Прозвенел будильник, громким писком разрезая утреннюю тишину, и Куроко, не открывая глаз, нащупал его и выключил. Подумав о том, что Бог выдумал сон, а дьявол будильник, он обнял подушку, зарылся в неё лицом и полежал так ещё пару минут, пытаясь продлить приятную дрёму. С подъёмом у него никогда не было проблем, но всё же валяться в тёплой кроватке было так хорошо. Пора вставать. Он потянулся, разгоняя остатки сна, наконец поднялся и пошлёпал в ванную.
Прохладная вода приятно бодрила: Куроко похлопал себя по мокрым щекам и окончательно проснулся. Он широко зевнул, аж слёзы на глазах выступили, взял зубную щётку и выдавил немного пасты — резкий ментоловый запах ударил в нос. Куроко глубоко вдохнул — делал так каждый раз и каждый раз ему нравилось. Старательно выскабливая все труднодоступные места щёткой во рту и думая о том, как приятно щиплет язык, он посмотрел в зеркало: оттуда на него взирал взлохмаченный светловолосый паренёк в пижаме. Внезапно у Куроко возникло необъяснимое ощущение — он пригляделся, но ничего необычного в своём отражении не нашёл: всё те же волосы, глаза, нос.
Куроко прополоскал рот: ментол освежающе холодил, было приятно и напоминало леденцы — те, которые мама часто покупала в парке аттракционов, когда он был маленький. Леденцы были с тягучей сладкой начинкой и приятно шуршали в большой зелёной пачке. Куроко очень любил их, эти леденцы со вкусом ментоловой зубной пасты.
Он снова пристально посмотрел на себя в зеркало. Повернул голову в одну сторону, в другую, покрутился. Затем почти уткнулся носом в гладкую зеркальную поверхность и уставился на своё лицо: на него взирали два больших голубых озёрца с темной каёмкой.
Куроко чуть нахмурился и отодвинулся. Да, всё-таки глаза были не такими безмятежными, как всегда. Сегодня они как будто оставили где-то в ночи своё спокойствие, а вместо этого отыскали… Нет уж, он и сам не мог дать определения выражению своих глаз, но оно точно было другим. Это немного удивляло. Может, сон какой приснился, решил он, позавтракает, и всё пройдёт. Смахнув ненужные мысли, словно соринку с одежды, Куроко наконец причесал лохматые волосы и вышел.
***
— Тецу, садись завтракать, сынок, Второго я накормила.
Худощавая невысокая женщина с приятным голосом, прихорашиваясь, стояла у зеркала в коридоре. Куроко угукнул и прошёл мимо. Она удивлённо провела глазами буку и позвала:
— Тецуя?..
— Что? — повернул он голову.
— Ты какой-то молчаливый сегодня, даже не поздоровался, как обычно, — она обеспокоенно посмотрела на сына. — Не заболел часом?
— Всё в порядке, мама, — ответил Куроко. — Не выспался просто, — соврал зачем-то.
— Ну хорошо. Я ушла на работу, до вечера, сынок.
— До вечера.
Дверь за матерью закрылась. Куроко быстро расправился с завтраком и вышел из-за стола, но путь был преграждён: возле ног приветливо махал лихо закрученным хвостиком Второй, ожидая привычной ласки. Куроко сдвинул брови и молвил:
— Так, не вертись тут, иди на своё место. Я пошёл одеваться, сейчас уже выходим.
Щенок вместо этого сел на пятую точку и склонил голову набок. «Я хочу, чтоб ты меня почесал за ушком, как всегда», — смотрел он на парня, высунув язык.
— Второй! Я кому говорю?
«А это какая-то новая игра», — задорно тявкнул тот, размашисто подметая вокруг себя хвостом пол.
— Второй! Быстро иди в прихожую и жди меня там! — прикрикнул Куроко и показал ему на дверь.
«Как интересно, наверное, надо тоже погромче что-то сказать, как хозяин», — весело залаял щенок.
— Чего расшумелся? Ещё и не слушаешься! Ну хорошо, раз такое дело, то на сегодня ты наказан и остаёшься дома.
С этими словами он обошёл пушистый комок и быстро вышел из кухни. Пёс удивлённо посмотрел вслед своему суровому господину в пижаме, гадая, чего же его не погладили, ведь он правильно играл в эту игру: кто кого перекричит. И почему хозяин недоволен?..
***
— Бабушка! — позвал Куроко с порога, нервно потирая лямку от сумки.
Сегодня он долго возился: искал то любимые носки, то майку — по тайному сговору они попрятались в самых неожиданных местах, заставляя распасовщика с насупленным лицом перерыть пару полок в шкафу. С этими поисками недолго было и в Нарнию ход найти, но Куроко всё же предпочёл остаться в современном мире — тут есть любимый баскетбол.
Теперь же, благодаря плодотворно поведённым минутам размышлений в недрах шкафа, времени на дорогу до школы осталось в обрез.
— Ба! — крикнул он уже громче.
— Иду, Тецу… — маленькая старушка показалась из комнаты. Шла она медленно, видно, разболелась нога сегодня: вон перемотала колено снова.
— Я тебя зову-зову, чего не отвечаешь? — буркнул «искатель» и нетерпеливо дернул плечом. — Мне уже выходить пора, но я обулся и кроссовки долго расшнуровывать. Я забыл сказать, чтоб ты не баловала Второго до моего прихода никакими вкусностями — он не слушался меня и я сделал ему выговор. А вечером приду и посмотрю на его поведение. И маме передай.
Грубоватый тон озадачил бабулю и она немного растерянно ответила:
— Хорошо, Тецу, если ты так решил насчёт пёсика…
— Да, именно так, — не терпящим возражений тоном сказало чадо. — Пускай знает порядок. Всё, я пошёл в школу. Пока, ба.
— Хорошего дня, дорогой…
Но в ответ Куроко лишь хлопнул дверью.
***
— Привет, Куроко! Чего летишь, как угорелый? Опаздываешь, а?
Кагами взъерошил волосы запыхавшегося парня своей широкой ладонью и рассмеялся. Настроение у него было прекрасное: он отлично выспался, вкусно поел, да и предметы сегодня лёгкие в школе, так чего же его душеньке не возрадоваться?
— Привет, Кагами-кун, — Куроко вывернулся из-под руки и недовольно молвил: — Не делай так больше — хреновая привычка у тебя, бесит.
— Чего? — тот округлил глаза.
— Бесит, говорю. Раздражает, нервирует. В общем, не надо трогать мои волосы, — ответил Куроко, приглаживая макушку.
— Вот те на. Ты завтракал сегодня?
— Да. А что?
— Хм, ты, наверное, съел чего-то ещё и вне дома, — серьезно сказал Кагами, но уголки рта предательски поползли наверх.
— Нет, не ел…
— Тогда выпил, значит, — форвард еле сдерживался, чтоб не заржать.
— Чего ты прикопался ко мне с самого утра? Не пил.
— Ха-ха-ха, просто Куроко, которого я знаю, очень вежливый и так не выражается… И не против, когда я треплю его и так лохматую причёску.
— Ой, что-то ты придумываешь. Я разве не говорил раньше про волосы? Хм, странно, но всё же это не значит, что мне нравиться, так что не умничай, а то сейчас ещё и сумку мою будешь нести.
— Нет, ну правда, — удивлялся Кагами, — чудеса какие-то…
Пока он недоумевал и посмеивался над своей Тенью, прозвенел звонок и они с Куроко поспешили в класс. Первый урок был по английскому языку — ох, нелюбимый предмет распасовщика, но едва ли не самый лёгкий для форварда.
К великому облегчению Куроко урок был размеренно-спокойными, и можно сказать, прошёл бы совсем без происшествий, если бы сэнсэю не принесла какая-то птица, не иначе как дятел, на хвосте идею вызвать того отвечать.
К слову, учительствовал у них англичанин. Он усердно старался донести до своих лоботрясов знания и хоть немного возбудить в них тягу к его родному языку, но было это весьма трудно. Школьники никак не поддавались на «провокации» и ни за какие коврижки не хотели проявлять искренний интерес к английскому. Нет, ребята не отлынивали, отнюдь: они старательно заучивали тексты, слова, а затем вежливо и с хорошим японским акцентом отвечали на уроках. И всё. Большего вытрясти из них было невозможно, лишь единицам был любопытен сей предмет.
— Куроко Тецуя, расскажи нам, пожалуйста, своё мини-сочинение по домашнему заданию. Напомню всем, что темой было: «Причины, по которым мне нужно учить английский язык».
Куроко поднялся. Помедлил минуту, но даже не заглянул в тетрадку, и потопал на середину класса.
— Мы слушаем тебя, — ободряюще сказал сэнсэй. — Не спеши и не волнуйся, соберись с мыслями…
— Да я не волнуюсь.
— Ну вот и прекрасно. Итак, расскажи нам всем, — учитель перешёл на английский, — каковы причины, по твоему, для обучения этому языку.
— I have no reason to learn English, — ответил Куроко.
— Что, прости? — спросил учитель.
— I have no reason to learn English, — повторил тот, и глазом не моргнув. — Я могу перевести. У меня нет причин, чтобы изучать его. Извините, что сочинение вышло таким коротким.
В классе воцарилась тишина: такого наглого заявления ещё не было, а от вежливого и обязательного Куроко не ожидалось и подавно. Обычно японские ученики на его уроках ведут себя довольно послушно, да, бывают немного шумные, как везде, но всё же до дерзости не доходит.
Когда минутный шок покинул учительскую головушку и к нему вернулся дар его английской, да и японской речи тоже, он спросил:
— Это такая шутка, верно?
— Нет, почему же, — невозмутимо ответил Куроко. — Я серьезно, сэнсэй. Или может, мне следовало бы величать Вас «мистер Тэйлор»?
— Нет, совсем необязательно…
В классе послышался смешок — прокатился волной по партам, кто-то даже хихикнул вслух немного громче, чем следовало. Учитель растеряно посмотрел на улыбающиеся лица учеников и вдруг до него дошло. Чёрт побери, да этот парень издевался! Сам же сочинитель стоял перед классом, как ни в чём не бывало: будто он только что поведал, что ел на завтрак, а не отпускал колкости про сэнсэя.
Всем давно было известно, как трепетно и едва ли не ранимо относился Родни Тэйлор к тому, чтобы его принимали в школе за своего и обращались именно «сэнсэй». «Это так по-японски», — растроганно говорил он. За спиной у него посмеивались над такой маленькой причудой, но не более: всё-таки он был славным малым.
— Куроко, ты что себе позволяешь? — на безоблачное лицо учителя набежала парочка тучек. — Это как понимать?
— А что такого я сказал? — спросил Куроко, деланно-удивлённо вскинув брови. — Я просто не люблю английский и не вижу причин учить его…
— Куроко!
— Что?
— Ты смеёшься надо мной? — учитель повысил голос. Тучи всё сгущались. Все притихли: и почему Куроко так дерзит, что за муха его укусила?
— С чего Вы взяли?
— А твоя последняя реплика тому не доказательство?
— Последняя — это «С чего Вы взяли»?
— Последняя — это про мистера Тэйлора! — у сэнсэя нервно задёргался левый глаз.
— А разве Вы — не мистер Тэйлор? — уточнил Куроко.
— Да, но…
— Разве я Вас назвал другим именем или каким-то обидным словом?
— Нет, но…
— Вот видите, я назвал Вас Вашим же именем, ничем не оскорбил — а ко мне претензии! Странно как-то, не находите?
— Я… — сэнсэй запнулся. Куроко загнал его в тупик и Родни прям растерялся. Он уже был готов усадить манипулятора на место и чёрт с ним, с этим сочинением, но тот вдруг допустил одну маленькую оплошность, вовремя не усмирив свой язык.
— Вот видите, только зря меня ругаете… И всё-таки, мистер Тэйлор, «сэнсэй» Вам не к лицу — это чисто японское выражение, я так думаю, оно не вяжется с Вашим британским образом эдакого пуританина…
Учитель остолбенел и вытаращился на нахальца. Куроко забеспокоился, что его глаза выкатятся из орбит, но тот наконец моргнул, и опасение миновало. Ученики уже с нескрываемым любопытством глазели на них и ждали, вдруг Куроко чего-нибудь ещё выкинет и выведет окончательно учителя, так и урок сорвётся — веселуха…
— Куроко, ты… Да как ты…
— Сэнсэй, Куроко сегодня почти не спал, э-э-э… его девушка бросила, ему плохо, я выведу его освежить мозги!! — очень вовремя подскочил с места Кагами и, в два шага подбежав к распасовщику, схватил его за шиворот и потащил вон из класса.
— Хорошо, Кагами, ну раз так… — с сомнением в голосе повернулся учитель на катавасию почти уже в дверях.
— Да-да, точно так! Простите его, он с утра сам не свой, всё переживает, очень влюблён!! — крикнул форвард, скрывшись в коридоре с несчастным «влюблённым», лишь пятки замелькали.
Кагами выволок спотыкающегося Куроко с класса и с размаху влепил в стену. Он был в бешенстве: тёмно-красные глаза метали молнии, казалось, сейчас одна из них вырвется из радужки и точно поразит балабола насмерть.
— Куроко, скажи мне, ты вообще нормальный?.. Можешь не отвечать, я, наверное, сегодня же тебе забронирую местечко в ближайшей больничке, потому что ты явно не в себе! — зашипел Кагами. — Пускай тебе там дадут какой-то укол, лечащий от бесстрашия и слабоумия. Надеюсь, что он будет особенно болезненным!
— Кагами-кун, да хватит уже меня вжимать в стенку — вмятину сделаешь!
— Я не только вмятину сделаю, но и тебя туда засуну! — Кагами хорошо встряхнул парнем. — Скажи мне лучше, что на тебя нашло сегодня? Ты что, хотел, чтобы родителей в школу вызвали — и это накануне Зимнего Кубка? Хочешь, чтоб тебя не допустили до соревнований? Балбесина! Забыл, как относится наш директор к учителю Тэйлору? Да он же с того пылинки сдувает, а потом благоговейно их следом собирает, он бы тебя просто размазал в кабинете, если бы тот пожаловался! А он бы точно пожаловался, судя по развитию событий и направлению твоего языка!
— Ой, не преувеличивай. Да и не понимаю я вообще, из-за чего весь сырбор: вытащил меня из класса, наврал про какую-то девушку. Я уже собирался садится на место, если бы не ты… — Куроко попробовал вывернуться из цепких рук форварда, но не тут то было.
— Вот упёртый какой, хоть кол на голове теши… — Кагами понял, что в споре с круглым дураком и зацепиться-то не за что: надо действовать, а не спорить. Он кинул взгляд по сторонам, схватил Куроко за руку и потянул за собой.
— Эй, куда ты меня тащишь?..
Упирающийся распасовщик всё вопрошал насупившегося форварда, но через минуту ответ был и так ясен — в мужской ватерклозет.
— Ты хочешь, чтобы я тебе подержал? — ухмыльнулся Куроко, как только они зашли внутрь и за ними захлопнулась дверь. — Кагами-кун, а я-то думал, почему это ты часто ходишь с кем-то из команды в туалет вдвоём, теперь-то мне всё ясно… Ну и как оно, вдвоём интересней?
— Сегодня у тебя и вправду особенно длинный язык, — заметил Кагами, отрезая все пути к отступлению и выходу своей широкой фигурой. — Вообще-то я хотел здесь продолжить разговор, а не под дверью класса трепаться, где нас могут услышать, да и увидеть, например, другие учителя. Но теперь я думаю, что тебе всё же не помешает освежиться в прямом смысле и остудить свой пыл. Почти как я и обещал сэнсэю.
С этими словами форвард схватил мальчишку за загривок и пригнул к раковине умывальника. Куроко пробовал вырываться, отпихивался, брыкался, но Кагами был твёрд и несгибаем, как скала. Он открыл кран и, набрав в одну ладонь воды, плеснул в лицо пыхтящего, как самовар, распасовщика. К слову, ладошка форварда была очень вместительной — можно и умыться, и напиться.
— Тьфу… ты охренел?..
Кагами молча повторил процедуру.
— Кха-кха… хватит…
Но форвард только крепче прижал Куроко:
— Нет, не хватит, твой пыл ещё не остужен, ты всё ещё горяч, как извергающийся вулкан…
Он снова и снова умывал Куроко, а тот норовил укусить Кагами за ладонь.
— Прибью… Кагами… американский говнюк… чтоб тебе… на горках свалиться… кха-кха-кха… бургеров тебе… испорченных…
— Я жалел тебя до этого, но больше, пожалуй, не буду…
Кагами обхватил свою борзоТень второй рукой и сунул его голову под кран: поток воды намочил волосы, шею, затекая за шиворот. Куроко завопил, ругаясь почище, чем до этого, но Кагами упорно держал. Через минут пять рот Куроко перестал извергать неблагозвучные слова, а сам он притих в крепких руках форварда, покорно попивая стекавшую по лицу водичку:
— Ну все… хватит… я больше не буду… Извини…
— Что-что? Я не расслышал!
— Я… больше не буду…
— А? Ещё водички?
— Извини, Кагами-кун!
— Ну ещё — так ещё…
— ИЗВИНИ!!
— Слышу, принимается, — довольно молвил Кагами и отпустил раскаявшегося.
Куроко зыркнул на него гневно, но с опаской, отжал волосы и принялся тереть их сухими бумажными полотенцами. Половина его рубашки была мокрой, верхняя часть гакурана тоже. Куроко снял пиджак и продолжил старательно вытираться, расстегнув пару пуговиц рубашки. Кагами стоял в пару шагах от него, сложив руки на груди.
— Попустило?
— Твоими стараниями я наполовину мокрый и воды нахлебался столько, что буду бегать сюда через каждые полчаса и вспоминать, как я тут стоял раком, — буркнул Куроко, надув губы.
— Ну-ну, не сахарный, не ной. Зато спеси вон как поубавилось. Что на тебя нашло вообще сегодня? Может, тебя похитили ночью инопланетяне и проводили над тобой опыты? Ты сам на себя не похож ни на грамм, ты в курсе?
— Не в курсе, — огрызнулся Куроко, проигнорировав шутку про пришельцев. — И как мне в таком виде в класс возвращаться?
— Скажешь, что посреди туалета вдруг забил источник и намочил тебя, — хмыкнул Кагами. — Давай пошли уже обратно, обсохнешь. Только в классе ни слова больше, особенно учителям на уроках. Как себе хочешь, но делай вид, будто у тебя рот зашит, а если не послушаешься, то я зашью, — пообещал он, и Куроко сразу поверил, что он исполнит обещанное.
— Ты что, нитку с иголкой с собой носишь? Штопаешь на переменах?— не удержалась от подколки Тень, но всё же отступила на пару безопасных шагов от Кагами.
— Острякам слова не давали, Куроко. Не зашью, так завяжу тебе язык на узелок, на память будет, так сказать.
— Ладно, не очень-то и хотелось вообще говорить…
— Ну да, я заметил…
Парни вернулись в класс и Куроко весь остаток дня на уроках помалкивал: кому захочется, чтоб его язык вязали в узел? Так и пришлось играть во внезапно онемевшего до самой тренировки, а уж там можно будет поболтать, не опасаясь расправы Кагами.
***
— И где Рико ходит? Уже десять минут как должна быть, — вздохнул Хьюга.
— Тебя не спросила, Хьюга-кун, где мне ходить, — раздался за спиной резкий голос тренера. Капитан испуганно подскочил. — Ладно, не подпрыгивай ты так, нет времени, чтоб тебя хорошенько воспитать. Есть дело поважнее. Так, слушайте сюда, сегодня я не смогу провести тренировку, потому что еду за видеоматериалами по играм прошлых сезонов Зимнего Кубка — будем потом смотреть, — Рико обвела удивлённые лица серьезным взглядом. — В этот раз занимайтесь без меня, и попробуйте только лентяйничать — то вам не поздоровиться…
— Тренер, у меня есть идея, — подал голос Куроко и Кагами тут же скосился на него. — Я могу провести тренировку, все равно потянул щиколотку на перемене, — мелкий притворщик сделал скорбное лицо и состроил глазки Второго, способные растопить любое сердце.
— Куроко-кун, а в медпункт ходил?
— Да, всё будет в порядке, только сегодня нельзя напрягать, — солгал хитрец, усердно хлопая ресницами.
— Ну хорошо. Раз так, тогда я рассчитываю на тебя! И всем слушаться Куроко-куна, поняли?
— Да! — единогласно подтвердил хор голосов.
Рико ушла, и парни вздохнули с облегчением: ну можно будет немного расслабиться, хоть на сегодня: всё же за тренера будет Куроко, этот милый и тихий парнишка, который и букашки не обидит, и слова никому плохого не молвит…
— Слушай, Фурихата-кун, — сказал Куроко. — А сходи-ка в кофейню рядом за углом и купи мне ванильный милк-шейк.
— Ванильный шейк?.. Ну хорошо, сейчас сбегаю.
— А всем остальным построиться на разминку! — скомандовал Куроко.
Он сел на скамью и оглядел всех. Усмехнулся. Ну теперь-то он нагонит своё, погоди, Кагамушка, будет тебе и источник, и зашитый рот, и язык на узелок. Смотри, чтоб сам в узелок не завязался от сегодняшней тренировки.
— Начинаем, десять минут на упражнения! — крикнул Куроко.
Ребята тут же начали разминку с вращательных движений конечностями. Куроко притащил табурет и сел на него неподалёку, как на троне, окидывая милостивым царским взглядом спортзал. Фурихата уже прибежал с коктейлем и присоединился к остальным.
Куроко с наслаждением потянул напиток. Отлично, просто отлично…
— Время разминки вышло! Все успели? Фурихата-кун, тебя это не касается, ты свои десять минут ещё не исчерпал! Так, теперь давайте перейдём к аэробным упражнениям. Возьмите каждый себе по коврику… Первое: лёжа на животе, руки раскинуть, отрываем верхнюю и нижнюю части тела от пола одновременно, затем вернуться в исходное положение — сделать два подхода по двадцать раз, — наказывал Куроко, попивая коктейль. Шутки шутками, а тренировку он, конечно же, знал назубок, как и любой из присутствующих, просто задавал темп и следил за временем и правильностью выполнения.
— Сделали? Хорошо, следующее: лёжа на спине, ноги согнуты на девяносто градусов, тянемся локтем до противоположного колена, ладони на затылке. Выполнить два подхода по десять раз с каждой стороны.
Парни старательно махали руками и пыхтели от натуги, а Куроко всё обмозговывал свой коварный план. Он усмехнулся и крикнул:
— Кагами-кун, принеси мне бинт из аптечки, кажется, всё-таки необходимо перемотать ногу!
— Что, сейчас?
— Ну да.
— Ладно, иду, — вышел Кагами.
Куроко довольно улыбнулся и хлопнул в ладоши:
— Закончили! Да-да, я всё вижу, Изуки-семпай, ты хитрец ещё тот… Теперь все берём себе по тренировочной лесенке и начинаем отработку скорости и координации движений.
Ребята разложили лестницы на расстоянии друг от друга и принялись бегать. Куроко посмотрел на часы, засекая время.
— Вот, держи, — как раз вовремя вернулся Кагами, ткнув в руки распасовщика белый моток.
— А ножницы?..
— Чёрт, я не брал… чего ты сразу не сказал, Куроко?
— Так это же логично, Кагами-кун…
— Вот теперь со своим логично обойдёшься без ножниц!
— Но, Кагами-кун, как же мне отрезать кусок?
— Зубами грызи! — сострил форвард.
— Но я не смогу перегрызть… Кагами-кун, принеси ещё и ножницы…
— Ага, щас! Сам иди! — он развернулся, намереваясь уйти к остальным ребятам.
— Но у меня нога болит и вставать нежелательно.
Форвард стиснул кулаки и молча вылетел из зала, хлопнув дверью. И минуты не прошло, как он вернулся.
— Держи… — выдавил запыхавшийся Кагами. — Я пошёл тренироваться.
— Спасибо, Свет мой Кагамушка, — пропел Куроко, сладко улыбаясь тому в спину.
Он перебинтовал для вида щиколотку. Сейриновцы усердно тренировались, а распасовщик праздно зевал, потягивая молочный шейк через трубочку. Оказывается, вот так отдыхать и наблюдать на потеющими товарищами очень даже недурное времяпровождение.
Ребята порхали над ступеньками, словно мотыльки, уже двадцать минут.
— Парни, передышка, пять минут ходим по кругу! — крикнул Куроко. — Не спешим, дышим ровно, вдыхаем через нос, выдыхаем ртом!
— Может быть, мы не круги будем наматывать, а просто немного посидим на скамейке, Куроко? — подал голос Коганей.
— Нет, нам надо хорошо тренироваться к Зимнему Кубку и не жаловаться. Как ведь говорят: кто бывает стоек, тот достигает того, чего желает… Каков мастер — таков успех… В мире нет трудных дел — нужны лишь усердные люди…
— Чего это с ним, Кагами? — тихо спросил Теппей, склонившись к шедшему впереди него форварду. — Какой-то наш Куроко странный сегодня…
— Я это ещё с самого утра заметил, — зыркнул тот на вдохновлённо сыплющего пословицами.
— Может, ему водички предложить?
— Та уже… — подавился смешком Кагами. — Не помогло.
— …Кто мало хочет, тот дёшево стоит… Как ни велика работа, не пасуй: начнешь делать — сделаешь…
— Эй, интеллектуал! — крикнул Кагами под дружный смех парней. — Давай уже командуй следующий этап упражнений, хватит нам тут зубы заговаривать!
— Я вижу, тебе не терпится размяться, а, Свет мой Кагамушка?
Снова смех.
— Так, ребята, начинаем отрабатывать дриблинг и обводку, разбиваемся на пары. Я буду наблюдать! На отработку двадцать минут.
Куроко чувствовал себя как никогда превосходно: ему настолько нравилась такая тренировка, что аж настроение поднялось. Он поднялся было со стула, но вовремя вспомнил про «больную» ногу и опустился обратно на пятую точку. А так хотелось поважничать, походить по залу, закинув руки за спину и с видом умудрённого жизнью и опытом тренера сборной НБА руководить процессом, а особенно Кагами. Куроко ещё не забыл, как тот сегодня весь день затыкал ему рот, а особенно помнился утренний нагибательный сеанс в туалете.
— Эй, Кагами-кун! — позвал распасовщик. — Что-то кривовато у тебя выходит, давай-ка пять кругов по залу!
— Чего??
— Давай-давай, мне виднее со стороны, что именно тебе надо тренировать!
Пока Кагами пыхтел и бросал убийственные взоры на Куроко, тот лишь украдкой посмеивался. Настроение становилось всё лучше.
— Эй, Кагами-кун, ну что такое с тобой? Опять ты пропустил мяч у Киёши-сэмпая! Давай ещё пять кругов!
— Ты что, прикалываешься, Куроко?
— Неа!
И Кагами снова бегал. Взгляд почти Зевса Громовержца обещал поразить вконец распоясавшуюся Тень, но «молнии», хоть и долетали до цели, всё же не были столь смертоносны, к великому огорчению форварда.
— Ребята, закончили! Передышка пять минут, ходим по кругу, не садимся!.. Фурихата-кун, не делай такой жалобный вид — ты же баскетболист, ты сильный!
Уже порядком подуставшие парни медленно тащились по спортзалу, тяжело дыша, но Куроко всё-таки понимал, о чём говорил. Ходьба в их случае была очень неплохим решением для восстановления дыхания и расслабления икроножных мышц.
— Так, теперь давайте займёмся силовой подготовкой! Первыми будут отжимания от пола обычные: двадцать раз по три подхода! Затем отжимания прямым хватом: десять раз по два подхода! Кому тяжело, то можно заменить обычными!.. Начали!.. Кагами-кун, куда ты так спешишь, ты либо лбом стукнешься об пол, либо у тебя мышцы полопаются от напряжения! Остуди-ка свой пыл и давай десять кругов по залу!
— Куроко, ты вконец охренел?
— Ничуть!
— У тебя совести вообще нет!
— Когда совесть раздавали, я стоял в очереди за конфетами, Кагами-кун!
— А со мной слабо побегать?
— Мне нельзя, я раненый! Давай, Кагамушка, тренер ведь говорила слушаться меня!
— Думаю, ещё немного — и Рико найдёт тут хладный труп одного обнаглевшего распасовщика, который слишком много говорил!
Опять смех в спортзале под дружное пыхтение. Форвард, тихо матерясь себе под нос, подчинился и погнал на забег. Спустя примерно полчаса тренировка наконец была окончена. Полностью вымотанные, ребята еле понесли свои тела на негнущихся ногах в душевую.
— Кагами-кун, тебя подождать? — крикнул Куроко, поднимая засиженную задницу со стула.
— Нет, я ещё в супермаркет пойду, так что домой не сразу.
— Ну тогда до завтра!
— До завтра… — Форвард направился к выходу, затем притормозил и устало кинул через плечо: — Тиран мелкий!
Куроко улыбнулся и медленно потопал позади всех, доигрывая в «раненого»: пора домой, завтра две контрольные, надо подготовиться.