"Знаешь об эффекте стиральной машинки? Хотя да, наверное, нет. Сложно знать о том, что придумал незнакомый тебе человек:)

Этот эффект (теорию? идею? не знаю, называй как тебе будет удобно) вывела Кека. Знаешь, мне было очень приятно, что она рассказала об этом именно мне. Не знаю, может, доверилась, может, боялась насмешки Дазая, но я не знаю, где тут можно смеяться...

В общем, заключается этот эффект в барабане стиральной машинки. То есть, в одном круге общения, если переводить на японский. Кека сказала, что когда долго общаешься с человеком - перенимаешь его привычки, мысли, идеи... Как одежда линяет и отдает свой цвет другим. Вообще, кто-то тоже говорил об этом, только немного иначе: будто вы вдыхаете частички души того человека, с которым общаетесь. Не знаю, но, честно говоря, идея Кеки мне нравится куда больше. Может, просто потому что Изуми для меня куда важнее, чем какой-то аноним в твиттере?"

Акутагава думает, что в этом правда что-то есть. На мгновение ему в голову приходит мысль, что стоит как-нибудь упомянуть сестре, но парень её отклоняет: это не его секрет. Тем более, тогда придется рассказать про все письма. А этого делать он не имеет права.

На самом деле, мне все-таки больше понравилась мысль про частицы души. Я бы не сказал об этом Ацуши, но для меня она была... светлее, что ли. И еще она ассоциировалась с ним. Я не знаю, как это объяснить, но душа же всегда представлялась чем-то теплым, легким и эфемерным, верно? И Ацуши был таким же. По крайней мере, его образ. Знаете, его письма всегда приносили свет и даже несколько согревали. Наверное, с ними он все-таки передавал мне частички себя.

"Кстати, раз уж мы заговорили про соцсети, у меня появилась мысль: может, ты захочешь посмотреть мои работы?) Извини, если тебе не очень нравится эта идея, но... Если вдруг ответом будет "да", я напишу юз своего арт-аккаунта ниже, ладно?"

Со стороны Ацуши правда глупо думать, что ему может быть неинтересно, ведь Акутагава тут же смотрит на строку ниже. Ник (название профиля? юз, как написал Ацуши) написан аккуратными печатными буквами. Рюноске берет лежащий на столе телефон, открывает гугл и переписывает слова в поисковую строку. "idk_you_yet_". Первая же ссылка переносит на аккаунт в твиттере, и Рюноске сразу видит его ник. "автор неизвестен".

Знаете, тогда я вспомнил самое первое письмо. Оно казалось таким давним, хотя прошла всего лишь пара месяцев. Но это было неважно, я все равно помнил все слова почти наизусть.

Публикаций не так много: также, как и подписчиков.

Наверное, это глупо, но на мгновение мне подумалось, что этот аккаунт был создан для меня. Тогда я решил, что вероятность этого близится к нолю, но сейчас... сейчас я совсем не уверен в этом.

Первый опубликованный твит - та самая картина. Акутагава знает, что это она: пятна поплывшей краски и упомянутый в первом письме осенний дождь. Совсем другой, не то что сейчас за окном. Яркий, и даже какой-то теплый. Как и сам Ацуши.

"Знаешь, я очень волнуюсь. Я знаю, что ты этого не увидишь, но даже так рассказывать об этой странице тебе... страшновато. Я даже от друзей ее скрыл. Нет, не потому что с ними что-то не так, правда! Просто иногда хочется побыть кем-то другим... Совсем никому не знакомым.

А вообще, последнюю неделю замечаю, что меняюсь. Конечно, все мы меняемся... И это ни в коем случае не плохо! Просто.... странно, наверное.

На самом деле, я не думаю, что изменения могут быть только хорошими или плохими. То есть... Всегда же есть обратная сторона медали, и то, что хорошо для тебя, может оказаться плохим для кого-то другого, верно? Например, ты внезапно начинаешь уделять больше внимания себе, - и это отлично!, - но кому-то, привыкшему иногда занимать твое время, без тебя становится грустно. Или вдруг ты не можешь помочь своему другу, просто потому что он решит тебя не дергать... Черт, это звучит страшно.

Я не знаю, может, примеры подобраны не совсем верно или удачно, но для меня это работает как-то так...

Еще иногда мы меняемся из-за людей. Сейчас я даже не про эффект стиральной машинки, нет. Я скорее... Не знаю, просто иногда мы можем не знать человека, но все равно восхищаться им заочно. Не знаю, как объяснить, но почему-то мне кажется, что ты меня понимаешь."

Акутагава кивает головой. Конечно, это он понимает.

Ацуши меня изменил. Не знаю, нуждается ли это в объяснениях, но он теперь был везде: в моей речи проскальзывали его слова, в прочитанных книгах были цитаты, которые могли бы ему понравиться, а рыжие коты напоминали мне Боба (да, я все-таки прочитал ту книгу).

"Хотя в принципе, нас меняет все: да даже листовки, приклеенные на остановке и номера автобусов.

Кстати, ты не замечал, что в автобусах становится холоднее?.. Не знаю, может, это звучит глупо, но до этого в их салонах было больше тепла. Как думаешь, может, эти железные махины тоже мерзнут? Да и перед зимой едут они как-то медленней. Неохотней.

А ты любишь ездить в автобусе? Я, например, люблю их куда больше, чем метро. Конечно, в метро теплее, но там и как-то... темнее, что ли..? Нет, свет конечно же есть, но он все-таки какой-то искусственный.

Еще мне очень нравится ехать долго. Я имею в виду, например из одного конца города в другой. Конечно, это может занять не один час, но знаешь... Зайти в самую глубину, сесть на последние сидения, - те, что на ступеньке, - и долго-долго смотреть в окно. Наблюдать за жизнью города... Может, пытаться угадать, о чем думают люди, а может - просто рассматривать большие здания и читать яркие вывески. И неяркие тоже. Жаль только, что обычно кроме меня тут еще очень много людей. Иногда это давит...

Но все равно оно того стоит."

Наверное, Ацуши давно не присылал ничего с настолько яркими образами. Акутагава представляет старый автобус, едущий куда-то на окраину. С каждой остановкой людей остается все меньше, и вскоре большие городские здания заменяют маленькие частные домики. Дышать становится легче и, - наверное, - холоднее. Рюноске думает, что стоит попробовать: сам он обычно ездит в метро. Потому что времени не так много, и потому что вечно надо куда-то успеть. Но для такой поездки ему точно стоит выделить отдельный день.

"Может, я слишком романтизирую свою жизнь, не знаю... Это сложно, но Дазай все-таки прав: живем один раз. Так что почему нет?...

Последнее время вижу тебя реже и меня это немного пугает. Не пропадай, пожалуйста! Надеюсь, что ничего плохого не случилось и тебя просто загрузили в универе, но... не знаю, я почему-то волнуюсь.

Странно видеть эту морщинку на твоем лбу, будто бы ты думаешь о чем-то уже очень долгое время... Честно говоря, хочется прочитать твои мысли... Как думаешь, в фильме ты был бы злодеем или героем?... Вот я почему-то думаю, что ты был бы кем-то вроде Локи из фильмов Марвел.

То есть, сначала ты был бы показан нам антагонистом. Извини, если это грубо. Но потом зрители бы медленно влюблялись в тебя..."

Дальше идут зачеркнутые слова и прочитать их Акутагава не может. Просто смотрит ниже: "и тебя бы заметили. Ты бы раскрылся, стал чуть лучше, может начал бы даже помогать герою... Не знаю, но почему-то все-таки думаю, что ты бы поменялся..."

Письмо снова обрывается. Рюноске сложно сказать, что он к этому привык.

Ацуши меня будто читал. Я не знаю, как иначе объяснить его мысли... Это несколько пугало, на самом деле... Как и то, как сильно он в меня верил. Наверное, мне было несколько странно видеть себя в роли антагониста, но в роли хорошего героя я бы смотрелся еще странней. Так что Ацуши был прав во всем. Во всем, кроме, последнего: поменялся я уже сейчас.