторожило, но, наверное, подумал Шин, эти двери всегда так делали, просто он не придавал этому значения.

– Присаживайтесь, – сказала медсестра, махнув рукой на кушетку. Можно было бы столкнутся с трудностью выбора, но, кроме как белой кушетки, глухих белых шкафов и стола с различной аппаратурой ничего не было. Только ободок лампы, вмонтированный в потолок и окно с изображением пустого зеленого поля, простирающегося вдаль. Шин хотел спросить: а свет и проекция в ненастоящем окне запустились вместе с открытием двери или работали всегда? – но подумал, что, скорее всего, они не работали в закрытых кабинетах. Он представил, как задает вопрос, и медсестра смотрит на него как на дурака, так что желание задавать вопросы сразу же куда-то испарилось, и он занял место на кушетке. У манипуляторов их лечебного аппарата, – кажется, эта называла его Целителем? – как и говорила та первая медсестра, и правда был очень компактный вид, и если бы Шину не сказали, что он связывается с чем-то более крупным для работы, он бы никогда не догадался. С одной стороны, это было опасно, ведь поломка центрального механизма нарушила ритм работы всего медцентра, с другой стороны, не нужно было тратить время на транспортировку пациентов к одному месту, когда такие устройства выхода могли находиться в любом кабинете.

– Часто он ломается? – спросил Шин, наблюдая, как женщина настраивает небольшой пульт, едва ли больше её ладошки размером.

– За время моей работы здесь – впервые, – ответила та будничным тоном, продолжая нажимать на кнопки. Аппарат пикнул, затем пикнул ещё несколько раз, окно зарябило, Шин обернулся в ту сторону слишком резко, какие-то мышцы в спине пронзило болью, он зажмурился одним глазом, а вторым увидел, как на черном фоне окна появляется синяя модель сидящего человека, и как постепенно на ней загораются красные точки, в части из которых Шин помнил неприятные ощущения.

– До этого он выглядел не так, – зачем-то сказал Шин.

– Да? Значит, вам не доводилось попадать на починку с серьезными ранениями. Хотя, не сказала бы, что они для вас серьезные, раз вы так легко разгуливаете по медцентру.

Шин не стал ничего отвечать, только подумал, что никто не говорил ему, что он обязан оставаться в пределах палаты. Может, подразумевалось, учитывая, насколько сложно было передвигаться, что разумный человек никуда не пойдет, Шин, видимо, в этой системе координат не был достаточно разумен. С другой стороны, ему льстило, что медсестра считала его ранения серьезными, с которыми не должны передвигаться, но он мог, впрочем, Шин не был уверен, что это действительно повод для гордости.

Аппарат пикнул снова, видимо, закончив сканировать или чем он занимался все это время, отображая на окне-экране красные точки на проекции тела.

– Ложитесь, – сказала медсестра, – и не двигайтесь.

Шин с трудом передвинулся чуть дальше по кушетке, поднимая ноги по очереди, ощущая, как каждая из них превращалась во вспышки боли от малейшего движения. Медсестра немного помогла, но лучше от этого не стало. Кушетка под Шином тоже оказалась не простым предметом интерьера – щелкнула и тихо завибрировала. Эта вибрация никак не ощущалась, но Шин слышал её прямо под ухом. Хотелось узнать, что ещё входило в состав системы, но медсестра была слишком увлечена, чтобы отвечать ему. Или Шин просто не хотел ей мешать. Какое-то время ничего не происходило, кушетка жужжала, но никаких изменений Шин не ощущал. Затем рука начала сильно чесаться, Шин едва потянулся, медсестра мгновенно сжала его за руку, тут же отпустив, словно схватилась за горячее не подумав и могла обжечься, посмотрела грозно и повторила:

– Не двигайтесь.

– Сколько это займет? – спросил Шин, замерев. Он уже ощущал, как зуд превращался в нестерпимый, с одной руки тот перешел на другую, распространился далее по ногам и туловищу, покрывая все части тела, превращаясь в зудящую агонию.

– Несколько минут. Потерпите.

В голосе медсестры не прозвучало ни капли сострадания, только рабочий профессионализм, она пристально смотрела в сторону окна-экрана. Запрокинув голову, Шин попытался рассмотреть, что там происходило: красные пятна на синем фоне постепенно тускнели, и где они пропадали зуд постепенно стихал, но не до конца, и сразу же начинался в другом месте снова. Шин вцепился в края кушетки, чтобы не двигаться, чтобы руки не пытались дотянуться до чего-то, он подумал: “Неужели нет более человечного метода?”, а потом ему вспомнился тот день с “раздачей пирога силы”, и вопрос перетек в саркастичное: “А чего ты ожидал?”.

Как только красные точки на экране потухли, Шин почувствовал себя немного лучше. Не сильно, но зуд начал уходить. Кушетка затихла. Медсестра отложила пульт, подошла к одному из шкафов, доставая оттуда тюбик уже знакомого Шину геля, но вместо того, чтобы что-то сделать, она вложила его Шину в руку, сказав единым монотонным предложением:

– Это поможет снять зуд, как только уйдете комната сама закроется, у меня пациенты.

И покинула помещение.

Закончив с размазыванием прозрачной прохладной субстанции по зудящей коже, Шин почувствовал облегчение. Невыносимое чувство отступало, а гель, высыхая, превращался в тонкую беловатую пленку, которая скатывалась в маленькие шарики, если несильно тереть, под больничной одеждой она собиралась в катышки и падала вниз, словно пыль. Где-то в коридоре оставалась Ванда, Шин вспомнил о ней только сейчас и ему стало интересно, сколько времени прошло. Может, её уже там и не было, подумал он, зачем ей было в принципе ждать, если ничего более не должно их связывать? А у Шина даже не было плана на дальнейшие действия он не знал, что сейчас в принципе требовалось делать, ведь Битву отложили на неопределенный срок, город эвакуировали, и… может, ему тоже стоило куда-то эвакуироваться, не вернуться обратно, нет, конечно же, нет, но… Куда-то ведь люди отсюда отправились, туда мог бы отправиться и он, стоило просто узнать у кого-нибудь дорогу. Хоть эвакуация и закончилась официально, в городе еще оставались те, кто, как минимум, находился внутри Ньетто Руиса, и часть из них не могла покинуть его, те же работники медцентра; участники тоже оставались здесь, возможно, им было некуда податься или все они хотели показать себя с героической стороны. Шин вот не особо хотел, но чувствовал, что вроде как должен.

Для начала, решил он, стоило покинуть комнату с ненастоящим пейзажем за ненастоящим окном, найти нормальную не больничную одежду, которая явно где-то хранится, и покинуть медцентр. Возможно, стоило бы поискать Лану, чтобы… у нее остался меч, наверное, следовало забрать его, все же он имел ценность для Шина несмотря на… все побочные эффекты. Однако, чтобы найти Лану, сначала стоило узнать, где она, что представляло некоторые трудности, учитывая, что у Шина не было никаких средств связи, которыми он мог бы воспользоваться. Но… могли быть у Ванды. Если она ещё не исчезла как можно дальше по своим делам, стоило попытать удачу.

Шин поднялся с кушетки, ощущая себя намного лучше в сравнении с тем, в каком состоянии добирался сюда, боль ушла, сопутствующая ей тошнота тоже, слабость ещё оставалась, но с этим уже можно было как-то жить и принимать решения. Двинувшись в сторону выхода, Шин едва успел сделать несколько шагов, как двери открылись прямо у него перед лицом. Если бы это была обычная дверь, она могла бы даже задеть его, но хорошо, что открывалась та в стороны, скрываясь внутри стен. Личность перед ним Шин не знал, он быстро оглядел пространство за её спиной в поисках Ванды, но той не оказалось поблизости. Скорее всего, она все-таки не стала ждать, что кольнуло болью, которую Шин постарался задавить поглубже и проигнорировать. Как минимум, у Ванды не было причин помогать ему больше, чем она уже помогла.

Вместо Ванды у открывшихся дверей расположилась другая девушка, она была чуть выше Шина и смотреть на неё пришлось снизу вверх. Вкупе со взглядом, которым она его окинула, Шин ощутил себя максимально неуютно, непередаваемо маленьким и очень похожим на лабораторное животное. Хоть у незнакомки и были светлого оттенка глаза, кожа и волосы, и в целом она не должна была казаться пугающей, её взгляд был полон превосходства, холода и… жалости. Она не носила ни формы сотрудников, ни больничной одежды, явно попала сюда снаружи, но никаких ран или чего-то, что могло бы потребовать медицинской помощи Шин на ней не обнаружил. Быть может, кто-то уже помог ей, и теперь она… стояла с проходе и сверлила его взглядом, выражение её лица изменилось на задумчивое, затем она мотнула головой, будто выбрасывая лишние мысли…

Шин оказался у противоположной стены. Его сбило с ног, перевернуло и выбросило на кушетку, он ударился головой о гладкую холодную стену, на удачу недостаточно сильно. Голова заболела в месте удара и сильно закружилась, но сознание осталось на месте.

– Мое прошлое предупреждение, – заговорила девушка, – было тобой не понято. Что ж, очень жаль. Мне был нужен твой меч, но он совершенно не хочет работать без тебя, так что в этом больше нет никакой пользы для меня, но сейчас круг окончательно замкнулся, так что я даже не могу тебя просто убить, потому что теперь ты им, видите ли, ну очень нужен.

Ей голос доносился до ушей Шина через шум и звон, но даже без него он все равно ничего бы не понял. Незнакомка резко подняла руку вверх, Шин заметил движение боковым зрением, попытался двинуться в сторону, увернуться от.. чего-то, но ничего не произошло – разрушительных снарядов не полетело в сторону Шина, но рука незнакомки оставалась все так же поднята, он попытался подняться с кушетки, но голова внезапно закружилась только сильнее, виски словно сдавило чем-то тяжелым, звон закладывал уши, пространство вокруг пошло рябью, замелькало черными и белыми пятнами. В руках, на которые он опирался, чувствовалась слабость. Шин знал это чувство. Он попытался вдохнуть, но вдыхать было нечего. Мысли уплывали в темноту, но похожие ассоциации из памяти появлялись очень быстро – тот раз, когда они с Ланой чуть не погибли, когда кто-то преследовал их посреди ночи, тогда было тоже самое, но кто-то помог им. Это и было… предупреждение?

– Тебе не следовало здесь появляться, – продолжала незнакомка, её голос звучал будто бы из-под толщи воды, – И стоило уйти после первого предупреждения. Но раз ты уже тут, и раз я тоже тут, то напомню тебе снова, – говорила она, отчеканивая каждое слово. – Послушай мой совет, раз в прошлый раз до тебя не дошло, и раз с тобой нужно общаться словами. Убирайся отсюда. Прямо сейчас. Если не хочешь, чтобы они убили тебя, как остальных. Убирайся, пока ни Совет, ни Братство не присвоили тебя себе. Поверь, ты не захочешь быть ни на чьей стороне. Я была на обеих, и обе ужасны.

Воздух резко вернулся, заполняя легкие, кислород ворвался в артериолы и понесся к мозгу, возвращая стабильную работоспособность. Перед глазами плыло, но постепенно становилось лучше. Шин видел, как очертания фигуры незнакомки двинулись в сторону дверного проема. Он закашлялся в попытке позвать ее, в горле будто бы пересохли все слизистые разом, но сипло и едва слышно он все же смог спросить:

– Кто ты?

Незнакомка могла бы проигнорировать или не услышать, но остановилась, развернулась, задержала на секунду взгляд на нем, Шин видел все четче и четче, и смог разглядеть как уголки её губ слегка дернулись в подобии улыбки.

– Я сожалею, что сломала тебе жизнь, – ответила она и всё, что Шин увидел напоследок, как взметнулись её светлые, почти золотые кудри, когда она резко развернулась и зашагала прочь, слышал её шаги – четкие, быстрые и уверенные.

Следующим же мгновением в дверях показалась Ванда. Она глянула на Шина, на уходящую девушку, непонимание на её лице сменилось волнением, она подлетела к Шину, и её голос несколько дрожал, когда она спросила:

– Всё нормально?

Шин кивнул, закашлялся, в горле першило, без сомнений, он снова встретил того, кто напал на них с Ланой в прошлый раз, кто разрушил часть улицы, и едва не убил их. И это было слишком для предупреждения. Шин осознал, что его трясет, у него подрагивали руки, он вряд ли бы смог встать, не упав на недержащих ногах, холодный ком ужаса собирался в животе, он ощутил тошноту от осознания того, насколько на грани смерти находился только что. Ванда осторожно взяла его за плечи, чуть поглаживая, осмотрелась вокруг. Кушетка, с которой Шин так и не смог подняться, осталась на месте, видимо, оказалась прикрепленной к полу или стенам, а вот небольшие столики и мелкие предметы с них оказались на полу. Наверное, упали с оглушительно громким шумом. Кажется, Шин в этот момент ничего не слышал.

– Что тут произошло? – спросила Ванда.

– Предупреждение, – ответил ей Шин, словно это могло бы что-то объяснить. Ванда явно не поняла, что он хотел этим сказать, тогда Шин вспомнил об изначальном своем плане.

– Нужно найти Лану, – сказал он Ванде, поднимаясь на ноги, дрожь никуда не делась, но он предпочел её игнорировать, – у тебя есть что-то, чтобы с ней связаться?

– Нет. Ни телефона, ни коммуникатора, ни КПК, ни даже часов с подобными функциями, – пожала плечами Ванда.

Шин был немного удивлен:

– Для человека, у которого ничего нет, ты слишком хорошо в этом разбираешься.

– Я общалась с одной девочкой. Она… любит рассказывать всякое.

– Ну, тогда придется искать по-старинке.