«Отсутствие аппетита, — отметил Франкенштейн, глядя на то, как М-21 вяло ковыряется в тарелке. — Один из признаков нервного срыва».

— Тао, ты можешь уже быстрее взять свою технику и притащиться сюда?!

— Неэлегантно так выражаться!

— А ты вообще замолчи, элегантный наш!

«Раздражительность, нервозность — два», — с лёгкой отстранённостью добавил учёный, глядя на то, как М-21 выстукивает пальцами по столу нехитрый ритм. Заметив, как тот широко зевает, добавил в список сонливость.

«Головные боли — четыре, — подав таблетки. Наткнувшись же на подозрительный взгляд и отметив, что лекарство отправилось в мусорное ведро, как только Джеймс решил, что Франкенштейн не смотрит, добавил ещё несколько пунктов — Негативные мысли, тревожность».

Даже на работе, глядя на то, как его охранник отстранённо наблюдает за начинающей дракой, Франкенштейн продолжал подмечать состояние своего подчинённого.

«Апатия, пониженная работоспособность, семь».

«Трёт затылок — наверняка давление, восемь».

«Сидит посреди рабочего дня — усталость».

«Избегает меня — фобии».

Его собственная чашечка с чаем также стояла нетронутая. Перед Франкенштейном стоял нелёгкий выбор: заставить М-Двадцать первого, Джеймса, лечиться или всё-таки дождаться пока он сам созреет.

И шанс на выбор второго таял с каждым днём. Пусть модифицированный и сдержал своё обещание, сократив потребление сигарет и предупредив, что знакомство с М-23 состоится на следующий день, за помощью обращаться он не спешил.

Выбор первого мог подорвать с таким трудом заработанное доверие оборотня.

Учёный вздохнул и растёр переносицу. Наблюдать за страданиями товарища было тяжело, но и раздора в семье он не хотел. А если он силком притащит Джеймса в лабораторию именно так и случится.

— Франкенштейн?

— Всё в порядке Мастер, мне не привыкать, — пожал плечами учёный, осознав, что ноблесс уже догадался о принятом решении.

— Но что ты будешь делать?

— ...меньше попадаться ему на глаза? — шутка не удалась. Франкенштейн в плохом настроении вообще не умел шутить. Кадис Этрама ди Рейзел чуть нахмурился. Он знал, как сильно переживает его помощник по поводу каждого подобного случая. Вечный изгой, у которого, наконец, появилась семья. И он собирается собственными руками сделать трещину в этих отношениях.

— Здоровье Джеймса важнее в данный момент, — тем временем продолжил учёный. — С последствиями я разберусь потом.

Кадис Этрама ди Рейзел подавил вздох. Конечно, здоровье М-Джи важнее, особенное душевное, но его человек снова забывает о своём собственном состоянии. Как и всегда. В кабинет медленно прошли юные ноблесс, чтобы пережать урок физкультуры.

— Могу я спросить? — через некоторое время обратилась каджу Роярд к Франкенштейну.

— Конечно, мисс Сейра.

— Сэмюэль Джеймс Эванс. Почему в его имени так много слов? Я думала, люди не используют длинные фамилии.

— Настолько длинные, как раньше — нет, не используют, — кивнул учёный. — Однако двойные имена всё ещё имеют популярность. Джеймс — британец, у них два имени вместе с фамилией образуют полные инициалы человека.

— Какое из них важнее? Джеймс сказал, что охотнее пользуется вторым, значит оно и главнее?

— Не совсем так. Вообще имя, записанное первым, «Первое имя», считается главным, «Джеймс» в случае нашего М-21, это «среднее имя» и в полном имени указывается начальной буквой. То есть Сэмюэль Джеймс Эванс будет записано как Сэмюэль Дж. Эванс. Однако в наше время, если среднее имя нравится больше, чем первое, можно представляться и им. А полное останется только в документах.

— Значит, при желании, я могу также использовать своё среднее имя? — уточнила Сейра. — И при знакомстве с людьми представляться не «Сейра», а «Джей»?

— Если вам так больше нравится, — улыбнулся Франкенштейн. — Хотя что-то подсказывает мне, что за «Джей» скрывается куда большее слово.

— К сожалению, оно было утеряно, — вздохнул Регис. — Даже каджу нашего клана не мог найти запись о том, как расшифровывает «К» в нашей фамилии. Боюсь, что в клане Роярд похожая история?

Сейра чуть кивнула на вопросительную интонацию товарища.

— Сейра Джейнэрен Роярд и Регис Каирлин Ландегре, — вдруг произнёс Рейзел. Юные благородные встрепенулись, ошеломлённо глядя на старейшего из ныне живущих благородных и тут же рассыпались в благодарностях. Надо же! Только что в их кланы вернулся кусочек истории. Их истории!

Франкенштейн мягко рассмеялся.

— Неужели никто не додумался спросить? Даже твой дедушка?

— Разве наши имена не должны меняться? — вдруг спросила Сейра. — Вашего отца так же звали Этрама?

— Нет, мой отец носил имя «Эйтара». Кадис Эйтара ди Ройлис, — чуть улыбнулся ноблесс. — В те времена, благородные не делились, живя одним народом. Но когда у некоторых стали провляться особые силы, один из Первых Лордов решил наделить их правом владеть кланом. Ваши имена происходят от имён первых каджу: Дженэрен Роярд и Каирлин Ландегре. В отличие от наших оно не меняется, потому и стало средним именем. Первое же — ваше личное.

Франкенштейн с интересом посмотрел на Мастера. Если кланы не делились, и вторые имена у глав кланов не меняются, значит клан Кадис принадлежит правящей ветке? Поэтому у них так же, как и у ветки Лорда, в имени присутствует «Ди»?

— После знакомства с серией «М» и «Да-5» я могу ответить на интересующие вас вопросы, — тем временем продолжил Кадис Этрама ди Рейзел. — Я помню имена всех кланов. И их истории.

***

М-21 стоял около забора, отстранённо наблюдая за тем, как Такео разводит драчунов в разные стороны. Не то, чтобы он не видел потасовку, просто складывалось ощущение, что стоит подростку сказать ему резкое слово, и он сам станет инициатором драки. С его-то силой, только с детьми и драться.

Он чувствовал необъяснимое раздражение, плохое самочувствие портило настроение, но и обращаться к Франкенштейну тоже не хотелось. Не смотря ни на что, он всё-таки учёный. Вспомнилось, как он лёгким движением располосовал ему руки от кисти до плеча. Как человек с такими садисткими замашками может быть на стороне добра?

Но он был, этого не отнять. М-21 знал, точно знал, почему Франкенштейн поступил так. Тогда он был лишь врагом, который не побрезговал похитить детей. Сейчас он сам готов свернуть шею любому посмевшему сделать это.

И всё-таки, идти в лабораторию? Самому?

Он уже согласился на это и достаточно давно. Улучшения действитено помогали, делали его сильнее и не сокращали срок жизни, как эксперименты Союза.

Почему сейчас он упорно не принимает помощь, которую неоднократно предлагал Франкенштейн?

Потому что лаборатории ещё никогда не вспоминались так ярко. Сейчас, когда он помнит абсолютно всё, заходить к Франкенштейну стало почти невыносимо. Но он слышал разговор Тао с Такео. Товарищи беспокоились за его состояние и говорили что-то про нервный срыв. Срыв. Он и сам чувствовал, что готов сорваться. Может быть Союз что-то намудрил и с его эмоциональным состоянием? Может ли он специально делать своих солдат нестабильными? Единственный, кто может ответить на этот вопрос заведует лабораторией.

От накатившей злости затряслись руки. Нет, в таком состоянии ему точно нельзя оставаться среди детей!

— Я ушёл, — активировав гарнитуру, сказал М-21.

— М-Дж...

Слушать не стал, просто отключил наушник. Надо будет, Тао включит его автономно. Или просто позвонит на обычный телефон. М-Джи. Сэмюэль. Джеймс. М-21. Столько имён теперь у него! А ведь не было ни одного.

Аджосси.

Он был просто Аджосси.

Сейчас Сэмюэль Джеймс Эванс, британец, вор, бывший подопытный, бывший агент Союза, охранник школы Е-Ран. Модифицированный человек, который вот-вот свихнётся. Глубоко вздохнув, мужчина уселся на скамью, глядя в небо.

Что же делать?

Он знал что делать.

Как это сделать?

Опять же, он знал.

Надо всего лишь попросить помощи у Франкенштейна.

Отправиться в Белые стены.

Добровольно.

Здесь он имеет право сделать это добровольно.

До тех пор, пока Франкенштейн не решит, что его надо спасать, тогда в лабораторию его потащат за шкирку, наплевав на всё. И М-21 знал, что этот учёный будет ненавидеть себя за то, как поступит. Всесильный Франкенштейн! Гениальнейший учёный! Одинокий, как и все они.

Странная у них семья, построенная на чём-то непонятном.

М-21 абсолютно точно не хотел, что Франкенштейн чувствовал себя виноватым, спасая его разум. Надо воспользоваться моментом и сделать этот шаг самому, пока он ещё может сделать это сам.

Прикрыв глаза, он расслабился, вслушиваясь в звуки на улице. Гул проезжающих машин, далёкие разговоры людей, приглушённые звуки рекламы. Кто-то прошёл совсем рядом, кажется, двое? О, остановились. Может, парочка на свидании?

— А я-то думал, что нам придётся искать добычу, но нет! Смотри! Сам сидит и ждёт!

Мужчина открыл глаза, лениво оглядывая подошедших. Нет, не парочка. Жаль. Двое, неопрятные, заросшие, явно грабители. Улучшенной ауры нет, простые горожане.

Не убить бы.

На скамью, рядом с ногами модифицированного опустилось колено одного из грабителей, за рубашку — новую, только утром выглаженную рубашку! — схватили, безжалостно комкая её в кулаке.

— Что? Страшно уже?

Джеймс стиснул зубы и кулаки. Страшно ему не было ничуть. Но злость, чёрная, ослепляющая, тут же взметнулась с новой силой.

Он! Смял! Новую! Рубашку!

Грабитель усмехался, поигрывая ножом и асболютно точно не представляя, насколько он сейчас близок к гибели. М-21 чувствовал эту вибрацию в груди, которая вот-вот вырвется страшным рыком, и этот звук будет последним, что услышит этот немытый убл...

— Эй! Оставили бы вы нашего друга!

М-21, уже схватившийся за спинку скамьи, чтобы рвануться вперёд, замер, услышав знакомый голос, и перевёл взгляд в другую сторону, откуда уже шли Тао с Такео. Надо же, следили. С другой стороны послышался топот убегающих грабителей. М-21 не стал даже смотреть, оглядывая товарищей. Затем разжал ладони, снова расслабляясь и пытаясь заставить себя успокоиться.

— Ну, и что это вы тут делаете?

— Смотрим, чтобы ты не убил никого, — весело улыбнулся Тао, с размаху усаживаясь рядом. Такео проследил за тем, чтобы грабители действительно ушли и уселся с другой стороны. Оба молчали. Тао уткнулся в принесённый ноутбук, Такео посидел немного, а потом пошёл в один из киосков за кофе.

— Ни минуты покоя, — проворчал Джеймс, принимая горячий стаканчик. Подумав, взял двумя ладонями, грея.

— Не за что, — хмыкнул снайпер. — Ты в порядке?

— Нет.

— Помощь?..

М-21 раздражённо выдохнул, и тактичный Такео тут же замолчал. Тао быстро бросил на них взгляд и снова уткнулся в свои программы.

— М-Джи, — не отрываясь от экрана сказал он. — Ты просто знай, что мы рядом, хорошо?

— Хорошо.

— А ещё мисс Сейра нашла рецепты пирожков с печенью! — резко, даже слишком резко перевёл тему Тао, закрывая ноутбук и почти обнимая свой стаканчик с кофе.

— Где твой пиджак? — нахмурился М-21.

— А... это... в кабинете? — засмеялся хакер, смущённо потирая свой затылок.

— Мы беспокоились, и хотели посмотреть, где ты, — пожал плечами снайпер. — Просто, чтобы знать. Увидели, что к тебе подходят эти парни, ну и рванули на помощь.

Глубоко вздохнув, М-21 выпрямился и стащил с себя пиджак, накинув на плечи товарища. Из всей их компании, Тао был самым теплолюбивым. Франкенштейн только руками разводил, сказав, что это не зависит от модификации. Предложил исправить, но Тао сам отказался. Сказал, что наоборот рад тому, что что-то осталось неизменённое модификацией.

— Ладно, идём. Нам ещё от шефа получать за самовольный уход с работы, — первым поднялся М-21. Злость ушла, оставив вместо себя почти привычную апатию, можно вернуться к людям.

Франкенштейн обжёг всех троих взглядом, но ругать не стал.

— Скажите спасибо Регису и мисс Сейре, — кивнул он в сторону ноблесс. Пристально оглядел хмурого оборотня, но ничего не сказал, ушёл. М-21 вздохнул и пошёл следом. Его решимости абсолютно точно не хватит, если он оставит всё на завтра. Пока что же можно использоваться своё отсутствие каких-либо эмоций, чтобы хотя бы дойти до лаборатории.

— Джеймс? — кажется учёный удивился вполне искренне, заметив следующего за ним модифицированного.

— Кажется, мне нужна помощь, шеф, — будничным тоном проговорил М-21. На Франкенштейна он всё-таки не смотрел. Вообще глаз от пуговиц на его халате не отнимал. Двери позади закрылись, заставив вздрогнуть, но тут же открылись обратно, повинуясь команде учёного.

— Ты всегда можешь уйти, если что. Пока что проходи. Я тебя осмотрю, для начала.

Во время осмотра, анализа и любых иных манипуляций в помещении царила тишина. Франкенштейн хмурился, что-то рассматривал на своём планшете, реже, спрашивал у самого Двадцать первого, называя его только настоящим именем, не сокращая даже до почти привычного «М-Джи».

Когда он, наконец, снял очки и устало выдохнул, М-21 рискнул спросить о результате.

— Всё в относительном порядке, — скупо улыбнулся учёный. — Просто для тебя всего этого было... много. Я пробил блок, и ты стал вопринимать воспоминания ярче. Скажу иначе: начни ты знакомиться с делами товарищей не имея блока вообще, то всё прошло бы намного легче. Сейчас же для тебя всё свалилось в кучу: эмоции от найденных имён, переживания жизней товарищей, воспоминания из лабораторий, ну, и, плюс ко всему, снятие блока, что всё перечисленное помножило на два. Поэтому ты почти получил нервный срыв. Пришёл вовремя.

— Что было бы, если бы я не пришёл? — уточнил М-21.

— Ты правда хочешь это знать, Джеймс? — ядовито улыбнулся учёный. Модифицированный не повёлся, но головой покачал.

— Нет. И так знаю. Что мне делать?

— Держи. Это успокоительное. В твоей ситуации этого будет достаточно. Будешь принимать перед сном, который с этого дня начинается до полуночи. Каждый день.

— Пустая трата времени, — закатил глаза мужчина, но таблетки взял. — А с теми что?

— Заберу. В свете последних событий они недостаточно действенны. Всё будет нормально, просто твоему организму нужно немного больше времени, чтобы привыкнуть.

— Если выпью сейчас, ты снимешь запрет на знакомство с М-23?

— Конечно, но если ты выпьешь их сейчас, ты уснёшь.

М-21 фыркнул, но настаивать не стал. В комнате всё-таки выпил таблетку, и действительно почти сразу захотелось спать.

Вот ведь.