Я меланхолично наблюдала за сидящими передо мной преподавателями: куратором первого курса, целителем, а также директором, в кабинете которого мы все сейчас находились.

К слову, кабинет директора пришёлся мне по душе — на настенных и книжных шкафах стояли книги и документы, на дверях висел портрет огромного алого дракона неизвестной мне породы, а общая обстановка располагала к вдумчивому и приятному времяпровождению. Стулья здесь были на редкость удобными — не иначе, для того, чтобы хорошенько на них примоститься и заняться приятным делом, будь то чтение или даже сон. Единственный стол в кабинете был украшен искусной резьбой, а его ножки — выполнены в форме когтистых лап, предположительно грифоньих.

Пол источал еле заметное тепло, которое появлялось лишь с прикосновением к нему. Именно поэтому я не отрывала от него ноги, мысленно радуясь теплу, так как при выходе из комнаты я умудрилась не надеть носки, а лишь форменные ботинки.

— Какие результаты, пан Новак? — именно так звали целителя — молодого мужчину со светлыми длинными волосами и приятным лицом.

— Похоже на проклятие, но какое именно, я понять не могу. Надо дать время на его раскрытие.

— Чтобы появились новые жертвы? — в разговор встрял до этого мрачно молчащий куратор, мужчина старше сорока лет, с короткими рыже-каштановыми волосами и густой бородой, которая придавала его виду изрядной брутальности. В его серых глазах всегда читалось лишь спокойствие, даже когда наш курс сильно косячил. Но не теперь.

— Что же ты мне предлагаешь, Вилиан? — целитель сузил глаза, недоброжелательно глядя на куратора, который ответил ему точно таким же острым взглядом. Если бы я не присутствовала на этой беседе, то даже и не подумала о том, что между этими двумя есть что-то, напоминающее вражду.

— Всего лишь хочу, чтобы мои ученики не страдали!

— У тебя пострадала лишь не в меру языкатая панна Лойзо! — резко ответил целитель, а после посмотрел на меня: — Напомни мне, Ариана, чем тебя спровоцировала Вайорика?

— Она насмехалась над тем, как я расчувствовалась над письмами родных, — выложила я как на духу в очередной раз, смотря на мужчин, взгляды которых в большинстве были неодобрительными — вернее, такой взгляд был лишь у Вилиана Шеффера, а у директора просто недовольно-задумчивым.

— Это был лишь повод для панны Дамблдор!

— Значит, ты не на стороне своей ученицы? — с холодным любопытством поинтересовался Ириан Новак, взглянув на директора, который ответил ему раздражённым взглядом.

— Ириан, ты прекрасно понимаешь, что я на стороне своей пострадавшей ученицы. Панна Дамблдор атаковала её по надуманной причине, и теперь девочка лежит у тебя на этаже с сотрясением мозга.

— Что вы скажете по поводу этого, господин директор? — Новак с ожиданием посмотрел на директора, лицо которого закаменело.

— Я считаю, что панне Дамблдор пора пойти к себе в комнату, — оба мужчины, что куратор, что целитель, быстро на меня посмотрели. — Она за этот день пережила слишком многое, поэтому не смею тебя, Ариана, задерживать.

Я кивнула, глядя на директора, и быстро встала с удобного стула, после чего вышла из кабинета.

Атаковав Вайорику, я почему-то не ожидала, что последствия будут именно такими — её буквально швырнуло о стену, от чего она со всей дури ударилась головой, а после упала без чувств. На грохот прибежала наша соседка, Дайана, после чего разнесла известие о Вайорике в обмороке, сделав меня в глазах остальных чуть ли не убийцей.

Это очень быстро дошло до куратора, в то время как Вайорикой занялся пан Новак. Меня куратор очень быстро и жёстко отчитал, ведя прямо к кабинету директора, где и должно было решиться дело моего непростительного действия.

Почему-то директор усомнился в том, что я сделала это просто так, и именно поэтому пришедший целитель провёл ещё и надо мной диагностику, при которой выяснилось, что со мной что-то не так.

Я вздохнула, вспомнив, как он пару минут назад назвал меня проклятой — это было не тем, что хотелось мне услышать, но, видимо, это и была вся правда того, почему я в последнее время была на иголках.

* * *

Выздоровление Вайорики ознаменовалось тем, что я осталась без соседки, лишившись вместе с этим любого нормального общения с девицами дома альба. И, что-то мне подсказывало, так будет продолжаться все долгие десять лет учёбы.

Теперь девицы называли меня не иначе, чем прокажённой маньячкой, которая горазда лишь распускать руки и якшаться со всякими мудаками мужского пола. Конечно же, их совершенно не волновало то, что я лишь один раз переговорила с Геллертом, при этом забрав палочку Агнешки. Имя парня удалось узнать лишь после прочтения его письма, в котором он интересовался, подходят ли мне почти каждодневные вечерние тренировки.

Перечитывая письмо в который раз, я мысленно потирала руки, готовясь к очень плодотворной учёбе. На первых двух годах обучения всех учили одному и тому же — общим заклинаниям разной направленности, вроде бытовых и распространённых защитных. Кроме этого, мы изучали море теории по чарам, зельеварении, рунам, нумерологии, астрологии, флоре и фауне магического и обычного мира, этику, танцы, а также боевые искусства. С последними у нас лишь происходила подготовка к более полному изучению мордобития обыкновенного, которое начнётся с третьего курса. Пока что мы лишь бегали, занимались различными упражнениями по укреплению и усилению тела, выполняли растяжку… В общем, это можно было назвать обычным спортом, пусть и более углублённым.

Вообще, основное обучение именно магии начнётся с третьего года обучения — пока что мы лишь учили основы. Основное обучение будет происходить ровно пять лет, а оставшиеся три года уйдут на углублённое обучение одной или нескольких специализаций, которые мы должны будем выбрать.

После окончания учёбы в Дурмстранге можно будет поступить в какой-нибудь магический университет, конечно же, исходя из того, какие экзамены сдал будущий студент.

Экзамены будут проходить после каждого этапа обучения — на втором году, седьмом, и, конечно же, десятом. На последнем экзамены самые сложные, но и вместе с этим они открывали множество путей на поступление в другое учебное заведение или ученичество.

Согласно правилам Дурмстранга — учёбу можно оставить после седьмого года обучения, но большинство, если не все, предпочитали доучиться ещё три года, дабы получить некоторые знания, которые в большинстве не преподают даже в университетах, ведь они обычно запрещённые. Как так произошло, что преподаватели сами преподавали тёмную магию — не совсем ясно, ибо сведения по этому поводу разнились. Одна теория гласила, что Дурмстранг основала тёмная волшебница, и обучение тёмным аспектам магии являлось её наследием, другая же утверждала, что любые знания ценны, поэтому юношей и девушек учили всему, что им может понадобиться в жизни, даже если такие знания могли нанести огромный вред. Третья же теория объединяла две первые, добавляя лишь уточнение, что учились в Дурмстранге только те, у кого была склонность к различной так называемой тёмной и боевой магии. И с последним я, пожалуй, соглашусь — ведь даже те девушки, которые учили защитную и целительную магию, имели уклон в сторону всеми порицаемой тёмной.

Я слышала, что некоторые считали, что это не уклон, а лишь изначальное гниение волшебника, в котором он потакал своим внутренним монстрам и тараканам — что же, это тоже могло быть, но есть одно маленькое но! Почти все выпускники Дурмстранга становились мастерами и учёными, которым не было никакого дела до распрей в большом мире вокруг. Конечно же, если не брать во внимание боевиков, которые шли после учёбы в Аврорат или в военный филиал-академию, если их знаний, исходя из тестов, не хватало для гордого звания аврора. Но эти волшебники служили только своей стране, а не являлись зачинщиками войн и различных конфликтов такого рода.

Конечно, я не стала бы лукавить, говоря, что вообще никаких психов из Дурмстранга не выходило, но могла точно сказать, что таких вышло точно не больше, чем из других магических школ, где часто учили безобидным графам магии.

* * *

Этаж, в котором властвовал лишь пан Новак и несколько его помощников, являлся медпунктом, который я, к своему глубочайшему сожалению, должна была посещать каждый день, дабы не случилось непоправимого.

Непоправимым являлось обострение проклятия, которое появилось у меня неизвестно каким образом. Именно по причине своей проклятости я не получила наказания за избиение Вайорики, которая сейчас строила из себя безобидную жертву.

В кабинете целителя Ириана Новака было просторно и светло. На шкафчиках, как и у директора, разместились различные медицинские книги, сувениры и артефакты непонятного мне значения. Кроме шкафов, в кабинете лежал на полу ковёр, стояли стол и несколько удобных кресел, в одном из которых сейчас вполне себе удобно сидел за столом пан Новак.

Он попросил присесть меня напротив себя, что я и сделала, приготовившись к очередной диагностике.

— Панна Дамблдор, я наконец смог выяснить природу проклятия, а также то, когда оно было наложено. Это произошло уже здесь, и при этом не слишком давно. Оно висело на вас приблизительно неделю, заставляя не контролировать малейшие вспышки раздражения, которые, конечно же, увеличивались.

— Получается, я не могу из-за него контролировать эмоции? — я немного растерялась, глядя на серьёзного медика.

— Не совсем. Из-за проклятия все ваши негативные эмоции возрастали в несколько раз, выливаясь в гнев, а также действия, которые происходят в состоянии аффекта. Вы могли не желать навредить или атаковать, но сделать это, оказавшись ослеплённой гневом.

— Класс! — помимо воли мрачно воскликнула я, на что удостоилась немного обеспокоенного взгляда целителя.

— В связи с этим мне бы хотелось знать, с кем вы ссорились за всё время обучения в данном учебном заведении. Мне нужно проверить этих учеников и узнать, кто именно из них вас так неприятно проклял, — услышав это, я быстро скисла, вспомнив, со сколькими девицами я успела повздорить после прошедшей дуэли. Это уже не говоря о парнях, с которыми все девчонки были на иголках, считая меня.

Почему-то в Дурмстранге большинство представителей мужского пола были редкостными мудаками, считающими, что раз мы девушки, и нас меньшинство — значить должны быть шёлковыми и послушными, выполняя все их желания. Они хотели самоутвердиться, забывая, что мы не в мире магглов, где положение у женщин не самое завидное. Время, когда оно немного исправится, ещё не пришло, в то время как в волшебном мире женщины не являлись более слабыми, и за любое притеснение могли раздать очень эффективных люлей, хотя большинство из них предпочитали выйти нормально замуж и родить детей. Именно из-за последнего местные парни позволяли себе переходить к травле, заявляя, что большинство из девушек пригодны лишь для семьи.

К счастью, подобным образом вели себя не все. Часто более здравомыслящая часть парней ставила на место тех, кто переходил границы, дабы не разжигать ещё более жёсткий конфликт, в котором женская половина перейдёт в гневе до проклятий, который очень тяжело снять.

За время моего обучения здесь уже был один раз такой обострённый конфликт, где несколько парней оказались очень жестоко прокляты, да так, что вышли из медпункта ровно в магическую лечебницу, где над ними работали лучшие врачи, стараясь ликвидировать проклятия.

К досаде преподавателей девицы, которые сорвались, перед этим умудрились дать обет на то, что не будут снимать наложенные проклятия.

Их наказывали, но не могли исключить, учитывая то, что не они начинали конфликт, да и своими проклятиями никого не убили. А немедленное исключение происходило лишь после убийства, что было нам на руку, учитывая то, что в дуэлях запрещены проклятия и всё, что относилось к разделу тёмной магии. Боевая — на здоровье, даже несмотря на то, что ею можно нанести не меньше вреда, чем с помощью тёмной магии.

— Таких много, — я задумалась, вспоминая каждого, с кем я успела поругаться, после чего назвала их имена и фамилии. — А Вайорика Лойзо вне подозрений, получается?

— Да, панна Лойзо не проклинала вас. Она лишь оказалась жертвой, впрочем, не зря наказанной, — последние слова целитель произнёс совсем тихо, но я услышала, еле сдержавшись от того, чтобы не улыбнуться — хоть кто-то считал, что Вайорика не ангелок, который незаслуженно получил от такой злой меня аж целое сотрясение мозга. Конечно, такое наказание являлось жестковатым, и будь я при своём уме, то всего лишь послала бы её к Мордреду в задницу, но произошедшего не изменишь.

После разговора целить провёл ещё одну диагностику, записал себе что-то в журнал, после чего заявил, что я свободна что в случае чего следует быстро бежать к нему на этаж, чтобы он успел помочь.

На самом деле, это он повторял каждый раз, но я не была уверена в том, что смогу сдержаться и побежать к нему, вместо того, чтобы не устроить разнос. Пожалуй, единственное, из-за чего я ещё раз не отправила кого-то в полёт, было успокоительное зелье в лошадиных дозах, которое мне надо было пить обязательно каждый день после еды. И то, оно не было гарантом того, что ничего не случится, ведь я, в отличие от нормального мага, вполне себе спокойно функционировала, не став при этом безэмоциональной куклой, что говорило о многом. В особенности, о силе на первый взгляд безобидного проклятия.

* * *

После занятий я обычно уходила гулять по весьма живописной территории Дурмстранга, любуясь его видами, а также вдыхая холодный свежий северный воздух, который казался мне намного более приятным, чем в Англии.

Дурмстранг находился высоко в горах, где почти круглый год было холодно и морозно. Именно поэтому все ученики носили тёплую одежду, а на улице вообще ходили в шубах и шапках-ушанках.

К слову, форма для учеников была одинакова — в самом замке все носили кроваво-красные тёплые мантии, а под ними обязательно тёплые кофты, штаны и носки. Обувь также была зимней и форменной — каждый ученик носил одинаковые женские и мужские ботинки, больше напоминающие мне берцы. По крайней мере, их вид был таким же громоздким и устрашающим, хотя сами по себе они оказались очень удобными и лёгкими, как ни странно.

Все ученики, которые любили гулять, всегда тепло одевались, стараясь не замёрзнуть, чтобы не подхватить простуду. Никто не хотел прогуливать занятия именно таким путём, так как лечение в медпункте было просто отвратительным ввиду того, что пан Новак всегда скармливал таким ученикам пренеприятные зелья, а также заставлял лежать учеников с пекущими компрессами, которые мне сразу напомнили горячо нелюбимые горчичники.

Конечно, целитель специально так делал, чтобы ученики не думали сачковать и делать себе внеплановые выходные, ведь по его мнению, субботы и воскресенья для подростков должно хватать под завязку.

Я хмыкнула, вспомнив, как узнала о таком пренеприятном методе лечения от одной старшекурсницы, которая пугала мою однокурсницу тем, что та точно не захочет попасть в медпункт к садисту Новаку. Все первоклашки, включая меня, впечатлились и старались вообще не попадаться блондинистому красавчику на глаза, поговаривая, что внешность обманчива.

Улыбнувшись воспоминаниям, я побрела на выход из школы, дабы в очередной раз прогуляться, как делала это всегда.

Территория Дурмстранга находилась на необъятном плато, которое, наверное, было ещё увеличено каким-то образом с помощью магии. Вокруг величественного замка, который навевал воспоминания о церквях своими тремя огромными тёмно-зелёными, почти чёрными куполами, простиралась каменная площадка, на которой было место для стадиона, парка, с одной стороны медленно переходящего в сосновый лес, а также дороги к глубокому горному озеру с кристально чистой водой.

В лесу, до определённого расстояния, можно было спокойно гулять, так же как и сидеть около живописного русалочьего озера, из которого иногда выглядывали красивые русалки, стоило им только почуять или увидеть мага мужского пола. В отличие от британских русалок, русалки в этом озере оказались теми ещё прелестницами, которые старались иногда затянуть в свои холодные воды зазевавшихся молодчиков.

Вообще, эти русалки обожали болтать с людьми, так как им в основное время было скучно. Единственное, что было опасно — так это то, что такие русалки вполне могли попробовать утопить не в меру наивную девицу, чтобы та пополнила их ряды. Правда, из волшебниц русалки получались весьма бешеные, и в этом озере они не водились, на счастье всех обитателей замка. Сами русалки, по правде, весьма неохотно пробовали обратить волшебниц в себя подобных, но эксцессы разные случались.

Именно поэтому, подходя к озеру, я была начеку, хотя местные русалки меня воспринимали весьма дружелюбно, прямо как домовые. Это было необъяснимо, но я точно знала, что в будущем узнаю причину такого отношения всех магических рас и тварей.

Прогулявшись немного в лесу, я решила, что пора уже возвращаться в замок, так как начало уже темнеть, а мне совсем не хотелось вспоминать ту тварь, с которой я встретилась прямо на прохождении испытания.

На моё счастье, после этого я больше её не видела, но всякое может случиться…