В силовом шаре оставалось все меньше кислорода. Мрачный Караг потрепал Омнио по голове и усмехнулся.

— Не дрейфь. Ему нужны не мы, а он.

Орк окинул взглядом незваных гостей и смачно харкнул на землю. Тамр трепещущим комочком свернулся у орка за пазухой.

— Убивать нас незачем… Разве только ради прикола.

— Или просто забудут снять поле, — тихо проговорила Омнио.

За колеблющейся стенкой виднелись фигуры. Два мага стояли за спиной снежноволосого эльфа из нижнего города. Белая одежда и чуть розоватая кожа пришельца сияли на зимнем солнце, его не портили даже голубые пряди в волосах — след цветной крови. На ладони эльфа переливался темной радугой осколок далекого мира.

С момента, как Ликс принес камень и небрежно бросил на подстилку, не прошло и нескольких часов. Караг рычал, что вещицу, не имеющую цены, и продать-то невозможно. Не слушая возмущенного орка, Ликс ухватил Омнио за руку, прижал к себе и активировал медальон. Суккуб едва успел перевоплотиться в женскую ипостась. Отдаваясь страсти эльфа, Омнио подумала, что Ликс, сам того не замечая, нашел выход из угнетенного состояния, которое накатывало на него каждый раз «после»… И радовалась, что оказалась рядом. Ведь это означало хоть ненадолго становиться с ним одним целым. Когда наслаждение, подаренное суккубом, на миг затмевало для эльфа мир, Омнио даже могла допустить дерзкую мысль и неслышным шепотом назвать Ликса — своим.

Теперь он был распластан перед белым эльфом по темной скале. На пленнике не оказалось даже обуви, только джинсы, заменявшие пижаму — их вытащили прямо из кровати, безошибочно найдя нить магического потока, ведущего к домику-медальону. Один из магов удерживал Ликса у стены, приподняв над землей. Белый эльф что-то сказал, Ликс презрительно скривился, покачал головой и тут же дернулся, закусив губы. Омнио прижала ладони к силовому полю.

— Не реви, воздух тратишь, — буркнул орк. — Вот же бабы…

Девушка поспешно вытерла лицо, отступила назад и перевоплотилась. Шар не пропускал даже звуков. Ликс закрыл глаза и опустил голову, волосы скрыли лицо. Но суккуб видел его боль по напрягшимся до дрожи мышцам, когда стоящий слева маг вновь поднял руку.

— Заткни фонтан, сказал! — рявкнул Караг.

Суккуб постарался остановить слезы, задержать дыхание, замедлить сердцебиение. Белый эльф указал на запертых в шаре, и тогда Ликс, наконец, медленно кивнул. Маг опустил руку, Ликс рухнул на четвереньки, и в ту же секунду силовое поле пропало. Ощутив это, марид мгновенно скользнул вверх и растворился в небе. Омнио бросился было к эльфу, но орк дернул его назад и прижал к себе, легко подавляя сопротивление парня.

— Забирайте его, господин ждет, — мелодично пропел белый и, закурив, направился к висящему у края обрыва ионолету.

Проходя мимо Омнио, Ликс сорвал с шеи медальон и бросил ему. Через минуту на скале остались лишь хмурый орк и горько плачущий суккуб.

***

Стекло, невесомые занавеси, переливающийся металл, парящие в воздухе кружевные светильники. Киборг-охранник в серой униформе ввел Ликса в зал и заставил опуститься на колени. Не на белоснежный ковер, а рядом, на голый пол. У прозрачной стены виднелась фигура хозяина дома, а дальше — туманные пряди облаков и сверкающие пики соседних зданий.

Владелец апартаментов на вершине небокола выглядел под стать своему дому. Волосы водопадом покрывали спину, вплетенные в них серые камни подчеркивали белизну. Он обернулся. Ни единого цветного пятнышка. Белые брови, серые глаза, темная домашняя одежда, белые густые ресницы, белые ногти. Серебристый браслет на щиколотке босой ноги, серебристая татуировка — значок огнепоклонника — на щеке.

В этом черно-белом царстве Ликс выглядел неуместным пятном. Судя по едва заметной гримасе, светлый эльф так и считал. Он подошел и смерил Ликса взглядом от грязно-голубых, прорванных на коленях, джинсов, до спутанных лиловых волос.

— До сих пор ты не переходил определенных границ. Но теперь… надо сказать, что на этот раз ты смог удивить меня, Лиэксанор.

Услышав свое полное, данное магом, имя, пленник скривился. Смешок светлого напоминал звон колокольчика. Ликс знал, перед кем стоит на коленях. Рунсам Кельтас, бессменный глава Охранной Службы Ирема. Он почти не показывался на публике, но видел и слышал все. Говорили, что во время войны с азурами Кельтас ловил и пытал вражеских шпионов собственноручно, не при помощи магии, а старым способом, из заклятий используя лишь ускоренную регенерацию.

Рунсам опустился на корточки, заглядывая Ликсу в лицо. Светлые эльфы были практически лишены признаков возраста, но на момент рождения Ликса Кельтас руководил Службой уже более пятидесяти лет. Не увидев в глазах пленника почтения, хозяин усмехнулся и выпрямился. Чтобы не смотреть на него снизу вверх, Ликс вновь опустил взгляд.

— Я не стану спрашивать тебя, зачем ты это сделал. Но ты, пожалуй, единственный, кто справился бы.

Рунсам плавно откинул волосы за спину.

— Можно было делать ставки… Как видишь, я еще не отошел от Великих Игр… — он повел плечом и лукаво улыбнулся, затем вновь придал лицу высокомерное выражение.

— Мы заметили тебя еще у входа в нижние уровни.

Ликс недоверчиво прищурился.

— А ты как думал? — негромко проговорил Кельтас. — Все проказники этого города известны Службе. Невидимок в Иреме не бывает, во всяком случае, для меня. А теперь вора ждет расплата.

Заметив перемену в лице Ликса, глава Службы рассмеялся.

— О нет, много чести. Чтобы убить такого, как ты, мне стоит только сказать слово. И документов заполнять не нужно… А на каторге ты будешь лишь жрать городские ресурсы и сдохнешь быстрее, чем успеешь их возместить. Строптивцы за решеткой — это пустая трата денег налогоплательщиков. Считай, что твоя выходка была экзаменом, испытанием, которое ты прошел.

Рунсам уселся в кресло, поджал ноги и склонил голову набок.

— Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что лично для меня.

— Шлюху ищи в борделе, — сплюнул Ликс.

Светлый взмыл с кресла одним движением. Первый удар пришелся в скулу, второй — в живот. Ликс отлетел к углу стенной ниши. Затылок обожгло болью. Рунсам склонился, подхватил Ликса за прядь и дернул, поднимая его голову.

— Захочу — станешь и шлюхой… — прошипел светлый. — Через неделю-другую будешь становиться раком по мановению руки и благодарить, глотая слезы счастья… Перевоспитание — мой конек…

Эльф вздернул Ликса на ноги.

— …Вот только цветные мне не по вкусу. Радуйся, — ощерился Рунсам и издевательски медленно провел рукой по ссадине на его щеке.

Ликс заскрипел зубами, но не шелохнулся. Светлый выхватил из воздуха лепесток заклятия очищения и, брезгливо отряхнув руки, вернулся в кресло.

— Ты готов выслушать мое предложение? Или и дальше будешь разыгрывать оскорбленного принца крови?

— Предложение? — оскалился Ликс. — Такие, как ты, не умеют предлагать.

— Почему нет?

Рунсам оперся на подлокотники и сложил пальцы домиком. Он вновь излучал ледяное спокойствие.

— Если все пройдет гладко, оба останемся в выигрыше. Тем более, что задание отвечает и твоим интересам.

Ликс насмешливо поднял бровь, рискуя вновь вызвать гнев хозяина дома. Но тот продолжил говорить, предпочитая не заметить вызова, заранее обреченного на провал.

— Выполнишь мой каприз — и я забуду все твои шалости, включая вчерашнюю прогулку по канализации, из-за которой разволновались тритоны… На них впервые за двадцать лет напали Себековы отродья, и теперь водный народ требует голову виновника, — поморщился Рунсам. — Смекаешь? И еще. Я имею власть исполнить твою розовую мечту…

Ликс невольно вздрогнул, вызвав довольную улыбку на лице светлого. Спрашивать, откуда глава Службы знал о том, чем Ликс не делился ни с одним живым существом, было бессмысленно.

— Зачем тебе это делать?

— Мне это ничего не стоит, — дернул углом рта Кельтас. — Но даст гарантию, что ты сдохнешь, но сделаешь все, чтобы выполнить задание. То, что я задумал — рискованное предприятие… Очень рискованное.

Эльф щелкнул пальцами, перед столом вырос склонившийся марид-дворецкий.

— Вина и еды для нашего гостя, — приказал Рунсам. — У дверей его комнаты поставьте охрану. А окон там нет, — добавил Кельтас, бросив взгляд на Ликса.

Живущему на улице негде научиться привередничать. Ликс ел и пил, не смущаясь, что слуги насмешливо косятся на то, как он кладет локти на стол, пьет суп через край, отбрасывает за спину намокшие от соуса волосы и руками раздирает сочное мясо, игнорируя выставку столовых приборов по сторонам тарелки.

Хозяин дома сидел у окна на висящем в воздухе кресле, похожем на лепесток, курил длинные тонкие сигары и, не спеша, вводил «гостя» в курс дела.

За Сумерской грядой находился город-государство Агарта. На протяжении тысячелетий два хищника по сторонам высокого хребта то воевали, то заключали перемирие. В Новое Время мелкие войны прекратились, материком давно правила королевская династия Светлых, и полным ходом шли переговоры о создании единого планетарного правительства. Ирем стал столицей, Агарта уже не могла угнаться за соседом, из конкурента превратившись просто в один из многих больших городов.

Разветвленная сеть родственных связей светлых эльфов окутывала многие миры. Количество семейных дрязг превышало все разумные пределы. Примеси цветной крови, вопросы наследства, непомерная гордыня и вспыльчивость, которой славился звездный народ — причин для внутрисемейных вендетт было много. В Агарте обитали родственники Кельтаса. Двоюродный брат Амалон оставался единственным, с кем Рунсам поддерживал связь. Теперь брат умер, оставив наследницу — молоденькую дочь. Родной брат Амалона прилетел, как падальщик, едва узнав о кончине. На его месте Рунсам и сам устранил бы мешающую добраться до наследства девчонку, ее смерть, несомненно, была вопросом нескольких дней. Амалон имел глупость жениться на полукровке, и родившаяся в этом браке девочка не носила имени клана Кельтас. Но позволить ублюдку, которого он терпеть не мог, присвоить имение Амалона, Рунсам не желал. Сама девочка мало интересовала Кельтаса, но исчезновение наследницы сделало бы ситуацию забавной. По закону наследство могло быть передано следующим по иерархии родственникам лишь если смерть прямого наследника подтверждена магом, и подделать это свидетельство было невозможно. Заполучив девчонку, Кельтас стал бы ее опекуном и получил возможность пользоваться наследством, а также любоваться, как мечется родственничек из-за невозможности получить то, что уже почти держал в руках.

Магия позволяла найти любое существо, не защищенное блокирующим амулетом. По понятным соображениям такие амулеты стоили немало и продавались из-под полы. Слежку с помощью новых технологий можно было нейтрализовать самым простым способом — не пользоваться ни техномагией, ни чистой электроникой, не заглядывать в Аниму и выйти за пределы действия сетей. Таких мест в Новое Время осталось немного, одним из них была горная гряда Сумер, отделяющая Агарту от Ирема.

— Если у тебя получится протащить ее сюда — прекрасно. Не получится? — Кельтас картинно вздохнул, — Что ж, это чуть менее прекрасно… но плакать я не стану, — добавил он, оглянувшись через плечо. — Однако свою плату ты получишь лишь в первом случае.

Рунсам потушил сигару и обернулся к развалившемуся на стуле Ликсу.

— Я обеспечу снаряжение, все, что понадобится. Оружие, амулеты — не проблема. Помощи в пути не проси. Я забуду о вас, стоит лишь тебе выйти за порог, и вспомню, лишь когда девочка окажется здесь.

Светлый встал с кресла, позванивая браслетом на щиколотке, подошел к столу и склонился над Ликсом. Белые пряди на миг смешались с лиловыми.

— Никому и никогда, слышишь, НИКОГДА не давай кровных клятв позаботиться о ком-то, — прошипел Кельтас. — Не создавай себе проблем, — поморщился он, затем хищно улыбнулся. — Я увижу лицо этой глупой горгульи, когда он поймет… и буду доволен. А когда мы встретимся с Амалоном за Звездными Вратами, я скажу ему, что сделал для Элоа все, что мог…

Ликс всегда находил некую прелесть в придирчивом подборе необходимых для предприятия вещей. Особенное удовольствие это доставило теперь, когда он не был ограничен в средствах. В дом Кельтаса притащили голодного, полуголого уличного парня, пропахшего потом, смогом и мокрой пылью Окраины. Через сутки в городскую ночь вышел неброско, но дорого одетый молодой эльф, под плащом которого скрывался запас вещей и оружия, стоимостью в несколько сот золотых драхм.

Центральный транспортный узел походил на клубок паутины — серое от копоти переплетение тоннелей. Чем ближе к нему, тем больше толчеи. Мимо проплывали закусочные, лавки чародеев со светящимися моделями амулетов у входа, мастерские с вечным лязгом и шипением сварочных аппаратов, к вывескам были прибиты поблескивающие части компьютеров. Сам воздух вибрировал от гула потока судов и дронов над головами прохожих. Из гущи толпы донеслось поскуливание — посреди улицы на ящиках расположился бродячий цирюльник в кожаном фартуке. Перед ним на земле сидел здоровенный тролль и терпеливо ждал, пока долото и молоток доберутся до больного зуба.

***

Проникнуть в грузовой отдел не составляет труда. Отыскать судно, уходящее в Агарту — тем более. Темный плащ помогает раствориться в тенях, камеры обманывает мелкий блокатор, на миг создавший помехи. Этого мига достаточно, чтобы нырнуть за спину роботу-погрузчику и дальше, внутрь шлюза. Путь через горы занимает немного времени, уже через несколько часов транспортник садится в Агарте. Подъем по металлическим балкам на крышу и спуск по наклонному куполу терминала помогает избежать контроля документов на выходе из здания. Перед тем, как съехать вниз, Ликс останавливается на секунду возле самого шпиля, оглядывает панораму Агарты и глубоко вдыхает, впуская в себя аромат нового города. Плащ плещется на ветру темным крылом. Воздух пахнет по-иному, в нем ощущаются терпкие, свежие ноты — Агарта славится своими садами.

Поместье окружено высокой стеной, поверху проложена колдовская нить, реагирующая на движение, о ее присутствии предупреждает не только сполох магического зрения, но и полурассыпавшийся скелет птицы на камне. Ликс дожидается глубоких сумерек и, подобравшись к углу заросшей плющом стены, глотает Призрака — дорогущую игрушку, позволяющую на несколько минут стать подобием воздушного джинна. Сквозь стену и дальше, сколько успеешь… Магия кончается аккурат у дома, в колючем объятии розовых кустов. Наверху светится окно. Витиеватые украшения лепнины — находка для воришки. Руки привычно находят опору, ноги легко бросают тело вверх. Комнату освещает камин, служанка с черными волосами перестилает постель. Наконец, она уходит. Мгновенное движение, и вот уже тепло огня греет Ликсу руки.

***

Элоа зашла в спальню и в изнеможении привалилась спиной к двери. Со смерти отца она жила в доме младшего дядюшки, маленькие племянницы любили девушку и выпросили ее себе в няньки. Элоа и раньше часто играла с ними, но теперь это была ее обязанность, «чтобы не даром есть хлеб», по выражению приютившего сиротку родственника. Из собственного дома ее выставили сразу после церемонии похорон. Брат отца обсуждал с членами семьи продажу родного поместья Элоа так, будто ее вовсе не существовало на свете.

Элоа прошла к зеркалу, медленно расплела белые волосы с единственной ярко-алой прядью и вдруг задохнулась от страха: на фоне огненных сполохов камина за ее спиной выросла гибкая тень.

— Не кричи, будет хуже.

Он подошел вплотную и мгновенным движением накрыл ее руку, потянувшуюся за острой заколкой. Из-под капюшона блеснули ярко-зеленые глаза.

— Меня послал Рунсам Кельтас. Собирайся, нужно уходить, иначе не доживешь до утра.