<i>Двадцать лет спустя.</i>

Возле дома номер шесть по Хогбэк-лейн стояла подозрительная девица.

Подозрительной ее мистер Тайлер счел, во-первых, из-за возмутительных медно-рыжих волос, вьющихся буйными локонами, во-вторых из-за ярко-алой спортивной машины, припаркованной рядом, а в-третьих — и главных! — из-за того, что они обе, и девица, и машина, были ему совершенно не знакомы.

Дом номер шесть был давно заброшен. Хозяева съехали лет двадцать назад, а коттедж то ли не смогли, то ли не захотели никому продать. Правда, время от времени сюда наведывались какие-то парни в спецовках, проверяли проводку и канализацию, подправляли крышу и даже как-то раз перекрасили забор. Участком вот никто не занимался, и за столько лет тот стал напоминать скорее джунгли, нежели приличный английский садик.

Девица не походила ни на ремонтника, ни на, тем более, садовницу. На дом, однако, она смотрела с вопиющим любопытством, едва ли не хозяйским, как показалось мистеру Тайлеру, взглядом.

— Мисс, это частное владение! — счел он своим долгом вмешаться в такое нарушение общественного порядка. — Если вы заинтересованы в покупке недвижимости, обратитесь к риэлтору!

Он не стал говорить, что ей следует делать, если она является домушницей, а именно к этому мнению мистер Тайлер и склонялся, о чем свидетельствовали его воинственно встопорщившиеся усы.

Незнакомка обернулась, и мистер Тайлер раздраженно нахмурился. Девица, оказавшаяся еще и просто неприлично красивой, словно не заметила его неприязни и широко улыбнулась.

— О да, я знаю, — произнесла она звонко, — но риэлтор здесь не нужен. Это мой дом.

— Не надо врать, мисс! — возмутился мистер Тайлер. — Мне восемьдесят четыре года, но у меня отличная память! Этот дом принадлежит Феллам. Они давно уехали, но дом так и не продали.

Улыбка девицы стала еще шире, хотя это и казалось невозможным.

— Ну да, — заявила она безмятежно. — Мы жили здесь, когда я была маленькой, а потом перебрались в другое место. Я — Ева Фелл.

— Ева! — раздался за спинок мистера Тайлера удивленный возглас, заставляя оглянуться. — Ева Фелл!

К ним спешила Дейдре Янг, с надеждой вглядываясь в лицо приезжей.

— Здравствуйте! — вежливо улыбнулась та и, тоже присмотревшись, добавила: — Миссис Янг, верно? Я узнала вас по фотографиям.

Дейдре кивнула. Мистер Тайлер с неудовольствием разглядел на ее глазах слезы. Было бы из-за чего плакать! Подумаешь, дочка подруги заехала в места своего детства, только и всего. Ох уж эти женщины, вечно поднимают кутерьму из ничего. Махнув на обеих рукой, мистер Тайлер с достоинством удалился. Он проявил бдительность, и не его вина, что в ней не возникло нужды.

Дейдре Янг тем временем продолжала жадно рассматривать приезжую девушку. Та выглядела очень красивой, но не на нынешний лад, а словно вневременной красотой. Такими рисовали святых во времена Ренессанса… или прерафаэлиты — Дейдре не слишком-то хорошо разбиралась в истории живописи.

Тони Фелл была красива по-другому: куда более резкая, хищная, вся будто составленная из острых углов… Однако сейчас, глядя на это юное свежее лицо, Дейдре вдруг осознала, что когда-то — наверняка — Тони Фелл была такой же. Давно. Раньше. До того, как в ней что-то разбили и сломали.

В этой же девушке с на удивление чистыми и яркими голубыми глазами все выглядело целым и гармоничным: любимое дитя искренне любящих родителей.

— Ева… — снова прошептала Дейдре Янг. — Как же ты похожа на…

Она сделала пару шагов навстречу, чуть приподняв руки — и замерла. Вряд ли юной девушке понравится, что ее обнимает практически незнакомая женщина. Однако Ева Фелл просияла улыбкой и сама раскрыла объятия.

— На маму, — шепнула она на ухо Дейдре. — Я знаю, мне говорили. И все же я надеялась, что встречу вас, и вы расскажете мне о ней. У мамы не было подруг, помимо вас, а я так хотела узнать, какой ее видели женщины.

Дейдре почувствовала, что на ее глаза вновь наворачиваются слезы.

— Конечно! — пообещала она. — Обязательно!

Дейдре прижала высокую — гораздо выше нее самой — девушку к груди, и сквозь слезы пробилась улыбка. Ева унаследовала тонкую талию и стройные ноги своей матери, однако в <i>женских</i> местах формы имела куда более аппетитные. Если Тони Фелл можно было назвать «мечтой модельера», то Ева Фелл, скорее, являлась мечтой нормального мужчины.

— Пойдем к нам, я напою тебя чаем, — предложила Дейдре. — Или нет, лучше накормлю обедом.

— Но я… — Ева бросила смущенный взгляд на дом номер шесть. — Я даже не въехала толком…

— Так ты переехала сюда? — обрадовалась Дейдре. — Насовсем?

— Да, — кивнула Ева. — Я окончила колледж, и родители подарили мне этот дом. В смысле, отец подарил.

Она очаровательно покраснела и чуть потупила взор. Дейдре понимающе вздохнула. Она обо всем догадалась еще тогда, когда впервые увидела мистера Фелла возле брата Тони. Им не надо было ничего ни говорить, ни делать. Они просто стояли рядом — и между ними искрило <i>нечто</i>.

— Тем более пойдем, — еще настойчивее заявила Дейдре. — Тебе следует хорошенько поесть и отдохнуть с дороги. А уж потом, с новыми силами, отправишься на встречу с прошлым. Да и Артур с Адамом как раз вернутся. Адам тебе поможет: с вещами, или если передвинуть что надо. Он вообще-то в Оксфорде живет, но сейчас приехал навестить нас с Артуром. Ты помнишь моего Адама?

Она говорила торопливо, словно опасаясь, что Ева откажет, но та лишь улыбнулась и кивнула. То ли в ответ на последний вопрос, то ли соглашаясь на приглашение, то ли на все сразу. Взяв Дейдре под руку, Ева послушно повернулась к собственному коттеджу спиной и направилась к дому Янгов, по пути с готовностью отвечая на вопросы.

Да, у ее отца все в порядке, он полностью здоров и все так же занимается книгами. У Кроули — Ева не называла его ни дядей, ни по имени, но фамилию произносила с ощутимой любовью — тоже все хорошо. Бентли до сих пор служит им верой и правдой, а оранжерея с каждым годом становится все пышнее и пышнее. Сама Ева успешно закончила и школу, и колледж. Отец хотел, чтобы она подумала об университете — том же Оксфорде, например; но она пока не уверена, что желает этого. Кроули предложил не давить на нее и дать время пожить своей собственной жизнью. Так что в результате отец вручил ей ключи от дома в Тэдфилде, а Кроули подарил машину, и оба отпустили ее в свободное плаванье. Правда, при обещании никогда не отключать телефон.

Дейдре невольно улыбнулась. Ее отношение к Кроули еще немного смягчилось: тот сказал и сделал ровно то, что сказала бы и сделала Тони. Конечно, он вряд ли сумел заменить девочке мать, но видно было, что все эти годы он действительно находился рядом с нею, а не только с ее отцом.

— Я думала, — произнесла вслух Дейдре, — что они собираются когда-нибудь вернуться. Мистер Фелл так и не продал дом, за ним даже приглядывали все это время… Но, как я понимаю, мы их так и не увидим?

Дейдре говорила «они» и «их», смирившись с очевидным выбором мужа Тони, и Ева, словно поняв это, лишь крепче сжала ее руку.

— Вы правы, — произнесла она негромко. — Я даже не знала до недавнего времени, что дом, в котором я родилась, все еще принадлежит нам. А вот сейчас приехала, увидела Тэдфилд… И мне теперь кажется, что родители сберегли этот дом для меня.

— В Тэдфилде не так много занятий для молодежи, — честно призналась Дейдре. — Но вдруг ты все-таки решишь продолжать учебу? Отсюда вполне удобно добираться до университета. Да, в конце концов, и до Лондона не так уж далеко, особенно если ты гоняешь на своей машине так же, как Тони.

— О, у меня был первоклассный учитель! — от души рассмеялась Ева. — Было бы где разогнаться.

Они вошли в уютный обжитой коттедж, и разговор плавно перетек на семью Янгов. Заваривая чай и подавая душистый пастуший пирог, Дейдре рассказывала, что Артур вышел на пенсию, а Адам теперь живет в Оксфорде. У него научная степень, а еще насыщенная общественная жизнь. Родителей он тоже не забывает, периодически навещая их, и они очень им гордятся. Единственное, что печалит старших Янгов — это отсутствие внуков. То есть у них есть внуки, дети их старшей дочери, но те далеко, в Америке, они и приезжали всего-то пару раз, а теперь, повзрослев, и вовсе не бывают.

— Я так хочу, чтобы Адам все-таки женился! — вздохнула Дейдре над чашкой чая. — У человека должна быть семья.

Ева, чуть заметно улыбнувшись, кивнула, и Дейдре спохватилась.

— Я не говорю, что всем надо сразу же под венец идти! — торопливо пояснила она. — Вот ты, например, совсем еще девочка, торопиться некуда. Самое время оглядеться, подучиться, найти свою дорогу в жизни. Но Адаму-то уже за тридцать, он зрелый состоявшийся человек… А к кому он будет возвращаться домой, когда нас с Артуром не станет?

Ева поймала ее руку и легонько пожала. Дейдре перевела дыхание. Отчего-то рассказывать этой юной девушке о себе и своей семье получалось само собой, и не было даже мысли, что та выслушивает все это лишь из вежливости.

Негромко хлопнула входная дверь, и Дейдре встрепенулась. Однако произнести она ничего не успела. Куда раньше в гостиную просунулась взъерошенная золотисто-русая голова.

— Привет, мам! — поздоровался Адам. — У шестого дома стоит красная машина! Ты не знаешь, у нас новые соседи?

Увидев гостью, он переступил порог, и Дейдре вновь почувствовала прилив материнской гордости. Высокий, поджарый, широкоплечий — ее сын недаром словно магнитом притягивал к себе девичьи взгляды. Жаль только, что сам он абсолютно не замечал их… Или замечал, но старательно игнорировал.

— Знаю, — спохватилась Дейдре, вспоминая о Еве. — Только не новые, а прежние. Помнишь, у Феллов дочка была?..

В душе она немного рассердилась на себя. Ну откуда ему помнить? Когда мистер Фелл уезжал, Еве не было еще и четырех, а Адаму уже исполнилось одиннадцать. Очень его в таком возрасте интересовала соседская малышка, пусть он и повозился с нею несколько раз из любопытства.

Так подумала Дейдре Янг — и не поверила своим ушам, когда Адам, широко улыбнувшись, произнес:

— Конечно, помню! С возвращением, Ева!

А та, просияв вся, от небесно-голубых глаз до кончиков медно-рыжих волос, ответила ему просто:

— Привет, Адам!