Алекс переехала с родителями в новый район, из–за чего ей пришлось заканчивать старшие классы в другой школе. Не сказать, что было сложно знакомиться с новыми одноклассниками, но начать доверять им – тяжело. Они не были настроены враждебно, даже были готовы помочь освоиться, но сложности встречали на каждом шагу.

Слишком много нового любого может повергнуть в замешательство, особенно в таком непростом возрасте, как 16 лет. Связи из прежней школы оборвались слишком быстро, из–за чего чувство потерянности у девочки только усилилось. Редко, наверное, раз в неделю, писали старые друзья, но легче от этого не становилось. Её новой жизнью интересовались мало, редко были готовы выслушать о её тревогах и проблемах. Со временем у Алекс пропало желание поддерживать это общение, отчего она ощущала себя брошенной.

Успеваемость начала падать, после чего появилось ещё и давление со стороны родителей. Нервы сдавали настолько сильно, что девочка плакала прямо в школьных коридорах. Правда, поддержки ждать было не откуда. Можно сказать, она ничего не видела вокруг: настолько была замкнута в себе из–за неудач. Но со временем глаза на окружение открылись. Потихоньку начали появляться друзья. Точнее, подруги. Не сказать, что с ними было легче, но хотя бы не так одиноко. Несмотря на это Алекс держала себя с ними на расстоянии вытянутой руки, старалась не открываться им слишком сильно. Со временем доверие всё же появилось между ними.

Больше всех Алекс сблизилась с Клэр. Возможно, это произошло потому что они были похожи. Чем–то даже внешне: каждый день тёмная одежда, русые волосы, плавные черты лица… Совпадали и их интересы, одним из которых была любовь к детективам. Понемногу это переросло в дружбу, в которой Алекс видела спасение.

Начались времена, когда девочки отходили от общей компании, начали на всех уроках сидеть за одной партой. Доходило до того, что учителя часто путали их или совмещали их имена и фамилии. Это казалось забавным.

В какой–то момент всё поменялось. Дружеские чувства Алекс сменились на другие. Она влюбилась в свою подругу. Возможно, это было вызвано тем, что Клэр была рядом в трудное время и стала дорога для Алекс. Ей хотелось подарить объекту своего обожания всё, чего бы та ни захотела. Клэр иногда вела себя поистине как ребёнок: любила сказки о принцессах, надувала губки и капризничала; и мечта у неё была детская: большой плюшевый единорог. Алекс это умиляло, и она хотела исполнить эту мечту и воплотить сказку для неё.

Девочка боялась нового отношения к подруге и старалась держать всё в себе, не давать повода сомневаться в себе. Но с каждым днём это становилось делать всё сложнее. Особенно, когда появлялись поводы для ревности…

Ревность охватывала её разум часто. В ней жила черта собственника, которая присваивала себе всё, что ей нравилось. Даже то, что на самом деле ей не принадлежит и принадлежать не может. Это касалось и Клэр.

Посреди года появились две новые девочки в классе. Они по иронии судьбы влились в компанию, где изначально были Алекс и Клэр. После их появления Алекс снова начала чувствовать одиночество, потому что внимание всех подруг было обращено на них. Ревность кипела в крови девочки, туманя разум и затмевая не так давно появившуюся любовь.

Конец года и приближающийся день рождения Клэр подтолкнули Алекс к действиям. Она написала подруге письмо, где изложила всё, что было внутри. Рассказала, как всё началось, какие страхи её преследовали, о ревности… Без черновика и приготовлений обрушила всю себя на листы бумаги. Затем сама склеила конверт, украсила его лентой, к которой пришила маленькую подвеску в виде птицы. В итоге это письмо было приложено к будущему подарку и вручено со всеми формальностями. Но Клэр не была предупреждена о послании.

Вечером, когда адресат наконец открыла и прочитала письмо, она позвонила Алекс. Разговор продолжался недолго.

– Алекс, я прочитала твоё послание.

– И что скажешь?.. – в голосе было слышно волнение.

– Я в восторге! – Клэр была очень взбудоражена прочитанным. – Ты тоже стала дорогим для меня человеком, спасибо тебе за это.

– Да не за что…

– Только слишком много «чувства» у тебя там.

Алекс опешила:

– В смысле?

– Слишком много раз написано это слово, – в трубке послышался смешок.

– Я просто писала, что думала в тот момент, – девочка растерялась.

– Не парься, я не учитель русского, чтобы тебя за это отчитывать, – снова смех. – Кстати, скинь мне фотки с сегодняшнего дня.

– Извини, я зря его написала... – Алекс уже сотню раз успела пожалеть о своём решении.

– Успокойся, всё хорошо, письмо классное. Так скинешь?

– Да, конечно.

– Спасибо, увидимся.

– Увидимся...

Для Алекс всё было кончено. Клэр ценила её, но только как подругу, не больше. Надеяться было больше не на что, и оставалось только загубить все чувства, что роились внутри, после чего как–то продолжать жить дальше.

На следующий учебный год Алекс продолжала отдаляться от всех. Дошло даже до крупной ссоры, после которой школьница снова закрылась от всех в глухую скорлупу. Уроки стали адской мукой для неё, ведь соседкой по парте оставалась Клэр из–за отсутствия свободных мест в классе после появления новичков. Алекс старалась сбегать из школы как можно скорее, чтобы не сталкиваться ни с кем взглядом. Некоторые одноклассники, с которыми она периодически общалась, проявляли к ней сочувствие, но девочке это было не нужно. Она просто хотела одиночества.

Алекс была зла на весь мир, что окружал её. Особенно на Рейчел, одну из новеньких, из–за которой произошла ссора, отдалившая её от всех. Эта девушка одним своим дерзким взглядом могла поставить человека на место. Она никогда не стеснялась в выражениях и голос был часто слышен в коридорах. 

Однажды Алекс увидела Клэр в слезах, но почувствовала от этого злорадное удовольствие и хотела, чтобы одноклассница страдала так же, как страдала она сама, о чём позже написала в своём интернет–дневнике.

Позднее подруги, что отвернулись от Алекс, пригласили её на серьёзный разговор в один из пустых классов. Говорила с ней в основном Рейчел.

– Нам надо поговорить.

– О чём? – Алекс вообще мало разговаривала за эти недели, а теперь желание говорить, особенно с теми, кто её довёл до такого, пропало окончательно.

– О слезах Клэр, – Рейчел указала на одноклассницу кивком головы.

– А я причём? Не я же её довела. – девочка говорила практически монотонно, на её лице было полное безразличие к происходящему.

– Ты довела. 

– Это чем же? Я не подхожу к ней уже несколько недель по вашей милости.

– Своим злорадством. Она показала нам твой пост, где ты желала ей страданий.

Алекс глубоко вздохнула, ей меньше всего хотелось разбираться с кем–то из–за какого–то рядового поста в сети:

– От меня–то вы чего хотите?

Рейчел начала заводиться. Она прыснула и всплеснула руками:

– Она ещё не понимает! Вы видали?

– Нет, не понимаю, – Алекс всё ещё не выдавала ни одной эмоции, потому что считала их проявление в этой ситуации слабостью.

– Извинись перед Клэр.

– Нет. А за что?

– Девочки, я ударю её сейчас!

– Рейчел, успокойся, – в разговор вступила Дженни, которая была самой уравновешенной из присутствующих и искренне желала мирного исхода. Её зелёные глаза мягко смотрели на окружающих, а тихий голос прокрадывался до самой души. – Алекс, почему ты это написала?

Этот вопрос разволновал обвиняемую. Эмоции взяли верх. Хотя сначала она не хотела отвечать, но дала слабину.

– Потому что я любила её! Ясно? Я страдала и хотела, чтобы она тоже узнала, каково мне было.

Повисло молчание. Обвинителям нечего было сказать. Но Дженни вновь подала голос:

– Но это же не повод. Алекс, лучше извинись, неужели тебе сложно?

– Да, сложно. Я не буду извиняться, – девочка оставалась непреклонной. – Я могу идти?

Только стоило Алекс сделать шаг вперёд, Рейчел толкнула её к стене и ударила по лицу. Девочки испугались и сразу увели подругу прочь. Виновница же осела на пол, не чувствуя ничего. В ней что–то оборвалось.

***

После окончания школы ссора забылась, и Алекс снова начала общаться с некоторыми одноклассницами. Клэр дала ей второй шанс, после чего они вновь стали близкими подругами. 

Через пару лет, когда обе девушки учились в университете, Клэр вскользь упомянула, что до сих пор хранит письмо подруги с тем самым признанием, написанным в школе. Алекс не стала показывать особых чувств к этому, но чтото внутри больно кольнуло, когда в памяти всплыли те исписанные листы. Ей хотелось, чтобы этого письма больше не существовало, чтобы его в принципе не было: она жалела о нём.

Но не было никакого осадка в их общении от этого письма, от давней ссоры.

«Well, so much for second chances…»