Юирас была самой младшей, и оттого всегда смотрела на старшего брата разинув рот. Он называл её «Юи» и ласково трепал мягкие чёрные кудри. А она млела от его внимания и старательно расшивала его рубашки красочными цветочными узорами и айлейдскими обережными рунами.

Одну такую рубашку Аратор и увёз с собой, покинув родительский дом.

***

Юирас ужасно по нему скучала, но старалась не подавать виду. Она плохо спала по ночам и с головой куталась в одеяло, стараясь не слышать, как в родительской спальне плачет мама.

Шли дни, и месяцы, и даже годы. Юирас росла и старательно вышивала гобелен, на котором задумала изобразить всю семью. Мама и папа улыбались с него тёплыми улыбками, какие она запомнила из детства, глаза внешне серьёзной Наэл смеялись, а Эхме щеголяла короткими косицами, торчащими во все стороны. Себя Юирас тоже изобразила, трепетно сжимавшей ладонь брата. Но сам Аратор на гобелене появляться не спешил.

«Каким он будет, когда вернётся?» — размышляла Юирас, в очередной раз спарывая неугодившие стёжки.

В то, что он всё же вернётся, Юирас верила всем сердцем.

***

И Аратор вернулся, не узнанный сперва ни матерью, ни сёстрами, возмужавший и повзрослевший. Но и узнать в молодой девушке, какой она стала, свою маленькую Юи он сперва тоже не сумел.

Юирас долго отказывалась выпустить его из объятий, не способная отпустить, и вдыхала незнакомый запах — хвои и железа. Его запах.

Через пару дней в гостиной появился гобелен, с которого улыбалась вся их дружная семья.