Олежа пришёл в универ уставший. Крайне уставший. Дипломатор вчера вернулся поздно и покалеченным, так что пришлось отложить свои дела и дописывать работу в ночь. Теперь голова раскалывается, веки слипаются, а мозг ни в какую не соглашается имитировать продуктивность. Душнов пытается сосредоточиться на лекции. Честно, пытается, но временами клюёт носом, тут же подскакивая и судорожно дописывая то, что сказал за это время преподаватель. Как же хочется спать. Но ничего, на том свете выспится, там много времени будет, а сейчас потерпит, с него не убудет. Мысли коварно лезут в мутную голову в перерывах между строчками. Перебивают лектора, утягивают за собой, заставляя пару раз даже додумывать пропущенные слова по смыслу. Да что ж такое. Всё вьются вокруг Антона. Не забыл ли с утра обезболивающее выпить? Травма несерьёзная, но синяки болеть долго будут. Что-то по пути машины его не видел. Не заметил или... Он бы написал, если бы что-то случилось. А что, если... 

Из размышлений вырывает чей-то голос. Судя по интонации, к нему кто-то обращается. Олежа на всякий случай оглядывается, но, не найдя подходящего кандидата, решает, что вопрос был задан ему. Однако всё же спрашивает, чтобы убедиться наверняка: 

— Ты мне? 

Однокурсник, сидящий рядом, отчего-то улыбается, странно так, и отвечает: 

— Ну а кому ещё. А ты всё в облаках витаешь, измотанный весь такой, что, тяжёлая ночка выдалась? — лыбится по-идиотски и смотрит куда-то в район рубашечного воротника. Такта молодому человеку явно не хватает, в прочем, как и интеллекта, и Олежа неуверенно соглашается, надеясь, что к нему быстро потеряют интерес и наконец оставят в покое. 

— Ну да, не из лёгких. 

Однако собеседник, видимо, заканчивать диалог не намерен. 

— Знаешь, ты меня конечно извини, но никогда бы не подумал, что у такого как ты девушка будет, ещё и с друганом поспорил, походу придётся отдавать теперь... 

Нет, это точно с ним говорят? Душнову абсолютно всё равно, что кто-то спорил на его личную жизнь, его волнует одно, аж сон как рукой сняло. 

— Какая ещё девушка? 

Не хватало только слухов каких-нибудь. Главное, почему, он же даже не общается считай ни с кем... 

— Ну ты святошу из себя не строй, это тогда откуда? — ухмыляется сокурсник на его недоумение и показывает кивком на воротник. Олежа осмотривает свою рубашку, обнаруживая красное пятно. Глаза ещё больше расширяются от резкого удивления. Кровь? Варенье он вроде не ел... Помада? Где успел заляпаться, в транспорте не мог, людей мало было, а больше он сегодня не был нигде. Может вчера не заметил? Что было вчера? Вернулся из института, сел за реферат, потом пришёл Антон... И Олежа кинулся помогать ему дойти до кровати. А тот был в маске. Чёрт. 

Ситуация, мягко говоря, неприятная, надо как-то выкручиваться, не допускать же, чтобы слух о несуществующей девушке разлетелся по универу, в самом деле, но и правду Душнов под страхом смерти не выдаст. 

— Это, наверное, в автобусе, — несёт первое, что пришло в голову, и жалеет, — там давка была, мы с одной женщиной столкнулись на повороте, и она чуть на меня не упала, ну, точнее упала, просто... В общем, неловко достаточно получилось, это, наверное, её помада, смазалась во время падения, — активно жестикулирует руками и старается не бегать глазами по аудитории. Слышит саркастический вздох. Переводит тему. — А где, кстати, преподаватель? 

— Он вышел, у него "срочный звонок" какой-то. 

Голос разочарованный и отрешённый немного. Значит, поверил. Пронесло. 

Возможно, Олежа бы посмеялся с нелепости произошедшего, но оно казалось скорее грустным. Да и уставший мозг потратил последнюю энергию на отмазку. Главное, потом Антону об этом случае не заикнуться, а то ещё поймёт как-нибудь не так.