— Близко, Мидория, очень близко, — засмеялся Оджиро.

Изуку вздрогнул, садясь на место рядом с Маширао на одной стороне и с Иидой и Ураракой на другой. Он только-только вернулся после разговора с Всемогущим вместе с парой насущных мыслей в голове. Но все в порядке, потому что он забрал у учителя Мику, а его кошка имеет очень странную способность делать его мысли менее… громкими. Сейчас его питомица спокойно лежала на его коленях, а когда Иида подался к ней вперед, чтобы погладить за ушком, она замурлыкала.

— Извини, Оджиро, — сказал Мидория с робкой улыбкой. — Даже после твоей помощи я все равно умудрился почти запороть.

— Все окей — меня больше волнует то, что ты учудил в процессе, — ответил его одноклассник.

— Честно говоря, я так и не понял, что ты сделал, Мидория, — сказал Иида. — С наших мест был плохой угол обзора.

— Агась, ты двигался очень быстро, — встрепенулась Урарака. — Похоже, что ты очень сильно себя расцарапал. Твое лицо в порядке?

— Я правда выгляжу настолько плохо? — рука коснулась его бледной, тонкой кожи. Изуку все еще чувствовал слабое покалывание от того, что с ним сделала Рей, но раны не кровоточили и не были достаточно глубокими, чтобы идти к Исцеляющей девочке.

— Ты не выглядишь ужасно, — ответила одноклассница. — Раны скорее больше похожи на рубцы.

— Но это выглядело довольно круто, когда ты вышел из-под его контроля, — смущенно заговорил Оджиро. — Не думаю, что я смог бы такое провернуть.

— Ну, похоже, у меня достаточно крепкий череп, — нервно рассмеялся Мидория. Чем меньше он говорит о том, как он смог освободиться, тем лучше. Желая сменить тему разговора, он повернулся обратно к происходящему на стадионе. Энергично подавшись вперед, он сфокусировал все свое внимание на двух фигурах, стоящих на ринге. Серо стоял на одной стороне, Тодороки на другой.

Он никогда не думал о Серо ничего плохого. Но, будь у него возможность, он бы точно поставил все свои деньги на Тодороки. В любом случае, ему было интересно посмотреть на то, чем же это сражение обернется. Неважно, против кого он, в конечном итоге, будет сражаться, всегда полезно взглянуть и набрать информацию. Интересно посмотреть, какие слабости сможет вычленить Серо из Тодороки, или же наобо…

ХРЯСЬ.

…или же все закончится менее, чем за три секунды, и, Господи, Изуку вдруг очень захотелось в туалет.

Верхушка огромного ледника достигла края крыши стадиона, а заостренные пики, казалось, способны пронзить небеса. Лёд хрустел и кряхтел под своим собственным весом, и, на пару долгих секунд, это были единственные звуки, которые можно было услышать на стадионе.

Серо был почти полностью погружен в глыбы толстого льда. До трибун дошел его трясущийся от холода голос.

— Слышь, по-моему, ты немного переборщил.

Расстояние между Тодороки и началом ледника — примерно шесть футов, не говоря уже о дистанции между ним и Серо. Изуку был достаточно близко к арене, чтобы увидеть дрожь Шото, пока тот подходил к своему бывшему противнику. Было видно, что он сказал что-то Серо, но из-за расстояния и многочисленных криков поддержки из толпы — все направленные на Серо — ничего не было слышно. Ханта ответил ему, и Тодороки начал убирать свой лед.

В его позе, осанке и опущенных плечах было видно тягучее ощущение тоски. Он не чувствовал какого-то триумфа. Даже облегчения от быстрой и легкой победы.

Он просто выглядел… одиноким.

Краем глаза он заметил Урараку, которая подалась к нему через Ииду, чтобы мягко похлопать его по плечу.

— Я запомню тебя молодым, Деку, — сказала она.

Изуку не мог пошевелиться от осознания, что он совершенно не имел понятия, как сражаться с Тодороки. И что же он мог из этого вынести? Что его будущий противник может нокаутировать с одной попытки человека, который находится на расстоянии шести, девяти футов от него?

Шесть, девять футов.

Холодные руки Рей коснулись его рукава, а Мика покрутилась на коленях, чтобы понажимать лапками на его живот.

Шести, девяти футов.

Господи, это слишком много…

Изуку так сильно наклонился вперед, что чуть не уронил кошку. С полуоткрытым ртом, широкими глазами он сначала глянул на Тодороки, затем на медленно растапливающийся ледник, а потом опустил взгляд на свои руки.

— Мидория? — Иида слегка толкнул его локтем. — Ты там в порядке?

— Что-то случилось с твоими руками? — спросил Оджиро.

— Пока еще ничего, — сказал он.

— Пока… Что? — озадаченно взглянул на него Маширао.

— Я просто пытаюсь решить, — объясняет Изуку, все еще глядя на ладони. — Без какого пальца мне будет легче сражаться, — он запнулся, испытывая мозговой штурм и безостановочно глядя на ринг. — Большие пальцы отпадают. Они мне понадобятся.

— Хорошо-о-о, — протянул Оджиро.

— Деку, что такое? — спросила Урарака. — Ты сейчас выглядишь очень смешно.

— Думаю, я знаю, что делать, — ответил Мидория. Уголки его рта невольно стали подниматься вверх. — Я не полностью уверен, но… — в голове уже складывалось подобие какого-никакого плана. Он повернулся к своей однокласснице с уже полноценной улыбкой на лице, и Изуку был почти уверен, что они могли видеть его дёсны. — У меня есть идея.

Иида выглядел обеспокоенно. Урарака — взволнованно. Мика слегка двинулась на его коленях для более удобной позиции и замурлыкала.

Первые раунды соревнования прошли. Часть Изуку хотела снова пойти к призракам и поговорить, но он не мог допустить мысли, что он пропустит хотя бы один матч своих одноклассников. Рей удалилась, чтобы где-нибудь развлечься, а Изуку остался на трибунах, чтобы понаблюдать за боями своих друзей и знакомых. Он видел, как Каминари столкнулся с Ибарой из класса Б, и несколько обескураживающее сражение между Иидой и Хатсуме, после которого Урарака решила откланяться в комнату отдыха. Её матч начнется совсем скоро — она будет биться с Бакуго.

Мидория очень и очень надеется, что она сможет победить.

Незадолго после того, как Урарака ушла, Изуку поднял свою кошку и вышел для того, чтобы присоединиться к своим друзьям. Призраки были спокойными и тихими. Полтергейста нигде не было видно.

***

Урарака проиграла.

На это было сложно смотреть. Не потому, что Бакуго буквально разбил её — далеко не из-за этого. Она потом и кровью зашла так далеко, её победа была так близко. Её стратегия была безрассудной, отчаянной, но абсолютно гениальной. Изуку хотелось думать, что будь он на её месте, он бы тоже сделал что-то похожее, но он не был в этом уверен. Урарака сделала все, что было в её силах, и Мидория даже представить не мог, что бы парень делал, сражаясь против неё.

В этот раз он этого не узнает. Потому что не важно, насколько хорошо и умно она сражалась, если этого не было достаточно против Бакуго.

Изуку сам проигрывал Катсуки еще до того, как у последнего появилась причуда. Он знает, насколько это больно. Он запомнил все эти моменты настолько хорошо, что буквально мог ощущать все чувства Урараки, пока её выносили за пределы стадиона на носилках.

(Но Бакуго не злорадствовал в будущем по этому поводу. Он не ворчал о том, насколько близко она была к победе. Возможно, он тоже заметил все её старания.)

Позже Рей помогла ему найти Урараку после того, как она вышла из кабинета Исцеляющей Девочки. По дороге к ней Изуку раздумывал над своими словами, распутывая их по частям и соединяя в то, что, по его мнению, сможет поднять подруге настроение. Но когда он зашел в комнату, то увидел её яркую и широкую до максимума улыбку, которой она поприветствовала его. Девушка выглядела усталой, но, по большей части, невредимой. Изуку готовил себя к встрече с давящим разочарованием, но он никак не ожидал увидеть её скромный оптимизм.

— Черт побери, — сказала она. — Похоже, я все-таки проиграла, хаха!

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да я просто раздавлена, — рассмеялась она, махая кулаком из стороны в сторону. — В следующий раз победа за мной, — она улыбалась, но её щеки краснели от стыда. Урарака не смотрела ему в глаза. — Извини, Деку. Мне очень хотелось подраться с тобой.

— Ага, мне тоже, — он запнулся, держа кошку на руках. — С тобой точно все хорошо?

— Конечно! — она снова ударила кулаком воздух. — Я просто поторопилась, и он воспользовался моментом, вот и все. Мне очень стыдно за это, и я просто… буду работать над этим, окей?

Рей была прямо перед ним, но ему не надо было смотреть на призрака, чтобы понять — она врёт.

— Ага… — голос Сущего Мика дошел до его ушей. С его слов он понял, что матч Киришимы и Тетсутетсу скоро подойдет к концу. Второй раунд уже на носу, и это значит…

— Похоже, тебе скоро придется выходить, хах, — сказала Урарака. — Тебе лучше поторопиться. Я выйду через минутку… — она так сильно пыталась улыбаться, что её зрачки еле выходили из-под век. — Я ни за что не пропущу твой матч.

— Конечно, — сказал он.

Мидория был в нескольких шагах от двери, когда до него дошел её тихий плач в телефон.

Это хорошо, что он был так далеко от нее. Он всегда был преувеличенно эмоциональным, ради своего же блага. Если бы парень вдруг оказался с ней в одной комнате, скорее всего, он тоже бы начал рыдать. Сейчас он мог только тихо стоять в коридоре и прижимать кошку к своей груди, пытаясь не лить лишние слезы.

Один глубокий вздох, потом второй, потом третий и его глаза опустились к Мике. Мидория окинул взглядом дверь в комнату отдыха, которую только что покинул. Голос Урараки был еле слышен, а плач приглушен.

Это было быстрое и самое простое решение. Два зайца одним выстрелом.

— Урарака? — позвал он свою одноклассницу через дверь, прежде чем войти, чтобы дать ей время смахнуть слезы и прийти в себя. (Она и так спокойна, но лучше не давать ей чувствовать себя неудобно) Было легко сделать вид, что он отвлечен на другие вещи; у него скоро начнется матч, поэтому отыгранная нервозность была почти реальной. Изуку быстро зашел внутрь, не давая ей сказать даже одно слово.

— Мне действительно неудобно просить тебя об этом, но у меня осталось буквально две минуты, у меня нет времени найти Всемогущего, а Айзаву-сэнсэя так и подавно, так что не могла бы ты присмотреть за моей кошкой? — не ожидая ответа, он плюхнул Мику на колени Урараки.

— Э-э, — шокировано испустила она.

— Спасибо, Урарака, ты лучшая! — сказал он с быстрой улыбкой и буквально вылетел из комнаты — без бега, но энергичной походкой.

***

Очако долго смотрела на опустевший дверной проём после ухода Деку. Замешательство остановило её слезы, поэтому все, что она могла делать, это безмолвно глядеть за уходящим другом и наблюдать за тем, как его кошка оккупирует её колени.

— Очако? — послышался голос отца из телефона рядом с её ухом. — Очако, что это было? Что-то случилось?

— Д-да, — ответила она и слегка пискнула, когда кошка привстала, походила кругами на одном месте и снова легла. — Извини, пап, просто… — она опустила свою свободную руку на мягкий мех, после чего последовало незамедлительное мурлыканье со стороны Мики.

Она не могла противостоять этому. Может быть, это из-за того, что она все еще не могла сдержать слезы, может быть из-за заполнивших голову эмоций, но Очако, сидевшая в пустой комнате с мурчащей кошкой на коленях, вдруг захихикала.

— Это был один из моих друзей, — наконец сказала она. — Я думаю, мм… Я думаю он попытался поднять мне настроение.

— Это сработало? — спросил папа.

Мика ткнулась головой в её ладонь, требуя больше ласки. Глаза девушки горели, а соленые слезы по-прежнему чувствовались на щеках, но она все равно улыбалась.

— Немного, — ответила она.

— Хорошо. Я рад, что у тебя такие друзья, Очако. Я очень тобой горжусь, слышишь?

— Четко и ясно, пап.

Она усвоила важный урок в тот день: рыдать вместе с кошкой твоего лучшего друга, которая мурлычет, как двигатель скоростного самолета — намного лучше, чем совсем одной.

***

Мой братик все время дрожит так, будто он полон огромной кучи пчел, настолько он нервничает. Нервничает из-за матча и из-за того, что он только что сделал с Микой на коленях своей подруги. Вопросы жужжали в его голове, я не могу слышать их, но могу постараться угадать — я все сделал правильно? Сделал ли я все еще хуже, чем планировал? Было ли это нужно?

(Ему не надо было волноваться. Мы недостаточно далеко от нее ушли, чтобы я не почувствовала её. Все было правильно. Он сделал все лучше.)

Я бы хотела сказать ему об этом, но есть еще более важные вещи, о которых надо сказать. Например, о раннем злом призраке, который приближается к нам все ближе и ближе. Или о том, почему именно он к нам так близок.

Я подергала братика за руку и тыкнула пальцем в ближайший поворот, где был еще один коридор. Он остановился, а его нервозность скакнула, когда в поле зрения вдруг появился мужчина, окруженный огнем.

Это был он. Этот Старатель. Злой призрак был с ним, тихий сейчас, но все еще на нервах. Прошло мгновение, и то, как он улыбнулся, не было похоже на признак доброты, и то, как он засмеялся, не было похоже на признак добродушия.

— О, ты же тот пацан, о котором говорила Сузуки, — сказал он, когда увидел моего братика. Он кивнул в сторону Старателя, улыбаясь своей гадкой улыбкой. — Осторожно с этой сволотой, он сейчас не в настроении. Недавно он купил попить воды, и я скинул стакан ему на штаны. А потом он наорал на парня возле себя. Самая, блять, забавная фигня, которую я видел за весь день.

Злой дух был тих. Но Старатель — нет, и мне не надо было прорываться глубоко внутрь, чтобы понять его намерения. Из гнева он сделал броню, а гордость была его второй кожей. Даже когда я пытаюсь найти что-то другое внутри, оно все продолжается и продолжается, без остановки. Он даже не пытается скрыть свою злость, гнев и вид, что он намного лучше других.

Мне он не нравится.

Если он будет слишком близко к моему братику, то я сделаю все, чтобы он б о я л с я.

— Умно, — сказал Старатель моему братику. — Выиграть даже не используя причуду. Я надеюсь, ты понимаешь, что дальше такой трюк точно не пройдет. Особенно, если хочешь выиграть у моего сына.

он задира он задира он задира он большой, грязный задира

— Но до меня доходили слухи о тебе, — продолжил он, пока страх в братике возрастал и скручивал все его внутренности. — Например, о том, что твоя причуда способна составить конкуренцию самому Всемогущему.

Его злость достигла пика и мой братик пытался делать вид, словно он сейчас не задыхался от страха перед задирой.

— Пошли отсюда, — сказала я ему руками. Мне не надо было его переубеждать. Его походка стала намного быстрее. Он хотел уйти. Мой братик не любил задир.

— Мой Шото должен превзойти Героя Номер Один, — сказал Старатель прежде, чем мы смогли сбежать. — Его матч против тебя будет отличной тренировкой.

(Ты ничто, хотел сказать он. Ты для него не проблема. Ты тот, через которого можно было с легкостью перешагнуть.

Ему надо было волноваться больше за свою жизнь. Потому что если он умрет, Окумура-сан сможет взять то, что хотел.

Никто никогда не разговаривает с моим братиком в таком тоне.)

— Так что хотя бы попытайся дать ему какой-никакой вызов, — сказал Старатель. — Мне не хочется увидеть позор вместо матча.

(Злость в моем братике так резко возросла, она была настолько сильной и раскаленной до бела, что я чуть не спутала её со своей собственной. Страх уже не мог в нем находиться, потому что гнев занял его место, заливая все, от сердца до горла.

Из него бы получился очень страшный призрак.)

Он улыбнулся.

— Ну, теперь я просто в отчаянии, — сказал он.

Старатель спросил почему.

— Я собирался и так это сделать, — сказал братик. — Но сейчас у меня просто пропало желание.

— Что…

— Я ужасен в обещаниях, — продолжил он. — Спросите любого.

Задира рассвирепел, злость была острой, как шипы.

— Ты…

— Не волнуйтесь, — сказал братик и продолжил идти. — Я не буду проигрывать специально. Это было бы слишком тупо.

Внутри Старателя все кипело, но внутри или снаружи — не имело для меня значения.

— Безо всякого сомнения, твоя причуда — не единственная вещь, что связывает тебя со Всемогущим, — сказал он.

— Я не Всемогущий, — ответил братик, его злость горела ярким пламенем, но голос был холоден, холоден, очень холоден.

— Это очевидно, — от задиры буквально веяло презрением.

— Да, — мой братик фыркнул. — А Тодороки — не Вы. Я думаю, это тоже вполне очевидно.

Ему было нечего сказать, потому что теперь пришел его черед давиться злостью. А я смеялась, и смеялась, и смеялась.

— Мне уже пора, — мой братик начал уходить. — Думаю, если Вы успеете, то сможете прикупить себе что-нибудь попить, прежде чем матч начнется.

Жалко, что он шел слишком быстро, потому что ему пришлось пропустить выражение лица Старателя. Хино смеялся вместе со мной, а злость моего братика заставила его улыбнуться во все зубы.

***

Когда Изуку выходил на ринг, Рей пришлось остаться в стороне. Небольшая прогулка по коридорам к стадиону слегка успокоила его злость и нервы. Но было сложно успокаивать себя перед Тодороки, который пристально глядел на Мидорию в ожидании сигнала от Мисс Полночи.

Когда она выкрикнула его, до парня еле дошел голос его противника сквозь орущую толпу.

— Ничего личного, — сказал он, и Изуку тут же рванул со своего места.

Первая часть должна была быть самой важной из всех. Если он облажается, то все закончится еще до начала. Ему было страшно даже моргать; Изуку боялся, что если закроет глаза хоть на мгновение, то либо пропустит что-нибудь важное, либо споткнется, либо потеряет счет времени. А в его случае время — это буквально самая важная вещь.

Он был в девяти метрах от Тодороки, когда глаза уловили знакомое движение рук. Широкий взмах ладонью; именно после него Серо и проиграл.

В тот же момент взгляд Мидории перешел от противника к земле между ними, и он заметил медленно формирующийся лед — не просто формирующийся, а растущий. Когда он достигнет парня, Тодороки не составит труда обездвижить его холодом и закончить битву.

Время замедлилось, Изуку подпрыгнул настолько высоко, насколько это было возможно без причуды. Он выставил левую руку перед собой и подставил под запястье ладонь правой руки.

Сейчас или никогда.

Он наполнил Одним За Всех левый мизинец и выстрелил. Адреналин смог сделать боль достаточно терпимой, чтобы сдержать неконтролируемый болезненный крик. Лед, который чуть не схватил его в ловушку, взорвался из-за тугой струи мощного ветра перед ним, отправляя его тело в воздух еще выше. Через мгновение Изуку упал в созданный им же слабый туман из ледяных осколков и холода.

Приземление вызвало болезненное напряжение в его пятках, но не ранило его, поэтому он двинулся вперед, как только его ноги коснулись земли. Туман дезориентировал, но далеко не ослеплял, из-за чего он мог легко увидеть озадаченного Тодороки в нескольких шагах от себя.

Мидория подбегает к нему с левой стороны, занося руку, и врезает однокласснику прямо в глаз.

Его награждают воем боли со стороны Тодороки, потому он использовал все свое самообладание, чтобы не сделать то же самое. В его разуме тут же послышались слова Шимуры-сан, которые он, скорее всего, услышит в будущем на еще одной лекции.

Запомни, гном, если я сказала тебе это один раз, значит я говорила тебе это тысячу раз — твои пальцы по консистенции похожи на хрупкие цветочки. Череп имеет лишь одну задачу — удержать твой мягкий маленький мозг от превращения в манную кашу. Если ты познакомишь их друг с другом, тебе уже не понадобится Один За Всех, чтобы сломать себе руку.

Изуку почти полностью уверен в том, что его пальцы не сломаны, но даже если это так, то это не самое худшее, что с ним случалось. Он не сдастся. Ему нельзя сдаваться. Тодороки шатнулся от его первого удара, поэтому, прежде чем он оправится, он нацелил второй кулак ему в ребра.

В левую сторону. Всегда в левую сторону.

Шото потребовалось мало времени, чтобы прийти в себя, но Изуку не останавливался, постоянно следуя за этой левой частью и нацеливая в неё удар за ударом. Если Мидория ударит в правую, то он тут же заморозится, но если все уйдет в левую, то, используя обещание самого же Тодороки, у него будет малый шанс получить ожог. До его противника уже начал доходить его план; Изуку все уклонялся и все шел на его огненную сторону, потому уже и Шото не скупился на удары и пинки. Идет минута, а их поединок быстро превратился в грязный рукопашный бой.

Правый кулак Мидории все еще горел от первого удара, а на левой ладони был сломан палец, но у него все еще были ноги и локти. Да и отличный твердый череп, если дойдет до этого.

Его план был почти омерзительно простым: целиться в единственную слабость, имеющуюся у Тодороки. Бить достаточно сильно, чтобы запугать его и уничтожить всю концентрацию для использования своей причуды. И еще одно — не дать ему уйти слишком далеко.

Он понял это, когда высчитал расстояние между Шото и его огромным ледником, который запечатал Серо; его льду нужно место, чтобы расти. Он хорош в дальних атаках, но ничем не может противостоять противнику вблизи. Поэтому Изуку остается только равномерно дышать и находиться прямо перед его лицом.

Не считая первого ледяного взрыва, Тодороки еще никак не смог активировать свою причуду. И пока, судя по всему, это работает.

Изуку все еще мог держать дистанцию между ними. Его одноклассника было сложно прочитать; не было никакого предостережения и времени, чтобы уклониться от его удара в губу. Он отвечает тем же и врезает ему прямо в нос. Мидория слизывает кровь со своей губы.

И пока…

Бить и использовать свои кулаки не было такой уж и задачкой для него, учитывая, что он оттачивал свои навыки тренировками недели, пока Тодороки занимался этим с тех пор, как проявилась его причуда. Но в уголке сознания Изуку, в той части мозга, не затуманенной адреналином и болью, внезапно появилась догадка. Тодороки фокусируется полностью на льду, который работает лучше всего на дистанции. Это значит, что он не практиковался много в сражениях вблизи, превращая всю часть своего тела в очевиднейшую мишень, в которую Изуку целится всем, чем может.

Если он так и продолжит, если его выносливость не выветрится и он не сделает тупую ошибку, то…

Может быть, он сможет выиграть.

Может быть, если он использует единственную слабость противника, победа уже будет на его стороне.

Мысль укрепилась в мозгу Мидории. Тодороки заметил его твердую решимость и внезапно обрушил на него удар правой рукой. Когда Изуку заметил формирующиеся кристаллы на оголенном предплечье одноклассника, он с громким криком рванул вперед и сделал выпад локтем ему в ребра. В левую сторону.

Вследствие удара Тодороки испустил приглушенный вопль, из-за чего во рту Изуку появился очень неприятный, не имеющий никакого отношения к крови привкус.

Мидория говорил себе, что это стратегия. Он вспоминал слова Шимуры-сан о том, что это не грязно, а умно. Он вспоминал тот факт, что Тодороки был сильнейшим человеком в их классе, и как легко он сможет выиграть этот бой, даже не используя все свои очевидные преимущества.

Но внутри Изуку все равно порождалось мерзкое чувство. Он пользовался страхами и неуверенностью своего одноклассника — тем, что причиняло ему столько боли — впиваясь в них своими пальцами ради лишь какой-то победы.

Это также не останавливало поток мыслей: а что, если это единственный способ для него стать сильнее? Нагло наживать преимущество на боли других?

Изуку не чувствовал себя как тот, кто использует лишь свои силы для победы.

Он чувствовал себя, как Бакуго.

Это заставило его замедлиться. Но оно дало совершенно противоположный эффект — он подстроил свою фрустрацию под разгорающийся гнев, после чего снова ударил Тодороки в грудь локтем. Когда он отбросил таким образом своего противника назад, Изуку упал на одно колено.

— Ты что, издеваешься надо мной? — послышался громкий голос Мидории. Интересно, как же он выглядел со стороны с раздраженными воплями и кровью по всему лицу.

Тодороки шокировано взглянул на него.

— Ты собираешься стать сильнейшим, или как? — голос парня обрывался от тяжелого прерывистого дыхания. — После всего, через что я прошел, чтобы попасть в эту тупую школу, я теперь должен победить лучшего пацана в классе, даже не используя свою гребанную причуду?

Почувствовав холодный воздух и взглянув на формирующийся лед, он сократил дистанцию между собой и Тодороки, и ударил ногой прямо ему в лицо. В последний момент он решил не делать этот удар слишком сильным — может быть, это было тупо с его стороны. Изуку просто мог выбить из него таким образом последнюю дурь и вытащить за ринг, но он был слишком расстроен, чтобы заморачиваться. Но, не остановив способность, последующий взрыв льда накрыл его. Пару кристаллов попали на левое плечо Мидории, но они еле смогли сделать пару царапин, потому он просто смахнул их, ударив этим самым плечом Шото в грудь.

— Используй всю свою причуду! — прокричал Изуку. — Ты мог бы победить меня за секунду, будь у тебя вся…

— Я не стану… — презрительно прорычал Тодороки, и его глаза опасно блеснули. Он ударил Изуку коленом в живот, после чего парень захотел блевануть на землю. — Ты услышал меня, Мидория! — его барабанные перепонки зазвенели от чужого голоса, пока тот пытался не выплюнуть все, что было в его желудке. — Я сказал… что смогу одержать победу над тобой только с помощью своей правой стороны.

— Отличная работа, — выплюнул он.

— Мне не нужна… — еще один удар под ребра. — …сила этого ублюдка! — правым хуком Изуку направил свой кулак на живот противника, но Тодороки увернулся. — Я доберусь до вершины без него!

Мидория пригнулся, а потом четко ударил Шото лбом в подбородок. Было больно, но, судя по удушливому звуку со стороны одноклассника, он только что прикусил язык.

— Без его силы? — фыркнул он. Его напыщенный гнев делал из него идиота. Очень жестокого идиота. — Ты сейчас издеваешься, что ли? Слишком поздно об этом говорить, ты так не думаешь?

Открытые зубы Тодороки были полностью в крови.

— Я не стану…

— Ох, извиняюсь! — рыкнул Изуку, пока Тодороки сплевывал окровавленную слюну. — Напомни, пожалуйста, по чьей рекомендации ты вообще сюда попал?

Это было жестоко. Слова чувствовались отвратительно, но он все равно их произнес, после чего последовал незамедлительный ответ.

Он ударил его в левый глаз, но боль была иная. Оно не просто болело; оно жалило и жгло, из-за чего он двинулся назад с громким болезненным криком. Шея болела от сильного рывка, но это была не самая большая проблема. Проблемой было то, что когда он оторвал от лица руку, ладонь была покрыта кровью. Изуки открыл веки, кровь залила его жгучий левый глаз. Он закрыл его. Похоже, ему теперь придется закончить всю эту сцену без полного зрительного восприятия.

Его глаза сузились, когда он посмотрел на Тодороки, который шокировано глядел на Изуку, со сжатым правым кулаком, покрытым мешаниной из льда и крови. Они пришли в себя в одно и то же время, поэтому Мидория вовремя заметил чертовски большое расстояние между ними.

Не было времени для каких-либо планов, когда большая волна льда поднялась над Изуку. Он замахнулся и раскрошил всю свою правую руку после взрыва Один За Всех.

Льдина взорвалась достаточно громко, чтобы поглотить собой громкий крик боли парня. Рука болела не просто из-за причуды, а из-за отдачи в его и так напряженный кулак. Когда все успокоилось, его сломанная рука уже висела, как бесполезно прикрепленный жгут плоти.

Смутные голоса Сущего Мика и Айзавы доходили до его ушей, но он еще не закончил.

— Знаешь, почему это так меня бесит? — Изуку снова приблизился к лицу Тодороки. Было сложно наносить какой-либо урон, когда у тебя только одна работающая рука, да еще и со сломанным пальцем. Но он не мог закончить все таким образом. Он слишком далеко зашел.

Он хотел выиграть. Но даже если у него это не получится, он хотел сделать хоть что-то полезное.

— Я потерял все, что у меня было! — Тодороки увернулся от удара, потому он использовал отвлекающий маневр, чтобы пнуть его ведущей ногой. — Все! Просто, чтобы попасть в эту школу! — он втянул воздух. — И знаешь, как меня бесит то, что ты даже не стараешься серьезно ко всему этому относиться? — кровь из носа и губы снова попала ему в рот, поэтому он слизал её и проглотил. — Что? Ты думаешь, что сможешь превзойти нас всех, стараясь лишь наполовину?

— Ну, я побеждаю тебя, — сказал Тодороки сквозь сжатые зубы. — Ты действительно надеешься победить с одной рукой?

— Ага, поздравляю, — голос Мидории был полон сарказма. — Конечно же, ты можешь победить меня, когда у меня одна рука и один глаз. Какой же ты красавчик, Тодороки! Используешь половину силы и побеждаешь половину человека! — он думал об Урараке, которая использовала все свои силы, но все равно проиграла Бакуго, думал об Оджиро, который победил, даже не зная каким образом. — Господи, как же ты меня бесишь! Все здесь используют всю свою силу, чтобы победить! — он думал о Шинсо, чья причуда была идеальна для борьбы со злодеями, но бесполезна против тренировочных роботов. — Ребята, которые даже не состоят на геройском, используют все свои возможности!

— Я не…

— Хватит со мной играться! — крикнул Изуку. — Думаешь, что сможешь так победить Б-Бакуго? Думаешь, что, используя только половину своей задницы, сможешь стать героем? Спасать живых людей?

Тодороки отталкивает его от себя, чтобы сделать достаточно места для льда.

— Я не могу! — даже решив использовать еще один палец на своей левой руке, чтобы расчистить ледяную волну, он все равно услышал голос Тодороки сквозь оглушающий взрыв.

— Что значит ты не мо…

— Ты хотя бы можешь представить, каково это?! — прервал его Шото. Еще одна волна льда, и Изуку повторяет трюк, который использовал в начале матча. У него остались лишь большой и указательный палец на ладони, но он снова приблизился к оппоненту. Почувствовав знакомый холодный воздух, он резко рванул к однокласснику спиной. На чистом рефлексе, Мидория ударил назад локтем со всей силы. Повернувшись к противнику талией и используя всю свою физическую мощь в удар, он почувствовал желанное сопротивление в конечности. Повернувшись уже полностью, он глянул на лицо Тодороки и его окровавленный, сломанный нос. Из его глаз блеснули слезы, и Изуку гадал, было ли это из-за боли или из-за его слов.

— Каково что?

— Когда мы впервые встретились, ты видел меня? — прошипел одноклассник, пока кровь рекой шла из его ноздрей. — Или сына Старателя?

Взгляд Мидории был шокированным и все еще наполовину ослепленным.

— Ч-что?

— Неважно, что я делаю, — пролепетал он. — Они видят лишь его. Если я использую свою огненную сторону, то это все, что они будут видеть! Тогда это буду уже не я… я буду тем мужчиной, который заставлял страдать мою мать все эти годы, а потом выбросил её, как сломанную игрушку, — воздух свистел сквозь его зубы. — Я не дам им причины видеть этого ублюдка во мне.

Какое-то мгновение все, что делал Изуку — это смотрел на него одним глазом.

Ох.

И ответом было… да. Да, он знает, каково это. Сколько времени он провел в мучающих его раздумьях об этих тупых медиумах-мошенниках?

Сколько времени он провел, страдая от осознания, что люди будут видеть в нем лишь очередного поехавшего экстрасенса, если он когда-нибудь расскажет им о своей причуде?

Ох.

Он заметил снова появляющийся лед на правой руке Тодороки, когда он сказал:

— Хуйня.

Это было чудом, что Шото его услышал.

— Что.

— Я сказал, что это полная хуйня, и ты знаешь об этом, — его зубы сжались. Голос дрожал. — Ты сам себя ранишь злобой — это тупо и мерзко. Все, что ты делаешь, это тратишь что-то… за что некоторые люди отдали бы все.

— Ты слышал меня? — Тодороки шатнулся на своих же ногах. Он был таким же уставшим, как и Изуку. — Все, что они…

— Так покажи им, что они неправы! — закричал Мидория. — По крайней мере, ты можешь. Если они не видят тебя, то заставь их!

— Но…

Неужели это то, что сказала его мать об его причуде?

— Но ничего, — плюнул он. — А теперь прекрати играть в хороводы со мной и давай покончим с этим!

— Мой отец…

— Я не сражаюсь с твоим ебаным отцом прямо сейчас!

 Голос застрял в горле, как комок, после чего Тодороки просто глядел на него. Будь все его глаза здоровы, он бы глубоко смотрел ему в душу.

Гнев Изуку уже стал изнашиваться.

— Ты не являешься своим отцом! Он не стоит сейчас на ринге, мы стоим на ринге! — теперь уже два глаза смотрели на Шото, наполненные не кровью, а слезами, после чего Изуку произнес мамины слова. — Это твоя причуда и ничья больше. Так что используй её уже.

Встретившись в последний раз с шокированными глазами Тодороки, он увидел, как его одноклассник покрывается языками пламени.

Ну, что же, думает он, пока горячий воздух отвел его пряди назад. Матч, по крайней мере, был очень веселым.

— Ты чертов безумец, знаешь? — послышались слова Шото из месива огня на одной стороне и льда на другой. — Ты мог выиграть. Но нет, ты захотел поболтать и заставить меня… — он увидел одноклассника в середине шторма, с блестящими озадаченными глазами. — Почему?

Изуку не знал, слышит ли он его.

— Я думал, что тебе очень нужна была помощь.

— Ты не можешь победить, — сказал Тодороки.

— Думаю, нет, — Мидория пожал одно здоровое плечо. — Но мы все еще можем сделать из этого крутое шоу, не так ли?

Когда его лицо озарила ухмылка, Тодороки улыбнулся в ответ.

Мир наполнился белым светом.

Когда все закончилось, Изуку лежал на спине за рингом, пока волосы Рей щекотали его нос. Все болело, но для него этот проигрыш был самой большой победой.