Тсуна вышла из портала вновь на крыше, но всё равно была оглушена жутким шумом, царившим там.

Эта улица не сильно отличалась от предыдущей. Тоже кровь, тоже трупы. Но тут уже вовсю кипел бой.

Насколько помнила Тсунаёши, на эту улицу отправили сильнейших, элитных бойцов клана. Да не просто так, а под командованием со-хомбутё территорий в Токио, милой молодой девушки немного старше Тсунаёши. Плюс ещё она была дочерью Арашитори-кумитё.

С Кимико Тсуна почти не контактировала, больше с её матерью. Хотя она знала, что план составляла именно эта девушка, и она же формировала отряды. Сама Кимико показалась Тсуне именно таким «офисным работником», составляющим планы, разбирающимся с какими-то мирными проблемами, но не выходящим на поле боя. Киллер, конечно, привыкла не судить людей по внешности и поведению, но всё равно не ожидала, что со-хомбутё возглавит элитный отряд. Но ошиблась. Что ж, такое часто бывает.

Сейчас Тсунаёши видела, что Кимико-со-хомбутё действительно была хорошим бойцом и отличным командиром. Её отряд прекрасно справлялся с группой вдвое больше по численности.

Но всё-таки вдвое большей. Поэтому раненных было довольно много. А двое из якудза больше никогда не возьмутся за оружие.

Тсунаёши поняла, что нельзя медлить, и спрыгнула с крыши прямо в гущу сражения.

В такой стычке уповать на пистолеты не приходилось, и Тсуна зажгла пламя. Мукуро рядом горестно возопил что-то о «скорми ты ёкаям свои пирожки», но больше особо мешать не стал. В таких схватках, когда Тсунаёши имела союзников, она просто не могла использовать пламя, которое влияло бы на чужое сознание.

Опыт показывал, что враги как могли, сопротивлялись влиянию Истинного Неба. А так как это почти невозможно, они просили своих иллюзионистов наложить на их сознания иллюзии невосприимчивости. А так как те им не отказывали, то несчастные просто сходили с ума, ибо никакая иллюзия при восприимчивости не может перекрыть Истинное Небо.

Для Тсунаёши это было слишком жестоко, и она старалась сохранять нейтральное пламя, не воздействующее никак. Мукуро знал, как это сложно для девушки, и поэтому старался не мешать ей держать концентрацию. Ну, как мог. Иногда, как вот сейчас, не получалось.

Взмах рукой. Щит. Якудза успел отлететь в сторону до того, как Тсунаёши пробила его пламенный щит, но девушка всё равно смогла его задеть. А недобитый всё равно напоролся на кого-то, кого девушка заметить не успела. Странно.

На самом деле она не очень любила ближний бой, но что было делать?

Откуда-то послышались дикие крики. Тсуна оглянулась на миг и увидела какого-то якудза, радостно делающего харакири. Кричал не он, кричал кто-то рядом, но лишь от «внешнего» ужаса. Девушка мысленно порадовалась — она сама очень просила когда-то Мукуро не издеваться над людьми. Теперь он, если и заставлял кого-либо покончить с собой при помощи иллюзии сознания, то люди при этом чувствовали себя прекрасно и умирали безболезненно.

Тсунаёши очень удачно увернулась от чьего-то ножа, и не менее продуктивно влепила этому человеку струю пламени. Его труп упал на кого-то ещё, и этот кто-то не успел увернуться от ножа с пламенем Урагана. Тсуна развернулась и врезала кому-то ещё горящим кулаком. Он упал, но только не от неё, а на, и девушка еле успела отскочить, сбивая ещё кого-то сзади локтем.

Того кобуна, как оказалось, рассекла окутанной Туманом катаной молодая девушка чуть старше Тсунаёши — Арашитори Кимико-со-хомбутё. Тсуна отметила про себя, что, судя по огромным синим глазам девушки, её отец был европейцем. Интересно, однако, но всё же не её это дело — лазать в личные проблемы кумитё клана якудза.

Ещё девушке показалось, что у со-хомбутё взгляд был какой-то усталый и недовольный. Но Кимико сразу растворилась в воздухе, отвлекаясь на врага, и, может быть, Тсунаёши это только показалось.

Тсуна просто начала искать в круге иллюзии. И вдруг осознала, почему этот отряд являлся элитным — ни один из бойцов Арашитори-гуми не был реален.

Тсунаёши поняла, что, действительно, она только мешала людям работать.

Стоп, но тогда почему Мукуро притащил её сюда? Всё же ведь вроде нормально.

Девушка взлетела над улицей и оглядела схватку. Поднапрягла свой «третий глаз», как однажды характеризовал эту особенность Спаннер. И увидела, что реальных людей, скрытых иллюзиями — пятеро, исключая Арашитори-со-хомбутё.

Так вот почему она их не замечала!

И что же в таком случае делать?!

Тсуна подозвала Мукуро. Иллюзионист появился рядом и хотел что-то сказать, но девушка успела его перебить.

Она жалобно сообщила:

— Я не знаю, что с этим делать…

Она говорила даже тише, чем обычно, но Мукуро на то и иллюзионист, чтобы смочь услышать.

— Хм, почему?

Тсуна вздохнула.

— Ну… Если я там дерусь, то я им мешаю. А если нет, то я им не помогаю.

Парень фыркнул.

— Оставь им меня. У тебя тут новая работа появилась.

— Это какая? — обрадовалась девушка.

Мукуро сразу перестроил лыбу на серьёзное (ну почти, разве ж он умеет совсем?) выражение лица и сообщил:

— Да Шу твой, придурок…

— Что-о-о?

Тсуна еле удержалась от того, чтобы снова не захрипеть в ужасе.

— Придурок. — послушно повторил иллюзионист.

Была у него такая привычка — не говорить ничего умного без дополнительного пинка.

 — Ну и что там этот идиот натворил, чтоб его ёкаи побрали?!

— Вышел. Из здания.

— Куда?

— На улицу. Погулять. Ками-сама знает, зачем.

— Что-о-о?!

— Пулю получил.

Иллюзионист заметил ошалелый взгляд девушки и поспешил её успокоить:

— В плечо, не бойся!

Но у него не получилось.

— Они уже и туда добрались?!

— Э-э-э…

— Чтоб их…

Тсунаёши мрачно заявила:

— Мне срочно туда нужно! Немедленно!

Мукуро лишь вздохнул и открыл портал.

Тсуна вышла в какой-то комнате. Первое, что она увидела — это Шу-кумитё. Он сидел на стуле, его перевязывали и лечили рану пламенем Солнца. Он был бледноват, но вроде вполне в порядке.

На девушку он, да и вообще никто не обратил никакого внимания. Тсунаёши не сразу сообразила, что она скрыта иллюзией Мукуро.

Молодец он, однако.

Иллюзионист, в свою очередь, взял девушку под руку и мрачно сказал:

— Посмотрела? Жив? Пошли.

Тсуна подумала, что он всё же иногда бывает ужасен.

Они оба снова вошли в плывущий переход.

***

Оказались они совсем недалеко — на крыше дома.

Тсунаёши глянула вниз и ужаснулась. «Уже и туда добрались» — это было слабо сказано. Члены клана Барасава заполонили почти всё пространство, и только вокруг здания боевики из Ироказэ-кай организовали живую стену.

— Как мило! — прокомментировал Мукуро их полицейские пластиковые щиты.

За что тут же получил по хохолку.

— Ну, а что им ещё делать?! — возразила Тсуна.

— Мозги включать. — Хмыкнул парень.

Девушка слегка разозлилась.

— Чего-чего?!

Мукуро фыркнул.

— Тсунаёши, дорогая, вспомни, пожалуйста, сколько народу у Барасава Изумо-кумитё. А теперь — сколько народу у Шу-кумитё, сколько у Арашитори Фумико-кумитё, и сколько у тебя. Почему такая орава, Ироказэ-кай, мучается и дохнет, а Арашитори-гуми идёт и побеждает, и побеждает, и побеждает…

— Потому, что ты придурок.

— Чего-о? Женская логика! — оскорблённо ответил иллюзионист.

— Есть немного. — согласилась Тсуна. — Но ты от этого менее придурком не становишься. Не задавай глупых вопросов, а если уж совсем не можешь, то сам ищи на них ответы.

— Когда я накладываю на тебя иллюзию спокойствия, ты становишься просто невыносимой! — пожаловался парень.

— А ты и не выноси. Ни меня, ни мой мозг.

— Ну вот, что я говорил!

Тсуна фыркнула. По опыту она знала, что потом будет очень стыдиться и волноваться о своих словах и действиях, а Мукуро будет говорить, что волноваться тут не о чем. Но сейчас ей было в общем-то неплохо.

Девушка заявила:

— Так. Что-то мы, с нашим скудным количеством народу, почти не побеждаем и вообще не работаем. Это, знаешь ли, грустно.

И Тсунаёши спрыгнула с крыши, так как клан Ироказэ-кай имел место быть не только в составе стеночки, а особо быстрые отряды Арашитори-гуми уже пришли со своих улиц и нападали «с тыла».

Но… В полёте девушку кто-то подхватил. Довольно грубо, одной рукой. Тсуна почувствовала знакомое пламя и очень захотела одновременно громко выругаться и облегчённо вздохнуть.

— Слышь, мелкая. Иди домой, мы тут с моим мусором сами разберёмся.

Тсуна вывернулась из рук Занзаса и спросила:

— А что вы вообще тут делаете?

— Да твой мусор к нам явился и сказал, что ты подохнешь, если много будешь пламя использовать. Плёл что-то про Эстранео.

Тсунаёши вдруг показалось, что она сейчас не выдержит, пойдёт и кое-кого уничтожит.

— Я его убью.

— Убьёшь. Но лучше всё-таки иди домой, маленькая босс.

Девушка пару секунд раздумывала, имеет ли она право влепить Занзасу так же, как и родному Мукуро, но потом решила, что нет. Поэтому она просто как можно спокойнее сообщила:

— Я не люблю, когда кто-то намекает на мой рост и фигуру. В следующий раз — врежу.

Занзас усмехнулся. Сказал:

— Делай что хочешь. Но сейчас иди отсюда.

— С чего бы это?

— Ты уже довольно вымотанная, и пламя у тебя скоро кончится.

— И? Тебе-то какое дело?

— Я знаю, что мусор в Эстранео делал с людьми.

Занзас сказал это неожиданно очень серьёзно, без капли пренебрежения ко всему окружающему миру. Так, что Тсуна даже растерялась. Но ответила:

— Выживу.

— А если нет? Мелкая, ты мне ещё нужна. У нас договор был.

Оплеуха была слабовата, но у девушки просто от сердца отлегло.

— В следующий раз врежу сильнее. Мне нужно здесь присутствовать до самого конца.

— Мусор организует иллюзию.

— Нет.

— Вайпер.

Тсуна сначала ничего не поняла. Но потом сзади раздался голос Бельфегора:

— Ши-ши, прости, Тсунаёши-химе!

И девушка вдруг поняла, что в глазах у неё темнеет, а всё тело перестаёт слушаться.

Последнее, что успела подумать Тсуна, было то, что все иллюзионисты — гады.