Тьма рассеялась, и дневной свет, до этого момента робко заползающий сквозь щели, волной хлынул на меня, словно встречал старого друга после долгой разлуки.
Полуденное солнце, непривычно жаркое для мая, на миг ослепило глаза, когда я, наконец, вышел наружу. В нос ударили запахи многочисленных цветов, трав и древесной листвы — эта свежая, приятная смесь ароматов заставила с наслаждением вздохнуть полной грудью. По земле и высоко над ней стелился неслабый ветер, обдавая тело тёплыми душистыми порывами. Вокруг качалась невысокая трава, весело шуршали кустарники и кроны над головой.
«Это сад? Слишком чисто для леса».
Два голоса — мужской и детский, которые я хорошо знал, потому что они окружали меня всю дорогу, — что-то увлечённо вещали кому-то третьему. Кажется, речь шла обо мне. Я, признаться, не вдавался в смысл их слов. Это не вызывало интереса. Мне в целом немногое было интересно тогда.
— А-ах!..
Послышался третий голос. Это был один тихий удивлённый возглас, но и такой мелочи хватило, чтобы я в одночасье повернулся в его сторону. И застыл.
На меня смотрела пара ясных, лучистых глаз. Жидкое золото растекалось по радужке, оплетая зрачок и ныряя в тень пушистых ресниц. А под золотом — бурлящая смесь живого интереса, восторга, радости и восхищения, ещё глубже под ней — затаённые пламя и печаль. Большие, детские глаза. Взрослый, задумчивый взгляд.
— Какая красота!
Снова этот голос. Голос этих глаз. Остальные, казалось, что-то ему отвечали, но я их не слышал. Только его.
В моих ушах этот голос раздавался впервые, но я его знал. Я бы никогда не забыл.
«Скажи ещё что-нибудь. Что угодно».
Золотые глаза чуть сощурились, колыхнулся в них жидкий металл. Ошалелый ветер обдувал будто со всех сторон, торжественным шумом отзывались ему деревья, и у меня внутри что-то громко билось, завывая, в трепете.
— Ну, привет.
Да, я помнил тебя.
«Здравствуй, спаситель души моей».
***
Вечерело. Время было к девяти. Глухо хлопнула входная дверь уютного кафе, задорно отозвались ей колокольчики под потолком, и последний на сегодня посетитель покинул заведение, сытый и довольный.
— Фух, я вымоталась, — Маринка бухнулась на стул за барной стойкой с тряпкой в руках. — Какой суматошный день!
— Это да, — тихо ответила я, переворачивая табличку на дверях на «закрыто». Мы с напарницей остались вдвоём — даже менеджер уже ушёл, оставив кафе под нашу ответственность.
— Кста-ати, раз уж мы закончили, — девушка развернулась корпусом ко мне, состроив игривое лицо. — Ты, говоришь, книгу дочитала? И как тебе?
— Да, — улыбнулась я, — было интересно. Честно, мне прям понравилось. — я принялась переворачивать стулья и ставить их на столики. Подняв очередной предмет мебели, я перегнулась между ножками и весело добавила: — Уильям такой классный!
— Я знала, что ты оценишь! — рассмеялась Марина. — Вот, не будь у меня Кирилла, влюбилась бы, честное слово.
Девушка устало, немного нехотя, поднялась со своего места и принялась помогать мне. Конечно, у Марины был Кирилл. У такой, как Марина, не могло не быть. Она будто сияла. Даже сейчас, измученная трудовым днём, в простом фартучке, она притягивала взгляд. Бодрый шаг, лёгкие движения и улыбающиеся, жизнерадостные глаза выдавали в ней нечто необыкновенное. Она была новенькой в коллективе, и я почему-то всегда была уверена, что надолго она тут не задержится — найдёт себе работу престижнее и интереснее.
Официантка — это мой удел. Но я, впрочем, не жалуюсь.
— Его сестру жалко было, такая лапочка, — продолжила беседу я, — так рано умереть…
— Да-а! Согласна! — закивала Маринка. — Живёшь себе шестнадцать лет, никого не трогаешь, и тут — «бам!»…
— …приходит какой-то мужик и случайно убивает тебя, — подхватила я. — Такой отстой.
— Ага. Казалось, только у них с отцом начали отношения налаживаться, я уж обрадовалась.
— Ну, не знаю, — скептически отозвалась я, — король Андреас вообще странный какой-то. То ли любит, то ли что — мужик как будто сам в себе разобраться не может.
— Может, он просто не знал, как вести себя со своими детьми? — задумчиво произнесла оптимистка Марина. — Чтобы стать хорошим отцом, мало зачать детей. Мне кажется, он многое переосмыслил со смертью дочери. Даже с Анже́ликой стал лучше обращаться.
Я заинтересованно хмыкнула на предположение напарницы. Звучало вроде как логично. Хотя мне, выходцу из детского дома, было сложно и странно размышлять о родительских чувствах — они мне попросту незнакомы. Мне оставалось только пожалеть несчастную принцессу Розалию, трагически погибшую в свои шестнадцать, и посочувствовать странному королю Андреасу, который был так неописуемо хорош во всём относительно политики и военного дела и так до ужаса плох в обращении с собственными детьми.
— Кстати об Анжелике… — начала я.
— Да? — весело отозвалась Марина.
— Мне кажется, она…
Я не успела договорить — телефон собеседницы раздался звуком входящего звонка, и та, извинившись, с весёлым «Привет, Кирюш!» на время абстрагировалась от меня. Я успела перевернуть все оставшиеся стулья к тому моменту как девушка закончила ворковать и повернулась ко мне:
— Слушай, Свет… Ой, ты же что-то хотела сказать?
— А, да забей, — отмахнулась я. Было лень продолжать диалог, так что я решила не мучить ни себя, ни Маринку, загоревшуюся после разговора с возлюбленным. — Ничего важного.
— Ну раз так, то ладно, — улыбнулась напарница. — Это… Не в службу, а в дружбу: закроешь кафе без меня? Мы с Кириллом договорились встретиться, я бы пошла ему навстречу, чтоб ему лишний раз не ходить.
— Конечно, — беззаботно фыркнула я. — Иди, развлекайся.
— Спасибо!
Марина юркнула в служебную комнату чтобы скинуть униформу и схватить ветровку с сумкой, а после на выходе крепко обнялась со мной и пожелала спокойной ночи. Мне показалось, она чувствовала себя виноватой, уходя раньше меня, так что я ободряюще подмигнула девушке и с шумом буквально вытолкала её из заведения с наилучшими пожеланиями и «приветом» Кириллу.
С последними заботами я расправилась быстро и уже через несколько минут окунулась в летние прохладные объятия вечернего города. Улица встретила меня ярким кроваво-красным закатом, с барского плеча богато обагрившим такие обычно серые виды современного города, я даже на пару секунд остановилась, чтобы всмотреться в прятавшееся за крыши многочисленных зданий солнце, очертить взглядом рыжие кромки облаков, прощаясь с сегодняшним днём.
Вдоволь налюбовавшись зарёй, я размеренно направилась в сторону автобусной остановки. Спешить мне было некуда. Я прокручивала в голове наш последний разговор с Мариной, глубоко задумавшись. Моя голова полнилась мыслями о книге, которую она посоветовала мне. Вроде бы, ничего сверхъестественного и сверхгениального, но я была под впечатлением.
«Вверх по мраморным ступеням» — нашумевший интернет-роман, недавно даже вышедший в печать, повествующий о принце Уильяме Аскаданта, сыне выдающегося короля Андреаса Аскаданта, который проходит путь становления из мальчика в достойного наследника престола. Путь этот и так тернист, однако он осложняется ещё и тем, что неожиданно объявляется, казалось бы, давно побеждённый и убитый, могущественный маг Вальтер и вновь начинает войну за трон. Принц встречает по ходу повествования множество лиц — от благородных рыцарей древнего ордена до мелочных аристократов, желающих нажиться, пользуясь военным положением. Не обходится роман и без любви, интриг и семейной драмы.
У принца Уильяма была сестра по имени Розалия. В отличие от брата — сына почившей королевы — принцесса была дочерью от наложницы, и особого внимания ей никто не уделял (даже автор романа). Жила она в отдельном дворце, обособленно, и король, как известно, не виделся с дочерью до её пятнадцатилетия, принц, к его собственному сожалению, тоже. Появившись в тексте, Розалия предстаёт читателю наимилейшим созданием, она даже помогает прижиться во дворце новоиспечённой невесте Уильяма — Анжелике. Её доброта и кротость, кажется, трогают сердце эксцентричного короля, и принцесса получает больше свободы передвижения между дворцами, а принц Уильям оказывается рад наконец обзавестись сестрой. Семейное счастье длилось недолго — воспользовавшись отсутствием короля и принца, Вальтер нападает на дворцовую крепость и устраивает резню. Анжелика, что была в главном дворце под охраной многочисленной стражи, смогла спастись, однако принцесса Розалия в боковом крыле попадает под горячую руку и становится одной из жертв в массовом убийстве.
На первый взгляд, я слишком много внимания уделила даже не второстепенному персонажу романа, но эта героиня тронула меня. Бедное, несчастное дитя, всё детство не получавшее и крохи родительской любви, — даже мать принцессы умерла во время родов — получив заветный шанс отхватить свой кусочек счастья, так скоро уходит из жизни, едва ощутив вкус запоздалой семейной заботы. Несправедливая, жестокая судьба. Меня тяготили её жизнь и смерть, я чувствовала некое родство с ней; отчасти — из-за отсутствия родителей у самой, отчасти… Наверное, простое сопереживание. Интересно, о чём она думала в тот момент, когда душа её покидала тело? О чём жалела? Чему радовалась?
Надо же было так распереживаться из-за девочки из книжки.
Вдруг звучно ударила вибрацией по карману знакомая рок-мелодия — входящий звонок. Да уж, долго переживать мне не дадут.
— Привет, Ден! — я радостно ответила на вызов. — Чё каво?
— Свет, ты не поверишь! — раздался родной голос лучшего друга. — Макс позвонил щас, сказал, что разобрался с делами раньше. Завтра будет в городе!
— Да ладно?! — я с громким криком остановилась посреди улицы, привлекая взгляды редких прохожих. — Как же круто!
Денис — мой старый и самый верный друг, ещё с детдомовских времён. Мы с ним ровесники, так что сдружились сразу. Вместе, как говорится, через огонь и воду. А учитывая музыкальные таланты Дениса — и до медных труб нам недалеко. Я даже сосчитать не смогла бы, сколько раз он меня выручал. Я, впрочем, в долгу не оставалась. Макс выручал нас обоих. Нам повезло после выпуска встретиться с ним. На пять лет старше нас, Максим на тот момент закончил университет и работал в отличной компании. Познакомились крайне нелепо — когда мы с Деном пели в переходе, тот подошёл и со слезами восторга на глазах кинул нам пять тысяч, мол, пели его любимую песню. Но ведь такие нелепые случайности часто и становятся судьбоносными, да? С тех пор втроём и дружим. Макс и два бомжа.
— Так что завтра после работы — сразу в студию!
— Да, да, поняла, кэп.
— Ладно, я побежал, у нас тут репетиция, меня сейчас побьют, если не зак… Ай! Уже бьют, — продолжал беззаботно тараторить Денис. — Я так тебя люблю, что терплю даже такое! Всё, солнце, целую-обнимаю! Ты, кстати, дома уже?
— Ещё иду только, — я рассмеялась, услышав звуки драки и брань солиста в динамике.
— Всё, я повержен! Пока! Дорогу аккуратно переходи!.. — друг едва успел договорить.
— Пока! — не прекращала смеяться я.
От улыбки сводило скулы, но губы тянулись сами. Я предвкушала новый день, а тем временем последние солнечные лучи закатились за просветы между бетонными громадами и вдоль проезжей части загорались фонари. К городу тихонько подкрадывалась ночь.
Я шла по тротуару вдоль большого многоэтажного дома, поглощённая собственными размышлениями обо всём и одновременно ни о чём. И даже так, отстранённая и витающая в облаках, сквозь шум машин и говор прохожих, я уловила странный звук, донёсшийся сверху. Будто что-то сорвалось.
У меня всё было хорошо.
Это была не сказочная жизнь, но меня она устраивала.
Было ли трудно? Да. Хотела бы я что-то изменить? Нет.
Это был кирпич. Голову поразила мгновенная боль, а потом наступила темнота.
***
Сначала вокруг мелькали яркие, расплывчатые образы, вокруг роились сумбурные голоса. Со мной что-то происходило — абстрактно, будто во сне — а потом я проваливалась в сознании. А затем — снова что-то происходило. И ещё один провал. Это продолжалось довольно долго, пока мысли мои, наконец, не начали собираться в кучу.
«Ден и Макс, поди, обыскались, — это было первое, о чём я успела подумать. — Видимо, много времени прошло».
«А почему так вышло вообще?.. — не унимался пытливый ум. — Точно. Кирпич».
«Я в больнице?»
Момент моего «просветления» длился уже несколько минут, и в ответ на мою мышиную возню надо мной склонилось симпатичное женское лицо. Оно улыбалось и что-то говорило, а я не могла уловить и слова. Задать лицу вопрос тоже не вышло — изо рта вырывалось только непонятное мычание. Лицо на это улыбалось ещё шире. Стало жутковато.
Я проморгалась и попыталась оглядеться. Лицо не было врачом или медсестрой — ни халата, ни колпака, ни бейджика. Розоватый потолок перед глазами явно не походил на палатный. Да и койка моя на больничную койку похожа не была — скорее, на детскую люльку.
Ох, странное лицо. Если бы я только могла спросить у тебя, где я и кто ты. И, что самое главное, сказало бы ты мне, кто я?..