Screaming colors

В похоронном доме всё было либо грязным и тусклым, либо пепельно-серым.

Естественно, жаловаться на это было некому. Будучи слепыми, Сяо Синчэнь и А-Цин не смогли бы оценить по достоинству и великолепное убранство Башни Золотого Карпа, так что выцветшая обстановка их нехитрого жилища их совсем не волновала. Сюэ Ян же… Что ж, у него тоже были свои причины наслаждаться отсутствием вокруг насыщенных красок.

Всё, кстати, и произошло именно из-за Сяо Синчэня. Сюэ Ян ненавидел об этом думать, но ведь и дураком он не был. В какой-то момент он проиграл драку, один уверенный удар в висок погрузил мир во тьму, а проснувшись, он узнал, какого цвета его кровь на самом деле. Такое происходит, когда ты встречаешь свою родственную душу – человека, о котором мечтает каждый, кто настолько наивен, чтобы в это поверить. Человека, уготованного тебе проведением, кого-то, с кем ваши судьбы были переплетены задолго до вашего рождения, и останутся таковыми и в следующей жизни. Этому человеку достаточно прикоснуться к тебе – и мир расцветёт. Буквально. Именно это и произошло. Судьбы действительно оказались переплетены, да так, что хотелось расхохотаться. Сюэ Ян открыл глаза и увидел по-настоящему, а на его лбу покоилась изящная тёплая ладонь заклятого врага – Сяо Синчэня. 

С тех пор как это свалилось на его голову, он старался не выходить из дома днём – смотреть на мир вокруг себя вдруг становилось тошно. Как оказалось, люди не врали, всё вокруг действительно преобразилось. Солнце стало ярче, трава – зелёной, а белые одежды Сяо Синчэня превратились из просто белых в ослепительные. Только вот Сюэ Ян об этом не просил. Долгое время он жил с мыслью, что мир серый, потому что таким он и является по своей сути – блеклым, скучным, лишённым красоты, которые все так силятся в нём отыскать. Чёрно-белое зрение как нельзя лучше соответствовало тому, как Сюэ Ян смотрел на жизнь, и менять он ничего никогда не хотел. Все люди вокруг – и те одинаковые. Они сколько угодно могли силиться казаться святыми, но в итоге они все как на подбор были лишь серой массой, лицемерно пытающейся изобразить себя исключительно в белых тонах. К тому же, ну какая родственная душа у такого как он? Сюэ Ян ненавидел весь мир, и чувство это было взаимным. Он никогда не терзался от своего одиночества, никогда не стремился к чужому теплу. Это утверждение не было пустым кокетством или его личной трагедией. Просто есть люди, которые для такого не созданы. Возможно, это он пал слишком низко, а может – люди и вовсе придумали любовь, чтобы жить было не так паршиво. Возможно, он один в целом свете был достаточно смелым для того, чтобы увидеть, что все так отчаянно боятся остаться одни, что готовы обрекать себе на этот унизительный самообман, и выйти из игры. Как бы то ни было, заветное цветное зрение, о котором все так мечтают, казалось ему не более чем красивой ширмой, за которой реальность осталась бы неизменно отвратительной, а сам Сяо Синчэнь отныне вызывал у него ещё более жгучую ненависть чем месяц назад. 

Подумать только, этот проклятый святоша настолько не видит границ, что и в таких вещах умудрился его унизить. Может и невольно, но он снова ткнул Сюэ Яну в лицо свою смехотворную благодетель. Понимаешь, мол, и такой убогий и пропащий, как ты, может увидеть мир цветным, а я так снисходителен к пропащим, что готов тебе его показать. Об одном Сюэ Ян жалел в эту секунду – он не может ослепить его снова. Наверняка, даочжан был из тех придурков, которые считают обретение родственной души величайшим счастьем в их маленькой скучной жизни. Ох, и весело бы было дать ему узнать, что его родственная душа – не милая заклинательница с его несчастной горы и даже не этот зануда Сун Лань, а так ненавидимый им убийца. Вот смеху бы было, право. Как бы ему понравилось жить, точно зная, что теперь от Сюэ Яна во век никуда не деться? Можно бы было дать ему налюбоваться на мир со всеми его цветами и красотами, а потом снова лишить глаз. 

Может, тогда и к нему самому вернулись бы привычные серые тона, и просыпаться по утрам перестало бы быть так паршиво. Почти унизительно. Словно, он смотрит на мир только с чьего-то позволения на это. Словно теперь он от кого-то зависит.

Он определённо точно собирался с этим разобраться. Сделать что угодно, но главное смыть с себя этот налёт абсолютно ненужной ему надежды на то, что жить можно не так, как он привык, а от людей получать что-то кроме ненависти и страха. Он правда собирался, но всё пошло далеко не по плану.

***

Сюэ Ян задумчиво крутил в руках конфету – одну их тех, что исправно обнаруживал у себя под подушкой вот уже несколько дней. Он точно знал, откуда они там берутся, вопрос был в другом, зачем Сяо Синчэнь это делает?

Неужто история о сироте, который очень любил сладкое, действительно так сильно тронула сердце бродячего заклинателя, что тот готов был не доедать и откладывать деньги, лишь бы позволить себе горсть медовых конфет для постороннего человека?

Он осторожно развернул фантик, и закинул лакомство в рот. Было вкусно, ничего не скажешь, но чувство того, что всё не может быть так просто, и скоро мышеловка с бесплатными гостинцами захлопнется, никак его не оставляло. Может, там яд? Синчэнь как-то узнал, кого именно пустил под свою крышу, и теперь решил отравить заклятого врага? Нет, даочжан бы так не сделал. Он слишком весь из себя праведный, а яды – удел хитрецов. Неужто он просто… заботится о нём?

На самом деле, в том, что этот святоша кормит конфетами едва знакомого человека было мало чего удивительного – именно подобных глупостей от него ждать и приходилось. Однако, сам Сюэ Ян к такому не привык. Сюэ Яну никто не дарил сладкого, никто не жертвовал ради него своим комфортом, уступая последнее целое одеяло, не вызывался готовить ужин в дни его дежурства. Никто, чёрт возьми, не лечил его раны и точно не одаривал его прикосновениями, после которых мир вдруг преображался и начинал сиять. 

Ну, если уж совсем честно, вся эта небывалая доброта досталась не совсем Сюэ Яну. Его благодетель не знал, ради кого он мёрзнет и не доедает, так что едва ли это могло считаться. Правильнее было сказать, что одеяла, супы и злополучные конфеты получал тот человек, который добровольно жил в похоронном доме, хотя давно уже мог уйти. А-Ян, как он представился за компанию с А-Цин, был тем, кто мог рассчитывать на то, чтобы иметь место, которое мог считать домом, но точно Сюэ Ян, который здесь не смог бы рассчитывать ни на что кроме лезвия Шуан Хуа.

Вопрос отныне состоял лишь в том, рискнёт ли Сюэ Ян вслед за всеми теми, кого он так презирал, позволить себе превратиться в удобную и покладистую версию себя самого? Оставит ли он позади всё то, чем он жил? Променяет это всё на тепло и комфорт?

Конечно, нет – хотелось бы ответить ему. Только вот когда сладкий вкус мёда приятно разливался по языку, солнце красиво играло с тёмно-зелёными листьями за окном, а человек, который был напрямую в ответе за то, что Сюэ Ян может наслаждаться и тем, и другим, мягко улыбался ему с другого края комнаты, быть категоричным вдруг стало очень сложно.

***

Слепышка весь вечер вела себя как избалованный ребёнок. Сначала начала канючить, что не хочет есть суп без соли, а затем и вовсе начала требовать сказку. Сяо Синчэнь не знал сказок, а в ответ на просьбу рассказать о друге, с которым путешествовал когда-то, лишь погрустнел и неумело попытался отшутиться. В прошлом Сюэ Яна не было никаких достойных историй кроме той самой про пирожные, но рассказывать её снова не был никакого желания. 

- И о чём ты хочешь услышать? – слегка раздражённо бросил он. На самом деле он не испытывал к ней настоящего гнева, лишь лёгкое недовольство. – Снова про любовь?

- Вовсе и не про любовь! Глупости! Знаю я эти книжки про любовь – женщины там все сплошь как дуры себя ведут, – поджала она губы. Да уж, даже в Сюэ Яне романтичности было побольше, чем в этом ребёнке. Девчушка тем временем сложила ладони лодочкой у лица и нарочито тоненьким голоском принялась передразнивать героинь любовных романов. – «Ах, юный господин, вы так сильны и прекрасны!» - тьфу! 

- Может ты и в родственные души не веришь, А-Цин? – несколько строго, но с улыбкой в голосе, поинтересовался Сяо Синчэнь, который механическими движениями складывал их нехилые запасы одежды в кадку с тёплой водой. 

- Ещё чего, - девочка сложила у груди руки. – Я вообще ничего не вижу, какое мне дело до того, какого там что цвета? Подумаешь! То же мне –  краски. Не больно-то и хотелось.

Голос у нее, тем не менее, был обиженный. Не убедись Сюэ Ян уже тысячу раз, что девчонка и правда слепа, он бы даже решил, что её задели за живое, и краски как раз интересуют её достаточно сильно.

- Говорят, ни о чём так не мечтают слепые, как узнать, какого цвета небо, - слегка насмешливо протянул он, на что А-Цин моментально ощетинилась. – Ну, по крайней мере, у вас есть я. Я могу рассказать об этом. О цветах.

- Совсем дурак что ли? – продолжала дуться А-Цин. – Ты как собрался мне рассказывать, что небо голубое, если я понятия не имею, что такое голубой?

На самом деле, выразить то, как именно небо изменилось для него год назад, он конечно же не мог. Человеческая речь на такое просто не способна. Однако, его цель была не в этом. Он зацепился за разговор на эту тему из достаточно эгоистичных соображений. Уже несколько месяцев игравшие в нём иррациональная ревность и паранойя нашли себе выход – у него наконец-то появилась возможность узнать, действительно ли Сяо Синчэнь не видел мир цветным раньше. Естественно, вероятность того, что для него самого мир преобразили вовсе не заботливые пальцы даочжана, вытирающие кровь с его щёк, а удар по морде одного из тех головорезов, был почти нулевым. Ровно, как и шанс того, что Сун Лань тянул свои руки куда не надо. Однако… Почему-то Сюэ Яну было жизненно необходимо убедиться в том, что заклинатель принадлежал только ему одному.

- Так ты видишь мир в цвете, А-Ян? – мягко поинтересовался последний. В голосе его сквозило только тепло и, быть может, капелька белой зависти. – Я не знал.

- Так я вам и не говорил. А что ты сам?

- Я сам – слеп, А-Ян, - добродушно усмехнулся Сяо Синчэнь. Сюэ Ян не спускал с него глаз. – Но так было не всегда. Хотя, и тогда познать краски мне так и не удалось… Если честно, это единственное, о чём я жалею… в сложившейся ситуации. 

Внутренне Сюэ Ян ликовал. А ведь даочжан мог просто взять его за руку ещё тогда – после истории с кланом Чан, и все бы ещё как «удалось». Как же жаль, что нельзя сказать об этом вслух. По какой-то причине, он перестал чувствовать, что Сяо Синчэнь держит его на коротком поводке этой идиотской связью душ или как её там. Во-первых, за верёвку можно тянуть с двух сторон, во-вторых из них двоих только один человек и в курсе, что она существует, а в-третьих – почему-то быть связанными с ним оказалось очень приятно. 

***

В город И пришла зима. 

Слепышка спасалась тем, что перетаскала все одеяла, которые нашла, в свой гроб. Сяо Синчэнь не возражал, потому что был Сяо Синчэнем, Сюэ Ян же вовсе не был настолько великодушен. Ни за что в жизни он бы не отдал этой мелкой негоднице своё одеяло, если бы это не было единственным способом, не вызывая особых подозрений, прижиматься к даочжану и чувствовать, как чужое плечо греет его собственное сквозь тонкую ткань их одежд.

В какой-то момент Сюэ Ян начал ощущать себя диким зверем, которого ласками и невиданной им ранее щедростью, приручил один единственный человек, хотя прежде это не удавалась сделать десяткам других. Он не заметил, когда это произошло – ровно, как и когда разноцветный мир, который ещё пару месяцев назад вызывал у него желание крепко-накрепко зажмуриться, перестал раздражать. Он не любил врать сам себе, стоило признать очевидное – благодаря Сяо Синчэню его жизнь действительно заиграла новыми красками, выражаясь как буквально, так и метафорически.

В похоронном доме он нашёл кое-что, что было незнакомо ему ранее. Среди них были, например, запах тёплого ужина, горячий суп, который был сварен специально к его приходу, постель, которая неизменно ждала его каждый вечер, и люди, чьё присутствие рядом раздражало лишь самую малость – дом. Это осознание в какой-то момент чуть не выбило его из колеи, но то, что последовало за ним было ещё хуже. Сяо Синчэнь оказался… абсолютно не таким, как он себе представлял. 

Возможно, эта история с ослеплением немного поумерила его пыл, а возможно – он всегда таким и был, и из них двоих был слепцом вовсе не он, но оказалось, что последнее, на что был способен даочжан это быть высокомерным моралистом, который осуждает всех вокруг, каким его когда-то считал Сюэ Ян.

За всё это время искреннего осуждения из уст Сяо Синчэня удостоился лишь персонаж истории о мальчике и пирожных, рассказанной одним давним промозглым вечером. Он не злился, когда на рынке ему подсовывали гнилой картофель, не бранил А-Цин за то, что та когда-то промышлялся карманными кражами, не требовал от человека, с которым делит крышу, никакой информации о себе. В какой-то момент Сюэ Ян даже подумывал спросить его о себе самом, завернув вопрос как-нибудь, мол, был у меня друг, а у того друга невеста из клана Чан… Однако, он решил не разочаровываться почём зря. Это и стало решающим ударом. Он понял, что одобрение этого человека для него важнее собственного любопытства. 

Затем осознания посыпались как из ведра – вслед за этим Сяо Синчэнь оказался очень красивым, а руки его – тёплыми и заботливыми. Видимо, из-за слепоты и необходимости познавать мир через прикосновения, заклинатель со временем сделался ужасно тактильным – то и дело норовил сжать руку Сюэ Яна в знак благодарности, потрогать его лоб, когда тот жаловался на недомогание и даже дотронуться до его плеча, когда хотел выразить поддержку. Следующее открытие не заставило себя долго ждать. Как оказалось, в такие моменты внутри всё начинало гореть.

Как ни странно, именно оно далось Сюэ Яну проще всего. Он не был девой из благородного клана, чтобы стесняться того факта, что хочет чьих-то ласок. Тем не менее, абсурдность ситуации не мог игнорировать даже он: мечтать убить человека несколько лет, придумывать самые изощрённые способы того, как можно втоптать его в грязь, и всё для того, чтобы теперь греться о него в полутьме их общего дома.

Однако, даже этого было мало. Хотелось ближе, теплее, интимнее. Сюэ Ян, не спрашивая разрешения, стёк с плеча даочжана, устроив голову на его коленях. Тот улыбнулся – так мягко и смущённо, что смотреть на это хотелось вечно. А главное – чтобы больше никому другому он никогда не улыбался с таким же теплом, а все те, кто посмел видеть это выражение лица ранее, познакомились бы с его мечом. Интересно, улыбался ли он так Сун Ланю? Трогал ли его так же? Лежали ли они вот так – голова на коленях, пальцы – в волосах?

Стоп, пальцы – где?..

Сюэ Ян снова поднял взгляд, и увидел, что щёки у Сяо Синчэня порозовели, а улыбка стала какой-то уж совсем извиняющейся. Он всего-то играл с его прядями, а выглядел при этом так, словно занимается чем-то необычайно непристойным. Они оба словно впали в транс, не в силах осознать, что это действительно происходит. Даочжан, очевидно, от того, решился на подобное, Сюэ Ян же – от того, что позволил кому-то насколько покровительственный жест, который от кого угодно другого наверняка бы счёл унизительным. 

- Тебя это не беспокоит? – наконец нарушил тишину Сяо Синчэнь.

Беспокоит? Сюэ Ян едва не расхохотался. Знал бы только заклинатель, как он решает проблему, если чьи-то прикосновения его «беспокоят». Да и к тому же, даже слепцу было очевидно, что никаких возражений с его стороны не наблюдалось. 

- А сам как думаешь? – спросил он игриво. - Если уж все кошки в этом городе передохли от голода, и тебе не с кем играться, можешь довольствоваться моей головой.

Почему-то это сравнение с котом, смутило Сяо Синчэня ещё больше, и Сюэ Ян решил, что отныне готов на что угодно, лишь бы снова увидеть, как его щёки трогает румянец. 

- Хорошо, - только и сказал он в ответ. Осмелев, он пробежался пальцами по чужой макушке, нащупывая и распуская ленту, которой были перетянуты волосы Сюэ Яна, а затем продолжил свои незамысловатые ласки.

***

Раньше Сюэ Ян и не думал, что что-то может доставаться ему без боя. Правда, отказывать себе в своих желаниях он тоже не привык, и, если ему что-то уж было нужно, он всегда этого добивался – крал, убивал, врал, брал силой, вгрызался зубами в заветные вещи и не разжимал хватку до тех пор, пока они не станут принадлежать ему одному. Сяо Синчэнь был другим – он был готов всего себя посвятить людям. Он мог работать за копейки и жить в лачуге, экономя на продуктах. Он даже свои чёртовы глаза отдал этому неблагодарному ублюдку Сун Ланю. 

И в какой-то момент Сюэ Ян понял, что не намерен делиться. Если даочжан так жаждет раздать себя всего без остатка, то он заберёт это всё до последнего кусочка.

Сяо Синчэнь смущённо уткнулся лицом ему в плечо. Такой доверчивый, беззащитный, ещё и слепой к тому же. Если бы Сюэ Ян хотел, он бы сломал эту милую шейку одним движением руки, прежде чем тот успел бы опомниться, но стоило признать очевидное – он не хотел. Вместо этого он бережно поднял его голову и вынудил выгнуть шею, а затем начал покрывать её поцелуями. Завтра он сможет вдоволь полюбоваться получившимися метками – такими цветными и яркими на фоне белой фарфоровой кожи. О, это цветное зрение было настоящим подарком. Ну и тупицей же он был, когда не придавал значения связи родственных душ. Как оказалось, мало что на свете может сравниться с видом раскрасневшихся щёк и зацелованных алых губ человека, с которым вы связаны навечно. Собственничество буквально забурлило внутри него. Даочжан – его даочжан, ничей больше, шумно выдохнул. Вряд ли Сун Лань мог похвастаться тем, что имел счастье любоваться таким Сяо Синчэнем – волосы разметались по подушкам, повязка слегка съехала с глаз, а он даже и не торопится учтиво её поправить, потому что думает сейчас совсем о другом. О нём думает – о Сюэ Яне.

- А-Ян, - его голос надломился, и это было лучше любой музыки. 

- Ммм? – выдохнул Сюэ Ян в самое ухо. Он обожал такие моменты – когда этот праведный и скромный святоша почти готов умолять. Когда не контролирует, что говорит, не следит за тем, чтобы вести себя достойно. – Что-то не так?

Как ни странно, он спрашивал искренне, а в случае чего, действительно бы остановился. Ничего весёлого не было в том, чтобы делать то, на что даочжан не согласен. Если бы Сюэ Ян желал лишь его тело, это было бы проще некуда. Один из них слеп, второй нет. Однако, к его собственному удивлению, ему было нужно не это. Ему хотелось, чтобы Сяо Синчэнь почувствовал то же, что и он сам, чтобы и его мир взорвался миллионом цветов и красок, и раз уж зрение ему вернуть было невозможно, оставалось воспользоваться чуть более весёлым способом.

Казалось, лицо даочжана пылает. Они делали это далеко не в первый раз – тот и вспоминать было неловко, но он всё такой же как тогда. Чуть что – сразу в краску. Ну и скучно же они жили на этой своей горе.

- Так что? – Сюэ Ян мазнул губами по лёгкому укусу где-то в нижней части шеи Синчэня. – Пока не попросишь, ничего не получишь. 

Тот выгнулся навстречу, выдавая все свои желания с потрохами, но Сюэ Ян не спешил, ждал ответа. Ему нужно было это услышать, нужно было знать, что его хотят не меньше, чем он сам изнывает от нетерпения. 

- Пожалуйста, А-Ян, - выбрать это имя было отличной идеей. Год назад он просто пошутил, мол, раз Слепышку зовут А-Цин, меня можете звать А-Яном, но теперь это звучало потрясающе – так искренне и ласково, а главное, он на секунду мог побыть кем-то другим. Не Сюэ Яном, который не видит в мире ничего кроме боли и грязи, не Чэнмэем, которого бросили умирать на дороге. Теперь он был А-Яном – тем, у кого было ради чего жить, и этот полный любви голос, зовущий его в исступлении, был одной из этих вещей. – Пожалуйста, сильнее…

- Как даочжан пожелает, - оскалился Сюэ Ян. Жаль, Сяо Синчэнь этого не видел. Он дёрнул приспущенные белые одежды вниз, открывая себе доступ к стройному телу и нецелованной белой груди.

***

Когда-то Сюэ Ян считал, что чёрно-белое видение мира как нельзя точно отражает его истинную суть. Он презирал тех, кто ищет в нём красоту и высмеивал тех, кто стремился сделать его лучше. За всю жизнь он не имел никого и ничего, что стоило бы этих попыток, так сильно рискующих разбиться о суровую реальность. Сейчас же всё было иначе. Город И действительно оставался безжизненным и блеклым, а вот даочжан в своём идеально чистом белом ханьфу разве что не сиял. 

С тех пор прошло три года, и Сюэ Ян начинал медленно сходить с ума. Они были… кем-то друг другу, Слепышка была чем-то средним между маленькой злой дворняжкой и непоседливой младшей сестрёнкой. Казалось бы, не жизнь, а мечта, осталось лишь официально предложить Сяо Синчэню стать спутниками на тропе… чего бы то ни было. Если бы не одно «но» – даочжан со всей свойственной ему деликатностью до сих пор так и не попытался выяснить, с кем именно делит ложе. 

Они затронули эту тему один раз, и он заверил Сюэ Яна, что ничего кроме их чувств не имеет значения. Цвета для него более ничего не значат, а прошлое должно оставаться прошлым, кем бы его возлюбленный не был несколько лет назад. Ни его настоящего имени, ни причин, по которой он оказался ранен в ту самую ночь, он узнать не пытался. Он даже не стал спрашивать, как давно его спутник видит мир в цвете. Одно радовало – об этом Сяо Синчэнь точно ничего не узнает. Слепцы перемен при встрече с соулмейтами не замечают, непроглядная чернота красками заиграть неспособна. Горькая ирония ситуации не шла у Сюэ Яна из головы – это ведь по его прихоти Синчэнь оказался слепым, и это единственное что останавливало его от осознания того, насколько абсурдно их положение. Правда, была ещё одна проблема. 

Даже сейчас Сюэ Ян не отучился жить, ожидая от судьбы ножа в спину. Просто расслабиться и похоронить прошлого себя навсегда ему не позволяла назойливая паранойя, не отступающая ни на секунду. Что если здесь объявится Сун Лань? Что если Гуанъяо как-то узнает, что его бывший помощник жив-здоров, и решит закончить начатое? Очень много было «что» и «если», которые крутились в его голове ежеминутно как рой разъярённых пчёл. 

- Стоит поесть, - голос Сяо Синчэня вырвал его из раздумий. Даочжан поднялся с места и лёгким движением расправил одежды. – Особые пожелания?

- Яблок хочу. Только красных, не зелёных, - протянул Сюэ Ян, и тут же опомнился. – В смысле тех, что большие и на ощупь помягче. Я в корзине под столом оставил.

- Они кончились, А-Ян, - извиняющимся тоном сообщил заклинатель. – Извини. А-Цин ночью проголодалась. 

В другой вечер Сюэ Ян бы, быть может, разозлился, сейчас же, ему всё равно хотелось пройтись и развеяться. От навязчивых мыслей разболелась голова. Он лениво поднялся с места, и две головы заинтересованно повернулись на звук отодвигающегося стула.

- Я схожу, - объяснил он. – Заодно продуктов принесу.

- Но моя ведь очередь…

- Ага, чтобы было как в прошлый раз? – Сюэ Ян довольно заулыбался, увидев, как пристыженно поджал губы Сяо Синчэнь. 

- Только нормально себя веди, а не как обычно! – не упустила А-Цин шанса метнуть камень в его огород. – Такими темпами, на рынке не останется тех, кто готов, с нами торговать!

- Это я посмотрю на их поведение, а не наоборот, - отмахнулся Сюэ Ян. – Если повезёт, получу скидку.

Сяо Синчэнь осуждающе покачал головой, отлично понимая, какими именно методами их сосед собирается сбивать цену, но губы его тронула улыбка, и этого было достаточно.

Центр города, служивший одновременно и рынком, и площадью, и единственным местом, где люди не выглядели так, словно находятся в хроническом трауре, встретил Сюэ Яна громкими спорами и неожиданно большим скоплением людей. Вальяжно прогуливаясь между прилавками, он не заметил кое-чего – за ним наблюдали. 

Этот факт был из ряда вон выходящим сам по себе. Раньше от внимания этого человека, привыкшего постоянно находиться в бегах, не ускользнул бы и листок дерева, пролетевший за его спиной, сейчас же он… размяк. Будучи слишком увлечённым сравнением цен и товаров, он вовсе не обратил внимания, как фигура в тёмных дорожных одеждах, следовала за ним по пятам, и даже закончив покупки, он не заподозрил неладного до тех самых пор, пока не свернул с городской дороги в окрестный лес, где планировал побыть наедине с собой и съесть наконец заветное яблоко. 

- Что ты здесь делаешь? – раздался за спиной Сюэ Яна смутно знакомый голос, который так и сквозил неприкрытым презрением. Следующим звуком, который он услышал, стал лязг металла. – Медленно повернись. Без глупостей. Руки держи, чтобы я их видел.

Яблоко покатилось по земле, и, недобро ухмыльнувшись, Сюэ Ян подчинился. Впрочем, ещё до того, как он увидел своего преследователя, он вспомнил, кому именно принадлежал этот дурацкий пафосный говор. 

- Даочжан Сун, - Сюэ Ян расплылся в угрожающей улыбке, сохраняя ту позу, которую было велено. Ненависть внутри него начинала закипать всё сильнее. Только посмотрите на него – здоровый, зрячий и явно не выживает на копейки в богами забытом захолустье. Как он смеет стоять тут, находиться в одном городе с ним? 

- Закрой рот, - рявкнул Сун Лань, угрожающе выкидывая руку с мечом вперёд. Право, ну и нервный же он. Сначала хочет, чтобы Сюэ Ян отвечал на вопросы, а теперь и слова ему не даёт вставить. – Будешь говорить, когда я скажу.

- Мне поклониться в знак почтения, или господин сочтёт это за «глупости» и проткнёт меня насквозь? – и снова в ответ только ухмылка. Сун Ланя она бесит, и от этого становится только забавнее.

Однако, видимо, даже этому неуравновешенному придурку хватило ума не вестись на провокации, потому что этот выпад он проигнорировал. 

- Что ты делаешь в одном городе с Сяо Синчэнем?

- Я отвечу, если ответишь ты.

Сюэ Ян ни на секунду не сомневался в своей правоте. Казалось бы, даже он должен понимать, что лучший друг даочжана имеет куда больше прав видеть его, чем человек, напрямую ответственный за его слепоту и их расставание, но либо картина мира убийцы была настолько искажена, либо эти три долгих года взяли своё, но Сюэ Ян был непоколебим в своей вере в то, что именно Сун Лань – злодей этой истории. На самом деле, он даже не ждал ответа. Какая разница, что этот самовлюблённый урод может сказать? Сяо Синчэня он всё равно не получит. 

- Я пришёл забрать своего друга, - неожиданно дрогнувшим голосом проронил Сун Лань. Казалось… он оправдывается?

Однако, сочувствовать ему Сюэ Ян не собирался. Для него этот человек был агрессивно настроенным посторонним – вторженцем, который пытается разрушить их с даочжаном счастье. По его мнению, все права называть Сяо Синчэня другом Сун Лань потерял много лет назад, сейчас же, всё на что он мог рассчитывать – это умереть без пыток.

- Какая прелесть, - оскалился Сюэ Ян. – А почему ты так уверен, что он захочет с тобой уйти?

Рука, сжимающая Фусюэ, на мгновение дрогнула.

- Заткнись! – сквозь зубы выговорил Сун Лань. – Клянусь, если ты что-то с ним сделал…

О, об этом Сюэ Ян мог бы многое ему поведать. Чего он только сделать не успел… Как бы занимательно было посмотреть на лицо этого святоши, если бы он узнал, что его лучший друг и заклятый враг делили не только дом, но и ложе. Сун Лань бы захлебнулся собственной кровью от гнева и отвращения. Можно было бы рассказать обо всём в красках, изводить противника, пока тот не выйдет из себя, но какое-то собственное искалеченное понимание чести никогда бы не позволило ему сделать подобное. Никто в мире не смел даже смотреть на его даочжана, не говоря уж о том, чтобы совать свой нос в их постель. 

- Ага, сделал, - вместо этого протянул он, не спуская глаз с противника. – Жил с ним три года, заботился о нём, был рядом, после того ты его предал.

Как и ожидалось, это стало последней каплей. Сун Лань вышел из себя и занёс меч для удара, и этой секунды Сюэ Яну с лихвой хватило, чтобы ловко увернуться и выхватить собственный клинок. Цзян Цзай и Фусюэ скрестились в воздухе под жалобный лязг металла.

- Чего ты так злишься, Сун Лань? – невинно поинтересовался Сяэ Ян, парируя всё новые и новые удары. 

Следующий выпад едва не сбил его с ног, но Сун Лань бил слишком хаотично для того, чтобы действительно стать опасным противником. Он был на взводе, а стыд и гнев мешали ему мыслить рационально и внимательно, а также следить за тем, что делают его собственные руки.

- Даочжан Сун для тебя, - практически выплюнул он под заливистый хохот противника. – Немедленно отвечай мне, как это возможно, что Синчэнь живёт с монстром вроде тебя?

- Ну, видимо, то, чего ты ему наговорил, ранило сердце даочжана так сильно, что тот решил, что даже моя компания предпочтительнее твоей, - продолжал паясничать Сюэ Ян.

- Ты лжёшь!

Следующая волна духовной энергии причинила больше вреда несчастной роще, чем самому Сюэ Яну. Сун Лань был близок к проигрышу, стоило лишь вбить финальный гвоздь в крышку его гроба, и вынудить его пропустить атаку будет проще простого. Беднягу так разрывало от стыда за то, что случилось три года назад, что сыграть на этом смог бы и ребёнок.

- Ну так ты иди и посмотри сам, - Сюэ Ян неопределённо махнул рукой куда-то в сторону города. – Удобно, когда можешь сделать это, правда? 

Сун Лань вздрогнул, и Сюэ Ян снова рассмеялся.

- Скажи, каково это смотреть на мир глазами, которые ради тебя вырвал человек, чьё сердце ты разбил?

Ещё один выпад – и Сун Лань оказался на земле. Неужто правда так просто – пара незамысловатых ударов по больным мозолям, и он уже не может нормально сражаться? Почему-то не хотелось даже придумывать такому жалкому человеку замысловатую смерть. Конечно, он мог бы и развлечься. Отомстить за собственные унижения, расквитаться за оскорбление и глаза Сяо Синчэня, выплеснуть зависть к тому, что Сун Лань мог бы быть с ним, не скрываясь и не подделывая голос. Однако, даочжан бы расстроился – совсем недавно он вспоминал этого предателя с ему одному свойственной тёплой грустью. Подумать только, даже сейчас он всё ещё скучал по оттолкнувшему его бывшему другу. Настала очередь самого Сюэ Яна поддаваться эмоциям, и ревность захлестнула его с головой. О, наверное, это будет самое приятное убийство за всю его жизнь.

Он занёс Цзян Цзай. 

- Скажи спасибо Сяо Синчэню за то, что я подарю тебе быструю смерть, - с презрением выплюнул Сюэ Ян. Улыбка, и без того не покидающая его губы, сделалась совсем уж маниакальной. Признаться, он скучал по этому чувству: чужая жизнь в его руках, холод клинка, обжигающий пальцы. К тому же, это будет его первое убийство с того момента, когда он начал видеть мир в полном цвете. Наверняка, это будет красиво.

Глаза Сун Ланя расширились от ужаса, и он попытался перекатиться в сторону, но Сюэ Ян был быстрее, и лезвие со свистом опустилось. Отчаяние в глазах жертвы для него было прекраснее любых произведений искусства. Серые, но не тусклые – такого цвета бывает небо за несколько минут до бури, сейчас они смотрели прямо на него. Цзян Цзай почти достиг своей цели, как вдруг остриё замерло в каком-то сантиметре от тяжело вздымающейся груди. Эти глаза… Они ведь принадлежат Сяо Синчэню. 

Именно так бы выглядел его даочжан, сохрани он их? Именно этот оттенок встречал бы Сюэ Яна по утрам? Он имел бы возможность узнать, как они выглядят, когда в них плещется нежность, или, когда зрачки расширяются от удовольствия? Этот цвет пасмурного неба бы он увидел перед собой, открыв впервые глаза после ранения на той злополучной дороге?

Сун Лань воспользовался его секундным замешательством для того, чтобы снова оказаться на ногах. Секунду оба пытались отдышаться. Никто из них не хотел это признавать, но этот бой оказался куда сложнее, чем они оба рассчитывали, в том числе и эмоционально. Каждый из них сражался не за себя – за Сяо Синчэня, видя во втором разлучника и негодяя, который разрушил их маленькое счастье. 

- Я дам тебе последний шанс уйти, - сквозь зубы выговорил Сюэ Ян. Никогда раньше он бы не пошёл на такой удар по собственной гордости, но сейчас… Почему-то мысль о том, что жертва даочжана пропадёт напрасно вместе со смертью Сун Ланя, пугала его намного больше собственного унижения. – Убирайся и никогда не возвращайся, и я обещаю, что не стану тебя искать.

- Твоё слово ничего не стоит, - Сун Лань прищурился, медленно двигаясь в сторону. Осторожно кружа вокруг противника, оба выжидали. – Я никуда не уйду без Синчэня.

- Ну, а я его никому не отдам, - с угрозой парировал Сюэ Ян. 

На какой-то момент Сун Лань выглядел растерянным, словно пытался прочитать в словах Сюэ Яна насмешку. Это прозвучало так искренне, словно он действительно был привязан к человеку, о котором говорил, но ведь это невозможно… 

- Какое ты имеешь право говорить о нём, как о своей собственности? – отмахнувшись от своих попыток увидеть в Сюэ Яне человека, выкрикнул Сун Лань. Не нужно было задумываться на его счёт. Наверняка, он просто опять хочет сделать что-то ужасное. 

- А какое ты имеешь право приходить за ним после того, как сам прогнал?

Ещё некоторое время они молчали, не опуская мечей, а в следующую секунду от того, чтобы сверлить друг другу ненавидящим взглядом, их отвлекли голоса.

- А-Ян? Ты здесь?

- Где ещё этому лентяю быть! Вечно в лесу своём прохлаждается, а обещал ведь полы подмести…

Сун Лань чуть не выронил меч. По пыльной дороге к ним приближался Сяо Синчэнь в компании совсем юной слепой девушки, висевшей на его локте. Второй рукой девочка лениво простукивала свой путь бамбуковым шестом, словно очень хорошо знала, куда ей нужно идти. Его друг почти не изменился. Несколько секунд он завороженно смотрел на родное лицо, не в силах отвести взгляда от повязки, скрывающей пустые глазницы. Стыд и радость от новой встречи смешались вместе, заставляя его полностью растеряться Лицо Сюэ Яна же сначала сделалось белым как полотно, а потом исказилось от ужаса. Подобно зверю, загнанному в ловушку он огляделся по сторонам, не зная, куда ему бежать, и что делать. Сун Лань не понимал, чего именно он боится – двух слепцов? Но кто такой А-Ян? Ведь быть не может, чтобы Синчэнь так ласково обращался к ненавистному врагу?

- Ты здесь? Тебя долго не было дома, а я знаю, что ты часто бываешь в этой части леса. А-Ян? – ещё раз позвал даочжан, и Сюэ Ян метнул в противника угрожающий взгляд, призывая того к молчанию. Естественно, он понимал, что долго тот держать рот на замке не станет, но раз уж невидимые нити судьбы спелись так прочно, что жизнь свела всех четверых вместе, и теперь у него нет другого выхода, кроме как уповать на её милость, чтобы хотя бы выйти отсюда живым, начать разговор должен был он сам. На то, что эта история ещё кончится для него счастливым финалом, Сюэ Ян и не рассчитывал. Как он всегда и думал, ничто хорошее не может длиться вечно. Он три года играл в примерного семьянина, и это было приятно, но не было и шанса, что Сяо Синчэнь позволит этому продолжаться, когда правда всплывёт наружу. Можно было бы, конечно, убить Сун Ланя прямо сейчас и надеяться, что шум не вызовет подозрений, или, по крайней мере, отыграться напоследок, но прежде, чем он успел об этом подумать, этот глупец заговорил первым.

- Синчэнь! 

От гнева Сюэ Яну хотелось закричать.

- Кто здесь? – вскинулась Слепышка, моментально слезая с чужого рукава и перехватывая свою палку на манер оружия. – Даочжан, кто это? Ты его знаешь?

Сяо Синчэнь лишился дара речи. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но шок не давал мыслям превратиться в слова, и только через несколько очень долгих секунд он смог завороженно прошептать имя, которое так долго считал себя запретным:

- Сун Лань?..

Пока Сюэ Ян раздумывал, не стоит ли ему убежать, Сун Лань продолжал рвать три года его жизни на мелкие кусочки.

- Скажи, что ты знаешь, кто этот человек, которого ты называешь А-Яном.

Ну всё. Если уж его временному амплуа было суждено сгореть в огне, он хотя бы станет говорить сам за себя и посмеётся от души.

- Не надо говорить обо мне так, словно меня здесь нет, даочжан Сун, - бросил он. Надо было убить этого ублюдка сразу, а не разговаривать с ним. Подумать только, повёлся на какой-то там цвет глаз, как влюблённая девица, и сам всё испортил. Словно жизнь ещё недостаточно научила его тому, что привязанности – это опаснейшая из слабостей.

- Вы... – Сяо Синчэнь растерянно запнулся. Да уж, бедняга, наверное, совсем запутался. – Вы что, знакомы?

- Ты спрашиваешь, знаком ли я с Сюэ Яном? – горько усмехнулся Сун Лань, и, сжал меч ещё крепче, глядя, как лицо его друга искажается. – Я так и думал, что ты ничего не знаешь, и этот монстр просто воспользовался твоей слепотой!

- Не смей говорить о его слепоте, - не сдержался Сюэ Ян. Не было никакого смысла вступаться за честь кого-то, кто через секунду будет готов обнажить против него Шуанхуа, но что-то внутри него разрывалось на части, когда этот человек разговаривал с его даочжаном. 

- Что происходит? – по-ребячески капризно протянула А-Цин. Она понимала, что стала частью чего-то очень серьёзного, но суть разговора от неё целиком ускользала.

Сяо Синчэнь моментально взял себя в руки. 

- Иди в дом, - мягко попросил он. Девочка попыталась спорить и дёргать его за рукав, но тот был непреклонен. – А-Цин, пожалуйста, уйди. Если я не вернусь через час, бери деньги, которые мы откладывали, и покинь город. Пожалуйста, не спорь со мной.

Ей понадобилась секунда, чтобы решиться, и она торопливо зашагала в сторону дома.

- Надо же, какое благородство, - горько усмехнулся Сюэ Ян. Собственный настоящий голос прозвучал странно. За три года он ни разу не говорил с даочжаном, не искажая его так, чтобы тот ничего не заподозрил. Кажется, он и правда снова стал собой, и А-Ян исчез навсегда. – Думаешь, я убил бы ребёнка?

- В клане Чан тебе ничто не помешало, - к его удивлению, Синчэнь не звучал разгневанно, скорее, устало. Такое бывает, когда человеку настолько больно, что внутри что-то надламывается и ни кричать, ни плакать сил не остаётся. Остаются тихое смирение и тоска. – Так это правда ты, Сюэ Ян?

- Сюэ Чэнмэй к твоим услугам, - нарочито торжественно протянул он с полупоклоном. – Отчего же ты больше не зовёшь меня А-Яном, даочжан?

Сун Лань скривился, но выдохнул с облегчением. На какую-то секунду он и правда испугался, что за три года всё изменилось настолько, что Сяо Синчэнь нашёл утешение в человеке, когда-то разрушившем их жизни. Конечно, он всё ещё не полностью понимал, что именно происходило три года в Городе И, но самый страшный вариант уже точно не смог бы подтвердиться.

- Забавно было? – Шуанхуа со свистом покинул ножны. Как ни странно, даочжан всё ещё не злился, вопрос был задан надломившемся от боли голосом. Казалось бы, Сюэ Ян должен быть в восторге – он только что на разбил сердце заклятому врагу на тысячу осколков, но вот вышло почему-то отнюдь не смешно. 

И что ему на это ответить? Нет, не было. Было тепло и уютно, а ещё – страшно, что однажды это кончится. 

- Ты и сам знаешь, как это было, - уклончиво ответил он вместо этого. Сюэ Ян бы никогда себе в этом не признался, но какая-то его часть ещё надеялась, что даочжан услышит в его тоне сожаление. – Или ты хочешь, чтобы я ответил при твоём ненаглядном приятеле?

По тронувшему щёки старого друга румянцу, Сун Лань понял, о чём шла речь, и решил просто не думать об этом, пока Синчэнь сам не будет готов поговорить. Вместо этого он перехватил Фусюэ поудобнее.

- Что мне с ним сделать?

- Какой послушный пёсик, - рассмеялся Сюэ Ян. Подумать только, чтобы сохранить жизнь, ему теперь приходится рассчитывать на снисхождение человека, чьей честью и любовью он пользовался. Плохи же у него дела.

Мгновение Сяо Синчэнь молчал. Это время тянулось как целая вечность, за которую в головах трёх мужчин успели пронестись десятки самых разных мыслей, и вот, наконец, последовал ответ.

- Уходи, - даочжан опустил меч. – Я… Не могу тебя убить.

Да сколько в нём, чёрт возьми, доброты? Сюэ Ян вдруг почувствовал себя грязным.

- Зато я могу, - напомнил Сун Лань.

- Нет, пожалуйста, - голос даочжана снова дрогнул. – Пусть просто уйдёт.

Хотелось смеяться. Чёртов идиот Сяо Синчэнь снова и снова рыл себе могилу своим всепрощением. Ну кто во всём мире ещё был бы готов просто отпустить его в такой ситуации? Как можно позволять кому-то играть с тобой, а потом просто дарить ему шанс на свободу? Какое-то сильное и мерзкое чувство поглотило Сюэ Яна с головой. Сначала ему показалось, что это гнев – раздражение на то, насколько же этот святоша нелеп в своём человеколюбии, но очень скоро он был вынужден признать, что это липкий и горький стыд.

- Не боишься, что я снова найду вас и лишу последней пары глаз или, быть может, языков? – выплюнул он. Даочжан что, забыл, с кем имеет дело?! Так он ему напомнит!

- Тогда я буду готов, - казалось, Сяо Синчэню нужны все его силы, чтобы говорить спокойно. – Пожалуйста, просто… Просто оставь меня. Хватит с меня этих игр и твоей лжи.

Сун Лань нехотя опустил меч. Либо теперь он так боялся подвести друга, что был готов поддержать даже те его идеи, с которыми не был согласен, либо просто устал и хотел, чтобы это всё наконец кончилось.

Они были уязвимы. Сюэ Ян успел бы убить обоих.

Только почему-то не хотелось.

Сюэ Ян в сердцах пнул злополучное яблоко, и от внезапного громкого звука Сяо Синчэнь вздрогнул. 

- Хорошо, я уйду, - даже улыбаться больше сил не было. Сюэ Ян подобрал свою сумку, в которой не было ничего кроме горсти монет, яблок и пары конфет, подаренных ему даочжаном. В принципе, больше ему ничего в дороге и не было нужно. – Только знаешь что? За все три года я не сказал тебе ни слова лжи. 

- Перестань.

- Ты спросил, как меня зовут, и я ответил - А-Ян, а это разве не моё имя?

- Перестань!

- Ты не задавал вопросов, на которые мне пришлось бы отвечать ложью! – прикрикнул Сюэ Ян. Откуда только взялось это желание оправдываться? Да ещё и перед кем – высокомерным святошей с Неизвестной Горы. – Ты знаешь меня, как никто другой, скажи, разве хоть раз я делал или говорил то, чего не хотел бы? Если я оставался там, значит, я хотел, если я… говорил тебе что-то, значит это я в тот момент и чувствовал.

Хватит с него. Глупо было дать себе убедить себя в том, что он способен жить вот так вот вечно – дом, быт, ребёнок, за которым надо приглядывать. Он никогда не позволит себе скучать по этим временам.

Хотелось сказать что-то, что окончательно поставит во всём точку. Что-то такое, после чего Сяо Синчэнь никогда бы не заговорил с ним вновь. Подумав секунду, Сюэ Ян повернулся и выпалил:

- Хочешь ещё одну правду? Я скажу это, и более ты меня не увидишь. 

Сяо Синчэнь вздохнул.

- Хорошо, говори. 

- Если бы ты не был слеп, то мир стал бы для тебя цветным в ту ночь три года назад, когда ты впервые прикоснулся к лицу человека, чьи раны хотел вылечить.

- Нет…

- По крайней мере, для меня произошло именно это.

Сун Лань дёрнулся как от удара. Почему-то даже это не принесло Сюэ Яну удовлетворения. Не над чем тут злорадствовать. Толку в этой связи, если теперь эти двое останутся вдвоём, а он как всегда – за бортом? Ему просто нужно время, чтобы переварить всё это, а затем вернуться и убить их обоих. 

Не желая смотреть на то, как на лице даочжана появляется отвращение к этой связи с отвратительным убийцей клана Чан и храма Байсюэ, он перекинул свои пожитки на другое плечо и двинулся прочь. Какое-то время он шёл, практически не разбирая дороги, а затем обессиленно плюхнулся прямо на траву. Сюэ Ян чувствовал себя разбитым, преданным, одиноким… несчастным. Всего этого спектра эмоций он не ощущал с того самого дня, когда он лишился пальца, но сейчас было даже хуже. Болела отнюдь не рука – душа, и что с этим делать он не имел ни малейшего понятия. Кажется, он просидел так целую вечность. Что-то не давало ему подняться и двинуться дальше. Он горько подумал: «Связь душ, не иначе», и, как ни странно, попал в самую точку.

Глупо было бы не верить в то, что у родственных душ дороги переплетены задолго до их рождения после всего, что он пережил. Каковы вообще шансы, что на дороге, где он умирал, вдруг объявится бродячий заклинатель – да не просто какой-то, а человек, спустившийся с горы, которую почти никто не покидает. Каковы шансы, что ему повезёт так, что этот заклинатель будет настолько глуп, что добровольно лишит себя зрения, и, обнаружив заклятого врага, не узнает его? Каковы были шансы, что они ни разу не прикоснутся друг к другу до этого момента в разгар битвы? Каковы были шансы, что, захотев яблок, Сюэ Ян из всех людей наткнётся именно на Сун Ланя? Каковы шансы, что, покинув город, он будет сидеть на пыльной деревенской дороге и жалеть себя достаточно долго для того, чтобы такая знакомая ладонь вдруг легла на его плечо?..

- Сюэ Ян, - голос Сяо Синчэня вырвал его из небытия. Вслед за этим последовал вздох полный облегчения. – Ты не ушёл.

Этот день был таким долгим, что даже удивляться сил не было. Только снова усмехнуться тому, насколько причудливо способна извиваться эта красная нить.

- Больше не А-Ян? – он поднял взгляд. Даочжан улыбался – неловко, но, главное, не грустно. 

- Пока нет, - он усмехнулся. Вроде в такой момент не до смеха, а вы посмотрите на него. Правду говорил, шутки Сюэ Яна всегда действуют на него таким образом. – Пожалуйста, вернись со мной в город И. Мы… поговорим. А там – посмотрим. 

***

Сун Ланя уговаривали остаться на ужин полчаса. Точнее, уговаривал его Сяо Синчэнь, а А-Цин просто весела на плече второго даочжана, увидав в нём щедрый источник подарков и потенциального союзника в неравной борьбе против монополии Сюэ Яна на сердце слепого заклинателя. Последний же, порядком смущённый тем, что все трое изо всех сил пытаются завладеть его вниманием безраздельно и чуть ли не дерутся друг с другом на фоне своей детской ревности, сейчас скромно отмалчивался. 

- А ещё он угрожал торговцам на рынке ножами, да-да! – наябедничала А-Цин, которая, будучи признанной Сун Ланем независимым источником информации, уже двадцать минут занималась тем, что пересказывала последние три года своей жизни. 

- Они сами напросились, - пожал Сюэ Ян плечами. Он решительно не понимал, в чём проблема. Он что, должен был проглотить оскорбление и попытку накормить его гнилой картошкой?

- Невозможно «напроситься» на ножевое ранение, - Сун Лань начинал злиться. – И после этого ты говоришь, что изменился?

- Да перестань, не так уж я и плох, - Сюэ Ян неопределённо махнул рукой в сторону побагровевшего от гнева собеседника. – Между прочим, за три года я даже никого не убил.

- Это не достижение, - яд в голосе ощущался почти физически.

- Ну, если тебе и этого мало, сегодня я одно убийство даже предотвратил, - растянул Сюэ Ян губы в улыбке.

- Да ну? – последовал в ответ ледяной взгляд. – И как же?

- Самоконтроль.

Несмотря на то, что А-Цин уже выбрала Сун Ланя в свои новые союзники, она тихо захихикала.

- А-Ян! – возмутился Сяо Синчэнь. Долго же он продержался со своим вежливым обращением. – Перестань его провоцировать.

- И с чего бы это?

- Ну, например, это он настоял на том, чтобы я догнал тебя на той дороге, - немного неловко пробормотал даочжан. Что, правда что ли?

- А что, мне надо было сидеть и смотреть на то, как ты убиваешься? – проворчал Сун Лань. – Ты и сам был готов за ним кинуться, я просто сказал, что я знаю, каково это – прогонять тех, кого любишь.

Атмосфера была… странной. Во-первых, на их крохотной кухне ещё никогда не было так многолюдно. Во-вторых, зрелище Сюэ Яна и Сун Ланя, сидевших за одним столом и не проявлявших никакой взаимной агрессии кроме попыток украсть куски мяса друг у друга из тарелок, было достойно кисти художника. Ещё и выяснилось, что А-Цин на самом деле никакая не слепая. Это, если честно, задело самолюбие Сюэ Яна больше всего. Три года притворялась так хорошо, что даже он ничего не понял, а потом как миленькая во всём призналась, едва выпал шанс наябедничать. Пиком её невероятно эмоционального рассказа, конечно же, стала часть, о том, как ей, несовершеннолетней бедняжке, пришлось жить с двумя бесстыдниками, которые пользовались её слепотой, чтобы творить свои непотребства. Сяо Синчэнь краснел до кончиков ушей, и это было так очаровательно, что Сюэ Ян даже не стал угрожать девчонке обеспечить ей слепоту на самом деле, если она не закроет рот. Всё вернулось на круги своя.

- Что ты будешь делать теперь? – поинтересовался Сяо Синчэнь. Все понимали, что Сун Лань не станет жить с ними в этой дыре. Не сказать, что всех троих этот факт расстраивал одинаково сильно, но единственный, кто скучать бы не стал, решил учтиво смолчать.

- Я потерял свой дом, - даже не думая обходить острые углы ответил мужчина. Признаться, это Сюэ Ян в нём уважал. Он не стал делать вид, что всё теперь отлично, и улыбаться в лицо тому, кто лишил его очень и очень многого. Друзьями они бы уже не стали, но расстаться на достаточно уважительной ноте, шансы ещё были. – Я понимаю, что обстоятельства вынудили тебя временно отказаться от нашей мечты о собственном ордене, Синчэнь, но мне-то теперь не осталось ничего кроме того, чтобы построить новый дом. Я буду искать адептов. 

Даочжан сжал его руку и понимающе кивнул. Сюэ Ян закатил глаза, но ничего не сказал. Он тоже натворил дел и в качестве извинения был готов дать им пару минут.

- Надеюсь, ты не забудешь о нас.

Надо же – о нас, не обо мне. Неужто он и правда думает, что после всего, что было, Сун Лань станет приезжать сюда на праздники, чтобы дарить куклы А-Цин и следить за тем, чтобы Сюэ Ян вёл себя достойно? 

- А вы, значит, отказываетесь от членства? – с полуулыбкой спросил будущий глава ордена. 

Стоп, серьёзно, «вы»?

- Смеешься что ли? – Сюэ Ян выгнул бровь. – Хороший орден получится: убийца, слепец да малолетняя воровка. 

А-Цин двинула ему кулаком в плечо.

- Эй! Ты три года не убивал, а я – не воровала!

Наблюдая за этой возней, Сяо Синчэнь улыбнулся и, не сдержавшись, потрепал девочку по волосам.

- Ты серьёзно, Сун Лань?

Тот закатил глаза. Очевидно, признавать это ему не хотелось, но решение друга было для него важнее неприязни к Сюэ Яну.

- Я безоговорочно тебе верю, Синчэнь, и, если ты будешь готов за него поручиться, я бы доверился и Старейшине Илин. Что до юной девы, я вижу в ней потенциал для становления на путь совершенствования. Возраст ещё подходящий. 

- А у меня будет меч? – каким-то образом, мутные глаза А-Цин засветились от восторга. Теперь, когда она не пыталась походить на слепую, она казалась ещё эмоциональнее. – И красивая одежда? С вышивкой?

- Конечно, - Сун Лань немного неловко повторил жест друга и погладил девичью макушку. Было заметно, как неловко ему в компании ребёнка, но он очень старался. – Так что скажете?

- У меня с орденами не сложилось, - пробубнил Сюэ Ян, вспоминая, чем кончилось их знакомство с Цзинь Гуанъяо. Однако, что-то ему подсказывало, что в этот раз всё будет иначе. – Серьёзно? Ты приглашаешь меня?

- Я приглашаю Синчэня, - Сун Лань нахмурился, но в этой эмоции было куда больше усталости, чем раздражения. – А он в свою очередь, полагаю, приглашает тебя.

- И как вы оба себе это представляете? Я среди всяких зануд поклоны буду всем отвешивать? Может, чаи с главами кланов распивать? 

Все, кто был на это способен, закатили глаза.

- А что, ты собрался в гробу до конца жизни спать? 

- Он прав, А-Ян. Нам будет нужен дом. Ладно я, но А-Цин молодая девушка, и я хочу, чтобы она жила полной жизнью. Да и ты сам – во-первых, пора тебе избавиться от статуса беглого преступника, а во-вторых, должен ведь ты о чём-нибудь мечтать.

Если честно, раньше Сюэ Ян об этом не думал. Долгое время он определял для себя счастье как горсть конфет, а теперь у него было где жить, а также не только сладости, но и заботливая рука, их дарящая. Неужели это действительно не всё? Неужели может быть ещё лучше? 

- Я последую за тобой, - неожиданно серьёзно отозвался он. – Ты должен получить свою идеальную скучную жизнь, которой я едва тебя не лишил. Только не надейся, что сможешь после этого от меня избавиться.

Синчэнь просиял. Остаток ужина прошёл за бессмысленной болтовнёй и несмелыми мечтами о том, каким будет их орден. Активнее всех в разговоре участвовала А-Цин, взявшая на себя всё, что связано с дизайном одежд и убранством. Даочжан вдохновлённо сказал, что занялся бы поиском адептов среди беспризорных детей, чтобы тем больше не было нужды выживать на улице, а Сюэ Ян торжественно пообещал поделиться с ними своим запасом сладостей. Сун Лань был практичнее и заговорил о ресурсах и правилах, и продолжал так, пока не пришло время расходиться. 

А-Цин, внезапно научившаяся такту и деликатности, утащила Сюэ Яна с собой в дом, заставив того дать двум старым друзьям проститься и поговорить наедине. Тот нехотя согласился, но всё-таки продолжал ревниво поглядывать из окна, как даочжаны долго о чём-то беседуют, а затем обнимаются. Пару раз с улицы доносилось его собственное имя. Спустя час, они наконец закончили, и Сун Лань, напоследок стиснув друга в объятиях, уехал прочь. 

- Наобнимались? – капризно спросил Сюэ Ян, когда дверь наконец отворилась. 

- Я говорила ему не подглядывать, - пискнула откуда-то из угла Малявка. Ну, не звать же её теперь Слепышкой.

Синчэнь не ответил, просто покачал головой и осторожно опустился на соседний стул.

- Он сказал, что примет это со временем, но ему нужно побыть одному и заняться делом, - по его выражению лица было очевидно, о каком таком «этом» идёт речь, но Сюэ Яну захотелось отомстить за столь долгое ожидание.

- Это? – невинно поинтересовался он.

- Нас, - охотно растолковал даочжан. – Он обещал вернуться через несколько месяцев, когда найдёт место и первых адептов. Ты рад? У нас будет дом, больше не придётся драться за одеяло.

Ну уж нет. Когда-то именно этот дефицит целых одеял в промозглом похоронном доме в городе И сблизил их так, что теперь никто не посмеет разлучить. Если придётся, Сюэ Ян сожжёт все одеяла до единого. 

- А конфеты будут? – недоверчиво пробормотал он.

- Сколько пожелаешь.

Под угрозы А-Цин, что она сейчас ослепнет по-настоящему, Сюэ Ян сгрёб даочжана в охапку. Он действительно не знал, грезит ли о чём-то кроме того, чтобы Сяо Синчэнь продолжал улыбаться так смущённо ему одному, но если с ним рядом и дальше будет человек, каким-то образом умудряющийся пробуждать в его, казалось бы, чёрной душе то, о чём он раньше и не догадывался, он был готов научиться мечтать.