Разбудил меня легкий шелест ключа в дверном замке, дверь со скрипом отворилась, и в камеру зашли две фигуры.

 — Леа, мур-вставай, Леа! — тихо зашептал ласковый голос.

Чьи-то мягкие руки гладили меня по голове, ожидая пробуждения. Явно не дождавшись, они стали трясти меня за плечи, на что я весьма слабо отреагировала. Моё тело не слушало меня, моя кожа была горячая и как будто распухшая. Внезапно в голове промелькнуло воспоминание, как почти так же меня заковал в цепи Анубис. Вновь потекли слезы, хотя на этот раз я молчала.

 — Тихо, котенок! Я спасу тебя! Натир, помоги мне.

Мне помогли встать две пары сильных, пушистых рук. Меня жутко мутило. Кто-то, очевидно Баст, заботливо и очень аккуратно накинул на меня широкий, длинный плащ, накрывая голову капюшоном. Меня вывели в темный коридор без единого источника света. Я ничего не видела и это пугало.

 — Спокойно, мы видим в темноте. Доверься нам.

Вновь эта фраза резанула по сердцу, и я засомневалась, но всё же сделала, о чем меня просили. Баст не Анубис…

Мы шли, иногда останавливаясь, чтобы прислушаться к окружающей обстановке, но никого из стражников не было. Вскоре появились редкие факелы с танцующим огнем, я пошла увереннее, перестав опираться на Баст и её воина.

 — Что случилось? Куда ты меня ведешь?

 — Леа, ты в серьезной опасности. Сейчас идет суд, и решение явно будет не в твою пользу. Рамзеса призвали свидетелем, и он рассказывает ужасные вещи.

 — Что? — всё ещё не понимая, спросила я.

Баст на секунду остановилась, прислушавшись к обстановке, и продолжила тревожным шепотом:

 — Не все поверили в твоё предательство. Точнее говоря, некоторые подумали, что ты была одурманена шакалом. Один из них обеспечивает моё алиби, а остальные на суде пытаются доказать, что мы все виноваты не меньше тебя, так как не уследили. Но они понимают, что это бесполезно, поэтому тянут время, пока я отправлю тебя со своим верным воином к себе на Родину.

Я благодарно обняла девушку, отчего та удивленно замерла.

 — Спасибо.

 — Пока не за что благодарить, котенок, — фыркнув, ответила Баст, продолжая путь.

Мы стали спускаться вниз, где с каждым поворотом затхлый запах усиливался, а пол становился неровным, но, на удивление, становилось светлее. По лицам своих проводников я поняла, что осталось немного. Вскоре мы вышли ко входу в огромную пещеру с подземным озером.

Вода светилась лазурным блеском, отбрасывая яркие блики на своды цвета охры. Натир с кошачьей грацией спрыгнул вниз с возвышающегося входа в пещеру и протянул руку мне, чтобы помочь.

 — Дальше я не пойду, — произнесла Баст.

Я кивнула.

 — Что это за место? О нем ведь никто не знает, верно?

Кошка хищно улыбнулась.

 — Да. Этот вход в город защищен магией, благодаря которой никто без проводника-кота его не увидит. Это наш козырь в случае войны с Золотым городом.

Я удивленно посмотрела на нее, пытаясь хоть немного скрыть замешательство. Словно читая мои мысли, она продолжила:

 — Нет, не из-за тебя. Наши государства в прошлом не очень хорошо ладили.

Облегченно вздохнув, я спросила интересующий всю дорогу меня вопрос:

 — А как Гор обеспечит твоё алиби?

 — Я не го…

 — Не сложно догадаться.

 — Он скажет, что я была с ним, — густо краснея, ответила Баст, смущенно поглядывая на Натира, который как настоящий джентльмен сделал вид, что не заметил.

Кот требовательно дернул меня за полы плаща и я тут же спрыгнула сама без его помощи, на что-то тот скривил гримасу типа: «Выпендривается». Но меня это не волновало, свобода уже голубой птицей замаячила на горизонте, осталось совсем немного.

Мы прыгнули в воду и поплыли ко дну, что давалась мне в доспехах куда легче, чем Натиру. Если честно, я очень сильно удивилась, все-таки он кот, а они не любят водичку. Ближе ко дну плавали причудливые, крохотные медузы и рыбы, а водоросли стояли густым лесом, проплыв сквозь который, я увидела небольшой корабль на трех, максимум четырех человек.

Стекло странно блестело как мыльный пузырь, и я чуть не задохнулась, случайно хлебнув воды, после того как Натир прошел сквозь стекло, став сухим и чистым.

Я повторила за ним, сразу же почувствовав себя ещё лучше. Быстро нажимая черными когтями клавиши, кот встал за штурвал, и мы поплыли по туннелю, спрятанном в глубине озера…

***
Спустя два года.

 — Ай! — зашипела я, почувствовав как когти слегка оцарапали мне спину.

 — Извини, но его надо потуже завязать, — ответила Баст, ухитряясь прибираться своей лапой-ногой, а руками зашнуровывать мне бронзовый корсет поверх белого летящего платья в египетском стиле, то бишь с их традиционными узорами.

 — Готово. Осталась прическа и макияж.

Баст аккуратно, стараясь не царапать меня, сделала высокий хвост, чуть поднимая верхнюю прядь волос, добавляя объём, также она заплела несколько причудливый косичек, соединив несколько прядями, получилось довольно необычно, но тут она остановилась, и я в зеркале увидела встревоженный кошачий взгляд. В ее руках застыли золотые пряди моих волос, которые я тщательно прятала в хвосте, так как закрасить их не получилось. Именно поэтому я никому не позволяла трогать голову, до сегодняшнего дня.

 — Как давно? — немного сипловато спросила Баст.

Я в замешательстве посмотрела на нее, не понимая, почему она говорит это таким тоном, почему побледнела.

 — После плена… больше двух лет назад. А что?

Баст села на мою кровать, определенно задумавшись о чем-то серьезном. Ее хмурое выражение лица почему-то разозлило меня, плохое предчувствие зашевелилось в голове.

 — Что не так?

 — Леа…

Я знала, что сейчас она скажет, точнее чувствовала, что это будет с связано с ним. Я не хотела думать о нем, слушать о нем, и уж тем более не было ни малейшего желания видеть его. Я не знаю, где связь между Анубисом и моими волосами, но она была.

 — Леа, ты же знаешь, что мы все были Богами. Мы изменили своей сущности… и потеряли себя. Но раньше у нас была одна особенность. Те, кого Бог полюбил истиной любовью, получали знак. Это могли быть золотые глаза, ногти, татуировка, кровь, ресницы или волосы. Золотой всегда считался цветом Богов.

Меня охватила ярость, старающаяся уничтожить некое замешательство, которое хотело зажечь надежду, а этого нельзя было позволять. Иначе потом будет хуже. Малейший огонек надежды ― и я его оправдаю, поверю любой, даже самой неправдоподобной версии.

 — Почему ты не сказала раньше? Ты понимаешь, что это значит?

 — Ничего это не значит! Он меня обманул!

Баст схватила меня за плечи.

 — Дура! Он становится Богом, скоро он станет самым сильным из нас! И его любовь не обман, перестань злиться, ты не знаешь правды!

 — Как будто ее знаешь ты!

 — Не знаю. Но будь уверена, скоро мы обе узнаем, — бесстрастно заявила Баст.

 — Пожалуйста, не говори где я… — опешив, проговорила я.

 — Не скажу. Но скоро он придет за тобой, его и так слишком долго не было, и, не взирая на свои эмоции, ты должна будешь его контролировать. А пока… давай продолжим подготовку к вечеру. Не волнуйся, там его точно не будет.

Сегодня был самый главный праздник кошачьего народа — День Плодородия. Вся страна Баст отмечала его танцами, песнями и концертами, а знать собиралась во дворце, где был бал, длящийся до самого рассвета.

По этому случаю я, собственно говоря, и наряжалась, пришлось, конечно, призадуматься, что надеть, так как национальные костюмы котов, как и каноны внешности в целом, мне не подходили, но Баст вызвалась мне помочь. И сейчас девушка золотой краской для лица рисовала изящные цветочные узоры, решив выделить мою непохожесть.

Я стояла перед зеркалом, осматривая себя с ног до головы, довольная результатом, о чем и сказала подруге, на что та лишь кивнула. Она выглядела задумчивой, в отличие от меня, старательно избегающей мыслей об этой ситуации в целом.

За два года обучения здесь я кардинально изменилась. Выросла. Ну и конечно, благодаря тренировкам, я стала гибкой, стройной, грациозной. Я стала кошкой.

 — Пора, — позвала меня Баст, выходя из комнаты.

***

Бальный зал был огромен, как футбольное поле, если не больше. Высокие, уходящие в небо своды были расписаны узорами и картинами. Гигантская люстра свисала с потолка, казалось, если она упадет, то убьет человек двадцать, но, к счастью, она висела крепко. Кошачьи и не только пары закружились в танце, изредка я улавливала среди них выделяющиеся лица, такие, как я. Вернее, не совсем как я. Это были полульвы, полукозлы и так далее. В этой стране людей было по пальцам пересчитать, и к ним не очень хорошо относились. Мы были кем-то вроде ошибок природы, хотя Баст позаботилась, чтобы меня никто не трогал.

Я стояла возле стола и пила мелкими глотками сакру — местный аналог вина. Теоретически мне нельзя было пить ещё целый год до совершеннолетия, а на практике никто, кроме Баст и, может быть, Натира — ее сына, не смог бы мне противоречить.

Легок на помине, как говорится… Натир плавным движением забрал бокал, ставя на стол. Рыжий котяра протянул руку.

 — Пойдем, нужно слиться с толпой, а потом уйти.

 — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я, оглядываясь по сторонам.

 — Кефер пришел, — словно сплёвывая, ответил он. — Никакого воспитания. Вечно они приходят, когда их не зовут.

Сначала до меня не дошел смысл его слов, словно эхо, возвращались события двухлетней давности, но страха, как в первое время после побега, не было. Да, я ошиблась, но на моем месте мог быть любой, и не им судить меня. Я для них просто оружие.

 — Нет. Мы встретим их. Мне надоело прятаться.

Натир как-то странно посмотрел на меня, а потом грубо отдернул.

 — Нашла время геройствовать! Потом выпендриваться будешь!

Я хотела прикрикнуть на него, но меня уволокли в толпу, ловко маневрируя между пар.

Вдруг мы резко остановились и начали танцевать какой-то медленный танец, напоминающий вальс. Натир держал крепко и смотрел как будто на меня, но я прекрасно понимала, что на самом деле его взгляд направлен мне за спину.

 — Не оборачивайся.

Я раздраженно вздохнула, подкатывая глаза. Конечно, сын Баст был намного старше меня, но считать меня ребенком и постоянно мне указывать не стоит, хотя в этот раз я все-таки решила его послушаться.

Мне было неприятно. Танцевал он неплохо, но всё же это было не то. Я даже не знала, что подразумевала под «не то»… Хотя нет, знала. Тоской закололо в груди, и я опустила голову, смотря на обувь кота. Как так могло получиться? Всё казалось таким реальным, живым… настоящим, и вдруг рассыпалось, как карточный домик. Не знаю, почему, но я не только представляла наше светлое будущее, но и смирилась с тем, что буду всегда его и только его, и любые мысли о других парнях вызывали отвращение к самой себе.

 — Медленно оттанцовываем к западному входу, — тихо прорычал Натир.

Я печально улыбнулась слову «оттанцовываем», и, если бы не мое настроение, рассмеялась бы.

Медленный танец закончился, уступая место чему-то вроде чечетки. Я, кое-как пытаясь повторить за Натиром, стала вместе с ним продвигаться к двери и очень преуспела в этом, пока не врезалась в кого-то спиной. На миг я замерла и, развернувшись, увидела Рамзеса в золотых доспехах.

Его взгляд был подобен грозовой туче с примесью чего-то… Презрение? Разочарование? Сзади стоял Гор, виновато пряча глаза…

***

 — Кефер, я требую, чтобы ты отпустил её! — вбегая в зал, крикнула Баст. — Ты не имеешь права…

 — Это ты не имела права ее спасать. Она была осуждена. А ты, оскорбив наше гостеприимство, помогла ей сбежать и укрыла. Хотя это к лучшему, она нам нужна живой и здоровой, — грозно проговорила Исида, вставая из-за стола, опираясь на золотой жезл, украшенный камнями.

Мы были в малом зале, куда «гости» велели подать кушанье. Здесь, кроме меня и Баст, были и другие: Маат, Исида, Кефер, Рамзес, Гор и Бес.

Исида, грациозно качая бедрами, прикрытыми белой, полупрозрачной легкой тканью, подошла к Баст. Они были абсолютными противоположностями: обе стройные, но у кошки спортивная фигура, волосы Баст пепельные, а у Богини черные, отливающей синевой, кожа у одной была серой, покрытой мехом, а у второй с желтоватым оттенком. Исида была на полторы головы выше, и смотрела на Баст с превосходством, отчего та чуть оскалилась, а Гор слегка дернулся в их сторону.

 — «Она» вообще-то здесь, — сухо проговорила я.

 — Тебя никто не спрашивает, — медленно растягивая слова, отозвалась Маат.

 — Это не так. Она вправе отказаться, — произнес Кефер.

Как всегда, когда он начинал говорить, все замолкали. В зале повисла тишина, и лишь эхо его слов гуляло по нему.

 — Леа, я много думал над твоим поступком и понял, что приговор был вынесен слишком быстро и неосновательно. Ты сказала воину Эксатона пароль к библиотеке, но я знаю, что остальное делала не ты, а значит среди нас до сих пор есть предатель. Но даже то, что ты совершила, является черным пятном на твоей репутации, поэтому я хочу тебе предложить заключить сделку… Я лично сожгу все судебные записи о тебе и исправлю с гильдией Разума память народа, а также мы снимем обвинение.

 — И что я должна сделать?

 — Эксатон не терял времени, собрал огромную армию в сто тысяч воинов, десять из которых верхом на драконах, а остальные практически не убиваемые.

 — Ещё бы они умирали! На их стороне Проводник Душ! И мы знаем, кто помог ему обрести былую силу, — с упреком заявил Рамзес.

Я промолчала. Вроде как я тут не причем, или?

 — Кхм… я не закончил.

Рамзес поклонился и отошел к стене, как бы извиняясь, а Кефер продолжил:

 — Есть только один способ победить Эксатона ― оживить моего отца.

Я замерла в замешательстве.

 — Он заснул много сотен лет назад в своей пирамиде, которая давно погребена под слоем песка. По легендам, только владеющий Оком Ра сможет его оживить. Но там много ловушек, это очень опасно, поэтому я не имею права тебя заставить.

 — Что будет если откажусь?

 — Пожизненный срок, — ехидно заметил Рамзес, а Кефер мрачно кивнул.

Как благородно! Меня не заставляют, но выбора все равно нет. Я оглядела зал, чтобы посмотреть на реакцию остальных. Исида и Маат сидели с бесстрастным выражением лица, тогда как глаза остальных были полны тревоги и жалости.

 — Хорошо, я согласна.

После моих слов Баст побледнела, Гор помрачнел, а Бес очень сильно погрустнел, и мне показалось, что сейчас я наоборот подписала себя смертельный приговор.

 — Отлично. Тогда мы возвращаемся в город для поддержания обороны, а ты отправляешься с Гиксосом и Рамзесом на нашу базу недалеко от пирамиды, где они тебя снарядят, а после ты немедленно отправишься в путь.

Когда Кефер закончил, все по негласной команде направились к выходу, кроме Баст, которая тревожно смотрела на меня, беспокойно дергая ушами.

Она словно говорила: «Беги!»

Вдруг на моих руках захлопнулся уже третий по счету браслет из серебряного металла, совсем как у воинов Эксатона.

 — Он не позволит тебе нас предать, — проводя пальцами по моей руке, прошептал Рамзес, отчего я вздрогнула, испытав отвращение.

Лицо парня мгновенно окаменело. И он, не произнеся ни слова, пошел вперед, а я вслед за ним. Пройдя по коридорам, мы вышли на взлетную площадку, и на удивление, никого из местных не встретили, даже охраны.

Баст обняла меня напоследок, всунув в руку длинный, изогнутый, словно коготь тигра, кинжал из особого металла, который добывали только здесь. Признаюсь, я не помню, чем он так хорош, но определенно какие-то необычные свойства у него были.

Мы поднялись на корабль, за штурвалом которого сидел Гиксос.