— Это не Антихрист, — однажды решительно заявил Азирафаэль.
Кроули поморщился. Он отлично понимал, отчего ангел сделал такой вывод, но согласиться с ним не мог. Ибо согласиться с Азирафаэлем означало признать, что Кроули облажался.
Не то чтобы Кроули никогда не прокалывался раньше — только он сам знал, сколько раз только хорошо подвешенный язык и бурная фантазия спасали его от взысканий Адского руководства, позволяя в последний момент все просчеты обернуть себе на пользу. Однако ошибиться с Антихристом — это слишком даже для него. В таком важном деле не удастся заговорить начальству зубы, не сгладить острые углы, не отвлечь внимания на что-либо иное. У плана с Антихристом — наивысший приоритет, и нет никаких дел важнее.
— Ты не можешь вот так голословно это утверждать, — возразил Кроули вслух, вовсе не собираясь озвучивать свои пораженческие мысли.
— Я не голословно, — покачал головой Азирафаэль. — Я несколько месяцев очень пристально наблюдал за мальчиком. По-моему, ты и сам должен был заметить, что это самый обычный человеческий ребенок.
— Но в этом ведь и вся суть, верно? — ухватился за соломинку Кроули. — Антихрист создает вокруг себя определенную защиту, как раз для того, чтобы всякие пернатые его не обнаружили раньше времени.
Азирафаэль мягко улыбнулся.
— Мне кажется, мой дорогой, что это несколько не так работает, — заявил он. — Согласен, мне было бы трудно <b>найти</b> Антихриста, если бы я его искал. Однако сейчас, когда я вижу его перед собой, разговариваю с ним, держу его иногда за руку — я должен почувствовать хоть что-то. Более того, Антихрист самим своим присутствием просто обязан влиять на все, что его окружает, а окрест не происходит ничего хоть сколько-то необычного. И это, признаться, волнует меня больше всего.
На это Кроули ответить было нечего, и они оба немного помолчали.
Их изначальный план был весьма и весьма хорош. Устроиться в дом американского посла и приложить все силы — и ангельские, и дьявольские — к воспитанию Антихриста. Что могло пойти не так? Что для ангела, что для демона не составило труда принять нужный облик и получить работу в заветном доме. Однако, наблюдая за маленьким Уорлоком и его семьей, ни Азирафаэль, ни Кроули не почувствовали ничего особенного. Более того, они не почувствовали вообще ничего!
— У него нет никаких особых примет, — наконец упрямо повторил Кроули. — Ни пылающих глаз, ни рогов, ни копыт! Это специально так и задумано, что до одиннадцати лет Антихрист будет выглядеть совершенно обычным ребенком.
Он не стал сообщать, что его время от времени спрашивают в Аду, проявляет ли маленький Антихрист дурные наклонности. Кроули с неизменной готовностью отвечал «Да», и это было истинной правдой, ибо единственный сын американского посла рос достаточно избалованным мальчишкой, так что в «дурных наклонностях» не имелось недостатка. Однако это все же были несколько <i>не те</i> наклонности, которых ожидал от Антихриста Ад.
— Ну хорошо, — терпеливо вздохнул Азирафаэль, прекрасно понимая, что пока Кроули в таком настроении, переупрямить его не удастся. — Давай попробуем зайти с другой стороны.
— Ну попытайся, — Кроули насмешливо приподнял бровь — настолько, что ее даже стало видно поверх темных очков.
Азирафаэль его выпад проигнорировал.
— Вот послушай, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Нам ничто не мешает продолжать свою работу здесь. В конце концов, ты действительно можешь оказаться прав, а план Ада настолько хитер и запутан, что вам удалось сбить меня, как и всех прочих ангелов в моем лице, с толку.
Кроули на это то ли хмыкнул, то ли фыркнул, однако от реплики воздержался. Воодушевленный этим Азирафаэль заговорил чуть быстрее:
— Однако это не мешает нам проверить и другие возможности. Скажем, в свой выходной мы могли поискать и в других направлениях…
— Каких направлениях?! — все-таки не выдержал Кроули. — Ангел, очнись! Смотри, объясняю на пальцах: было всего два ребенка. Одного родила жена посла, второго принес я. Монахини поменяли одного ребенка на другого. Все! Это задача не то что для тупых — даже слепоглухонемой дегенерат с этим бы справился!
Он сделал небольшую паузу, переводя дыхание. Дышать ему было не очень-то и надо, но сейчас на эмоциях, когда некий противный внутренний голосок отчаянно пищал, что ангел прав, и он, Кроули, <b>действительно</b> где-то умудрился налажать, воздуха стало отчаянно не хватать.
— Ты же не хочешь сказать, — уже чуть спокойнее добавил Кроули, — что они все же напутали и оставили послу его ребенка, а Антихриста отдали на усыновление? Конечно, умственное развитие что монахинь, что сатанистов оставляет желать лучшего, а уж монахини-сатанистки откровенно тупы, но не настолько же!
Азирафаэль едва заметно поморщился на такую характеристику для монахинь, однако не стал отвлекаться на постороннюю тему.
— Нет, так я не думаю, — ответил он по существу. — Я вот сейчас подумал про другое. Если при этом монастыре был родильный дом, и монахини практиковали акушерство… То не могло ли случиться так, что детей — совершенно случайно! — оказалось больше?
У Кроули все внутри обмерло, и он поспешно помотал головой, мечтая прогнать из глубин души этот липкий, леденящий холод.
— Что за глупости! — выпалил он, старательно ухмыляясь. — Я же видел это местечко, и позволь заверить тебя, там отнюдь не Бродвей! Это совершеннейшая глухомань.
— На Земле сейчас очень много людей, — в задумчивости нахмурился Азирафаэль. — Уже семь миллиардов, если не больше. И в одной только Британии живет свыше шестидесяти миллионов. Каждый день рождается… огромнейшее количество детей.
Кроули его уже не слышал. Он мысленно вернулся в тот день пять лет назад — память демонов, как и память ангелов, достаточно совершенна, чтобы не забывать детали, даже если когда-то не обратил на них особого внимания.
Вот он выбирается из машины, вот подходит к зданию, таща эту дурацкую корзинку с младенцем. На крыльце какой-то мужчина разжигает трубку и несет чушь про непогашенные фары. Кроули спрашивает у него про роженицу и палату, и мужчина с готовностью отвечает. Он нервный, взволнованный — даже пальцы, сжимающие трубку, дрожат, — но при этом радостный, предвкушающий. Для демона первостепенны душевное состояние человека, его чувства и эмоциональный настрой. Перед ним будущий папаша — это настолько несомненно, что Кроули ни на секунду не задумывается, задавая ему вопрос и доверяя полученной информации.
Однако, если присмотреться повнимательнее к <b>облику</b> мужчины на крыльце, само собой всплывает несоответствие. Мягкие брюки, рубашка в мелкую клетку, вязаная кофта… Он похож, скорее, на мелкого клерка, но никак не на американского атташе по культуре!
Более того, доходит наконец до Кроули, он <b>в принципе</b> не похож на Тадеуша Даулинга!
— Кроули! Дорогой мой, с тобой все в порядке? — всполошился Азирафаэль, растерянно глядя на побледневшее и застывшее лицо демона. Создавалось впечатление, что из того будто дух вышибло.
Азирафаэлю не сразу удалось дозваться своего собеседника, а когда Кроули все-таки немного пришел в себя, он сумел выдавить лишь:
— Черт! — и затем все быстрее и громче: — Черт! Черт!! Черт!!!
Кроули вскочил на ноги и начал стремительное движение по комнате. От волнения он даже забыл, что все еще находится в образе няни, и туфли пусть на не слишком высоком, но все же каблуке оригинально сочетаются с его походкой. Запнувшись на втором же шаге, Кроули лишь чудом удержал равновесие, но именно это его слегка и отрезвило.
— Проклятье! — простонал он уже несколько тише. — Чтоб им всем провалиться со своим размножением!
— Кроули, ты скажешь мне наконец, что случилось? — Азирафаэль изо всех сил постарался придать своему голосу твердости. Ему совершенно не нравился всполошенный вид демона, ибо при всей своей эмоциональности тот все же не был склонен к паникерству, а сейчас паника была налицо.
— Ты прав, — оборачиваясь к нему, разъяренно выплюнул Кроули. — Там совершенно точно была еще одна супружеская пара. Я так хотел поскорее избавиться от этого задания, что не обратил на них внимания!
Он снова вынужден был перевести дух. Азирафаэль предусмотрительно не стал встревать в монолог и оказался прав.
— Но дьявола ради, — продолжил Кроули уже не столько злым, сколько усталым голосом, — неужели монахини все-таки умудрились перепутать детей? Ладно, не двоих, троих. Согласен, слепоглухонемой дегенерат на этом уровне сложности уже вполне мог забуксовать, но монахини-то должны были справиться? Они же понимают разницу между женой американского посла и женой клерка из английской глубинки?
Сейчас он как никогда был рад, что темные очки скрывают его глаза. Потому что их выражение было абсолютно не демонически несчастным и жалобным.
Впрочем, ангел наверняка все понял и без этого взгляда.
— Мы просто все еще раз проверим, — как можно тверже произнес Азирафаэль. — В первый же наш общий выходной мы поедем в этот монастырь и все разузнаем наверняка.
* * *
Дети не исчезают в никуда.
На самом деле иногда они, конечно, пропадают — по вине несчастных случаев или злых взрослых людей, — и тогда их не могут найти ни родители, ни волонтеры, ни полиция. Но где-то они при этом все-таки находятся, и те, кто обладают куда бОльшими возможностями, нежели обычные люди, вполне могут их найти.
Монастырь встретил Азирафаэля и Кроули неприветливо. Только глянув на подкопченное запустелое здание, Кроули сквозь зубы прошипел:
— Хастур! — и раздраженно саданул кулаком по ближайшей стене. — Чтоб тебя и твои методы!
Азирафаэль неуютно поежился. Прошло уже много лет, но грязь этого места сохранила свои отголоски. Не сатанистских обрядов — те, как и утверждал Кроули, были всего лишь неприятной забавой не самых умных людей. Однако следы на стенах оставило адское пламя, навсегда отпечатав здесь знак Преисподней. Вряд ли в этом месте кто-нибудь когда-нибудь будет счастлив — скорее уж, здесь с радостью выплеснутся наружу самые темные желания человеческих душ.
— Что ж, это будет не так просто, как мы надеялись, — произнес Азирафаэль вслух, стараясь самим своим размеренным тоном хоть немного успокоить Кроули. — Придется приложить чуть больше труда.
— Это какого, например? — Кроули раздраженно пнул какой-то обгоревший обломок. — Этих карапузов могли увезти куда угодно.
— Женщина, которая рожала тут, скорее всего из местных, — предположил Азирафаэль. — Вряд ли бы она поехала издалека. Все-таки у жены посла случай был специфический, плюс ваша контора приложила все силы, чтобы она оказалась именно здесь. А у обычной женщины, в которой не заинтересованы темные силы, все наверняка сложилось само собой.
— Ну допустим, — согласился Кроули, но тут же все испортил. — Ты хочешь, чтобы мы обыскали все окрестные деревушки? Разглядывали там всех пятилетних мальчишек, пытаясь угадать, кто из них тянет на Антихриста?
Азирафаэль покачал головой.
— Нет, мой дорогой, все гораздо проще, — сказал он с легкой улыбкой. — Ребенок родился в определенный день, и именно на эту дату он должен быть записан в церковной книге.
Кроули размашисто хлопнул себя ладонью по лбу.
— В церковной книге! — простонал он. — Ангел, в каком веке ты живешь?!
— Сейчас не записывают детей в церковные книги? — обеспокоился Азирафаэль. — Тогда, конечно, нам будет сложновато…
— Базы данных! — перебил его Кроули. — Ты ужасно отстал от времени, но ты все-таки гений! Нам надо проверить базы данных!
И наконец-то им повезло.
Из всех населенных пунктов только в Тэдфилде, ближайшей из деревушек, обнаружились мальчики с нужной датой рождения.
Всего двое.
* * *
Когда Бог изобретала генетику, она наверняка изрядно позабавилась. Иногда дети рождаются совершенно не похожими на своих родителей (без всякого вмешательства со стороны друзей или соседей), иногда они похожи на двоюродную тетю или прадедушку, на которого, возможно, когда-то не походили его собственные отпрыски.
Однако иногда дети оказываются полностью копиями своих родителей, вызывая при этом особенную гордость у отцов — если, конечно же, те являются законными мужьями матерей своих детей. И, исходя из этого, Азирафаэль не сомневался, что у Тадеуша Даулинга могли бы иметься все шансы гордиться своим сыном. Кроули же озвучил их общее мнение вслух:
— Так, один отпадает сразу, — заявил он, разглядывая крупного пухловатого мальчишку, увлеченно уплетающего слишком большую для него булку.
— Мда, вы были очень предусмотрительны, когда меняли детей именно младенцами, — дипломатично заметил Азирафаэль. — У этого ребенка и у Уорлока вообще нет ничего общего во внешности.
— Готов поспорить, что третий будет не похож на них обоих, — проворчал Кроули, теряя к не подошедшему ребенку всяческий интерес.
Азирафаэль задумчиво кивнул, и они направились по следующему адресу. Однако дом номер четыре по Хогбэк-лейн встретил их пустотой. Семья куда-то укатила, хотя дом не казался заброшенным.
— Мы можем подождать, — предложил Азирафаэль недовольно скривившемуся демону. — Они, скорее всего, вернутся уже сегодня: вряд ли они уехали куда-то слишком далеко с маленьким ребенком, да еще и в такую погоду.
На самом деле, погода была прекрасной. В свежем безветренном воздухе ощущался легкий морозец, снег приятно похрустывал при каждом шаге, а с неба, словно вальсируя, спускались пушистые снежинки. Тэдфилд напоминал деревушку с викторианских рождественских открыток, и погода здесь стояла самая что ни на есть подходящая для приближающегося Рождества.
Вот только в Лондоне такой погоды не наблюдали уже долгие годы, и Азирафаэль, хоть и не мерз в полном смысле этого слова, все же ощущал себя одетым не совсем по погоде. Что уж говорить о Кроули в его тонких облегающих штанах и короткой пижонской куртке? Да и змеиное наследие явно давало о себе знать: раздраженный демон то и дело ежился.
— Ладно, — вздрагивая в очередной раз, согласился Кроули и тут же добавил: — Но ждать мы будем в баре!
На это у Азирафаэля не имелось ни малейших возражений, и они дружно направились к благословенному питейному заведению, которое, к счастью, в этой сахарно-рождественской деревушке все-таки имелось.
Посреди дня они оказались едва ли не единственными посетителями бара, который в светлое время суток старательно маскировался под кафе. И уж точно они были единственными приезжими здесь. Бармен смерил их понимающим взглядом, особенно задержавшись на кожаной куртке Кроули.
— Не ожидали такой погодки, не так ли? — усмехнулся он, разливая заказанный виски.
— Погода у вас сказочная! — искренне произнес Азирафаэль. — В Лондоне такой давненько не видали. Там уже и не мечтают о белом Рождестве.
— И не только в Лондоне, — с готовностью поддержал разговор бармен, которому все равно больше нечем было сейчас заняться. — Мы на всю округу одни такие.
— Что, только вас завалило снегом? — неприветливо хмыкнул Кроули.
— О, и не только в этом году! — развел руками бармен. — Вот уже лет пять, как у нас такие снежные зимы. Но зато и лето по-настоящему теплое, без проклятущих дождей, и осень золотая и роскошная. Ума не приложу, чем мы заслужили такое счастье, но, помяните мое слово, Господь явно любит Тэдфилд!
Кроули скривился, словно вместо виски — довольно приличного, надо сказать — ему на язык попал нашатырный спирт. Однако Азирафаэль, стоящий рядом, встрепенулся:
— Вот уже пять лет, говорите? — уточнил он. — Какое совпадение… То есть я хотел сказать, как это, должно быть, приятно!
— Ну да, — согласился бармен. — Конечно, постоянно убирать снег бывает утомительно, да и мороз — это не то чтобы совсем уж здорово… Но зима ведь и должна такой быть, верно? Зима должна быть зимой, лето — летом, а не единое мерзкое дождливое межсезонье, длящееся круглый год. Опять же, ребятишки в восторге: пусть лучше в снегу кувыркаются, чем по грязи шлепают.
Азирафаэль с Кроули согласились. Они допили свой виски и заказали еще по стаканчику. Разговор увял сам собой, зато смертные тела согрелись как снаружи, так и изнутри. Небольшой столик у окна позволил разместиться с относительным комфортом.
— Пять лет хорошей погоды, — наконец осторожно произнес Азирафаэль. — Пожалуй, это можно отнести к «влиянию на окружающую среду».
— «Хорошая погода» — понятие относительное, — презрительно фыркнул Кроули. — По мне так тут отвратительный морозильник, из которого я рад буду вернуться даже в слякотный Лондон. Лишь бы мне на макушку не падали эти холодные мокрые хлопья.
— Ладно, «отвратительная погода», — покладисто согласился Азирафаэль. — Это даже еще больше в тему. Антихрист окружает себя той погодой, которая ему по нраву.
Кроули с тоской посмотрел за окно. При взгляде из теплого помещения обстановка по ту сторону выглядела куда благостнее. Чисто, красиво, светло. И даже дух Рождества витает где-то пусть еще в отдалении, но с явной неизбежностью.
— Мне кажется, — еще мягче, почти беззвучно и невесомо добавил Азирафаэль, — что нам надо повнимательнее присмотреться к этому третьему мальчику.
— Мы ничего не увидим, — подавляя вздох, хмыкнул Кроули. — Он будет выглядеть таким же обычным, как и Уорлок.
— Мы должны на него посмотреть.
Семья Янгов действительно вернулась ближе к вечеру. Ангел и демон, стоя в тени возле их дома, имели удовольствие наблюдать, как из машины ходовой марки первым выпрыгнул пятилетний мальчик и с разбегу нырнул в сугроб.
— Адам, ты промокнешь! — то ли всерьез, то ли в шутку крикнула ему мать и попыталась вытащить неугомонного отпрыска за ботинок.
— Не промокну! — донеслось откуда-то из глубины сугроба. — Снег сухой и пушистый, прямо как я люблю!
— Артур, да сделай же что-нибудь! — обернулась женщина к мужу, но тот лишь развел руками.
— Успокойся, Дейдре, — предложил он с улыбкой. — Я иногда думаю, что у нас и снег-то идет только потому, что его обожает этот сорванец.
Однако спустя какое-то время совместными усилиями им все-таки удалось выковырять ребенка из сугроба и утащить греться и сушиться в дом.
Азирафаэль и Кроули безмолвно переглянулись.
Адам Янг не был похож ни на своих родителей, ни на посольскую чету, ни на Джонсонов. Он был похож на маленького сияющего ангела.
Люцифер тоже был когда-то ангелом.