— И это вся помощь от Зарины, на которую мы можем рассчитывать?

— Мы здесь для того, чтобы собрать информацию.

— А чего ее собирать? Враг вон там, — русая девчушка, разодетая по-мужски, в рубаху, перетянутую ремнями, кожаные штаны, да в высокие солдатские сапоги, демонстративно махнула в сторону рукой. — Идешь и бьешь! Вот и все, что нужно знать.

— Арндис, угомонись, — одернул ее начальник штаба. — Хорошо, что вы быстро добрались. Враг прижал нас со всех сторон, и мы едва ли бы стали вас ждать.

Сутулая осанка, седина в висках, да темные круги под глазами говорили о смертельной усталости полководца, что склонился над приказами, запечатанными личным гербом Нигрима Свирепого, кабанья голова с которого красовалась и на камзоле его обладателя.

— Пока мы вынужденно сражались на несколько фронтов, войска Корвуса заняли Заречье. Нам ничего не остается, как повернуть на запад и отступить к Равнице. Как и вам. Если желаете заполучить информацию до того, как армия Реилии выдвинется на Гвинланд, то стоит поторопиться, — Нигрим поднял глаза на прикрытую дверь, за которой несли караул его солдаты и тихо добавил: — Я не думаю, что столица долго продержится.

— Да что ты такое говоришь, старый вепрь, — прошипела Арндис, скрестив руки на груди, отчего звонко щелкнули друг о друга клыки на ее ожерелье.

— Корвус движется на Равницу, — проигнорировал ее воевода. — Ривану не составит труда оттуда завербоваться к его жрецам, а ты, Хальвард, сможешь получать вести от него, находясь за линией фронта. Хотя бы какое-то время.

— А можешь отправиться на передовую, как всякий нормальный мужик.

— Арндис, прошу. Ступай, распорядись о комнатах.

Девушка смерила его неодобрительным взглядом, развернулась на каблуках сапог и вышла из кабинета, организованного на скорую руку в одной из комнат постоялого двора.

— Не знал, что в Таламии есть культ Ульвальда, — проговорил Риван, обернувшись вслед удаляющейся Арндис.

— Нету, — ответил Нигрим. — И нигде его теперь, считай, нету. Арни да пара юнцов — все, что осталось от культа из Бесваны, после того, как Корвус прошел маршем по их охотничьим угодьям.

— От того-то она так рвется в бой?

— А то. Девка дерзкая и упрямая, но ее боевого духа, как и подобает волчице, хватит с запасом на целый батальон. И вам советую с ней поладить, иначе по дороге в столицу она вас с потрохами сожрет. Ей не терпится поскорее оказаться на передовой, — опередил он вопрос Хальварда, — а нашим солдатам благословение любого бога будет ой как не лишним, — Нигрим ненадолго умолк. — Что ж, пожалуй, мне больше добавить нечего. Располагайтесь, отдохните с дороги, будет желание, присоединяйтесь к трапезе внизу. Признаюсь, там наливают отменный мед. В подворье разместился лишь офицерский состав, все предупреждены о жреце, проблем быть не должно. В гарнизон, само собой, соваться не стоит, порвут на части...

А мед и правда оказался что надо, языки так и вовсе развязывал на раз два. Хальвард и Нигрим наперебой обменивались военными байками, меряясь боевыми заслугами, кто больше врагов положил, да у кого меч острее, но Риван слушал их вполуха. Из головы никак не выходил старый жрец и его безумные жестокие глаза. Это как же колдун искажает их веру, насколько сильно влияет на умы и сердца жрецов, что те готовы поднять руку друг на друга, борясь за его внимание? Нет, Корвус никак не мог быть ставленником Бога-Ворона, Риван отказывался верить, что его бог способен на подобное.

Свирепый отлучился, и Хальвард, словно прочитав мысли жреца, спросил:

— Ты дважды обмолвился, что ты из видящих. Так что это значит?

— В том-то и дело, что ничего особенного, — вздохнул жрец. — Есть те, кто видят по «ту сторону» тень Бога-Ворона, а есть, кто только слышит его глас. Никогда это не было причиной для различия жрецов или, тем более, поводом для зависти.

— И тем не менее старику это не понравилось.

— От того-то и гнило на душе.

— Знаешь, — помолчав, выпалил Халь, — у меня когда-то был брат. Приемыш. Мать была уверена, что ему прямая дорога во врановые жрецы. Его подкинули к идолу Богу-Ворону, да и сам он был вылитый вороненок, черноволос, как ты, — солдат нахмурился, видно было, что нелегко ему давались эти слова. — Я ума не приложу, каково бы мне было, окажись он в такой ситуации, как ты сейчас. Как бы я поступил? Сдал? Спрятал? Увез бы на север?

— А что с ним стало? — осторожно спросил Риван.

— Пропал.

— Давно?

— Да. Ты, получается, едва родился, в тот год как раз и началась смута, приведшая Зарину к власти.

— Мне жаль.

— Мне тоже...

Нигрим вернулся с Андрис и полным кувшином меда.

— Знаете, в чем наша беда? — не успев усесться, начал полководец. — В разобщенности. Мы не привыкли воевать с севером. Мы и сами север! Одно дело гарши со своими набегами. Мы, все мы, Таламия, Гвинланд, Бесвана, Реилия, Ваомия, даже всеми богами забытый Эстад, не позволяли южанам бесчинствовать на наших землях. А когда Реилия вдруг пошла войной на несчастный Эстад, все стояли в стороне, сами, мол, разберутся. Разобрались. За два года четвертую, четвертую, Бетхор его дери, страну подминает! — Нигрим в сердцах стукнул пустой кружкой по столу. — А мы сидим каждый в своей норе, ждем когда наша очередь подойдет. Ох, не завидую я Гвинланду с его полуостровом, куда бежать-то? Если бы мы только сразу сообразили, что тут не обошлось без колдовства.

— Неужели на всю Таламию нет ни единого способного заклинателя, кто может дать отпор Корвусу? — перебил его тираду Риван.

— Были — да сплыли, — фыркнула Арндис. — Извел всех.

— Как это извел?

— А вот так. Держал царь Линнард придворных колдунов. А теперь ни царя, ни его кудесников. Извел.

— А кто же теперь у власти? — удивился Халь.

— Наследник — молокосос, да вдова — истеричка.

— Арндис!

— А разве не так? Забилась в угол и орет, мол, сдавайте города!

— По делу орет. Людей спасти хочет. Только нет ее, гарантии, что это поможет.

— Неужели даже мирное население не щадит?

— По всякому. Вот Вострице не свезло. Ни единой живой души. Там же и лег Линнард с своими колдунами. А ведь Корвус и его армия к стенам города даже на расстояние полета стрелы не подошли. Как и сказала Арндис, извел.

Чем больше Риван слышал о колдуне, тем меньше ему хотелось отправляться к нему на встречу. Кто знает, на что он способен? Вдруг он заблаговременно почует неприятеля и что тогда?

Вояки переключились на обсуждение допустимости отступления, да на бурный спор о дезертирстве, а тем временем Риван с любопытством изучал последовательницу волчьего культа, которая, в свою очередь, недвусмысленно рассматривала Хальварда. А затем резко перевела взгляд на жреца.

— Выбираешь? — не сдержался Риван.

Арндис сощурила глаза и улыбнулась.

— Уже выбрала, — ничуть не смутилась она. — Догоняй.

Девушка вышла из-за стола. Риван осушил кружку и поднялся вслед за ней.

— Это у тебя интересные способы «ладить», — бросил колкость ему в спину Халь.

— И почему я? — жрец догнал культистку на лестнице.

— Ты моложе, — хихикнула она. — А ещё я не верю голубым глазам.

— А карим ты, значит, веришь?

— Глаза как глаза. Хорош трепаться, пришли...

Арндис захлопнула дверь, сбросила сапоги и ловко принялась стягивать одежду с Ривана, что тот и опомниться не успел. Пока он справлялся с ремнями, туго охватившими ее талию, девушка уже осыпала поцелуями его обнаженный торс. Освободив ее от рубахи, жрец притянул девушку к себе. Русые волосы пахли травами, а губы были сладки от меда. Слегка грубыми, не иначе как от тетивы, пальцами Арндис прошлась по всему телу Ривана, вызвав трепетную дрожь.

Волчица волчицей, а этой ночью она была ласковой, как кошка, в чьих жарких объятиях врановый жрец смог забыться, хотя бы до утра.