К концу сентября профессор Леншерр, как и обещал, объявил тему для проектных работ.

«Личность, родившаяся не в свое время»

К тому моменту Чарльз уже успел зарекомендовать себя как активного студента с проблесками гиперактивности, чудом отвертеться от должности старосты, написать эссе по социологии за деньги и даже поцеловаться с одним парнем, что, в целом, не считалось большим достижением, поскольку произошло по пьяне. Последнего Чарльз слегка стеснялся. Это был его первый поцелуй.

Тем не менее, стоило Эрику озвучить тему, как она вытеснила все его мысли. В силу своих увлечений, Чарльз знал очень много учёных, изобретателей, мыслителей и просто чудаков, которые выделялись среди своих современников. Выбрать было достаточно сложно, однако к следующему занятию, взвесив все плюсы и минусы, он определился.

— Клэр Джонсон.

— Жизнь и творчество Винсента Ван Гога, — отозвалась студентка с задней парты.

Эрик сделал пометку в блокноте и прокомментировал:

— Уже третий Винсент Ван Гог на потоке. Я не запрещаю дублировать темы, но вы не хотите поразмышлять ещё?

Девушка на секунду задумалась.

— Да, наверное. Можно на следующем уроке?

— Можно. Ороро Монро?

— Медицинская деятельность Джемса Барри, — бойко проговорила девушка.

Чарльз выгнул бровь и записал имя на полях тетради. Большинство названных имен были ему знакомы, новые он записывал, чтобы забить в поисковик на досуге.

— Интересная личность, берите. Колин Винтер?

— Леонардо да Винчи.

Чарльз весело хмыкнул и посмотрел на профессора. Тот выглядел слегка разочарованно.

— Мистер Винтер, если бы мы играли в «сто к одному» то я был бы просто счастлив вашему ответу.

— Э-э…

— Очень популярная тема, — пояснил Эрик. — Если не сказать «избитая».

— А, ну тогда я тоже тоже потом, — безразлично сказал Колин. Не у всех проект вызывал одинаковый интерес. Кажется, профессор это тоже понял, но комментировать не стал.

— Чарльз Ксавье, ваша тема?

Чарльз вытянулся стрункой, очаровательно улыбнулся и произнес:

— Себастьян Шоу. Исследования мутаций.

Если бы другие студенты знали это имя, то сейчас в аудитории повисла бы гробовая тишина, постепенно переросшая во взволнованные шепотки и разговоры. Но для большинства слова Чарльза не несли никакой информации. Разве что Ороро удивлённо обернулась, поняв о ком идёт речь.

Эрик посмотрел на него долгим тяжёлым взглядом, который Чарльз успешно выдержал.

— Себастьян Шоу — это химик и биолог из Германии, — начал было Чарльз, но Эрик его перебил.

— Я знаю, кто такой Себастьян Шоу. Тема не зачтена, жду до следующего урока другой вариант.

— Что? Почему? — мгновенно вспыхнул Чарльз.

— Потому что не следует выбирать личность только по тому, насколько она провокационная.

— Я не поэтому выбрал!

— Давайте после лекции.

— Нет уж, я хочу знать, почему вам не нравится моя тема. Другим вы сказали конкретные вещи!

Эрик нахмурился и слегка повысил голос.

— Не забывайте, где вы находитесь! Все вопросы после лекции, желательно другим тоном.

Чарльз извинился и отвернулся к двери. Получилось демонстративно, хоть он этого и не планировал.

— Давайте не будем занимать учебное время, — чуть мягче сказал Эрик и добавил, обращаясь уже ко всей аудитории:

— Если у кого-то есть вопросы, жду на перерыве.

Вопреки своим обычным привычкам, Чарльз всю лекцию смотрел на часы и отсчитывал минуты. Он пробовал сосредоточиться. Эрик говорил действительно интересные вещи, подкреплял примерами, риторическими вопросами, забавными аналогиями с современностью — он был замечательным лектором. Но как Чарльз не старался, его мысли будто жили своей жизнью, концентрируясь вокруг отвергнутого проекта. Он раз за разом прокручивал аргументы в свою и чужую пользу, пересказывал себе то, что уже знал про Шоу, возвращался к сказанным Эриком словам, всё больше расстраиваясь. «Желательно другим тоном». Он опять перешёл границу? Насколько серьезно? Это было обычное замечание, или знак, что он упал в глазах профессора? В конечном счёте Чарльз засомневался, с какой интонацией была сказана фраза и не выдумал ли он ее сам.

С того момента, как он переночевал в доме Эрика, прошло две недели. Это четыре встречи в кабинете истории и с десяток приветственных кивков в коридоре. Они никак не касались этого случая, да и вообще не разговаривали, так что, с одной стороны, Чарльз мог быть спокоен. С другой — он чувствовал себя неловко почти каждый раз, когда Эрик обращался к нему. Ужасно хотелось повторно убедиться, что Эрик не проклинает его или не держит номер психбольницы на быстром наборе, но случай все не подворачивался.

Когда пара наконец закончилась, Чарльзу пришлось приложить все свои усилия чтобы не подскочить с места сразу же и дождаться, когда хотя бы часть народа выйдет в коридор. Эрик в это время встал и начал прибираться на столе, что говорило о его намерении уйти из кабинета в ближайшее время.

— Профессор Леншерр, — на всякий случай громко напомнил Чарльз. — Подождите, можно вопрос?

— Да, помню про вас, — вздохнул Эрик. Чарльзу показалось, что с лёгкой безысходностью. Кажется, он надеялся избежать спора.

Закинув рюкзак на одно плечо, Ксавье подбежал ближе.

— Почему вам не понравилась моя тема?

— Вы правда не понимаете, или просто желаете поспорить?

— Я не понимаю. Но если мне придется спорить, чтоб доказать свою точку зрения, то я готов, — Чарльз гордо выпрямился, вызвав у профессора смешок.

— Ладно. На что вы обращали внимание в первую очередь, выбирая тему?

Эрик посмотрел на него внимательно, как будто выглядывая мимолётные изменения в лице. Как в «Обмани меня» — подумал Чарльз мимоходом.

— Обращал внимание… Я, как бы… Вообще почти не думал, когда выбирал.

Эрик вскинул брови, и Чарльз быстро исправился:

— В смысле, я уже знал, что остановлюсь на этом варианте.

— Я уж хотел сказать «это заметно».

— Но я вас опередил, — приподнявшись на носочки сказал Чарльз. — Я выбрал эту тему потому что уже достаточно много о ней знаю. Я понимаю, почему… В смысле, я понимаю, что Шоу — личность спорная, как и любой другой человек, относящийся к фашистской Германии.

— Он не просто относился, он сам был фашистом. Генералом.

— Да, я знаю, — вздохнул Чарльз, — Я не преуменьшаю ужас того, что творили фашисты, просто его исследования мутаций были действительно значимыми. Вы знали, что он делал шаги к объединению менделеевской теории и теории Дарвина? В смысле, принято считать, что их объединил Четвериков, но если посмотреть на суждения Шоу, то ясно, что он тоже пришел к этой мысли.

— Ну так и делайте доклад по Четверикову. К коммунистам у комиссии будет явно меньше вопросов, чем к фашистам.

Эрик пристально посмотрел на него и закончил:

— Или есть <i>ещё что-то</i>, что заставило вас остановиться на Шоу?

Чарльз понял, что профессор имеет в виду и слегка смутился.

— Ну да, он считал, что на смену людям рано или поздно придёт раса мутантов… Но почему нет?! Непрофессионально с вашей стороны отклонять тему только потому, что мы с вами не согласны в каких-то моментах!

— Вы, значит, тоже считаете, что нас поработят люди с лазерами из глаз?

— Почему сразу с лазерами?

— Я утрирую.

Чарльз сдержался, чтобы не выглядеть обиженным.

— Ну смотрите, а почему нет? Пришли же homo sapiens на смену неандертальцам?

— Вам ли не знать, что у homo sapiens на то были предпосылки. Какие предпосылки есть у ваших мутантов?

— Набирающая темпы глобализация и компьютеризация общества. Загрязнение окружающей среды. Международное политическое напряжение.

— Поиграли дети в компьютер, надышались грязным воздухом и пошли свергать правительство, — протянул Эрик. — И что? Стали мутантами?

Чарльз бессильно опустил руки и замолчал. Эрик продолжил:

— Я не спорю, возможно у вас в голове это звучит научно, но на словах пока что получается сюжет в духе фантастического фильма. Комедийного. У меня ведь нет цели навязать вам что-то или унизить, наоборот, я хочу чтобы ваш проект выглядел достойно перед комиссией. Тем более, я вижу ваш потенциал. Вас ведь будут оценивать преподаватели, которые с вами не знакомы, они не знают, активно ли вы работаете и как готовитесь к лекциям. Они посмотрят, как я сейчас, и решат что вы немного не в себе. Не обижайтесь, но так это выглядит.

— Я не обижаюсь, — помотал головой Чарльз самым обиженным образом.

— Кроме того, — продолжил Эрик спокойно, — Исследования мутаций Шоу, насколько я знаю, проводились с одной целью: вывести доминирующую расу, которая в перспективе установит мировое господство. С точки зрения этики, ваша тема совсем уж неприемлема. Шоу — Гитлер от мира науки.

Чарльз шумно выдохнул.

— Ладно. Хорошо. А если не Шоу?

— Вот над этим я вам и даю подумать.

Чарльз опустил голову. Да, в словах профессора была логика.

— Просто… Вы же изначально настроены скептически ко всем моим темам, потому что, ну… мутанты. Вы меня не захотите слушать даже.

— Я вас слушаю. Говорите.

— Что говорить?

— Не знаю. Вы мне только что сказали, что я отношусь к вашим идеям предвзято. Давайте вы скажете всё, что думаете, а если я начну отвечать предвзято, остановите меня.

— В смысле…

— У нас научная дискуссия, — кивнул Эрик.

— А если я вас убеж…убе… Смогу убедить. Вы утвердите любую мою тему?

— Посмотрим.

— А почему не «да»?

— Иначе мне будет выгодно оставаться при своем мнении. Вы же этого не хотите?

Эрик улыбнулся краешком рта, и Чарльзу показалось, что его только что обвели вокруг пальца.

— Я… — начал он, но тут дверь кабинета открылась и внутрь, стуча металлическим ведром, вошла пожилая уборщица. Пока они оба молча наблюдали, женщина начала протирать пол.

— Вы сейчас в столовую собирались? — спросил Эрик тихо.

-…Вообще да, — ответил Чарльз.

— Можем продолжить там. Если вас друзья не ждут.

Чарльза друзья не ждали, так что предложение показалось ему вполне уместным.

***

Эмма Фрост легла спать около двух, с утра отвела пару по экономике и одну замену по высшей математике, где, несмотря на свой профиль, смогла объяснить тему на понятном языке. Она распечатала стопку отчётов высотой почти с половину её любимой кофейной чашки, немного поругалась с деканом, сломала ноготь, и к обеденному перерыву чувствовала себя уставшей, как волк. Так что, увидев в столовой Эрика, увлеченно спорящего со студентом за одним столиком, сперва решила, что это глюк.

— Приятного аппетита, Леншерр, — удивлённо протянула она, подходя ближе и кладя руку ему на плечо.

— Профессор Фрост, — обернулся Эрик.

— Я думала, настоящему злу не нужен перекус.

— Поэтому мне и странно тебя здесь видеть.

Чарльз улыбнулся. Они с однокурсниками уже не раз замечали, как профессора друг друга подкалывают.

— Чарльз, вы бы поздоровались, — тихо сказал Эрик.

— Ой, извините, — смутился Чарльз. — Здравствуйте.

— По-моему, мальчик ждал, что ты нас представишь, как это делают цивилизованные люди, — неожиданно заступилась за него Эмма, после чего повернулась к Чарльзу и кивнула. — Здравствуй, милый. Я вам не помешала?

— Нет. Наоборот. Можно узнать ваше мнение?

Эрик посмотрел на него с укоризной, но Чарльз решил не обращать на это внимания, озвучив вопрос над которым они спорили последние пять минут:

— Стоит ли разграничивать личность и её деятельность?

Эмма улыбнулась. За годы её работы в институте ещё никто не начинал знакомство со спорного вопроса.

— Я считаю, что стоит.

— А не могли бы вы, если не трудно, привести аргумент?

— Чарльз, вы хотите чтоб за вас всю работу сделал кто-то другой? — выгнул бровь Эрик. К его удивлению, Чарльз возмутился.

— Профессор Леншерр! Нельзя было говорить, что это моя точка зрения! Теперь вся объективность исчезнет.

Эмма вдруг засмеялась.

— Да, Эрик говорил, что вы за научный подход к вещам. Уважаю таких людей.

— Спасибо, — кивнул Чарльз, слегка покраснев.

Эмма отодвинула стул и села к ним за столик.

Чарльз очень старался чувствовать себя менее неловко. Его мысли разбегались. Отчасти ему казалось, что он здесь лишний. Отчасти его голова была занята паникой и навязчивым «что ещё профессор про меня говорил?». В конце концов, он так и не разобрался, как Эрик к нему относится после всего произошедшего. А самая спокойная, глуповатая часть его мозга размышляла, стоит ли доесть гречку с мясом, которую он себе взял, или это будет невежливо по какому-нибудь из множества правил этикета.

— Я что хотела спросить, — начала Эмма, смотря на Эрика, — У тебя на потоке найдётся пара-тройка умных ребят, которые могли бы поучаствовать кое-где от имени института?

В этот момент в голове беспокойно ерзающего Чарльза произошло что-то вроде объединения Руси, но в мысленном эквиваленте. Проще говоря, множество тем над которыми он размышлял одновременно, разом забылись, уступив место одной-единственной.

— А что за конкурс?

Эмма взглянула на него и с улыбкой шепнула Эрику:

— Смотри, как глаза загорелись. Есть у тебя ещё такие мальчики? Или девочки?

— Нет, Ксавьер единственный в своем роде, — с дурашливой гордостью заявил Эрик.

— Ну, не может же он участвовать один.

— Прошу прощения, — почти шепотом уточнил «единственный в своем роде», — А где я буду участвовать?

— Официального приказа пока нет, — повернулась к нему Эмма, — Так что я рассчитываю, что ты не будешь поднимать на уши всю вашу тусовку фанатиков учебы.

— У нас нет такой тусовки в институте, — потупился Чарльз.

— Да? Жаль. Можно же было организовать какой-нибудь клуб… В общем, о чем я. Дважды в год — весной и осенью — наш местный телеканал проводит соревнование между институтами. Участвуют команды до пяти человек. Победители забирают кубок и зачёт автоматом по любому предмету.

— По любому предмету, который ведёт Эмма, — добавил Эрик. — Я зачёты просто так не ставлю.

— Я по истории сам свою оценку отвоюю, без автомата, — вскинул подбородок Чарльз.

— Какая прелесть, — не удержалась Эмма, — Леншерр! Ну правда, где ты таких берешь? Чарльз, милый, к тебе у меня такая просьба. Двоих в команду я у себя нашла, профессор Джонсон обещала мне какую-то девочку с феноменальной памятью. Сможешь найти ещё кого-нибудь? Ты, и ещё один человечек.

— Мой «плюс один», — пошутил Чарльз.

— Да-да, — воодушевленно кивнула Эмма. — Найдешь? Вы, первокурсники, лучше друг друга знаете. Кто там умный, а кто только притворяется, что ничего не знает. Могу я на тебя рассчитывать?

Чарльз подумал и серьезно ответил, что можно.

— Отлично. К пятнице жду тебя и ещё одного счастливчика у себя в кабинете. Или счастливицу. Понял меня?

— А ваш кабинет это.?

— Триста пятый. Леншерр тебе покажет.

Чарльз посмотрел на профессора и тот утвердительно кивнул.

— Спасибо. Тогда до пятницы, — Эмма встала из-за стола, оправила платье и остановилась взглядом на тарелке Чарльза.

— Вкусно?

— Да, — на автомате ответил Чарльз.

— Возьму себе. Приятного аппетита. Леншерр, с тобой не прощаюсь.

После этих слов она ушла, звонко цокая каблуками. Эрик проводил коллегу задумчивым взглядом, прежде чем спросить:

— До того, как профессор Фрост вмешалась, о чем мы говорили?

— Фто?

Чарльз непредусмотрительно набрал полный рот еды. Эрик хмыкнул.

— Ладно. Что я, в самом деле, не даю студенту нормально поесть. Мы с вами ещё договорим.

Он встал из-за стола.

— Приятного аппетита, с вас новая тема для доклада.

Эрик ушел, и Чарльз остался один на один с остывшим обедом.