К рассвету ливень ненадолго стих, огни города растекались по серым клубам облаков. Караг закончил ремонт ловушки и теперь готовил себе завтрак. В потемневшей от времени сковородке шкворчало мясо с болотной тиной, распространяя вокруг аппетитный запах. За еду можно было не бояться — воришки-горгульи не водились на такой высоте. Несколько любопытных птичек-анок расселись на скальных выступах и тихо пересвистывались, глядя вниз.

С верхушки скалы соскользнул поток голубого тумана. Тамр материализовался и молча устроился у дальней стены, глядя на проступающие в предрассветном тумане огни Ирема. Орк заметил его, но лезть с разговорами не стал. Посидев молча какое-то время, марид подплыл ближе, заглянул под крышу и долго смотрел на эльфа, затем снова смешался с туманом.

Через некоторое время послышались легкие шаги. Омнио на нетвердых ногах подошел к Карагу, молча протянул ему две серебряные полудрахмы, нырнул под навес и затих. Орк одобрительно хмыкнул, сунул деньги в карман и принялся за еду. Омнио даже не взглянул на сковороду, а сразу же уснул. Несмотря на недавнюю щедрую порцию крови, суккуб выглядел измученным. Орк невольно задумался о том, что, может, по сравнению с другими Церера и был неплох, но из работников выжимал все соки.

Размышления прервало движение под крышей. Ликс закашлялся и открыл глаза. Караг обрадованно рыкнул, подхватил и протянул эльфу маленькую бездонную бутыль, что купил утром. Оглядев свои почти затянувшиеся раны и найдя взглядом орка, Ликс схватил его за руку и притянул к себе.

— Ты вызвал его?! — прошипел он сквозь зубы. — Я тебя… убью…

Орк досадливо зарычал и вырвался.

— Я что, похож на идиота?! Заплатил из своей заначки врачу-гоблину с седьмого уровня. Видать, не зря, — хмыкнул он, потирая запястье.

Эльф пристально смотрел Карагу в лицо.

— Клянусь, мага здесь не было!

На лице Ликса не дрогнул ни один мускул. Караг закатил глаза, сдвинул браслеты и, рванув кожу клыком, произнес несколько слов на грубом языке орков. Кровь вспыхнула и испарилась, связывая клятву. Тогда эльф наконец, перестал испепелять приятеля взглядом, взял бутылку и долго, жадно пил чистую воду. На этикетке скалился и бесконечно подмигивал голубоволосый водолей. Утолив жажду, Ликс вновь улегся, поморщившись от боли. Караг достал упаковку обезболивающего, оставленного лекарем, откусил крышечку одноразового инъектора и ввел в плечо Ликса ярко-розовую жидкость.

— Я на работу. Не скучай, — ухмыльнулся Караг.

***

Солнце рассеяло густой туман. Омнио проснулся и выглянул наружу. Из облаков на Ирем падали косые лучи, словно клинки светлого воинства, пригвоздившие к земле злобную тварь.

Ликс уже не лежал, а сидел, опершись на стену. Возле эльфа лежал ворох такой же, как у самого Омнио, поношенной, но чистой одежды. Видимо, зная о вкусах Ликса, Караг выбрал черный цвет. Лишь нагрудник оказался сделан из темно-фиолетового райлопластика да медью поблескивали пряжки ремешков на сапогах. Ликс сумел натянуть только штаны, скомканная, явно в ярости отброшенная рубаха свисала с торчащей под потолком арматуры. Из раны на плече сочилась свежая кровь. Эльф держал в руке маленькую светящуюся капсулу маны. В другой руке была полумаска для связи с Анимой — всемирной сетью данных. С ее помощью каждый мог взглянуть на любое место, выбрав любой момент времени настоящего или прошлого. Дельцы давно нашли способ использовать сеть для рекламы. Глядя на Синий Каньон посетитель обязательно видел яркие вирт-голограммы здешних гидов и перечень напитков в местном баре.

Некоторые маги считали Аниму живым существом, созданным сплетением магических и информационных потоков, творением магического гения, сродни суккубу. Другие доказывали, что сеть была всегда и маги, сотрудничая с кибернетиками, просто нашли способ подключаться к ней и преобразовывать данные в понятные образы.

Подобные заумные диспуты часто велись за ужином в доме хозяина. Омнио невольно вздрогнул, вспомнив вкус дорогого вина.

Крылышка пустынной анки в соусе из морского аюла…

Тепло подогретого пола…

Прикосновение мягких меховых одеял…

Суккуб понял, что закусил губу. Хозяину нравилось, когда Омнио закусывал губу. Он мстительно сжал зубы, ощутив боль.

Нужно сделать это сейчас.

— Прости меня, я не должен был брать твою кровь.

Эту фразу суккуб репетировал всю ночь, и кошмары о вариантах ответа эльфа снились ему остаток утра.

— А ты брал? — удивленно отозвался эльф, отложив маску.

— Да, — опустил глаза Омнио.

— Значит, не ты взял, а я отдал, — пожал плечом Ликс.

— Но я не должен был…

— А что должен был? — перебил эльф. — Сдохнуть? Здесь простые правила: каждый сам за себя. Живи одним днем. Бери, пока дают. Не усвоишь — пропадешь… Тамр где? — сменил тему Ликс.

— Не знаю, — ответил Омнио, перевоплощаясь в девушку. Он инстинктивно чувствовал, что эльфу приятнее смотреть на суккуба в женском обличии. — Ночью я работала… у Цереры, а потом спала.

Еще на середине фразы губы будто онемели. Почему-то сказать эльфу о своей работе оказалось гораздо трудней, чем попросить прощения за то, что вместо посильной помощи суккуб чуть не высосал остатки жизни из его тела. Отчего так? Ведь Омнио не сделал ничего, чего бы не делал раньше, и Караг утром впервые не смотрел на суккуба, как на пустое место, и теперь у них будет еда, а Ликс поправится… И все же Омнио было страшно встретиться с ним взглядом.

Эльф молчал. Раздался щелчок — капсула встала на место, на полумаске загорелись индикаторы.

— Это твоя? — нерешительно спросила девушка.

— Моя. Только капсулы с маной для этой модели уже давно не выпускают… Где Караг их только выкопал? — ухмыльнулся эльф. — Сегодня начнутся Великие Игры, — поднял глаза Ликс, — с шести лет я не пропустил ни одной трансляции.

Великие Игры в Иреме… О них слышали все, включая домашних суккубов. Игры проводились вне купола защитной Сети, в гигантском котловане, испещренном множеством порталов в параллельные измерения. Его покрывали магические щиты, мощные, но все же не гарантирующие полной безопасности. На холмах вокруг дежурили маги и боевые киборги, в небе парили вооруженные ионолеты — то, что могло вырваться из котлована, следовало уничтожить незамедлительно. И это бывало нелегко…

На Игры доставляли опаснейших тварей Вселенной. Сразу после окончания очередных Игр ловцы начинали свои поиски для следующих. Ловцы были легендой, уступая в славе лишь самим участникам Игр. Вернее, тем из них, кому посчастливилось дожить до конца вереницы магических, технических, физических и психических испытаний, что лежала на пути к званию чемпиона. В бронзовые ворота входили тысячи соискателей, но через золотые выходили единицы. Главный приз распределялся между выжившими, и ни разу в истории не делился более, чем на пять частей. Участвовать в Великих Играх могли все, без ограничения расы, возраста и подготовки. Нужно было лишь внести крупную сумму за допуск и начальное снаряжение.

Говорили, что Ирем — это вампир, питающийся кровью участников. Отчасти это соответствовало истине — в период Игр мегаполис расцветал, ведь посмотреть на испытания слетались отовсюду, вливая в жилы города деньги. В иных мирах тоже устраивались зрелища, подобные этому, но ни одно из них не дотягивало до масштаба Великих Игр Ирема. Зрители испытывали азарт, глядя на великолепное представление с использованием новейших изобретений мира магии и технологии. Сотни тысяч ставок выигрывались и проигрывались каждый день Игр. Но лишь участники по-настоящему узнавали, что есть адреналин в чистом виде. Начиная со звука рога, дающего сигнал к началу, и до самой смерти.

— Брось мне рум, а? — Ликс попытался было подняться, но тут же, выругавшись, сел на место.

Омнио вскочила и подбежала к складу провизии. Открутив черенок, с сомнением покрутила крупный рум в руках.

— Но их же нужно готовить?

— Какая разница? — раздраженно отозвался эльф. — Главное, живот набить и не травануться. Белки, витамины, что там еще… Чтобы сварить, надо идти за водой, тратить заклятье огня, мыть котелок… Ну его, давай так.

Девушка покачала головой.

— Я схожу за водой, я видела, где есть бездонный кувшин. Только скажи мне, как сделать остальное. — И, предупреждая его возражения, закончила: — Я тоже хочу есть, и не собираюсь давиться сырым румом, думая о белках и углеводах!

Готовка оказалась непростым делом — в отместку эльф заставил суккуба делать все как положено, включая очистку румов от кожуры. Один эльф легко ошкурил сам, показывая пример, остальными занялась Омнио. Несколько раз нож соскользнул, к густому млечному соку добавились розовые разводы. Заклятие пламени удалось применить не с первого раза, тонкая палочка, хранящая в себе заклинание, уменьшилась на две секции, прежде чем огонь, наконец, загорелся. Слушая пыхтение девушки над банкой консервов, эльф от души посмеялся, потом махнул рукой, подзывая к себе, и показал неприметное колечко сбоку.

В конце концов на чистом листе жести, используемом вместо стола, появилась горка рассыпчатой мякоти разварившегося рума и две открытые банки рыбного рагу. С крыши спорхнули две красные птички. Попискивая, взмахивали яркими хвостами, подходя все ближе к источнику вкусного запаха.

— Видела, как пугаются анки? — спросил эльф, дожевывая кусок.

Омнио помотала головой.

— В детстве обожал это делать… Смотри! — улыбнулся Ликс и звонко хлопнул в ладоши.

На месте вспыхнувших от страха анок остались кучки серого пепла. Омнио поперхнулась и закашлялась.

— А ведь их предки, говорят, бились с горными драконами… — задумчиво протянул эльф. — Не переживай, они восстанут, — добавил он, заметив взгляд суккуба.

К тому времени, как Омнио закончила мыть котелок, у ее ног снова прыгали, подбирая крошки, две длиннохвостые птички.

***

Первое испытание Великих Игр с ходу отсеивает самых слабых и неловких. Портал перехода вбрасывает рыжего эльфа, за которым наблюдает Ликс, в призрачный лес.

Прежде, чем сделать первый шаг, рыжий предусмотрительно активирует амулет на шее. Полупрозрачные руки, протянувшиеся из-под древесных корней, остаются ни с чем. Но впереди ждет опасность поинтереснее… Что или кто это будет, эльф пока не знает.

Несколько крылатых кровососов рассекает посеребренный клинок, рыжий прилично владеет мечом, не к чему придраться. Это явно не только экспресс-знания, усвоенные с помощью новых технологий, боец наверняка уже пускал оружие в ход. Можно было шепнуть два слова, и вампиры обратились бы в прах, но эльф прав, что экономит запас заклятий — до финиша еще трое суток.

Нога с глухим чавканьем увязает в топи.

Ага, значит, тут мало одного амулета от неупокоенных душ — кто-то отводит путнику глаза, раз вместо обугленной земли под ногами эльфа вдруг оказалось болото.

Рыжий тоже это понимает, надевает очки с распознаванием материальных объектов и делает шаг назад. В сторону, сквозь несуществующие деревья. Огни мелких мотыльков-химер, острые когти веток, разочарованные вздохи из-под земли… Парочку плетей-душителей обрубает одно движение лазерного ножа.

Эльф идет прямо сквозь бурелом, морок распадается и перед эльфом оказывается тот, кто его наслал — крупный наг. Красные глаза с вытянутыми зрачками неотрывно следят за добычей. Тварь похожа на человека, мощный торс почти не тронут чешуей, темные волосы спускаются ниже пояса. Все это — приманка для неразумных путников. Сами наги обладают лишь зачатками разума и примитивным видом магии. Мелкую добычу полузмеи приманивают к себе, а крупную и зубастую предпочитают заводить в ловушку, а лакомиться после, ничем не рискуя.

По камням шуршит толстый змеиный хвост.

Ну же, игрок, давай, покажи, что можешь…

Рыжий легко взбегает по валуну, поднимает меч и прыгает на нага сверху. Ликс досадливо шипит и переключается на следующего участника.

Оскаленная рожа нага распадается пополам, эльф приземляется, на первый взгляд все прошло гладко. Вот только нужно было думать не об эффектности приема, а лучше смотреть под ноги — на камне рос черный ошадский вьюн. Где-то на просторах котлована Великих Игр рыжий эльф изумленно смотрит на то, как его нога, а за ней и все остальное, распадается темной пылью…

***

День поблек и уступил место привычным неоновым огням. В это время Ликс обычно уходил. Теперь же эльф сидел, наблюдая за гаснущим закатом и с каждой минутой мрачнел все больше. Омнио робко спросила, не нужно ли вновь приготовить еду или дать то лекарство, что орк вводил эльфу перед уходом. Но Ликс лишь качал головой, а когда Ирем залила тьма, и вовсе перестал отвечать, прижавшись затылком к стене и закрыв глаза.

На лестнице послышались тяжелые шаги орка, Омнио облегченно вздохнула и вышла из-под навеса. Караг молча кивнул ей, зажег огонь и поставил на него котелок. Суккуб присела рядом.

— Марид может упасть? — задала она вопрос, мучивший ее со вчерашнего дня.

— Нет, конечно, — фыркнул орк. — Они рождены из воздуха, пламени и еще какой-то хрени, которая дает им живую душу… Вечная жизнь и самокопания прилагаются, — проворчал он.

— Вечная? — задумчиво прошептала девушка.

— Ну, почти, — пожал плечами Караг, бросая в кипяток крупно порубленные овощи и какую-то страшную на вид сушеную тварь с рыбьим хвостом. — Орки живут сотню лет, мариды — две-три тыщи, ифриты и того больше. У этих огненных сволочей еще и гонора выше крыши… Все никак не могут забыть прошлое. Лет пятьсот назад джинны тут заправляли, а не эльфы. Звали себя «повелителями душ». Тела меняли, как газеты в отхожем месте. Теперь-то законы сменились, да и оружия магического прибавилось, а тогда беспредел был. Если джинну поиграться с телом охота — вселяйся в кого хошь, делай что хошь… Носитель наскучил или свихнулся — цепляешь следующего.

— А Тамр…

Орк уселся рядом с Омнио и с видимым удовольствием втянул ноздрями запах похлебки.

— Тамр это Тамр. Вот уж кого тут и правда не должно быть. Видишь голубой небокол во-он там? — Караг вытянул руку и показал на переливающийся Центр. — Здание уни… универ… тьфу, пропасть! Учатся, короче, где. А еще пишут всякую заумную херь и с важной рожей рассказывают, отчего снег холодный. Марид там работал раньше.

Пригасив огонь, орк поставил котелок на жестяной лист.

— На работу тебе когда?

— Как Сова поднимется, — отозвалась Омнио.

Караг протянул ей вторую ложку и пододвинул похлебку ближе к суккубу. Та нерешительно попробовала густое варево, оказавшееся неожиданно вкусным и сытным. Поев, Омнио вспомнила об эльфе и оглянулась. Ликс сидел в той же позе, что и час назад, глядя прямо перед собой. Заметив обеспокоенный взгляд девушки, Караг повернул ее голову к себе и понизил голос:

— Это всегда так. Не может он просто на месте сидеть, это для Ликса хуже смерти. Не лезь лучше. Я сам потом…

Девушка материализовала курточку и застегнула замок, обернув длинные волосы вокруг шеи вместо шарфа — становилось холодно.

— Когда мы с Тамром сидели на трубах, он рассказал мне. Про вас. И я хотела…

Орк шепотом выругался, плеснул из бутылки в котелок, поскреб стенки и выплеснул грязную воду подальше.

— Вот уж ветер! Что в башке, что на языке.

Суккуб съежилась, видя его недовольство.

— Я не должна была спрашивать? Это… невежливо?

Караг усмехнулся.

— Ты на улице, малышка. Не больно-то подходящее местечко для таких слов. Ну, чего ты там хотела?

— Узнать про марида. Только он не стал рассказывать.

— Так я расскажу, все равно сейчас спать рано, а делать нечего… Он тебе про нас, я — про него. Зуб за зуб, — оскалился Караг.

— Может, не надо? — неуверенно возразила девушка, — Если ему будет неприятно?

Орк махнул рукой.

— На самом деле Тамру все равно. Просто для него рассказать — значит вспомнить… У джиннов память — не дай Одноглазый… А клятвы молчать здесь никто ни с кого не брал.