18 сентября 2000 г.

Северус не мог себе позволить больше так срываться. Каждый раз, наблюдая в поле зрения Грейнджер, он буквально сходил с ума. Точнее, сходил с ума один его недальновидный орган. Бегать весь день к себе, чтобы снять напряжение, он не мог, потому старался вообще не натыкаться на Гермиону. А та, в свою очередь, где его только не находила. Поэтому теперь Снейп появлялся только на завтраке, весь остальной день отсиживаясь в классе, кабинете или своей комнате.

Однако это не значило, что работу можно было забросить. Помимо преподавания, Северус уже давно поставлял для Аврората зелья, и всем было об этом известно. Но, кроме этого, он зачастую снабжал их артефактами собственного производства. Всё делалось в тайне. Аврорат всегда дорожил своими поставщиками, а на создание артефактов уходило много времени, чтобы делить Снейпа с кем-то ещё.

Раз в несколько месяцев к нему наведывался кто-то из авроров, чтобы забрать созданные артефакты. Сегодня эта честь выпала новоиспечённому аврору Поттеру. Северус чуть от радости не повесился.

«И этот человек будет искоренять зло…»

Обычно авроры приходили по налаженному каминному порталу из Министерства.

«Но кто такой Поттер, чтобы о чём-то беспокоиться?»

Гарри просто зашёл через дверь.

— Поттер, вас здороваться не учили? — рявкнул раздражённый Снейп, когда в дверях показалась лохматая голова.

— Всё так же сварливы, — отмахнулся от замечания «золотой мальчик», протискиваясь в кабинет.

— Я беспокоюсь о сохранности артефактов, что вам доверили перевозить по глупой случайности, — съязвил Снейп, передавая завёрнутые артефакты.

С лёгкой усмешкой Поттер забрал пакет, положив за пазуху. Ума у Поттера за последнее время не прибавилось, как решил Северус. Выглядел он всё таким же мальчиком и таким же глупцом, правда, теперь немного перекачанным. За время, проведённое в Аврорате, он не только не набрался ума, а вообще его растерял. Если он до сих пор считал себя «Избранным» и думал, что ему в попу будут дуть каждый раз, то очень ошибался. Теперь Поттер в глазах Снейпа стал выглядеть ещё наглее обычного. Привитое чувство вседозволенности сыграло с ним плохую шутку.

— Вы серьёзно собираетесь их так проносить? — недоверчиво осведомился Северус, презрительно оглядывая его.

— Карман зачарован, — нетерпеливо отозвался Гарри, возможно, для самого себя, на всякий случай похлопав себя по карману.

— О, ну теперь я спокоен, — саркастично добавил Снейп, — Я надеюсь, вы сразу в Аврорат.

Поттер немного потупился. Теперь он выглядел в глазах не просто олухом, а заморенным нашкодившим котёнком.

«Этот заморыш ещё и скрывать что-то намерен. Полная безответственность! Он важный груз везёт, а не абы что».

— Я вообще-то надеялся остаться. Всего на день, — быстро начал лепетать себе под нос Избранный.

— Вы с ума сошли! — вспылил Снейп. — Мы не Аврорат и не Министерство. Нас больше не охраняют дементоры, после бесславного побега вашего блохастого друга.

На последних словах Гарри так резко поднял голову, что, наверное, прошиб бы стенку, если бы она была у него за спиной.

— Сириус не блохастый, — сквозь зубы процедил он.

— И как, на вашу милость, вы собираетесь держать в сохранности правду про сей предмет? — спросил Северус, игнорируя высказывание Поттера, чьё лицо стало красным, как помидор.

— Я договорился с Минервой. Никто не узнает, зачем я здесь. Просто якобы приехал навестить профессоров, да и Гермиону поздравить надо… — ответил Гарри, сникая под строгим взглядом бывшего профессора. Хоть он давно и не был в школе, а память о ней осталась. Фирменным переглядкам Северуса он ещё не скоро сможет устоять.

— Мисс Грейнджер Нобелевскую премию получила? С чего поздравления?

— У неё день рождения, сэр, — коротко ответил Поттер.

Теперь сам Северус сконфузился, даже присутствие Поттера перестало раздражать. Он и знать не знал, когда у Гермионы день рождения. Он бы мог просто отпустить эту информацию, он, в конце концов, не обязан был что-то дарить, но недавняя неловкость просила о заглаживании. Только вот потом… Вдруг она подумает, что он за ней ухаживает? Нет. Пусть подарок будет от Поттера.

Он порылся в тумбочке и извлёк на свет небольшую подвеску в виде сердечка. Одному ему были известны его свойства: что в полость гранёного хрусталя налито зелье на основе слёз единорога. Зелье не имело никакого особого свойства, но некто говорил, что оно притягивает удачу. Северус покрутил подвеску на солнце, что пробивалось сквозь озёрную воду, нашёл упаковочную бумагу и замотал как можно аккуратнее.

— Что это? — по понятным причинам спросил Поттер.

— Отдашь Грейнджер. Да не бойся, она не проклятая, — добавил он, когда Поттер с опаской взял свёрток в руки. — Это многоразовый порт-ключ на другой берег Ла-Манша.

— Он хоть зарегистрирован?

— За кого вы меня принимаете, мистер Поттер?

— Что мне ей сказать, если спросит от кого?

Резонное замечание, хотя он сам мог придумать.

— Отдадите от своего имени. Вы же всё равно идёте её поздравлять? Вот подарок. Можете записать это себе в список заслуг дополнительной строчкой.

Гарри пропустил мимо ушей последнее высказывание, поудобнее устраивал оба свёртка в кармане. Как только «золотой мальчик» удалился, Северус расслабился впервые за несколько дней.

* * *

На радость Снейпа, Поттер окончательно убрался из школы к обеду. Жив бы был Дамблдор, обязательно оставил на неделю гостить, но Минерве и без него забот хватало. Дошла ли до Грейнджер подвеска, он не знал, да и проверять особо не стремился. Ко всему этому, на проверку не было времени. Хоть уроков сегодня было и не так много, как обычно, вечером его ждал ночной патруль.

Ученики младших курсов особо любили ходить по замку ночью. Его так и подмывало напугать в полной темноте этих мелких надоедливых букашек, что снуют по школе туда-сюда. Но ладно младшекурсники, труднее всего было со старшими курсами, где из каждого подростка хлестал фонтан гормонов. Если по-особенному вглядываться в темноту, то обязательно можно увидеть парочку, целующуюся за какой нибудь статуей. И это ещё хорошо, если только целуются. Порой Снейп находил пары на пике оргазма. В такие моменты особенно интересно было наблюдать за их лицами: страх вперемешку с удовольствием. Они бы и рады были бежать, да телом своим, как и мозгом, не владели. Северус не находил в этом ничего упоительного, чужие отношения, равно как и эмоции, его не трогали. Возможно, Беллатриса, будь она жива, наслаждалась бы такими шоу, но не Северус. Однако и жалеть этих прохвостов он не собирался. Они трахались на каждом углу, как кролики, а он должен на это глаза закрывать? Нет, с ним такая шутка не пройдёт.

Сегодня Северусу вновь улыбнулась «удача» — дежурство на собственном этаже. В прошлый раз он подвернул на лестнице ногу, что его ждало в этот раз, он не знал. Но обходить лестницу стороной он не мог. Большая часть парочек выбирала это укромное место в надежде, что там никто в темноте не пойдёт. На их удачу, там всегда ходил Снейп. И ходил он без Люмоса. Он уже давно знал, что Люмос светит на дальние расстояния, и ученики разбегаются, как только забрезжит свет. Теперь, упустив пару-тройку пар, он ходил исключительно в темноте.

Северус уже несколько часов патрулировал этаж, когда на лестнице вдруг послышались шаги. Лёгкой, немного сбившейся походкой, вниз спускалась фигура. Он прилип прямо к стене, надеясь, что она пройдёт дальше, но всё произошло иначе. Фигура оступилась прямо перед его носом. Снейп уже знал, что всё предрешено, что сейчас кто-то просчитает пятой точкой все оставшиеся ступени, но его руки среагировали быстрее, подхватив под талию падающего. В нос ударил знакомый запах, он уже понял, кто это.

Грейнджер собственной персоной опять повисла на его руках. Он бы не сказал, что такой контакт был ему неприятен даже наоборот и от этого все проблемы. Он хотел собственную бывшую студентку! Северус чуть не выл от этого! А девушка так и продолжала висеть на его руках.

— С вами всё в порядке? — наконец спросил он, когда понял, что стоять так дальше нет никакого смысла.

— Да, — чуть слышно выдохнула Гермиона. Её голос был выше на несколько октав. Она испугалась.

Что я наделал? Я же решил к ней не приближаться. Я же дал себе слово забыть о чувствах.

— Профессор Снейп, просто отпустите меня, — почти шёпотом, срываясь на истеричные нотки, попросила она. Он явно понял, о чём была просьба, потому что хватку свою не разжал. Как бы он от неё не бежал, не мог отпустить. Этот странный парадокс был непонятен даже ему самому. Что он хотел от маленькой девочки?

Она крутанулась в его руках и оказалась лицом к лицу с ним. Как бы она ни мужалась, как бы ни пыталась скрыть свой страх, он видел всё в её глазах, что мерцали во мраке.

— Пожалуйста, — она попыталась сделать шаг назад, но он сильнее сжал её. Он сам не знал, что делает, что заставляет его делать это.

Прозрение оказалось болезненным. Он понял, что чувства его начались не сейчас и даже не первого сентября, когда он увидел её впервые за столько лет. Всё началось там в Хижине… В его памяти не доставало какого-то куска. Он желал получить его обратно. Он хотел знать, что тогда произошло. Всё от корки до корки. Он не мог чувствовать что-то спонтанно, это было для него не характерно, он так не умел. Значит, все ответы в пропавших часах, которые она провела с ним.

— Я просто хочу получить ответы.

— Какие? — Гермиона почти плакала, и он корил себя за это, но если он всё узнает, это окупится.

Он смотрел на эту маленькую девочку, что когда-то спасла ему жизнь. Зачем? Кажется, сегодня у него был день-прозрение, потому что он неожиданно понял, что она бы не вернулась к нему просто из чувства долга или потому, что так было надо. За несколько этих недель он понял, что она всё делает для друзей, что она готова помогать, что, несмотря на это, она не так бескорыстна порой. Делать что-то просто потому, что так надо, она давно перестала. Учёба в школе и война настолько её закалили, что перед ним больше нет той девочки, что с интересом разглядывала потолок в Большом зале. Этой девочки не было перед ним и тогда, в Хижине. Уже тогда она знала, что делает и зачем. Либо у Снейпа вскипел мозг из-за тестостерона, либо он серьёзно поверил в то, что Гермиона вернулась к нему, потому что что-то чувствовала.

— Почему вы меня спасли? — неожиданно для самого себя спросил Северус. — Что заставило вас вернуться в Хижину, когда все думали, что я уже мёртв? Почему вы продолжаете меня спасать? Не надо списывать всё на благородство. У любого поступка есть причина, только поняли ли вы эту причину или до сих пор боитесь её? — в его голове, наверное, мартышка била в тарелки, раз он всерьёз решил, что она ответит.

— Я не могу дать вам ответ на это, — вполне честно ответила она, и он её отпустил.

— Значит, вы боитесь. Единственный человек, что может открыть мне правду на все события тех дней, боится признаться в собственных чувствах. Хвалёные львята поджали хвосты, — он издевался. Совершенно точно издевался. Брал её на рожон. Он просто верил, что ей хватит смелости признаться или полностью потопить его, раз он сам боится что-то сказать.

«Опрометчиво. Очень опрометчиво», — пищал голос в его голове.

В темноте её фигурка почти слилась со всем остальным, но он чётко видел её глаза, в которых боролись гнев и решительность. В считанные секунды она преодолела расстояние между ними. Когда между их лицами остались считанные миллиметры, он вдруг понял, что не сможет. Даже если она откроется, он не сможет ответить ей тем же. А в это время её глаза начали светиться опасным огоньком, и он понял, что обратной дороги нет.

Их губы встретились в кромешной тьме подземелий, скрываемые густой темнотой. Северус напрягся, возможно, если не отвечать, то она просто забудет об этом. Может, боль, причинённая сердцу, подскажет ей, что он не пара для неё. Он чувствовал, как она аккуратно касалась его, Снейп понимал, она тоже боится. Опьяняющее ощущение от чужих губ не давали мыслить здраво, он бы и был рад всё закончить, но незаметно для себя ответил на поцелуй. Его рука сама собой легла на талию, за которую ещё несколько секунд назад он поддерживал Гермиону от падения. Давление в паху усилилось, но крышу снесло полностью, когда она провела языком по его нижней губе. Её короткий вздох потонул в тишине, когда он поддался ощущениям и раскрыл губы. Её язык проник внутрь, и он понял, что никак не позволит ей лидировать. Он чуть усилил напор. Он хотел властвовать, хотел сам чувствовать её. Это походило на танец двух змей. Два взрослых человека боролись за первенство в поцелуе. Его внутренний слизеринец ликовал, когда она сдалась и он полностью завладел ситуацией. Его язык прошёлся по ровному ряду зубов, подмечая, что Поппи не зря старалась в Больничном крыле, когда лечила ей увеличенные магией зубы.

«Альбус бы с катушек слетел, если бы увидел».

Северусу было мало. Он хотел владеть большим. Проложив след по подбородку, он спустился к шее. Сейчас он чувствовал себя вампиром, который нашёл пульсирующую вену. Он исследовал её, как учёный новый материал. Оставив поцелуй за ухом, он услышал самый приятный в этом мире звук. Её полустон разлетелся по всему пустом этажу, и это дало ему новые силы. Он целовал, прикусывал и сразу зализывал укусы, вызывая новые звуки из самой глубины. Гермиона млела под касаниями и частично опиралась на него. Она уже с трудом стояла, а Северус хотел продолжения, поэтому он прислонил её к стене, придавливая сверху. Его рука медленно исследовала её тело, сжимая и пощипывая почти каждый участок кожи. Рука Снейпа легла на её бедро и медленно поползла вверх, задирая ткань юбки, что Гермиона так предусмотрительно надела. Северус вновь нашёл в темноте её губы, пока рука пробиралась под резинку её трусов. Этаж вновь наполнился её стоном, когда его рука коснулась пульсирующего центра. Он и сам был уже на взводе, на пределе возможного, что приятно дурманило сознание. Она была мокрой, Снейп чувствовал. Он углубил поцелуй, покусывая нижнюю губу, в то время как его рука прошлась от клитора до самого центра, вызвав протяжный стон.

Воздуха не хватало. Он отвлёкся, чтобы схватить живительный кислород, и это в одно мгновение освежило и мозги. Снейп был готов закопать себя за такую легковерность, за слабость, за малодушие, за трусость… Он вновь бежал…

— Кто-то, кажется, сказал, что львята поджали хвосты, — насмешка над его собственными словами остановила его у подножия лестницы.

Это была не просто усмешка, это был ответ на его вопрос. Он вновь заглянул ей в глаза, что теперь так отчётливо засели в его голове.

— Так, значит… — вкрадчиво произнёс он, боясь, что вновь напугает её или напугается сам.

— Я расскажу тебе всё, что смогу.

* * *

Он тащил её к своим покоям.

«Свершилось… Старый дурак… Поставил не на того… Думал, я умру… Ха, не бывать этому… Я ещё станцую на твоей могиле…»

Мысли беспорядочно и хаотично бегали в его голове. Некоторые из них он, наверное, даже произнёс вслух. Он даже не помнил, как закрыл дверь, мгновенно преодолевая комнату, стремясь получить сегодня дозу алкоголя, чтобы хоть немного разобраться в ситуации.

— Прежде, чем произойдёт что-то ещё, я хочу знать всё, — быстро бросил он, делая щедрый глоток огневиски.

— С какого именно момента истории тебе начать?

— Меня не интересует вся история, мне важны лишь твои доводы. Почему ты вернулась за мной?

На время она замолчала, видимо, подыскивая нужные слова, но теперь Северус никуда не торопился.

— Когда всё закончилось, мы стали пересчитывать трупы. Я смотрела на семью Уизли, которые оплакивали Фреда, и думала: «А если бы я потеряла в этой войне кого-то ценного для меня?». Обернувшись назад, в переносном смысле, я поняла, что у меня и так никого не осталось из близких. Рон был просто парнем, Гарри и все остальные — просто друзьями. К тому времени мои родители уже разбились в авиакатастрофе, я даже не смогла присутствовать на их похоронах. Их похоронили под чужими именами, я в этой истории стала для них чужим человеком. Больше у меня никого не было. В этот момент мне жутко захотелось иметь такого человека. Не важно, кто он, главное, чтобы мы были ценны друг для друга. Я поняла, что ценен тот человек, от которого зависела твоя жизнь. Ценен тот человек, который смог тебя спасти, не важно, от чего — от внутренних демонов или смерти. Я снова осмотрела зал и нашла почти всех, кроме тебя…

— Наверно, в чём-то ты действительно права, — уже спокойнее сказал он

Может, он пришёл в себя, а может, огневиски хорошо промывает голову.

— Ты стала для меня ценным человеком. Но это только признательность, а ты ищешь другое.

— Я поняла это позже, когда ты пошёл на поправку. Я поняла, что за это получу лишь благодарность, а не то чувство преданности, которое искала.

— Ты хочешь преданности? Это заставило тебя спасти меня снова несколько недель назад?

— Нет. В тот раз я просто не хотела, чтобы мои труды спустили в мусорный бак. Нехорошо, получается, я тебя спасла, а ты опять хочешь умереть, — полушутя закончила она, усмехнувшись.

— Тогда я не совсем тебя понимаю, — осторожно продолжил он, крутя в руках полупустой стакан.

— Мне тоже трудно понять свои эмоции.

— Если ты не честна со мной, то будь честна хотя бы с собой.

— Я честна с собой, — с вызовом бросила она, подходя ближе.

— Как же так, если ты до сих пор ничего не поняла про себя?

— Залезь мне в голову, — с чёткой расстановкой вдруг произнесла она.

— Что? — он немного опешил, но Гермиона выглядела так, что ещё чуть чуть и она сделает это своими руками.

— Залезь мне в голову. Посмотри воспоминания того дня. Я не могу тебе объяснить.

Он ещё раз оглядел её на признаки безумия и нашарил в кармане палочку.

— Legilimens.

Проваливаться в её разум было куда приятнее, чем в разум Поттера. Нужное воспоминание само выплыло на поверхность. Он вновь видел этот страшный день.

Она, вся чумазая, ещё совсем девчонка, бегала по воронкам от заклинаний, ползала по грязным полам и ходам. Совсем безумная, она наблюдала за его собственной казнью. Никогда в своей жизни он не видел такой боли в глазах, как тогда. Она врала. Врала обо всём. Не преданности она искала. От потери преданного человека так не плачут.

Вновь он видел этот грязный залитый кровью пол, видел себя. Она вернулась. Несколько шрамов на руке уже запеклись в бою, как и сознание. Он с упоением наблюдал за её махинациями. Ясно, зачем она носила с собой эту аптечку, не ясно, почему вылила всё на него. Северус знал, что уже провалился в небытие, когда Гермиона вылила в него ещё один пузырёк бадьяна. Тогда он ничего не знал, теперь он видел, как впервые за столь долгое время у неё тряслись руки, как хаотично они размазывали по лицу грязь и слёзы.

— Не уходи, — раз за разом шептала она.

Гермиона вновь прикладывала руки к его горлу, но кровь только пачкала ладони. Слишком много утекло. И вот он слышал собственное заклинание из её уст. Оно звучало так же правильно, как и задумывалось, хотя он был уверен, что она впервые его произносило. Северус видел, как капля за каплей кровь возвращалась обратно. И ещё один пузырёк выливался на его горло, спаивая края раны.

— Люблю тебя… — шептала она, укладываясь на грязный пол.

Северус знал, что уже очнулся в этот момент, но этой фразы он никогда не слышал.

Он вынырнул из воспоминаний и понял, что этой фразы в действительности никогда и не было. Это были её мысли. Гермиона его любила, а он её… Северус сам не понимал.

Он в несколько шагов приблизился к ней и взял её лицо в свои руки. Он вглядывался ей прямо в глаза.

«Скажи мне правду».

Гермиона улыбалась. Снейп нахмурился и ещё раз оглядел её с ног до головы, не отпуская её лицо. Он чувствовал её запах рядом. В штанах стало тесновато, зря она завела его в коридоре.

Он вернулся взглядом к ней и понял, что она так же обескуражена произошедшим. Куда теперь спешить? От чего бежать? Он медленно притянул её и нежно поцеловал в полураскрытые губы. Он целовал уже не так страстно, как в коридоре, теперь ему некуда было торопиться, Гермиона никуда не сбежит. Он мог полностью насладиться этим, отдаваясь в руки разврату. Снейп приобнял её за талию, отступая спиной в сторону спальни.

Кровать была до боли холодной, когда его разгорячённое тело соприкоснулось с ней. Дрожащими пальцами она пыталась расстегнуть его рубашку, пока он стягивал с себя мантию. Доходило до смешного. У неё сейчас будет секс, а она волнуется.

— Давай, я сам, — он быстро взял на контроль свою одежду, пока Гермиона избавлялась от обуви, юбки и кружевного белья.

Не сказать, что у него был какой-то фетиш на раздевание, но наблюдать за ней в этот момент было одно удовольствие. Он и подумать не мог, что она так прекрасна. Не было в её теле больше детской неуклюжести, теперь перед ним стояла женщина, и чертовски прекрасная женщина. Каждый изгиб её тела был безупречен. Северус провёл взглядом по её правой руке, подмечая, что некоторые шрамы ничуть её не портили. Он до умопомрачения бы любовался ей, но собственное желание подгоняло.

— Опять пялитесь? — игриво спросил он, заметив, что не он один занят созерцанием.

— А ты нет? — в тон съязвила она, наблюдая за каждым его движением, когда он присоединился к ней в кровати.

— Я любуюсь, — просто ответил Северус, вовлекая её в новый поцелуй.

Изучать её тактильно было совсем по-другому. Он изучал каждый её сантиметр, меняя местами руки и губы. Однако осознание, что Гермиона слишком возбуждена для заигрывания, подтолкнуло его к действиям. Он проследил за её рукой, что потянулась к клитору, и вовремя остановил. У него на это были совсем другие планы. Хоть он и доверял Гермионе, на всякий случай, держал её руки за головой, спускаясь поцелуями ниже. Она подалась навстречу, когда его поцелуй остановился на внутренней стороне бедра.

Он отлично понимал, что томить уже некогда, но не мог не полюбоваться ею в таком положении. Он приблизился и поймал жалобный писк. Ухмыльнувшись про себя, он наконец коснулся языком её набухшего центра. По комнате прокатился продолжительный стон, от которого Снейп сам бы уже кончил, если бы не сдерживался. Видимо, Гермиона уже была на грани, когда Снейп решился на отчаянный шаг. Он переключился со входа на клитор, и Гермиона получила разрядку с громким криком.

Северус быстро собрал её соки. Сегодня не тот день, чтобы упустить момент, не получив всё и сразу. Он, не торопясь, ввёл в неё палец и, получив одобрительный всхлип, добавил второй. Он уже почувствовал сопротивление, чему очень удивился. Девушки в её возрасте редко остаются девственницами. Северус с трудом сдерживал себя, чтобы не кончить только от одного ощущения, как в ней горячо и тесно. Взяв размеренный темп, он периодически сгибал пальцы, получая новую порцию стона. Вскоре он почувствовал, как её стенки сжимаются, и быстро убрал палец. Он хотел немного иного.

— Эм-м, Северус… — промямлила она, краснея, когда его конец упёрся ей во вход. — Ты у меня первый.

— Я уже понял, что ты девственница, — хрипловатым от возбуждения голосом ответил он. — Хотя удивительно, как ты не отдалась этому тупице ещё в школе.

— Не надо о нём, — предупреждающе сказала она, и Снейп усмехнулся.

— Не бойся, я осторожно, — тихо сказал он, поглаживая низ её живота, когда заметил, что она сжала простынь.

Он медленно вошёл в неё не до конца. Его член упёрся, но он не спешил двигаться. Потом он немного погладил Гермиону по животу, утешая, перед тем, как войти полностью. Он видел, как изменилось её лицо и она немного задохнулась. Он терпеливо ждал, пока она привыкнет. Он отлично понимал, что такой опыт не из приятных, и старался отвлечь её от боли, говоря милую приятную чушь, стирая со щёк слёзы. Когда её дыхание восстановилось, он вновь двинулся в ней, получив в ответ на это стон, смешанный с шипением. Он вновь толкнулся в ней, и до его ушей долетел вздох. Она уже привыкла. Теперь он взял размеренный ритм, чтобы самому не разрядиться раньше времени. Сейчас он хорошо мог всё прочувствовать. Она была внутри такой узкой и горячей, что кровь из головы отливала в его «недальновидный» орган. Уже очень скоро он понял, что не сможет продержаться дольше. Толчки стали хаотичнее, её стоны — продолжительней. Через пару секунд он с огромным облегчением кончил прямо в неё. Сразу после этого Гермиону тоже накрыл оргазм.

Он вышел из неё, прибираясь вокруг чистящим, и лёг рядом, невесомо обнимая за талию. Он прокручивал в голове все последние события и не мог понять, как за такое короткое время она оказалась в его кровати.

— Теперь это значит, что мы вместе? — вдруг спросила она.

— Один раз ещё ничего не значит!

— Я не могу жить без тебя… — призналась Гермиона, утыкаясь в его руку.

— Ты это говоришь мне или воздуху? — с издёвкой спросил он, прекрасно понимаю, что тоже не приживёт без неё ни минуты.

— Дурак.

Что ж. Это двадцатидвухлетие она ещё не скоро забудет. С днём рождения, Гермиона…