Переношу вес тела на зависшую в воздухе ногу и срываюсь вниз.

     Воздух с силой бьёт в лицо и врывается в лёгкие, дыхание перехватило.

     Всё будто в замедленной съёмке. Если раньше я мог хоть и смутно, но всё-таки различать объекты, то теперь всё слилось в один поток цвета. Расстояние до земли остаётся для меня загадкой. Зажмуриваюсь, будто это избавит меня от внезапно появившегося страха.

     Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. В каком-то смысле это правда, но обрывки воспоминаний «проносящейся жизнью» я бы не назвал.

     Улыбающаяся Рейчел — первое, что я помню. Почему-то я практически всегда называл маму по имени. Тогда всё было довольно хорошо: жили пусть и небогато, но в долгах семья ещё не погрязла, отец был с нами. Видимо она говорила мне что-то забавное, потому что я смеялся, а может это просто была беспричинная радость, какую часто чувствуют дети.

     Вдруг всё резко меняется. Отец стоит в дверях, в руках держит чемодан. Рейчел судорожно хватает его за руки, чуть ли не на коленях умоляет не уходить, не бросать нас. Но он остаётся непреклонен. Дверь захлопывается, мама оседает на пол и уже не сдерживает рыдания. Я не сразу понял, что произошло, но всячески старался успокоить её.

     Болезнь. Возможно, именно из-за неё всё пошло под откос. Уход отца сильно ударил по нам, но всё постепенно возвращалось на круги своя, мы даже смогли отдать большую часть долгов. Чёртова жёлтая лихорадка. Это был один из ужаснейших периодов моей жизни. Боль во всём теле, температура и слабость — эти симптомы свойственны довольно многим болезням, например простуде, но их количество росло, и со временем они становились всё серьёзнее. Мы перестали выходить из дома, могли по несколько дней оставаться в постели, вставая только из-за рвоты. Потом нам стало лучше.

Мне стало лучше.

     Буквально через несколько часов Рейчел снова была сражена болезнью. Она не могла выносить свет, даже самый слабый, и практически всё время бредила, кожа стала синевато-белой и покрылась красными точками. Для двенадцатилетнего меня происходящее с матерью было жутким.

А потом она умерла.

     Тихо и, как я думаю, безболезненно. Просто одним утром я не смог разбудить её. Может быть, если загробная жизнь всё-таки есть, мы встретимся где-то там… Нет, глупости это всё! Но Рейчел верила в эти глупости, верила всем сердцем и душой…

     С каждой миллисекундой земля всё ближе. Всё ближе смерть.

А может всё было не так уж и плохо?..

     Эта короткая мысль словно ошпарила меня кипятком, отрывая от самых печальных моментов моей биографии.

     А вдруг всё действительно было не настолько безнадёжно? Я стараюсь отбросить всё плохое, что со мной происходило и взглянуть на своё существование с другой, положительной стороны.

     Я достиг достаточно больших успехов в учёбе и мог поступить в хороший колледж,

(если бы не бедность, но ведь многие до меня преодолевали это?)

     Удивительно, но некоторые хотели общаться со мной просто так, не ищя выгоды,

(но я сам игнорировал их, не давая даже шанса)

     Может быть, та записка была не очередным издевательством, а искренним комплиментом?..

(но я о таком даже не думал и, смяв, выкинул её, как только прочитал)

     Зачем я сделал это? Я сам уничтожил свои шансы на счастливую жизнь. Сам уничтожаю эту жизнь… Все ошибки, сделанные мной раньше, меркли на фоне того, что казалось единственным верным решением буквально пару секунд назад. Почему я не мог увидеть, что в мире есть место и для меня, раньше?

     Удар. Адская боль прошибает моё тело.

Слишком поздно.

     Мир гаснет. Эту ошибку не исправить.