Ночная смена охранника начиналась в семь, когда станки еще работали. Грохот машин и лязг конвейера Южно-Невадского Центра Переработки разносились далеко по пустырю. Чуть в стороне сверкал огнями город. Алек, прищурившись, смотрел на далекое мерцание и привычно представлял себе кипучую жизнь там, за полосой шоссе. Стук игральных фишек, блеск дорогих камней на шеях еще более дорогих женщин, блестящие от азарта и хмеля глаза, стелющийся по асфальту выхлоп сверкающих машин. Когда-нибудь Алек устроится туда швейцаром или даже шофером — будет подгонять роскошные тачки к выходу из казино… С каждым годом план все более походил на несбыточную мечту. Кто его возьмет, в сорок-то лет? Без зубов и с желтой, насквозь продымленной рожей? Дурак, ей-богу…
Он докурил сигарету и аккуратно положил бычок в урну: как бы смешно это ни звучало, хозяева мусорной свалки следили за чистотой на территории Центра. Алек вздохнул и направился ко входу. Внутри высоких помещений плыли по резиновым лентам цветные пятна барахла. Характерным запахом гнильцы пропиталось все вокруг, шум не прекращался ни на минуту. Алек давно уже не замечал ни того, ни другого.

— Эй, старина! Как жизнь?

Алек поморщился от крика в ухо, чужая рука хлопнула по плечу.

— Тони? — нехотя кивнул он. — Зачем приперся?

На худом, как щепка, Тони, мешком висела не только одежда, но и его собственная кожа.

— Дак не видались давно! — преувеличенно бодро отозвался парень.

— Месяц, — дернул плечом Алек, с неприязнью глядя на бледное лицо и слипшиеся сальные лохмы, кое-как связанные в хвостик. — Что, опять приперло?

— Я че, просто так к старому приятелю зайти не могу? — неумело оскорбился Тони, но тут же сдал позиции:
— Из центра хлам привезли?

— Ага, — скривился Алек, — только если ты опять обдолбан, не пущу! Там оборудование…

— Чист, как стеклышко! — гордо выпятил ребра Тони. — Че я, не знал куда иду?

Раз в месяц на свалку приезжал грузовик из центра Вегаса. Иногда там попадались вещи из камер хранения на вокзале или даже забытых банковских ячеек. В куче барахла иной раз попадались стоящие безделушки. Алек и сам не брезговал подцепить оттуда вещицу-другую, и порой давал порыться в ней Тони, прежде чем мусор отправлялся на сортировку и в измельчитель.
До тех пор, пока соблюдался порядок, и количество посетителей не превышало одного-двух в месяц, хозяева смотрели на самоуправство ночного сторожа сквозь пальцы. Двоюродная сестрица Алека торговала всякой дребеденью на блошином рынке. Порой она заезжала к нему, чтобы поворчать, что брат до сих пор не остепенился, и перебрать ворох припрятанных со свалки мелочей. Тони появлялся реже, болтал, хвала Небесам, гораздо меньше, но Алек знал: все добытое Тони спустит на очередную дозу. Чего именно — Алек не представлял, он давно потерялся в сменяющих друг друга видах дури, употребляемых Тони. Потакать пагубной привычке было мерзко, но выставить парня за ворота мягкотелый Алек не мог.

Рабочий день Центра Переработки кончился, Алек и Тони остались одни в гулком тихом цеху.

— Шевелись быстрее и вали, — нахмурился Алек, глядя на копающегося в углу парня. — Ночью тут никого быть не должно.

— Смотри, че себе нашел! — Тони показал небольшую кожаную сумочку с известным логотипом, явно дорогую, но пыльную и грязную.

— Она ж вроде женская?

— Мне-то что, — нервно хихикнул парень, — протереть и продать, баксов пятьдесят срублю…

Он утер пот со лба. Алек покачал головой. Начинающуюся ломку он узнал бы за милю. Несколько лет назад он и сам был таким же, но сумел вовремя остановиться. Тони не сумел.

— Домой топай давай.

Тони вжикнул молнией и, удивленно присвистнув, достал из сумочки маленький серебристый кейс.

— Это еще что за херовина?

Алек, заинтересовавшись, подошел поближе. Такие штуки ему еще не попадались. Вместе с кейсом из сумки выпала бумажка, сторож поднял ее с пола.

— Это из банка, — вглядываясь в выцветшие строчки, заметил он, — неоплаченная ячейка, срок давно истек…

Без толку поковыряв замочек, Тони бросил кейс на пол и занес над ним ногу.

— Погоди, у меня тут инструмент есть.

Алек сходил в соседний цех и вернулся с небольшим ломиком. Металлическая крышка заскрипела и распахнулась.

— Пусто…

— А что ты там увидеть ждал? Бриллиантовое колье? — фыркнул Алек.

Тони поднес коробочку к самому лицу.

— Ну может, хоть один брюлик да завалялся?

Сторож усмехнулся.

— Тут, кажись, еще отделение есть… скрытое… Ого! Никогда голубой вмазки не видел!

На темном бархатистом покрытии поблескивали два инъектора.

— С чего ты взял, что это наркота? — скривился Алек. — Скорее, яд или вирус какой.

— Ты желтых журналов перечитал! — визгливо расхохотался Тони. — Точняк что-то ценное, иначе зачем бы закрывали в кейс, да еще в банке? Надо Уиллу показать, он разбирается… Ну, я пошел, — внезапно закончил он и, сунув кейс с инъекторами в сумочку, зашагал к выходу.

— Эй! — крикнул вслед Алек. — Не вздумай пробовать на себе, понял?!

— Пошел нахрен!

Услышав шаги догоняющего его Алека, Тони обернулся и, сделав как можно более невинное лицо, поднял руки:
— Ну ты че, я ж не идиот… Уиллу отнесу.

***

Огни шоссе приближались, впивались в глаза белыми клыками. До знакомой улицы, где можно без вопросов сбыть что угодно, оставалось полчаса на велосипеде. До угла, где околачивался Робби с карманами, набитыми кайфом — еще десять минут.
Руки дрожали. Вчера Тони был уверен, на сегодня ему хватит, но последняя таблетка куда-то пропала. Утром он перерыл всю квартиру, включая мусорное ведро, выдрал диванные подушки, в надежде, что найдет заветную желтенькую капсулу, но без толку… Поход на свалку был жестом отчаяния, последней надеждой на то, чтобы не свалиться в яму ломки, выкручивающую жилы.
Эту сумочку Тони продаст, и ему хватит на завтра… ну или хотя бы на то, чтобы пережить ночь и половину утра.

Пустырь казался бесконечным, асфальтовая дорога для мусоровозов все быстрее плыла назад, совсем как полоса в электрической беговой дорожке. Стоило зацепиться за эту мысль, как серая лента ушла из-под колес. Боль от падения отозвалась спазмами в мышцах, выпавшая сумка раскрылась, кейс призывно засветился в темноте.

— Все… все на хер… — бормотал Тони, дрожащими пальцами доставая инъектор.

Мир внезапно обрел четкость, но надолго ли? Упорная мысль о пакетике с таблетками заставила Тони перевернуться и попытаться встать. Велосипед лежал далеко, Тони потянулся к нему рукой…

***

Дикий вопль вырвал Алека из задумчивости. Фонари парковки мусоровозов освещали часть темного пустыря. Сторож обернулся и увидел приближающуюся долговязую фигуру. Алек недоуменно поднял брови — с тех пор, как он закрыл ворота за Тони не прошло и четверти часа.

— Че орешь? Забыл что?

Что-то лязгнуло, перелетев через забор, и упало у ног Алека, он невольно отшатнулся. На асфальте лежал облезлый велосипед Тони. Погнутое колесо со скрипом вращалось.

— Смотри! — кричал тот, беснуясь за сеткой забора, — смотри, дебил! Я всесилен! Я гребаный, мать твою, супермен!

Алек открыл рот и закрыл его. Тони протянул руку, и сетка забора зазвенела, секции растянулись и лопнули, образовав черную дыру прохода.

— Это те шприцы! Снимай! Снимай скорей на телефон!

Глаза Тони сияли, он подпрыгивал от переполнявшей его энергии.

— Уиллу покажем! Да за такое он мне тыщи три отвалит, не меньше! Быстрей, идиот!

Алек послушно достал мобильник и ткнул пальцем в значок камеры. Тони вновь протянул руки. В углу двора шевельнулся и взмыл в воздух пустой мусорный бак…

***

Из щели оконной рамы свистело. День выдался солнечным, но ветреным, к вечеру небо, казалось, промерзло насквозь и звенело от каждого резкого порыва. Вихри поднимали снежные облака, гнали по улице, разбивая о фонарные столбы.
Джереми уже закончил работу и переписывался на форуме, то и дело поглядывая на часы в углу экрана. Отмечая смену пиксельных цифр, он убеждал себя, что делает это для того, чтобы не пропустить кормление Фроста. За время жизни в доме кот избаловался, и найдя кормушку пустой, не терся робко об ноги, как раньше, а с возмущенным мявом запрыгивал на стол и ложился на клавиатуру.

Наконец, раздался стук. Джереми закрыл ноутбук, с хрустом потянулся, вышел в коридор и, открыв дверь, замер на пороге. Вместо привычной мальчишеской фигурки с сумкой на крыльце стояла молодая женщина. Джерри сразу понял, кто это — копна кудряшек и ямочки на щеках у нее были точь-в-точь, как у сына.

«Вот и все».

Последние две недели вечера наполнял щебет и смех Микки, заставляющий смеяться и самого Джереми. Закончив разносить газеты, почтальон заходил погреться и поболтать. Воздух дома перестал быть пустым и мертвым. Его оживлял шелест перелистываемых страниц, когда оба читали в разных концах комнаты, изредка перебрасываясь фразами. Шорох карандаша по бумаге. Довольное мурчание Фроста, когда ему удавалось поймать брошенный мальчиком комок бумаги с неудачным наброском… Но Джереми знал, что это когда-нибудь кончится. Вот оно и кончилось.

«И прекрасно. Ты ведь не хотел, чтоб начиналось…»

Сейчас она скажет, что ее сын больше не подойдет к этому дому и на пушечный выстрел. Возможно, будет угрожать соцслужбами или полицией… А может, и уже им позвонила, «правильные» мамаши обычно перестраховываются. Джерри невольно прислушался, ожидая воя далеких сирен, но все перекрывал свист ветра в ветвях деревьев.

— Добрый вечер, — мать Микки смущенно улыбнулась. — Меня зовут Кейтлин. А вы мистер Дэвис, да? Простите, что я пришла без предупреждения. Вы ждали Микки?

Джереми кивнул, отвечая на оба вопроса.

— У него с утра поднялась температура, в школу тоже не пошел… а телефон окончательно сломался. Микки говорил, что-то с батареей, — она пожала плечами.

Кейтлин с любопытством заглянула в коридор, и Джереми опомнился. Пригладил волосы и, откашлявшись, проговорил:
— Проходи, если угодно.

Он шел за ней, замечая пыль на светильниках и сероватые пятна вокруг выключателей, проклиная себя за нелюбовь к уборке. Хорошо хоть одет Джерри был прилично — никогда не терпел малейших дефектов в одежде, даже если она домашняя.
Сгрузив со стола книги и усевшись напротив гостьи, он сцепил руки на коленях, сделал над собой усилие и посмотрел ей в лицо. Кейтлин вновь улыбнулась. Взглянув на нее поближе, Джереми понял, что мать Микки моложе, чем показалась вначале. Возможно, даже моложе его самого. Она не была похожа на наседку и явно не собиралась скандалить.

— Я хотела поблагодарить вас.

Джерри удивленно поднял брови.

— Это нужно было сделать давно, а фабрику так завалили работой после праздников… Но лучше поздно, чем никогда, правда?

— За что? — недоверчиво спросил он.

— За то, что заступились за Микки в той истории с Лукой. За то, что общаетесь, слушаете его…

Кейтлин сняла шарфик и сложила его на коленях.

— Мы с Микки говорим обо всем. Я стараюсь быть ему… другом. Микки рассказал мне все сразу, как только вернулся от вас тем вечером. Еще раз прошу прощения, что добралась сюда лишь теперь. Я поздно прихожу с работы, особенно в последнее время, мы мало бываем вместе, понимаете…

Джереми потер лоб, тщетно пытаясь собраться с мыслями, нащупать хоть одну связную или хотя бы уместную.

«Это шанс. Сделать так, чтобы все стало, как прежде».

— Вы же работаете дома, как я поняла?

— Да, я историк… Пишу разные скучные статьи. Немного журналист, немного каллиграф.

Джереми стиснул зубы, насильно прерывая внезапный поток слов.

— А вы?

— О, ничего особенного. Я работаю на швейной фабрике в Старом Манчестере, у реки.

Она смущенно замолкла, потом вскинула глаза.

— Микки такой болтунишка, я порой устаю… Хотя и сама такая же, — хихикнула молодая женщина. — Он вам сильно мешает?

— Нет конечно! — вырвалось у Джереми, он прикусил язык, но было уже поздно.

Кейтлин рассмеялась. Из спальни вышел Фрост, потянулся, оставив на ковре борозды когтей, и решительно направился к гостье. Обнюхал носки ее сапожек, прянул к хозяину, боднул его ногу и требовательно мяукнул.

— Простите, мне нужно его покормить, — проговорил Джереми, вставая из-за стола, — иначе этот нахал не даст мне покоя…

Насыпав в миску корм, Джерри подумал, что стоит предложить гостье чаю, достал с полки две чистые чашки и вернулся в гостиную. Кейтлин стояла у компьютерного стола и рассматривала упаковки таблеток на полке. Джереми замер у входа.

«Вот теперь — точно все. Вопли и мигалки».

Девушка обернулась и серьезно посмотрела на него.

— У моей тети… было такое. Я знаю. Это ничего.

Она рассеянно запустила пальцы в волосы.

— Я часто оставалась с ней, когда была маленькой. Тетушка Фло рассказывала чудесные истории. Я, наверное, кажусь вам легкомысленной, да?

Кейтлин опустила глаза, вернулась за стол. Джереми поставил пустые чашки и сел напротив. Он медленно подбирал слова.

— Полагаю, любой человек, вошедший в эту дверь, кажется мне чересчур легкомысленным. Мой врач не разделяет этого мнения, но…

Девушка внимательно смотрела на него, но этот изучающий взгляд неожиданно не показался неприятен. Скорее наоборот.

— Я хотел предложить вам чая, — внезапно брякнул Джерри.

Кейтлин закусила губу, чтобы не рассмеяться и опустила глаза.

— Зеленый, пожалуйста, если есть.

Джереми облегченно вздохнул — в коробочке с зеленым чаем как раз оставался один пакетик. Кейтлин расстегнула пальто и отбросила кудрявую копну волос за спину. От ее пальцев по чашке расплывались розовые блики.

— Знаете, мистер Дэвис…

— Просто Джереми, — негромко поправил он.

Девушка кивнула и осторожно прикоснулась губами к чашке.

— Горячий, — вырвалось у Джерри.

Он смутился, Кейтлин чуть улыбнулась, сдула пар в сторону и вновь поставила чай на стол.

— С тех пор, как родился Микки, я много боялась. Каждый Божий день начинался и заканчивался страхом за моего сына. Я боялась, что… кто-то причинит ему вред. Но никогда не боялась, что сам Микки оплошает. Что выберет не ту дорогу, не ту компанию…

Она подняла и вновь опустила взгляд.

— Я не могу запереть его дома одного. И не могу остаться с ним, мне надо работать… Остается надеяться, что Микки усвоил главное. И это главное не даст ему утонуть.

Кейтлин качнула головой и стиснула чашку.

— Я не очень-то суеверна, но… кому суждено утонуть — тот не сгорит. Понимаете, он — все, что у меня есть. Но я доверяю своему сыну.

Эта женщина, почти девушка, так сильно не соответствовала образу, который Джерри успел придумать, что теперь он почти чувствовал угрызения совести. Такая мать имела право знать, куда отпускает своего сына.

«Но ты не имеешь права болтать».

— Микки умеет звать на помощь, — тихо проговорил Джерри, глядя в темное окно. — В свои четырнадцать я этого не умел.

Кейтлин перехватила его взгляд, Джерри ощутил, как скулы берутся жарким румянцем.

«Это еще что за чертовщина?! Очнись, придурок, сейчас-то тебе не четырнадцать!»

— Вкусный чай, — заметила девушка, будто в этом была заслуга владельца дома.

Джереми внутренне напрягся, готовясь дать отпор расспросам о прошлом — ведь сам только что сдуру дал ей разрешение! Но Кейтлин лишь внимательно посмотрела на него, затем вновь оглядела комнату, задержавшись взглядом на набросках, совсем как Микки полмесяца назад. Заметив приколотый яркой кнопкой рисунок сына, она улыбнулась. Фрост прибежал с кухни, запрыгнул на спинку стула, перебрался хозяину на плечо и устроился, свесив лапы и сыто урча. Джереми машинально запустил пальцы в густую белую шерсть.

— Еще раз спасибо, мистер Дэвис.

Кейтлин поднялась и накинула шарф. Джереми спустил недовольного Фроста на руки и встал. У самой двери девушка обернулась.

— Мы живем здесь чуть дольше вас. Говорят разное…

Джерри нервно облизнул губы, но Кейтлин продолжила, не давая возможности прервать ее:
— …обо мне тоже. Даже о старом Уэбе распускают сплетни. Это свойственно людям.

Она протянула руку и погладила кота.

— Я передам от вас привет Микки.