Монстр внутри потухшего круга лежал неподвижно. Из его бочины текла прозрачно зеленоватая жидкость, постепенно вливалась в линии трещин дороги и впитывалась в землю.

– Вау, – сказала Лана шепотом. – Это что было?

– Решение проблемы? – подсказала ей Ванда с той же неуверенностью в голосе.

Произошло именно то, что им хотелось – монстр не подавал признаков жизни. Шин смотрел на него также ошеломленно, не до конца осознавая, что именно произошло.

Как минимум, он угадал.

– Что ты сделал? – продолжала спрашивать Лана шепотом, будто кто-то мог услышать их на пустой улице в пустом городе.

– Что-то нужное, – ответил ей Шин.

– И как это нужное произошло? Повторить сможешь? – допытывалась Лана.

– Наверное? – пожал плечами он.

– Ну нет, давай точнее. От этого многое зависит.

– Не уверен, что понимаю, как это должно работать, – начал Шин попытку объяснений. – Это существо, мы решили, голем-дух, так? И что его, вероятно, создал демон.

Лана и Ванда кивнули по очереди, но несколько заторможенно.

– Я не знаю, что с ним не так, но я подумал, что единственное, что отличает твою попытку их убивать от моей – мои способности. И… наверное, эти монстры не настоящие.

– То есть, хочешь сказать, что они… иллюзии? – удивилась Лана.

– Это единственная причина, почему он, – Шин ткнул мечом в сторону трупа, – сейчас мертв.

Лана обернулась на всё такое же неподвижное тело, жидкость из него течь уже перестала и постепенно начинала испаряться. Некоторое время Лана задумчиво смотрела на него, затем обернулась в сторону Ванды:

– Ты сказала, что они после смерти исчезают, да? Примерно за сколько? Мы могли бы проверить.

– Я не знаю, за сколько, – ответила Ванда, – можем узнать сейчас.

Все они обернулись к трупу, испытывая исследовательский интерес, Лана подошла ближе, опустилась на корточки рядом, провела рукой по его голове, прикоснулась к зубам, затем переместилась ближе к порезу, трогая кончикам пальцев края раны, оставленной мечом, совершенно не смущаясь и не показывая брезгливости.

– Выглядит как настоящий, – выдала она.

– Духи тоже выглядят как настоящие, – ответил Шин, непонятная злость проснулась в нём, заставив добавить. – На ощупь тоже на людей похожи, да, Лана?

– Оу, – отозвалась она с ухмылкой. – Хотя, можешь звать и так.

На явно намекающий вопрос она не ответила, проигнорировала, отвернувшись к монстру и принявшись вновь пристально его рассматривать, а, может быть, действительно не поняла, в чем Шин сомневался, может, она просто не хотела ничего отвечать, как если бы понимала, что Шин вообще хотел не что-то услышать в ответ, а просто бросить в неё резкой неприятной фразой. Что его только больше разозлило.

– Духам всё же для материального облика нужны якоря или сосуд, – продолжила Лана первоочередную тему, вынуждая Шина затолкать подальше его мысли. – Или призыватель, если мы говорим о духах обратного мира. Тот же рециркулятор, думаю, имеет какую-то подобную систему. Но эти монстры не связаны ни с чем. Или кто-то притащил свой собственный рециркулятор, да никто не заметил? Или кто-то призвал их, но затолкал во внутрь големов? И, как мы уже и обсуждали, они не реагируют на урон, как духи, они чувствуют боль или просто притворяются. Может, у них есть какой-то сценарий о том, как им себя вести, когда кто-то пытается ткнуть в них чем-то острым? Потому что уж очень странно они реагируют на попытки им навредить. Этим они мне, правда, больше напоминают весьма простеньких големов, но тогда бы они не пропадали в никуда после смерти и не исчезали по утрам. Так в чем же суть? Если дело в иллюзиях, допустим, и монстры не настоящие, то что именно в них не настоящее? Зачем иллюзии попадаться в ловушку для духа?

Тело монстра никуда исчезать пока не планировало, лежало, впрочем, совершенно неподвижно, Лана изучала его со всех сторон, трогала, расшатывала зубы в попытке выдернуть, подпаливала огнем когти в надежде расплавить, но ничего из этого не работало, что вызывало только больше вопросов. Монстр больше не регенерировал, он просто не реагировал, будто бы его не существовало, будто бы… он действительно был простой иллюзией. Шин пытался в него всматриваться, долго и упорно, подойти и проверить не решался, но в конце концов мог только признать:

– Я не настолько разбираюсь в тонкостях, чтобы понять, что именно здесь иллюзия.

– Но ты можешь их уничтожать? – обернулась к нему Лана, смотря снизу вверх. – Не монстров, имею ввиду. Иллюзии.

– Это, – Шин не то чтобы хотел говорить, – тоже вышло случайно.

– У тебя глаза были красными, – сказала Ванда слишком спокойно для ситуации, словно и она уже не воспринимала ничего из происходящего как проблему. – Как в тот раз в жилом комплексе.

– А, – отозвалась Лана, – тот парень?

Шин кивнул.

– Ты можешь использовать его способности? – уточнила та.

Шин покачал головой.

– Что ж, – Лана поднялась на ноги, отряхивая колени, Шин удивлялся, как ей было не холодно в шортах посреди ночи, – что-то в этих монстрах дает им жизнь, и это что-то связано с иллюзией. Они нематериальны, но наш мозг убеждает нас в обратном. Они не умирают, потому что их в самом деле не существует?

– Звучит как бред, – сказала Ванда. – Если они не существуют, как они могут принести столько проблем?

– Если ты веришь в то, что перед тобой, оно принесет тебе какой-то вред, психологический по крайней мере, – сказала Лана, обернувшись к Шину. – Но вряд ли иллюзия способна располосовать тебя на части и сожрать половину города, так ведь?

– Я не знаю! – огрызнулся Шин. – Меня, знаешь ли, никто не учил в этом разбираться.

– Значит, дело не в том, что их не существуют, – продолжила Лана, – иллюзия скрывает от нас что-то другое, и это что-то всё равно влияет на их жизнь. Но никто из нас не знает, чем может быть это “что-то”, ведь мы не знаем, как и из чего они были созданы.

– Они могут быть смесью, – предложила Ванда, поймала заинтересованные взгляды на себе и продолжила через паузу. – Если в них есть часть духа, иллюзия и что-то, что мог сделать с ними демон, способный наделять жизнью, как големов, то они могут быть смесью из всего. Просто мы не знаем, как именно это можно смешать. Что для этого нужно и вот это всё.

– Мы не знаем, кто и как их создал. И что они такое, – кивнул Шин. – Вряд ли без этих знаний можно понять, как именно их убить.

– Ты уже его убил, – сказала Лана, и голос её звучал тверже, чем до этого. – А теперь он начал исчезать.

Шин глянул на труп, и тело действительно показалось более прозрачным, чем ранее. Оно постепенно пропадало, медленно и незаметно, если бросить на него короткий взгляд, но с течением времени оно становилось все бледнее и прозрачнее, через него просвечивались линии гари, оставленные на каменной кладке от ловушки Ланы, трещины дороги, и через десяток минут монстр окончательно испарился.

– Они и правда исчезают, – продолжила Лана. – Хотелось бы думать, что это-то точно всё меняет, но понятнее не стало.

– Может, – предложила Ванда, – нам не нужно пытаться понимать, как это работает? Если Шин может убить их, значит мы просто могли бы устранить как можно больше монстров. Я их приманю, Лана поймает, Шин уничтожит. А остальное уже будем решать после?

– Мы ничего не узнаем, если всё они будут убиты, – ответила Лана. – Но, может быть, нам и не нужно, проводить полевые исследования – не наша задача. Дорсель ведь чем-то тут занимался всё это время, думаю, у него уже должны быть какие-нибудь идеи. Если кто-то хотел что-то узнать, то время вышло, вряд ли сейчас кто-то будет против, если мы… ты, если уж говорить начистоту, их устранишь.

– Спасибо за оказанное доверие, – скривился Шин.

Лана лишь невинно улыбнулась и пожала плечами. С одной стороны, она была права, и пытаться разбираться в причинах и первоисточниках для них сейчас не первостепенная задача. Чем бы ни были эти монстры, и кто бы их не создал, появились они, чтобы разрушить город, убивать людей, сорвать Битву или, быть может, всё сразу. Всё сразу им как раз удалось больше всего – улицы пустовали, свет не горел, так что единственным источником освещения являлись бабочки Ланы и звезды. Что должно было происходить дальше Шин даже не мог себе представить. Они зачистят город, его починят, а потом участников вернут обратно? И тогда все просто будут сидеть в ожидании второго такого нашествия, но, быть может, более масштабного? Пожар или наводнение (водохранилище находилось неподалёку, можно было бы использовать его для уничтожения города) или, ещё лучше, просто взорвать тут всё – было бы куда более эффективно в отношении срыва Битвы. Шин подумал, что убийство сотен потенциальных победителей, а также тысяч медийных личностей, которые строчили свои блоги на всю вселенную, уж точно вызвало бы куда больше проблем, чем монстры, сожравшие город. Тут, конечно, Шин не знал точное число жертв и пострадавших, с новостями у Ситты сейчас было весьма туго, а у Шина с мировой сетью – ещё туже. Да и проблемы внутри были существеннее и занимали большую часть мыслей. Может быть, кто-то вне этих проблем был заинтересован в получении достоверной информации, в то время как Шин, честно говоря, больше хотел остаться в том же неведении, в котором и пребывал.

В этой конкретной точке времени всё было просто до невозможности – найти монстра, поймать в ловушку, убить по возможности быстро, затем найти еще одного, а потом поставить работу на конвейер и просто следовать плану до тех пор, пока Ситта не станет полностью свободной от этой падали.

– Если больше нет никаких идей, тогда идем? – спросила Ванда неуверенно.

Несогласных не нашлось.

– Думаете, их можно будет переловить за ночь? – поинтересовалась Ванда, стоя у самой границы ловушки, поставленной Ланой. В этот раз им повезло меньше, и ловить пришлось сразу двоих. И пока Лана разбиралась с одним, Ванда пыталась справиться с другим, пока первый не успел сбежать. Шин хотел помочь им обоим, но по сути только носился от одного монстра к другому, стараясь ткнуть каждого побольнее в надежде, что это сработает. Но не работало.

Теперь Лана держала в ловушках обоих, не испытывая от этого ни малейших проблем, а Шин не мог с ними сделать ровным счетом ничего. Ведь от него зависело очень мало, как казалось, и… ему просто было страшно. Возвращаться к исходной точке, в которой все началось, к тому, что происходило не с ним и не по его желанию. Всё казалось таким простым и обыденным внутри кошмара, но сейчас, когда Шин проснулся от него… хотя вряд ли можно было сказать, что он действительно проснулся, ведь жизнь будто бы и не поменялась ни черта, он ничего не понимал. Чем бы ни являлся Берсерк как явление, он точно не был раздвоением личности и не безумной второй половиной, лишь существовал как…что-то, нечто, что просыпалось и засыпало без желания носителя. Что захотело выбраться, смотря на развалины дома, и не хотело возвращаться, смотря на скучных монстров. Шин пытался понять: что же было иначе в первый раз?

– Это не работает, – вздохнул он, не зная ответа.

– Мда-мда, – покачала головой Лана. – Такими темпами мы далеко не уйдем. В тот раз ведь вышло, почему сейчас не работает?

– Я не знаю?

– Вряд ли вопрос в количестве, – продолжала Лана. – Или в том, что ему хотелось чего-то другого. Вопрос, может быть, в том, что именно такое тот парень? Имею ввиду, Дора ведь сделала копию, в которую он должен был вселиться или вроде того? Так что он – это что-то отдельное или эта копия была нужна, чтобы убить его как что-то отдельное?

– К чему ты всё это сейчас рассказываешь? – нахмурился Шин.

– Если он отдельное явление, у него есть своя воля, и мы не сможем узнать, по какой причине он что-то делает. А если нет…

Лана намеренно не договорила фразу, потому что, Шин понял по её взгляду, она предполагала, какой ответ верный, ведь ей было известно куда больше, чем той Лане, которую он имел возможность знать. Однако Шин не мог больше судить о ней так же, как раньше, ведь всё перевернулось с ног на голову, а возможности просто остановиться и подумать о простых вещах не было. Сколько прошло времени с тех пор, как Лана свалила на него тонну информации о людях, о которых Шин никогда не слышал? Минут тридцать? Час? При этом всё, о чем он должен был думать – как достать из своей головы, из подсознания или, черт с ним, обратного мира, опасного монстра, которого не понимал и которого не мог контролировать.

Было очень глупо ожидать, что дела пойдут гладко и идеально с первой же попытки.

– Если ты думаешь, что можешь как-то заставить себя абстрагироваться, ситуация никак не поменяется, – сказала Лана.

– Да ты что! – огрызнулся Шин. – И кто же, как ты думаешь, допустил эту “ситуацию”?

– Кто? – в голосе Ланы действительно звучало недоумение. Она не знала, подумал Шин, она, черт возьми, действительно чего-то могла не знать.

– Ты забрала у меня меч, чтобы не случилось что-то плохое. Ну, по твоим словам. Но ко мне он попал не от тебя. И в этом самая интересная часть, хочешь попробовать догадаться сама?

– Я отдала меч Лие. Хотя не совсем я, но это условность. Что с ним случилось дальше я уже не знаю.

– У тебя даже нет предположений?

Шин глянул на лезвие, что было покрыто прозрачной зеленой жижей от недавней попытки проткнуть монстра, она стекала вниз, ничем не задерживаясь, словно вода по масляной поверхности. Шин ведь никогда его даже не пытался чистить или точить, меч просто… всегда был одинаковым – блестящим и острым. Почему ему никогда не приходило в голову спросить у родителей, откуда они на самом деле могли достать такое? Это ведь не могло быть просто обычное оружие, которым пользуются простые жители маленьких деревень, которое “досталось ему от деда, потому что тот был кузнецом, и это его наследство”, ему никогда не приходило в голову спрашивать об этом, он принимал как данность, что у него был меч, дарующий ему магические способности, которые он не давал никому другому. Шин чувствовал себя избранным и, вероятно, это и было главной причиной, почему он не спрашивал – не хотел разрушать таинственную легенду.

– Есть одно, – ответила Лана. – И я думаю, что он знал о монстрах ещё до того как они появились здесь.

Имени она не назвала, но Шину было достаточно, чтобы решить, что говорят они об одном и том же.

– Они появились той же ночью, но… – договорить не получилось.

– Мы встретили их уже позже, – высказала мысль за него Лана. – Но по городу их уже было полно, можно сказать, что они появились в то же время, что и тот парень. То есть, если он отдал тебе меч раньше, то знал о том, как убить монстров. А значит, знал о них до их появления?

– Может ли дух контролировать других духов? – спросил Шин.

У них не было доказательств, но эта мысль… разрушала многие ожидаемые концепции вокруг Битвы.

– Если мы о говорим о духах, как о Духах с большой буквы, о весьма конкретных, то я не знаю. Они могут что угодно. Даже если не они, то специалисты Эгиоса уж точно.

– И-и, – протянула Ванда в стороне, – это значит, что кто-то из Духов Совета причастен к монстрам? Это же не имеет смысла. Зачем им срывать свою же Битву?

– Или, – продолжила Лана задумчиво. – Дело не в Духе.

– Даже если он не имеет отношения к этим, – Шин ткнул на камнеедов в барьерах, которые отлично держались даже при том, что Лана была занята другими мыслями, – монстрам, он имеет отношение к другому монстру!

– Я, правда, не знаю, почему меч оказался у тебя. Да, признаю, что забрала его, но я тогда не была мной, и не все мои действия принадлежали мне. Может быть, это было подсознательное желание выполнить обещание. Может быть, я знала, что Сората что-то сделала с мечом. Может быть это просто желание маленькой девочки спасти друга. Я не знаю, не могу сказать. Лука ведь сказал тогда, что это заклинание, и символ на рукояти, когда меч принадлежал у Тилис, действительно отличался, хотя я никогда не всматривалась в него особо. И… у нас тут вообще-то два монстра под боком, ты точно хочешь заставить меня рассказывать ещё одну историю, пока они живы?

Шин не хотел. Естественно, не хотел. Но что ему было делать?

– Ладно, – кивнул он. – Сначала монстры, потом – теории.

У него не было плана, не было понимания и не было никаких ответов на вопрос “как заставить умереть бессмертное существо?”. Что-то в этих монстрах держалось на иллюзиях, но когда Шин думал о том, что разрушит эту иллюзию, и рубил монстра с этой мыслью, камнеед оставался жив, а из его тела текла всё такая же непонятная субстанция. Она немного пахла болотом или затхлостью старых помещений, но Шин успел привыкнуть. Но чтобы его убить, нужно было другое, правильное понимание или иной подход. Что-то известное Берсерку. Спросить у него, просто заглянув в комнатку подсознания на чай к ужасному монстру, не было возможности – монстра не существовало. Монстром был Шин. Как бы ему не нравилась эта истина и как бы он не пытался откреститься от Берсерка как от отдельного чего-то, тот отдельным не являлся. Возможно, отдельным он был лишь в тот момент, когда Дора поделила их на части. Быть может, в этом и состоял смысл. Следовало бы спросить Дору подробнее о том, что именно она сделала. Вот только теперь уже не было такой возможности – она благополучно отправилась туда, где её, вероятно, будут ценить больше, чем здесь. И не будут пытаться вскрыть ей кости, разрезая по очереди красивыми тонкими линиями светлую кожу, чтобы кровь медленно утекала вниз, смешиваясь с пылью, превращаясь в блеклое зеркало, отражающее звезды, затем разрезать красные мышцы, чтобы она никуда не могла деться, и добраться до белых красивых костей, расковыривая их тонким острым краем лезвия, пока не доберешься до костного мозга, и слушать, слушать, слушать…

– Шин, монстры!

– Что? – дезориентировано переспросил он.

– Монстры, – повторил голос Ланы, но прозвучал как-будто не снаружи, а внутри его головы. Впрочем, кто вообще знал, что из себя представляет… как она себя назвала? Лерайе? Лерайе могла быть кем угодно, об этом они ещё не успели поговорить. Но будь то Лана или не Лана, она была права – убийства в первую очередь.

Камнееды упали, не успели издать предсмертного крика, развалившись на части от одного движения. Да, было очень похоже на то, что раньше: не металл касался их, разделяя, а острое быстрое незримое лезвие ветра. Но суть всё также была не в этом, Шин это чувствовал – он что-то упускает.

– Шин? – позвала его Лана. Казалось, на этот раз голос звучал ближе и больше воспринимался снаружи, но трудно было сказать наверняка. – Ты с нами? Или…

– Или что? – он ощутил злость. – Спросишь, я это или не я? Расстрою – всегда был только я.

От открытия мир не развалился. Лана не испугалась, только бросила несколько сомневающийся и в тоже время обеспокоенный взгляд. Ванда сделала небольшой шаг в сторону – её Шин не винил, она пострадала больше, чем кто-либо из присутствующих сейчас здесь. Лане так вообще повезло, или это Шин просто не хотел вредить ей, пока не был в себе.

– Если это поможет нам разобраться с монстрами, то это к лучшему, – ответила Лана осторожно. – Просто скажи, если… что-то пойдет не так.

– Если мне захочется убить и вас тоже? – слова вырвались так легко, что Шин даже не успел пожалеть о них. – Думаю, вы заметите.

– Это уже не смешно, – прошептала Ванда. Шин обернулся на неё, и та вздрогнула. – Опять красные.

– Уже догадался, – ответил он.

– И… как ощущения? Чем-то отличается? – спросила Лана с той же осторожностью, что и раньше, подошла ближе, закрыла Ванду собой. Это вызвало у Шина усмешку и желание тихо рассмеяться, которое он подавил, чтобы не пугать их ещё больше. Вздохнув, он понадеялся вернуться в исходную точку, но, вероятно, никакой точки и не существовало. Никаких сторон медали и прямых линий, вдоль которых нужно двигаться. Все казалось абсолютно таким же, но при этом в разы проще и понятнее. Убить бессмертного монстра, которого никто не мог уничтожить – да почему бы и нет? Он только думал: разве у подобных прорывов не должно было быть последствий? И смотря то на неподвижные тушки монстров, то на Лану с Вандой, стоящих поодаль, задавался вопросом: а есть ли разница между монстрами и им самим в их глазах сейчас?

– Не знаю, – пожал плечами Шин. – Людей убивать плохо, монстров – хорошо. Можете не волноваться.

– Звучит многообещающе, – подала голос Ванда.

– Да. Весьма, – кивнул ей Шин, затем обернулся к Лане. – Ты ведь хотела рассказать историю? Моя задача выполнена. Твой ход.

Лана бросила взгляд на лежащих монстров, словно хотела убедиться, что те не встанут, или что действительно часть сделки со стороны Шина выполнена.

– Ты сказала, что дело не в Духе, – напомнила Ванда, поглядывая на монстров, она сжимала рукоять своего меча так крепко, будто бы не верила в их смерть.

– Мы ничего не знаем об этих монстрах, так? – продолжила Лана развивать теорию. – Они частично духи, частично связаны с иллюзией, а также частично материальны, или даже материальны на большую часть. Если кто-то, кто взял органический материал и создал их, как големов – это демон, условно, потому что я не уверена, кто еще мог быть на такое способен. Даже если это не Малфас, то встает вопрос, а кто ещё принял в этом участие? Не думаю, что такую кашу мог сотворить кто-то один. Если допустить, что материальная составляющая монстров – големы, что дает им возможность умереть, а нематериальная – духи, что как раз-таки не дает им возможности умереть, то что-то связывает эти две составляющие между собой. И как-то опытным путем мы узнали, что это иллюзия.

– Это звучит невозможно. Иллюзии не создаются для того, чтобы соединять друг с другом объекты. Это не клей, – ответил Шин.

– Возможно. Но мы этого не знаем, – кивнула Лана. – И даже ты этого не знаешь. Потому мы не можем утверждать, что это невозможно. Плюс, возможно иллюзия скрывает то, что связывает эти вещи воедино? У меня есть два противоречащих друг другу варианта. Первый – Духи замешаны в этом всем, и создание монстров лежит в том числе и на них. Вопрос в том, для чего им это делать и срывать Битву? Непонятно. Может быть, они просто не такие хорошие, какими их привыкло видеть общество.

Шин буквально слышал от Ланы слова, которые постоянно возникали у него самого, и эта Лана-не-Лана понимала все намного лучше, чем Лана прошлая, смотрела на мир без призмы розового восприятия, вероятно, прошедшая тот этап, в котором мир ломает твою наивность и заставляет вынимать осколки из глаз, очень давно. Шину хотелось узнать о ней больше.

– В тоже время, второй вариант, – продолжала Лана, – звучит куда более логичным и, мне кажется, у него есть смысл. Эгиос – большая научная лаборатория, так что обладать возможностью создавать то, что не могут другие, для него не представляется чем-то необычным. К тому же, для чего-то им нужна была Тилис. Значит, вероятность того, что и они могли бы создать нечто подобное – есть. Это тоже можно отнести к первому варианту, но тут главное другое – Сората. Она Посланник. И даже сейчас у нее есть эти силы и титул. Но все, что она сделала, граничит с безумием, – на этой фразе голос Ланы стал тише, и на короткое мгновение она замолчала. – У неё должны были быть веские причины для того, чтобы лишиться своего титула и места. И при этом Духи все это время искали её и преследовали, но не могли обнаружить. Я здесь оказалась не просто как турист и даже не для того, чтобы принять участие, а из-за того, что Сората могла бы закончить то, что ей не удалось в прошлый раз, здесь, и я была обязана её остановить. Большой город, важное мероприятие, много людей – Духи бы не стали слепо гнаться за ней силой. А тот факт, что она успешно скрывалась столько лет – кто-то помогает ей.

– Кто такая эта Сората? – спросил Шин, ощущая раздражение от того, что Лана рассказывала историю, полагая, что он уже в курсе имен всех действующих лиц.

– Ах да, эта часть. Она напала на меня и заставила поверить в то, что я здесь ради участия в Битве. Она же напала на нас в ту ночь, когда ещё администрация города приходила убедить нас в необходимости молчания, помнишь?

Шин кивнул. Картина начинала становиться мрачнее и мрачнее.

– Она, кажется, была в медцентре. – сказал он. – Не пыталась меня убить или типа того, сказала, что делает последнее предупреждение… она хотела забрать меч, но потом решила, что он ей не нужен.

– В тот раз! – воскликнула Ванда. – Внизу, когда процедурная была перевернута, да? Я оказалась в другом крыле в тот момент. Понятия не имею, как я туда попала, вообще ничего не помню.

– С ними есть псионик, и сама по себе Сората сильный манипулятор, – ответила Лана. – Потому что кто-то пытался влезть в мою голову и убедить меня забрать меч, но при этом вел со мной только разговоры, что, наверное, говорит, что их псионик не настолько сильный, но сама по себе Сората могла бы внушить тебе что угодно. Они, вероятно, знали, что этот меч может помешать их планам или, наоборот, хотели забрать его себе, чтобы использовать для чего-то, но очень странно, что он больше им не нужен, возможно, она сказала это с какой-то целью. Не знаю, возможно ли, что та женщина, которая приходила с нами пообщаться, с ними заодно, или, быть может, она только марионетка Сораты… На самом деле, я думаю, что Сората украла что-то. Посланники ведь вольны делать то, что им хочется, в рамках разумного, но Духи восприняли её пропажу как огромную проблему. Значит, вероятно, вместе с ней пропало что-то ещё, и как раз это что-то может быть связано с монстрами. Сората украла важную вещь, сбежала с ней куда-то, где её нашли те, кому не нравятся Духи, Совет и Эгиос в целом, они собрались в кружок по интересам, нашли специалиста по големам, иллюзиониста и псионика, и создали монстров, чтобы сорвать Битву или убить всех участников. Явно не ради положительной цели.

– Зачем Посланнику делать что-то подобное? – спросила Ванда, и всё в ней говорило о том, насколько она сомневается в словах Ланы.

– Я не знаю, – вздохнула Лана. – Я не понимаю, что ей движет, но все её действия приводят к разрушениями и, если Духи до сих пор не смогли остановить её, то придется это сделать нам.

Камнееды умирали легко и быстро. С каждым новым, Шин ощущал себя все проще и свободнее, всё то, что раньше представляло для него трудности, превратилось в обыденность и простоту. В какой-то момент Лана перестала ловить их, и Шин ловил их сам прямо на полпути зубов к Ванде, разделяя зеленоватые тушки на части. К утру их стало намного меньше, но вряд ли это были все монстры, которые появились в округе, ведь они даже не знали, было ли число созданий конечное, потому что для этого нужно было понимать, насколько сложны в получении их составные элементы, настолько длительны промежутки времени для изготовления, призыва или создания. Лана сказала, что големы лепятся долго, если речь идет о големах, которые должны быть произведением искусства. Можно ли однотипных монстров называть сложным произведением искусства? Да и были ли они вправду големами, если их тела пропадали, словно рассыпаясь на энергию, как духи? Ответов взять было попросту неоткуда.

На вторую ночь понятнее не стало, однако поиски становились труднее, вероятно, из-за того, что монстров действительно становилось меньше. Но проблем с самокопанием Шин так и не ощущал. Монстры – это монстры. Их создали. Они несут вред. Их следовало уничтожать. Рану Ванды залатали в медцентре, за день они успели отоспаться за все проведенное на ногах время, и никто из оставшегося внутри стадиона персонала даже не пытался задавать им вопросов или отговаривать от таких опасных дел. Как будто все они уже знали, чем конкретно эти трое участников занимались каждую ночь, но и по этому поводу не лезли к ним с расспросами.

Ситта оставалась пустой и тихой. И всё казалось Шину таким слаженным в работе, словно конвейер, что двигался из точки А, где мир отчего-то начал вертеться вокруг него, в точку Б, за которой была лишь пугающая неизвестность.

И если монстры действительно могли закончиться, то проблемы никогда не пропадали полностью. На этот раз они появились в лице светлого пушистого пятна с двумя хвостами, которое возникло посреди дороги из ниоткуда, а затем заговорило:

– Она напала на Аспид.

Уточнений не потребовалось, чтобы Лана молча кинулась вслед за хвостатой незнакомкой.