Препояшьтесь вретищем и плачьте, священники! рыдайте, служители алтаря! войдите, ночуйте во вретищах, служители Бога моего! ибо не стало в доме Бога вашего хлебного приношения и возлияния.

Иоиль, 1 глава – Библия.

Они остановились в километрах двух от завода в чистом поле. Конечно Игорь хотел подъехать поближе, но никто не хотел рисковать. Они сидели в старом сером УАЗе. Вся команда, состоящая из 8 человек, была в предобморочном состоянии, и даже редкие шутки казались просто бессмыслицей, не связанным набором слов, не более. Игорь уже был одет в наряд сектантов, хорошо прячущий прослушку. Игорь надеялся, что им выдадут какие-то балдахины с огромными, которые прячут свои лица капюшонами, но вместо этого его нарядили в чёрные брюки, белую рубашку и завершили образ красными подтяжками. Как потом ему объяснили, "Рука Господня" в прошлом веке использовала "классические" наряды сектантов, но потом сектанты как-то осознали, что если кто-то случайно попадёт на их собрание, то у него будет слишком много вопросов. Поэтому они начали наряжаться во все, что захотят, но неотъемлемым элементом и отличительной чертой, по которой распознают своих среди чужих, всегда оставались красные подтяжки.

Пришла очередь Алексея. Ему выдали коричневые джинсовые шорты, белую футболку с коротким рукавом, поверх которой тот надел черную рубашку тоже с коротким рукавом и конечно же красные подтяжки. Выглядел он нелепо, но что-то цепляющее было в этом наряде. Если бы в нём прошёлся какой-нибудь молодой парень с бледным лицом и красными, выделяющимися губами по подиуму где-то в Милане, то эта нелепица сразу бы стала писком сезона и сенсацией в мире моды.

Но это лишь фантазии и максимум, что могло ждать эту груду одежды, это не блистать на подиуме в вспышках фотоаппаратов, а впитать кровь своего хозяина, когда того рассекретят и распнут подобно Иисусу...

— Помолимся? — нарушил тишину Игорь.

— Я думал, ты неверующий, — сказал Геннадий.

— Когда ты знаешь, что тебя через несколько часов убьют, внутри появляется некая пустота, которую охота чем-то закрыть. Ну так что, кто-нибудь знает какую нибудь молитву?

— Я-я... - неуверенно проговорил молодой парень.

— Ну тогда, начинай.

— С-сейчас... Как там?.. Кажись, вспомнил. — юнец неуверенно сложил руки вместе и начал говорить: 

— Господи Боже наш, послушавый Моисея, простерша к Тебе руце, и люди Израелевы укрепивый на Амалика, ополчивый Иисуса Навина на брань и повелевый солнцу стати: Ты и ныне, Владыко Господи, услыши нас, молящихся Тебе. Посли, Господи, невидимо десницу Твою, рабы Твоя заступающую во всех, а имже судил еси положити на брани души своя за веру, царя и Отечество, тем прости согрешения их, и в день праведнаго воздания Твоего воздай венцы нетления: яко Твоя Держава, Царство и Сила, от Тебе помощь вси приемлем, на Тя уповаем, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

— Аминь, — проговорил каждый и три раза перекрестился.

— Пора. Мы и так задержались. Если что-то пойдёт не так, то кодовое слово —"Лилит".

—Хм, остроумненько. Ну что ж... Я рад был со всеми вами работать...

— Игорь, с чего ты решил, что это твоя последняя рабочая смена? Я уверен, что все будет в порядке! — сказал Геннадий и сделал неудачную попытку улыбнуться, но все понимали, что последняя фраза — ложь.

В том числе и Алексей.

— Спасибо вам за все, — сказал мужчина. — Надеюсь, что у вас все будет хорошо в жизни. Не держите зла на друг друга. Только не вините себя, когда… Ладно, неважно.

Они уже выходили на улицу, когда Алексея остановил тот самый паренёк.

— Алексей. Помни, Бог с тобой. Удачи... 

Дверь захлопнулась, каждый сел за свой компьютер, и все они молча сидели, думая о судьбе двух отправленных на смерть товарищей. 

Нет, братьев. Двух отправленных на смерть братьев. 

***

Они шли по грунтовой дороге в сторону заброшенного здания. У каждого пробегал мороз по коже от осознания своего положения. 

— Когда я работал под прикрытием, то первое время я жутко волновался. Каждый вечер я засыпал и просыпался с бутылкой алкоголя в руках. Но я привык, свыкся, можно так сказать, и я даже начал получать некий кайф от осознания того, что я, как чёртов секретный агент из голливудских фильмов, играю двойную роль. Днём — я помощник главы банды, а ночью, попивая чаек с нашим шефом, сливаю ему все хитрости и планы группировки. Но как бы это весело не звучало, я ещё долго боялся, что остатки той иерархии, которую построили наркобароны, соберутся вместе и убьют меня ночью за предательство ихнего Отца. Да уж... Лучше бы я тогда погиб, чем сейчас шёл на эшафот. 

Алексей промолчал. 

— Гена сказал, что при входе нас спросят фразу, ведь так? 

— Да, — сказал Геннадий в наушник. — Надеюсь, вы помните её? 

— “Погода сегодня хороша. Похоже, Бог с нами милостив”, — сказал Алексей. 

— Верно. Напоминаю, что если что-то будет не так, то кодовое слово "Лилит". Мы сразу пришлём подкрепление. 

— А почему нельзя было сразу приехать всем полицейским составом? Почему только мы ввосьмером тратим свое время в этом поле. 

— Потому что будь тут целый отдел, что-то бы точно да заподозрили, а так шанс найти в целом поле небольшую серую машину очень мал. Понятно? 

— Понятно. 

Они шли некоторое время молча, а завод становился всё ближе и ближе... 

***

— Здравствуйте, братия и сестры! Да благословит нас всех Бог! Да будет имя Его священно, да будет сила Его не повержена, да будет рука Его тверда и справедлива! 

— Да будет рука Его тверда и справедлива, да будем мы Его рукой, да будем мы Его плотью и кровью, да будем мы едины со Всевышним! — ответили все стоящие в зале. 

Старик же продолжал что-то говорить. Ему было где-то 70, а возможно уже и 80 лет. Старый, дряхлый и весь сморщенный, лысый, только по бокам оставались седые клочья волос. Старенький строгий костюм придавал ему вид трупа, пиджак был расстегнут, и, если хорошенько приглядеться, то можно было увидеть яркие красные подтяжки. Он стоял на сцене. Похоже, эта комната раньше была актовым залом, и вещал, вещал да вещал. 

— Мир прогнил насквозь. Похоть и страсть овладели сердцами наших родичей, а посему, дабы мир не превратился в Садом и Гомор, мы подобно волкам убиваем хворых животных, оставляя в стае лишь сильных и здоровых. Раз в четыре года Господь избавляет мир наш от хвори, и мы не должны сопротивляться его воле. Мы — рука Господа. Воля наша должна быть крепка, а сознание остро. Не важно — богат или беден, красив или уродлив, глупое дитя или зрелый старец — все равны перед Богом, и всех больных мы должны умертвить. 

В зале раздались вопли радости и поддержки. По коже Алексея пробежали мурашки. 

— Поэтому я пригласил сюда особых гостей, — сказал старик и развёл руки в сторону. 

На сцену вытащили семерых связанных людей: три девушки и четыре парня. 

— Посмотрите в лица этих грешных людей. Они поддались разврату, они поддались гордыне, они поддались чревоугодию, они поддались всему тому, что есть порождение Диявола, а не Господа нашего. И теперь, пришло время убить их больные тела, дабы их светлые души смогли найти дорогу в Рай. 

На сцену вынесли семь крестов. 

— Мы редко устраивали очищения людских душ прямо на наших собраниях, но сегодня особый случай. Все эти люди были раньше главарями или помощниками главарей в наркокартеле. Некоторые люди смогли увернуться от руки правосудия, некоторые все же попали в тюрьму. Четверо из семерых сидели в тюрьме, но их отпустили за хорошее поведение. 

— Черт, это же Катя, — прошептал Игорь, удивленно расширив глаза. 

— Разве? По-моему не больно то похожа на нашу Катерину.

— Нет, я говорю не про Катю из нашего отдела, а про Катю, в которую я влюбился, а потом сдал, как участницу группировки. 

— Стоп, это она?! Я думал, что она до сих пор сидит. 

— Я тоже, я ей отправил письмо по совету одной... 

Игорь не успел договорить, так как началось то, чего никто не ожидал. Одного парня положили на крест и начали вбивать в его руки гвозди. Парень хотел кричать, но из-за кляпа он всего лишь мычал. Когда гвозди были забиты, крест подняли, и весь зал мог видеть распятого парня.

— Посмотрите на этого грешника! Скоро его грязное тело умрёт, а чистая душа попадёт в Рай! 

Зал радостно заулюлюкал. 

— Я должен спасти её! — злобно прошептал Игорь. 

— Ты ничего не сможешь сделать. 

— Ты предлагаешь смотреть, как мою любовь распнут на глазах всего зала?! 

— Игорь, прости... Иногда нужно чем-то жертвовать...

— Но не людскими жизнями. Гена! Слышишь?! Лилит! Лилит!

Время замедлилось. Распяли второго человека. Потом третьего. Четвёртого.

Пришло время Екатерины.

Её положили на крест и начали вбивать гвозди. Игорь стоял, на его бледном лице сияли слезы. Крест подняли, и красное, избитое, просящее о помощи лицо Кати взглянуло в зал. И тут она увидела его.

До этого момента она держалась, но увидев его бледное лицо, она зарыдала. Они молча наблюдали друг за другом. Игорь не мог отвести от неё глаз, он чувствовал всю боль, что ощущала Катя. Он ощущал эти гвозди, эту боль в сердце от встречи со своей второй половинкой, предавшей тебя.

Эта пытка продолжалась долго. Весь зал застыл, наблюдал за её страданиями, но Катя несмотря на слезы вела себя сильно. Она не глядела в их лица, она смотрела только в лицо Игоря. Игорь трясся, его красные глаза молили о прощении. Он мысленно просил её простить - простить за предательство, простить за ложь, простить за игру её чувствами, простить за разбитое сердце. Она посмотрела прямо в его глаза и мысленно прошептала "Я тебя прощаю", после чего её тело ослабло, голова упала на грудь, а глаза закатились вечным сном.

Зал засмеялся, а Игорь зарыдал.

Дальше распяли оставшихся двух. Но тут вынесли ещё два креста.

— Я рад вас обрадовать, у нас сегодня ещё два гостя.

Тут Алексея и Игоря схватили за руки и потащили на сцену. Алексей сопротивлялся, но хороший удар по голове отправил его в небытие, а Игорь с самого начала не сопротивлялся. Он молча шёл, ведомый сектантами, потом лёг на крест, посмотрел на Алексея в последний раз и закрыл глаза, когда один из палачей начал заносить молоток за спину…

***

Хурма, дождавшись загрузки, нашла себя в зале суда, где она удивилась одной детали: из всех умерших во время убийственной игры, остались портреты Чебурека, Мандарина и Клубники. 

— Кокос говорил, что никто не пользовался виаром после конца игры, тогда куда делись все остальные портреты "умерших"? — невольно произнесла девушка вслух, двигаясь к лифту. 

Шаг один, другой и вот она уже стояла в лифте, от которого веяло страхом и разочарованием. Именно это чувство все испытывали, когда насмотревшись на казнь, расстроенно поднимались на лифте на поверхность.

Вскоре Хурма прибыла в сад, в котором всё осталось неизменно. Выйдя из него, она огляделась и поняла, что настройки остались те же: ясная, несменяемая погода, лёгкий ветер, зелёная трава, всё также, как в последний день. Однако было во всём этом что-то пугающее. Пустые локации, отсутствие посторонних шумов и других явлений давили на без того шаткую психику Хурмы, потому та подтолкнула саму себя ускорить шаг в сторону академии.

Все места тут же всплыли в памяти бывшей абсолютной пранкерши, отчего она сразу пошла в сторону учительской, где должна быть информация. 

— В учительской вообще всегда много разной информации об учениках. — оправдывала свои действия Хурма, словно была обязана это делать. 

Внутри учительской пахло старыми и новыми книгами. Прибавления на полках она не заметила, да и не могла быть уверена в том, что с книгами что-то случилось. Во время убийственной игры она редко заходила в учительскую, а если и заходила, то явно не обращала внимания на каждую мелочь. Повезло, что данные о характере её персонажа удалены Кокосом, кто знает, что б она устроила...

Казалось, что время остановилось... Или не казалось? Солнце на небе находилось ровно в полудне и не сдвигалось. 

— Не это должно меня беспокоить! — Хурма собралась с мыслями и внимательно осмотрела книги. 

— Раздел биологии: ботаника, зоология, орнитология и другие книги на приближенную тематику. Мне нужна или история, или религия. Разделы искусство, точные науки, гуманитарные... Так, вот и история, и религия. — её руки потянулись к книге, называвшейся, как "История мировых религий", но пробежавшись по содержанию глазами, девушка сделала вывод, что здесь нет нужной информации и отложила в сторону. Тоже самое произошло и с другими книгами из секции истории. Не теряя надежды и решительности, она взяла толстую книгу с хлипким переплётом из секции с религией. Не прошло и двух минут, как книга тут же развалилась, а её страницы покрыли пол. 

Среди всех смятых, слегка изорванных листов бывшая пранкерша заметила приклеенный к странице, аккуратно вырезанный, отрывок газеты.

— Очередное нападение сектантов закончилось многочисленными смертями невинных людей... — она прочитала заголовок и сглотнув то ли от страха, то ли от напряжения, опустила глаза на основной текст. — Во время весеннего праздника, отмечавшегося жителями деревни [redacted], один из гостей из города, по крайней мере, по словам свидетелей, он таковым представился, воскликнул какую-то фразу на латыни, после которой многие другие гости устроили массовую резню, убив более пятидесяти человек! Странным является факт отсутствия каких-либо улик за исключением слов парня: "Это случилось внезапно... Какой-то мужчина выкрикнул непонятные слова, после чего все гости внезапно стали перерезать шеи мирных людей. Они убили много кого, но особенно отличилась странная девушка. Она не только успела убить нескольких моих друзей, но и отдать некоторые команды на всё том же непонятном языке. Я... Я не помню, как она выглядит. Никто не помнит, как выглядели те, кто устроил всё это", – говорил он. Была ли эта резня террористическим актом или же в действительности всё было устроено сектой, терроризирующее население небольших населённых пунктов и вербующее население городов — неизвестно. Несмотря на это, мы продолжаем следить за последними событиями и обязательно уведомим о новых событиях всех читателей, — Хурма закончила читать и выдохнула.

Глядя на фотографии, прилагающиеся к этому отрывку газеты, у девушки закружилась голова и ком застрял в горле. Десятки трупов с перерезанными шеями. Кровь повсюду: на столах, земле, животных. Смазанные лица, убегающих с места преступления, людей ничего не давали, кроме одного: на каждой фотографии среди толпы есть девушка с белыми волосами, её лицо с одеждой смазаны, однако это всё равно говорит о многом. Другие страницы и книги, не дали нужного результата. 

С учительской было покончено. Хурма неторопливо прошлась по академии и не нашла ничего необычного. Она спустилась в подвал, где всё осталось неизменным. Абсолютная и лаборатория и сад, к сожалению, не оправдали ожиданий. Наконец, путь девушки оканчивался на общежитии. Она знала, что ничего толкового не найдёт, но для личного спокойствия всё же решила пройтись по комнатам. Поначалу всё было хорошо, ничего необычного не бросалось в глаза. Хурма поняла, что нашла что-то важное, когда, войдя в комнату Чесночки, заметила на её кровати дневник. Девушка села на кровать, взяла книгу и раскрыла её.

“День первый. Мы оказались в странном виаре. Эта симуляция позволит мне больше узнать о пытках над людьми.

День второй: Как же скучно! Сегодня опять ругалась с Чебуречкой и искусственным интеллектом "Мисаки". На самом деле было не так и трудно втереться в доверие к Клубнике и Молоку, и уговорить их на то, чтобы установить небольшое дополнение к убийственной игре. По моей задумке Мисаки должна убить я. Посмотрим, как получится.

День третий. С этого момента я начинаю свои попытки найти того, кто стоит во главе убийственной игры. Список основных подозреваемых: Мандарин, Клубника, Хурма, Молоко, Кокос.

День четвёртый. Я, в отличии от других, знаю, что всё это не реально, потому что специально нажала не на ту кнопку, чтобы сохранить воспоминания. Не помню, чтобы Клубника или Молоко говорили с кем-нибудь по поводу их роли в игре. Полагаю, всё определяется наугад.

День шестой. Сегодня ничего необычного.

День девятый. Время в этом месте тянется длиннее, чем в жизни. Или мне просто кажется? Думаю, что кажется. Раньше я неделями находилась под землёй, наблюдая за деяниями других.

День тринадцатый. Из-за странного поведения Хурмы я точно уверена в том, что она не является предателем, но это не значит, что за ней нужно перестать следить.

День девятнадцатый. Мисаки позвал меня куда-то. Наверное, это тот самый момент, о котором говорила Гранат: "Мисаки - глупый ии, он вряд-ли сможет обрести девиантное поведение и пойти против программы. Ты обязательно поймёшь, когда он будет готов к тому, чтобы быть убитым тобой". Спасибо, Гранат.”

На этом страницы закончились, как и что-либо важное в целом. Хурма решила, что смысла задерживаться в виртуальной реальности больше нет. Плюс ко всему, угнетающая тишина пустых зданий с улицей постоянно давили на неё. 

Бывшая абсолютная прошла в первый класс академии, где на доске мелом написала просьбу вытащить её из этого места. Остальные, наблюдавшие за похождениями особы, заметили её послания и осторожно отключили систему виара, благодаря чему та вернулась из игры в реальность.

***

Вернувшуюся из виртуального мира Хурму встретили с лицами и вздохами, томимыми ожиданием важной информацией.

— Что-нибудь нашла? — с надеждой спросил Молоко, на что получил утвердительный кивок.

— Если вы внимательно следили за моими похождениями по местам, где ранее проходила убийственная игра, то заметили, что уделила особое внимание двум вещам. — Хурма прервалась, чтобы налить себе воды. — Первой вещью стал отрывок из газеты, в котором говорилось о нападении на деревню сектантов, среди которых особо отличилась девушка с белыми, пепельными волосами. Черты её лица были смазаны на фотографии... — девушка сделала пару невольных шагов в сторону кресла, в котором удобно дремала Чесночка.

— Так, и..? — выдал Кокос. Хурма же недовольно на него посмотрела, так как той было немного некомфортно от прочитанного блокнота в виаре.

— Затем я нашла блокнот в комнате Чесночки. В этом блокноте та пыталась найти предателя, организатора убийственной игры. Основными подозреваемыми были Мандарин, Клубника, Молоко, Кокос и я. Если сопоставить все факты, то...

— Многое указывает на Чесночку, — перебил Молоко. — Она хотела убить так называемого предателя...

— Что?! — непонимающе воскликнула обвиняемая. — Вы считаете, что я стою за всем этим? Не очень смешной пранк.

— Это не пранк. В том блокноте в твоей комнате, твоим почерком было написано, что обязательно вычислишь предателя, — отрезала Хурма.

— Ну и что? Это ничего толком не даёт.

— Даёт, — ответил Кокос. — Почему-то после того, как игра закончилась, а мы пошли исследовать заброшенную академию умерли сначала Чебуречка, затем Мандарин и Клубника. Вспомните то, с кем была в тот день Чебуречка: с Мандарином. Изначально, по списку тех, кто должен быть убит, первым идёт Мандарин. Отсюда следует, что смерть Чебуречки была случайной, вместо неё должен быть убить Мандарин и, собственно, позже его убили, а затем убили и Клубнику. Если бы всё получилось, то вместе с ней умерла и Хурма.

Чесночка выпрямила спину, положила руки на подлокотники кресла, улыбнулась и сказала:

— Все мы агнцы Божьи, и наша судьба уже предначертана Всевышним. Что ж... Если Бог и правда хочет, чтобы вы знали всю правду, а посему дал вам все эти знаки, которые собрали нас всех в этом месте и в это время, то да - я убийца. Хотя я не люблю это слово. Убийца... Что-то грязное, клокочущее от перенапряжения и удовольствия, когда душит свою жертву. Я ведь не такая, я волчица — санитарка леса...каменного леса. Я убиваю хворых "животных", оставляя сильных и здоровых. Я даю миру шанс на искупление, а душам грешников шанс попасть в Рай. Наркоманы, лжецы, наркоторговцы, взяточники, чиновники, чьи жирные туши с трудом пролазиют в дверной проем дорогого ресторана, пока сироты и малоимущие страдают и ютятся в маленьких бараках на отшибе города, разве эти грязные люди достойны жить? Они болезнь, что пожирает тело мира изнутри. И, к сожалению, они будут существовать всегда. Что говорил Иисус? Он говорил "Люби ближнего своего". На этом правиле стоит "Рука Господня". 

Каждый, кто находился в комнате нашугано стоял, глядя на свою подругу, которая, похоже, понемногу сходила с ума. Или это уже произошло? Кто знает. Несмотря на это, она продолжила:

— И вы наверно сейчас думаете: "Что за бред она несёт? Как можно любить ближнего своего, и при этом убивать людей?". Я тоже первое время думала об этом, но потом Святой Иаков — мой наставник в делах мирских, объяснил мне все. "Жизнь, — как он сказал, — это хрупкий цветок, который надо оберегать, за которым надо ухаживать, который надо любить, и которым надо восхищаться. Но когда один цветок мешает расти другим, когда один цветок крадёт у всех остальных место под солнцем, мы его выкорчевываем, дабы каждый из ранее пострадавших цветочков смог почувствовать поцелуи света на своих нежных зелёных лепестках. Да, иногда бывает больно выдергивать из земли самый крупный и самый красивый цветок в саду, но зато мы даём простор маленьким и хиленьким растениям, что вырастут в прекраснейшие цветы, чьи бутоны будут во много раз красивее бутона старого цветка. Все жизни равны. Жизнь чиновника равна жизни сироты, жизнь банкира равна жизни уборщицы в банке, жизнь президента равна жизни каждого из простого народа. И мы должны любить абсолютно каждого, как мы любим абсолютно каждый цветок. Но когда из-за одного цветка страдают остальные цветки, мы должны покарать обидчика. Так же работает и с человеческими жизнями". 

Сделав глубокий вдох и шажок назад, девушка продолжила:

— Мало кто интересовался нами. Некоторые думают, что мы появились в XX веке, как ответ на антирелигиозную политику Советов. Некоторые считают, что мы появились в XVIII веке, как некая смесь масонов и верующих. Возможно, мы есть сборище инакомыслящих, что отделилось от старообрядцев, когда те прятались в Сибири от Царя Алексея и Никона с его реформами. Сборище настолько инакомыслящих, что даже старообрядцы боялись нас и видели в нас наваждение Диявола. Но суть не в этом. На протяжении десятилетий мы очищали этот мир от хвори, от грязных созданий, что смеют называть себя людьми. И мы ни перед чем не остановимся. Друзья, родственники, прохожие, все равны, и все понесут наказание, если конечно они того заслужили. "Убийственная Игра" дала мне шанс подсмотреть пару интересных пыток, а также узнать, кто из нашей компании самый хворой, и кто заслуживает смерти. Чебуречка была ошибкой, случайностью, но я уверена, что её душа теперь свободна и стоит пред ликом Господа нашего. Но и Мандарин, и Клубника заслужили своей участи. Они лишь потакали своим грязным указам.

— Н-но… — хотела что-то сказал Фейхоа, но следующие действия бывшей абсолютной её испугали.

— Ах, раскрыла все карты грешным душам, как жалко преступница. Обычно подобные сошки сбегают с места злодеяния, но мне бежать некуда, — она подошла к окну и взглянула на город, что был за таким тонким стеклом. Такой же серый, такой же унылый, такой же гнилой.

Не прошло и минуты, но вот Чесночки в комнате уже не было, в воздухе висела фраза "пусть Бог спасет меня на небесах", а под зданием лежало бездушное тело. 

Всё были, мягко говоря, удивлены. Фейхоа и Папайя тряслись от страха, Кокос, подойдя к окну, глядел на упавшую сектантку, а Молоко сидел на кресле, пытаясь что-то предпринять.

— Я… Я позвоню в полицию, это пиздец, — испуганно сказал он, идя в кладовку за мобильником.

«Это… Это закончилось?»

***

— Вот, как-то так, — объяснил Кокос, сидя в удобном кресле. Юноша находился в кабинете психолога, потому что после всех этих событий он решил найти способ, как можно избавиться от побочных эффектов этой ужасной цепочки событий. — Конечно, об этом говорили в газетах, да и нас допросили, но, увы, что вышло, то вышло. Мы лишились четырёх друзей.

Женщина, сидящая за столом, наполненным огромным количеством бумаг, штампов и кучей всего, вздохнула, сложив руки на груди.

— Очень Вы мне подробно всё рассказали. Так, а теперь ответьте, пожалуйста, на мои вопросы, — Кокос послушно кивнул. 

После смерти Чесночки прошло две недели. Это всё было трудно. Даже слишком. Молоко чуть ли не ушёл в запой, Папайя закрылся в своем доме на неделю, Фейхоа пыталась жить с раной на душе, а Кокос старался действовать. Возможно, это было верным решением.

Психологиня прокашлялась и записала что-то, судя по ответам бывшего абсолютного. 

— К огромному сожалению, я не смогу Вам ничем помочь, поэтому перенаправлю Вас к психиатру. Всё, что с вами произошло, ударило по психике очень сильно, и такие проблемы мне не по зубам. Надеюсь, Вы найдёте свою помощь. 

Кокос, вежливо помахав рукой, удалился из кабинета. 

Теперь им нужно строить свои жизни дальше, несмотря на то, что с ними произошло. Это останется для ребят опытом, который явно никому другому бы не захотелось испытывать.