Молния резко расчертила небо пополам, на мгновение расцвечивая ночь как день. Кроули встряхнулся как собака, стянул с лица очки.

— Ангел, открывай быстрее, черт тебя дери! — зашипел он, стараясь не жаться от дождя к мокрому Азирафелю, хотя толку, если с него самого текло будь здоров.

Ливень накрыл Лондон, когда они еще сидели в Ритц и приятно ужинали в компании бутылки вина и ее подруг. Градус сказался на них слишком нелепым образом — никто даже не подумал наколдовать зонт, пока они шли от машины к магазину ангела.

Вымокшие до нитки они стояли под узким козырьком и, как понял Кроули, не могли попасть ключом в замочную скважину, похихикивая.

— Ой, все, хватит! — звучный щелчок распахнул двери, а Азирафель кинул на Кроули укоризненный взгляд.

— Ты перебудил всех, дорогой мой, — Азирафель покачал мокрыми белыми кудряшками и вошел внутрь, мягко шепча «да будет свет!».

В разные стороны от него кинулись блестящие юркие росчерки. В темноте за рабочим столом ангела притаилось с десяток странных раскосых глаз.

— Кого — всех? — не сводя остекленевшего взгляда с глазастого скопища осведомился Кроули.

Азирафель пожал плечами, прокладывая собой и светом, неотступно следующим за ним, дорогу вглубь магазина. Свет отдалялся, тьма сгущалась вокруг Кроули, трепеща миллионами бесплотных век.

Кроули задержал дыхание. Зрачки в глазах на стенах пульсировали в едином ритме, бесстрастно его препарируя.

Очень долго у Азирафеля не было своего угла и всего этого вот тоже не было. Или было, но так давно, что Кроули с трудом мог припомнить свои ощущения…

— Кроули?

…да, вот эти. Азирафель возвращался из темноты с бутылкой в хрусткой бумаге, шесть белых крыльев за его спиной выгибались под острыми и хищными углами, а, предположительно, Ее очи горели льдистыми огоньками сквозь перья.

— Да? — слабо ответил Кроули.

— Ты в порядке?

Азирафель трогательно нахмурился — глаза подбирались все ближе, один открылся на лбу ангела и медленно завращался, а верхняя пара крыльев дотянулась до Кроули.

От жесткого прикосновения перьев к лицу Кроули повело, и он упал в свое кресло. Азирафель сделал шаг назад и нахмурился уже серьезнее.

— Все чудесно, ангел, — приподнял руку Кроули и с чувством опустил ее на подлокотник, где зрел особенно большой черный зрачок. Вместо него из-под локтя Кроули выскочила гроздь круглых кукольно-голубых радужек.

Кроули не дрогнул.

Азирафель помолчал, степенно сложил все три пары крыльев за спиной и свернул бутылке горлышко.

Щелчок — и они сухие, второй — на столике бокалы и третий — рассеянный свет заполнил весь магазин, загоняя темноту куда подальше.