От громкого шума пришлось разлепить налитые свинцом веки. Спал я плохо, постоянно просыпаясь время от времени, забывая, каким образом меня занесло в заброшенный амбар. Спящие рядом тела тоже не вселяли уверенности в происходящем, и мне приходилось поразмышлять, прежде чем всё вставало на свои места. Не верилось в реальность происходящего, даже сейчас, когда через пыльные окна просачивался солнечный свет равнодушного зимнего солнца, существующего не просто для прогревания земли и всех живых существ, а просто так, для красоты.

        Парни во всю гремели, собирая вещи. Спальные мешки уже были свёрнуты и спрятаны в рюкзаках, как и остатки вчерашнего пиршества. Кострище также разобрали, избавившись от прогоревших деревяшек, пепла и золы. Я единственный не был готов к выходу, но, на удивление, никто не ставил перед собой задачи разбудить меня. 

       Мне показалось, что не стоит задерживаться и нежиться в удобном спальнике, так что я поспешил подняться и присоединиться к остальным.  

      Первым моё пробуждение заметил Намджун. Он-то и объяснил, что до Сеула мы будем добираться пешком, так что мне следует запастись терпением и особо не ныть в процессе, жалуясь на тяжёлую судьбу. Конечно, парни ещё вчера обсуждали, сколько времени займёт путь до Сеула, но я до последнего не верил в то, что они в самом деле будут идти на своих двух. Кажется, парни были преисполнены уверенности в себе, в отличие от меня. 

       Но, стоит ли говорить, что я не имел права высказывать своё мнение или предлагать иные варианты, так что ничего не оставалось, кроме как заткнуть своё самомнение и проглотить сказанные Намджуном слова, кивнув головой, как бы говоря, что мне всё ясно. 

       Вскоре мы были в полной боевой готовности. У каждого из парней был рюкзак, в котором со всеми удобствами разместились принесённые доселе вещи. Теперь амбар казался пустым и покинутым, полностью оправдывая свою заброшенность. Мне оставалось лишь предполагать, каким именно образом парни добирались до сюда для того, чтобы разместиться, и зачем вообще они это делали?

        На мои вопросы никто отвечать не собирался. В принципе, следуя за ними, я ощущал себя никем иным, как послушным щенком, готовым прыгать за хозяином и в огонь, и в воду. В принципе, у меня не было иного выбора, с моим ориентированием в пространстве не было ни шанса добраться до вокзала без посторонней помощи. Оставалось надеяться, что парни выполнят своё обещание и проводят меня до перрона, где я поговорю с ближайшим проводником. Надеюсь, мой багаж не обокрали, пока он оставался без присмотра.

        Я постоянно косился в сторону ребят, даже когда пытался занять свою голову иными мыслями — всё равно неосознанно возвращался к одной: кто они, чёрт возьми, такие? Каждый из них вызывал огромную кучу вопросов и подсознательное ощущение глубинной истории, скрытой в потаённых уголках их душ.        Они были единым целым, несмотря на то, что казались совершенно разными при первом взгляде. Даже Юнги, кажущийся холодным и раздражительным, о чём-то мило щебетал с Хосоком, без труда разговорившим его. Суть их беседы была мне не ясна, однако я мог заметить, что взгляд черноволосого смягчился, да и в общем он выглядел куда менее разозлённым, чем вчера, когда взял на себя ответственность за проступок младшего брата.

        Они все забыли о моём существовании, разговаривая об обычных житейских проблемах: работах, знакомых, квартирах, хобби. И, что забавно, каждый принимал участие в обсуждении, даже Тэхён, шедший рядом, успел что-то выкрикивать время от времени, хотя, как я понял, парень никогда в своей жизни не работал. Он сидел на шее Юнги и ничуть этого не стеснялся, впрочем, если подумать, у него имелись какие-то проблемы со здоровьем, и именно поэтому старший братик так над ним трясся. 

       Время невероятно растянулось, пока мы шагали вперёд по снегу. Всё это время я не мог выдавить из себя ни слова, чувствуя себя не в своей тарелке. Никто меня ни о чём не спрашивал, не узнавал, как я жил до того, как попал на поезд, и что вообще мне понадобилось в Сеуле. Странный факт: я интересовался ими, но вот они мной — отнюдь. Хотя, возможно, в этом и не было ничего странного, в конечном итоге, я приходился им случайным знакомым, с которым слишком внезапно сошлись дорожки. Впрочем, стоит отдать им должное, никто не решился оставить меня на рельсах, на произвол судьбы, как сделали бы многие. 

       Вскоре мы достигли города, границы которого ознаменовалось свалкой, через которую парни решили пробраться. Проникнув на территорию этого замечательного места через дыру в заборе (предположительно, проделанную кем-то из сопровождающей меня компании) мы направились к приоткрытым воротам на противоположной стороне, неуклюже сцепленным толстой цепью. Я старался не задавать дурацкий вопросов, хотя только они наводняли мою голову. Когда мы придём? Почему пошли через свалку? Как близко находится вокзал? Есть ли шанс, что я получу свой багаж в целости и сохранности?

        Всё это наполняло меня, однако мне было предельно ясно, что никому из парней не захочется отвечать на мои вопросы. 

       Цепь на воротах выполняла скорее декоративную функцию, потому что любой без особых проблем мог проникнуть на территорию свалки и наоборот. Так что, не приложив усилий, мы оказались по другую сторону ворот, ближе к городу, от вида которого захватывало дух.

        Я всё ждал, когда кто-нибудь заведёт разговор обо мне и моих проблемах, как вдруг Намджун, словно прочитав мои мысли, указал вперёд, точно за мою спину, и сказал: 

      — В той стороне вокзал, если будешь идти по прямой, не потеряешься.

       — Хорошо, — автоматически сказал я, тут же спохватившись, — стоп, что?

        Кажется, моё лицо в тот момент выглядело слишком растерянным, потому что Намджун, смерив меня снисходительным взглядом, поспешил объясниться:

       — У меня сегодня намечен перевоз очень важного груза, — и при этом его голос звучал достаточно извинительно. 

      — Мне на работе нужно быть через полтора часа, — пробормотал Чимин, выдавив из себя нелепую улыбку.

       — Да, и мне тоже, — подхватил Хосок.

       — Прости, парень, — сказал Джин и помотал головой, мол, в другой раз обязательно бы, но не сегодня.

       Да на кой-чёрт сдался мне твой следующий раз, а?

        Все, кто уже успел передо мной оправдаться, перевели взгляды на Юнги, который, по виду, старательно придумывал отговорку. Но на ум ему ничего не шло, а потому он поднял голову, уже готовый просто отмахнуться, как вдруг столкнулся с молчаливой настойчивостью своих приятелей, спихнувших на него ответственное задание.

       — Не-е-ет, — протянул он, без труда осознав, к чему всё идёт. — Даже не думайте об этом, у меня тоже куча важных дел.

       — Например, какие? — поинтересовался Хосок.

        Сокджин, ничуть не стесняясь, прыснул в кулак.

       — Да брось, ты же работаешь из дома, закинь пацана на вокзал, — сказал он.

       — Нам же всё равно по пути! — вставил Тэхён.

        Юнги бросил на брата полный негодования взгляд, однако парень ничуть не смутился. Сияя ослепительной улыбкой, он смотрел на черноволосого, точно зная, как пользоваться ключом от его сердца. И это снова возымело результат: Юнги громко выдохнул, уперев руки в бока, всем своим видом демонстрируя глубокое недовольство.

       — Кажется, у меня нет выбора. 

      — Вот и славно! — воскликнул Намджун, хлопнув друга по плечу. От удара Юнги аж ссутулился, попытавшись спрятать перекосившееся от боли лицо. — Не забывай, что это твой брат свалил на тебя тяжёлую ношу.

       — Прекратите напоминать, — рявкнул парень в ответ, высвободившись из хватки Намджуна, и не думавшего убирать руку.

        Все быстро попрощались и разошлись, ссылаясь на срочные дела. Я не имел ни малейшего понятия, как они планируют добираться до своих домов, но Намджун обмолвился, что где-то недалеко припарковал свою машину, так что, думаю, у них не возникнет никаких проблем. Впрочем, это уже меня не касается. Для меня сейчас главное — добраться до вокзала и забрать свои вещи, которые, надеюсь, благополучно отдали куда-нибудь в надежные руки. 

       Я же не могу быть единственным лопухом, потерявшим свои вещи?

        Правда, в этой ситуации следует умолчать, каким именно образом это произошло, не думаю, что проводник будет рад услышать, что какая-то компания безумных парней занимается сбрасыванием пассажиров с поездов. Да и стоит ли после их ко мне доброты заниматься крысятничеством?

        Думаю, что теперь мне следует хранить их тайну до конца своих дней. А если жизнь продолжит выкидывать подобные фортеля, то этот конец наступит достаточно скоро.

        Об этом я думал, послушно следуя за Юнги, даже не смотря на дорогу. Находиться с ним в одной компании было ещё более неловко, чем с остальными вместе. В конце концов, там его мог занять кто-то другой, кто знал свою роль куда лучше моего. Мне ещё повезло, что под боком был Тэхён, который неожиданно притих и говорил куда меньше обычного. Я, конечно, сужу так, будто знаю его всю жизнь, но всё-таки… Это было странно. И Юнги тоже это заметил.

        Пока я наслаждался красотой окружающих меня зданий, совершенно не понимая, куда меня ведут, черноволосый успел поймать такси и залезть внутрь. Я опомнился как раз тогда, когда он практически захлопнул дверь, с криком ворвавшись в салон. Юнги посмотрел на меня как на полоумного и, отойдя от шока, сказал:

       — Вообще-то тут есть ещё одна дверь, — тихо добавив: — Идиот.

       Нда…не очень-то мне повезло с проводником.

        Конечно, я не спешил ввязываться с ним в спор, доказывая, что он непременно умотал бы без меня, оставив на произвол судьбы в незнакомом городе, хоть и признаю, что у меня были все шансы победить. 

       Остановило меня не нежелание портить отношения с Юнги ещё сильнее. Парень вытолкнул меня на улицу и указал на переднее сидение, и, уместившись там, я бросил взгляд на зеркало заднего вида, мгновенно потеряв любое желание устраивать разборки при незнакомом человеке, — водителе, — который и без моих криков смотрел на меня как на полного дебила.

        Тэхён.

        С ним происходило что-то…не нормальное.

        Юнги быстро назвал адрес и склонился над ним, внимательно осматривая. Он что-то быстро говорил, но так тихо, что я не слышал слов, и время от времени сжимал ладонь Тэхёна, кажущуюся такой маленькой в данный момент. Я ещё раз задался вопросом о том, сколько ему лет, но проглотил это, смирившись с неприятным послевкусием. 

       Мне было не по себе в тот самый момент, когда я украдкой наблюдал за поведением Юнги, утешающим брата. Было в этом что-то такое, с чем я сталкивался так давно, что уже успел забыть, что-то семейное, лёгкое и поддерживающее. Что-то…ласковое и заботливое. 

       Тэхёну от всего этого не становилось значительно легче, однако, стоит признать, что выражение его лица несколько изменилось, став более облегчённым. Но что-то раздирало парня изнутри, отчего его лоб то и дело прорезала длинная морщинка.

        Я наблюдал за всем этим и снова боролся с ощущением, будто нахожусь не в том месте и не в то время. Даже мужчина, ведущий машину, заволновался, поинтересовавшись, не нужно ли доставлять нас в больницу, но Юнги вежливо отказался, и, придерживая голову брата, второй рукой сжимая его ладонь, продолжил что-то нашёптывать. 

       Краем уха мне удалось разобрать мелодию. Слова всё ещё казались неразборчивой кашей, однако теперь стало предельно ясно, что именно использует Юнги, чтобы успокоить брата, бледное лицо которого, несмотря на временное просветление, приобретало всё более хмурый вид.  

      Через некоторый промежуток времени, показавшийся мне вечностью, такси остановилось около непримечательного с виду многоэтажки. Юнги быстро расплатился с мужчиной, даже не смотря на меня, но я и так знал, что делать. Нарастающее беспокойство в его глазах влияло на мой организм особым образом: заставляло действовать автоматически, засунув собственное мнение куда поглубже. 

       И хотя многоэтажный дом не был похож на вокзал ни под каким углом, я молчаливо принял эту остановку и поспешил за Юнги, который без особого труда вытащил Тэхёна и, придерживая его, последовал к подъезду, помогая брату преодолевать ступени.

       Я даже не знал, куда себя засунуть в это время. Как истукан стоял сзади пока Юнги открывал дверь и добирался до лифта с Тэхёном, навалившегося на плечо старшего брата как на скалу, способную справиться с любым весом. Стоит признать, что я мог бы быть более полезным, например, нажать на кнопку или хотя бы забрать ключи и побежать открывать квартиру. Но я просто не мог заставить себя открыть рот, настолько был поражён произошедшим. К слову сказать, мне никогда не приходилось видеть больных, да и подобные проблемы всегда поражали, не важно, в который раз приходиться с ними столкнуться. 

       У них у обоих что-то не так со здоровьем. Вчера Юнги казался излишне агрессивным и раздражительным, пока Намджун не поделился с ним сигаретой, а сегодня Тэхён буквально…сгорел на глазах, из яркого греющего пламени превратившись в тлеющий огонёк. 

       И даже в лифте, оказавшись в тесном пространстве, мы с Юнги не обмолвились ни словом. При этом я не мог с уверенностью заявить, что он забыл о моём существовании, ведь время от времени взгляд его тёмных глаз замирал на мне, суровый и недовольный. Однако никто из нас не заговорил первым, и тема канула в лету вместе со спором, который мне так хотелось затеять совсем недавно. 

       Лифт негромко звякнул, остановившись на нужном этаже, и Юнги направился к одной из квартир, параллельно доставая из кармана ключи. Я также молча замыкал шествие, готовый в любой момент подсобить, если вдруг произойдёт что-то из ума вон выходящее. Однако до дверей нам удалось добраться без приключений, Юнги открыл дверь и скрылся с братом внутри, и я, потоптавшись на пороге, позволил себе расположиться самостоятельно. 

       На моё удивление, квартира парня была довольно-таки ухоженной и уютной, по меркам холостяцкой берлоги. Я прошёл в огромный светлый зал, заставленный дорогой мебелью, и опустился на край дивана, прислушиваясь к звукам в соседней комнате. Скрип кровати, шум открывающихся шкафчиков и раскрывающихся целлофановых пакетиков, потом быстрые шаги, громкие вздохи и скверные слова, слетающие с дрожащих губ. Всё это заставляло меня вновь подумать об ирреальном мире, который внезапно обуял всё вокруг и перевернул обычную реальность вверх тормашками.

        Чёрт подери, я всё ещё не имел ни малейшего понятия о том, что стоит делать дальше, но прекрасно понимал, что лезть к Юнги, чтобы напоминать ему о своём похеренном чемодане — не лучшая идея. Нужно было дать ему достаточно времени, чтобы разобраться с Тэхёном, а потом уже осторожно выведать у него дальнейший план действий.

        Несмотря на то, что Юнги я знал меньше суток, мне казалось, что он не из тех людей, кто бросает слова на ветер. Пускай у него имелись какие-то проблемы с собой, о которых вчера заикнулся Хосок, думаю, он может справиться со всем самостоятельно, и не подумает бросать меня на произвол судьбы. 

       Может, мне пора уже перестать беспокоиться о себе и подумать о том, что происходит сейчас? С другой стороны, если моя сумка всё-таки не найдётся, то копить на новый телефон я буду около года, а на ноут — и того больше. Было проще верить в то, что мне удастся всё вернуть и жить счастливо в городе, отдалённом от местонахождения моих чокнутых предков. 

       Я рассматривал комнату, пока ждал возвращения Юнги. Рассматривал и сравнивал со своей собственной, утопающей в пыли, в пустых банках и бутылках, лишённых совместных семейных фото или каких-то декоративных вещей. В моей квартире был просто зал, с обычной мебелью, местами рваной или протёртой, со стеллажом, на котором из всех полок была забита только одна, и та — алкоголем. Он был лишён уюта, теплоты, в которую хотелось возвращаться, здесь же…всё было наоборот.

        Мне всегда казалось, что о человеке можно рассказать всё, только взглянув на место, где он живёт. По крайней мере моя комната красноречиво рассказывала о диком желании свалить куда-нибудь в лучшее место, на поиски приключений и новых интересных знакомств. И сейчас, рассматривая просторный зал квартиры Юнги, я убеждался в своих теориях. Он был замкнутым человеком, которому было сложно кому-либо открыться, однако это вовсе не значило, что он предпочитал волочить свою жизнь в одиночестве. По крайней мере, об этом говорили фотографии на книжных полках, которые располагались друг под другом чётко над телевизором. На некоторых из них имелись толстые тома классических книг, несколько — фантастических, пара — подростковых приключений, которые, как мне показалось, могли бы быть интересны Тэхёну. Однако куда больше меня заинтересовали фотографии. На одной из них были запечатлены братья, куда младше, чем сейчас. Тэхён выглядел совершенно более…нормально, и цвет кожи был куда здоровее, и телосложение — крепче. Волосы имели совершенно обычный цвет — чёрный, как и у Юнги, который, к слову сказать, и сам выглядел куда более счастливым, чем в настоящее время, о чём говорила широкая улыбка, оголяющая ровные белые зубы, и радостный блеск глаз.

        Кажется, последние года не пошли обоим на пользу. 

       Помимо этой фотографии имелась ещё парочка, запечатлевшая уже знакомую мне компанию. Одна была сделана в парке аттракционов, что, в чём, собственно, не было ничего удивительного, а вот другая — на фоне уходящего поезда, что уже показалось мне более интересно. 

       Это же значило, что они уже очень давно занимались своим главным увлечением. Увлечением, которое до сих пор казалось мне невероятно странным. 

       Я поднялся с дивана и подошёл к полке, чтобы рассмотреть сделанную на фоне уходящего поезда фотографию. На ней были все знакомые мне парни, не хватало только Тэхёна, что меня немного удивило, ведь, насколько мне удалось понять, Юнги везде с ним таскался. 

       Перевернув фотографию, я заметил короткую надпись, выведенную аккуратным ровным почерком. 

      «Не забывай, что ты не один,» — прочитал я и ухмыльнулся. Видимо, у Юнги были проблемы с доверием. Есть определённый тип людей, который скрывает свои переживания до последнего, упорно веря в то, что так будет лучше для всех. И что-то мне подсказывало, что Юнги относится именно к такому типу людей, в отличие от своего младшего брата, которому без труда удавалось найти общий язык со всеми, что уже удалось установить на практике. 

      — Что ты делаешь? — вдруг послышался голос за моей спиной. 

       Я воровато обернулся, увидев Юнги, вышедшего из комнаты Тэхёна и осторожно прикрывшего за собой дверь. Его пронзительный взгляд заставил меня почувствовать себя не в своей тарелке. Я поспешно поставил фотографию обратно, пробормотав:

      — Ничего, так, просто смотрю… 

       Юнги такой ответ устроил. Он медленно направился на кухню, отделённую от зала высокой аркой, где, порывшись в холодильнике, достал пару банок пива. После чего парень вернулся в комнату, опустился на диван, поставив одну из банок на кофейный столик, на котором стояла настольная лампа. 

       Парень бросил на меня взгляд, после чего кивнул на банку, и, несмотря на своё отвращение к алкоголю, я не посмел отказываться. Было заметно, что состояние Юнги сейчас барахтается между «всё пиздец как дерьмово» и «хуже быть не может», и я решил не проводить лекцию о вреде алкоголя, а просто подошёл к кофейному столику и взял банку, открыл её и опрокинул содержимое к себе в рот, автоматически скривившись от отвратительного вкуса. 

      — Что, не привык баловаться подобным? — спросил Юнги без особого интереса.

        Я быстро глянул на парня, отметив его безэмоциональное выражение лица и направленный куда-то в никуда взгляд. Кажется, сейчас ему была нужна эмоциональная поддержка, но, стоит ли говорить, что я не был тем, кто мог её ему оказать?

        И вновь ощутив себя не в своей тарелке, я подсел к Юнги на диван, сжимая в руках банку пива, к которой больше не хотелось притрагиваться. Тот, правда, ничего не заметил, продолжив таращиться в одну точку. 

       Я не знал, с чего начать. Чёрт возьми, какого хрена это всё взваливается на мои плечи? Почему вместо того, чтобы размещаться в скромных апартаментах своего друга по переписке, я сейчас сижу с насупившимся парнем, поставившим крест на своём будущем?

        Так бы мы и просидели ещё сто лет, если бы Юнги не начал первым.

       — Он скоро умрёт. 

       Я понятия не имел, что именно подтолкнуло его к разговору. Желание ли выговориться или просто поделиться своим горем с любым первым встречным, чтобы заручиться хоть толикой сочувствия? Не знаю, но когда я услышал его дрожащий голос, когда увидел его смеженные, чуть подрагивающие веки, то еле сдержался, чтобы не закричать. А мой не привыкший к алкоголю желудок, недовольный вкусом пива, стянулся в тугой узел и был готов вытолкнуть неприятную жижу наружу, откуда она поступила. Что тоже, в принципе, не прибавляло мне сил. 

      — …что, прости? — выдохнул я. 

       Юнги открыл глаза и посмотрел на меня, и это был первый раз, когда он впервые смотрел НА МЕНЯ, а не сквозь, будто заметил, что всё это время был не один на один со своей главной проблемой. 

       В его глазах я видел рушащийся мир, из привычного превращающийся в кучу вонючего дерьма. И, не понимая, что происходит, я отвёл взгляд, не желая проникать в душу Юнги без разрешения. Думаю, он и сам понимал, что не стоит вываливать на меня все свои проблемы, однако уже не мог остановиться. Тщательно подбирая слова, он продолжил: 

      — Не знаю, сколько ему осталось. Год или неделю, а, может, и пара дней. Одно знаю точно: счастливого будущего ему не видать. 

       Нужно было задать правильный вопрос, тактичный и вежливый, но, будучи осведомлённым в странной работе своего мозга, я просто промолчал, позволив Юнги высказать всё, что так долго лежало на сердце:

       — Это изначально было плохой идеей. 

      — Что именно? — промямлил я.

       — Всё это. Я забрал его из больницы, хотя врачи рекомендовали госпитализацию, потом согласился с Намджуном, который убеждал меня что прыжки с поездов пойдут Тэ на пользу. Хотя только дурак согласится с тем, что человеку на грани смерти могут быть полезны прыжки с поездов. 

       Он отставил банку с пивом и поднялся на ноги. 

      — Тебе не стоит думать об этом слишком много, Чонгук. Это не твоё дело.

      — Куда ты? — спросил я, проигнорировав сказанные им слова. 

      — Провожать тебя до вокзала, разве тебе не это было нужно?

      — А как же Тэхён?

        Напряжённое тело Юнги вздрогнуло, как только я произнёс имя его младшего брата. Это заставило меня устыдиться, хотя и не было особой причины. Я боялся сказать что-то не так, повести себя как-то неправильно, ведь у меня не было опыта в общении с горюющими из-за чего-то людьми. Особенно с теми, кого я знал всего-ничего, а уже был вынужден разделять с ними тяжёлую судьбу. И пусть мне не было до конца ясно, что такое происходит с Тэхёном, но слова о том, что ему остался всего год, а то и меньше, больно ударили по сердцу. 

      — Я дал ему необходимые таблетки и поставил укол, он…сейчас в норме. Думаю, на какое-то время ему полегчало.

       — Его нельзя оставлять одного, — сказал я уверенным голосом. — Просто покажи мне дорогу на карте, я смогу добраться и сам. 

       Глаза Юнги заблестели. Было заметно, что мои слова тронули его. Я прекрасно понимал, что у него нет ни малейшего желания возиться со мной в то время как его брат лежит в кровати, напичканный сильнодействующими лекарствами. Потому с моей стороны было правильно отправиться до вокзала самостоятельно, хотя, видят высшие силы, я не был уверен, что смогу добраться до указанного места без посторонней помощи. 

       Так или иначе, но выбора у меня не было, и я собирался стоять на своём до последнего.

        Юнги направился в свою комнату, которая находилась по соседству с той, где сейчас находился Тэхён, и вернулся с мобильником в руках. Подойдя ко мне, он подключился к Интернету и открыл карты, намереваясь показать мне, как добраться до вокзала. 

       Но, к нашему общему разочарованию, Интернет не пожелал работать, выдав нам красную табличку с надписью об отрицательном состоянии счёта.

       — Блять, — выругался Юнги, в сердцах отбросив мобильник на диван. Тот, ударившись об упругую поверхность, отрикошетил на пол. — Блять!

       — Всё нормально, — попытался успокоить парня я, хотя меньше всего на свете понимал, что делать дальше. 

      — Ладно, — Юнги сделал глубокий вздох и бросил взгляд на часы, висевшие над входом на кухню. — Это займёт около полутора часов, Тэхён как раз проспится за это время.

       Я решил не возникать, в конечном итоге, в моей голове больше не было других идей. Ждать кого-нибудь другого было бы глупо, это могло занять несколько часов, а мне нужно было вернуть свой чемодан и связаться с Джемом, пока тот не начал обзванивать все морги, пытаясь найти меня.

        Так что я отправился обуваться, пока Юнги занялся написанием записки для Тэхёна, если тот внезапно проснётся за время отсутствия старшего брата. И наши сборы не предвещали ничего плохого, каждый из нас просто занимался своим делом, пока вдруг в дверь не постучались. Причём, стук был резким и громким, явно не принадлежащим соседке, решившей зайти за сахаром для пирога или за чем-то ещё таким, «соседским». Я тут же втянул голову в плечи, будто кулаком били не по двери, а по моей голове, и бросил взгляд в зал, где Юнги черкал записку. Услышав шум, он поднял голову и встретился с моим беспокойным взглядом, после чего оказался на ногах и за секунду пересёк расстояние между нами, ошпарив меня свои горячим дыханием.

       — Спрячься-ка, — посоветовал он мне, а сам направился к двери. 

       Стук повторился, уже куда более настойчивый, чем прежде.

       — Иду я, иду! — крикнул Юнги разозлёно, и такая смена голоса заставила меня напрячься.

       Видимо, происходит что-то действительно серьёзное. 

       Я решил не заставлять Юнги ждать и нырнул в гардеробную комнату, подхватив куртку и ботинки. Её от всей остальной квартиры отделяли жалюзийные двери, которые позволяли мне наблюдать за всем, что происходит, и при этом оставаться в тени. 

       Парень же, убедившись, что я спрятался, приоткрыл дверь, наградив недовольным взглядом пришедших.

       Обстановка тут же сменилась. Если до этого атмосфера была пронизана горем и безысходностью, то теперь в воздухе витал запах отвращения и накопившейся злобы. И Юнги, встретившийся с пришедшими, буквально источал чёрную всепоглощающую ауру раздражения.

       — Я же сказал, что к концу месяца всё верну, — прошипел он.

       — Ты говоришь так уже целый месяц, — заметил низкий мужской голос. Послышался смешок, после чего он продолжил: — Мы решили проверить, так ли это на самом деле, а заодно преподать тебе урок.        После этого в небольшой щели открытой двери мелькнула рука, и Юнги отлетел назад, запнувшись о собственную выставленную ногу и повалившись на пол. Дверь же распахнулась полностью, ударившись о жалюзийную, отчего я вздрогнул и чуть не выронил куртку из рук. 

       В квартиру влетело двое мужчин крепкого телосложения. Один из них схватил Юнги за грудки и встряхнул его, что позволило мне увидеть струйку крови, выбежавшую из носа от предыдущего удара. Второй же сразу отправился обшаривать зал. 

       Юнги попытался защитить себя руками, но мужчина всё равно умудрялся наносить точные удары по лицу, превращая его в кроваво-красную пульсирующую массу. И в процессе избиения парень не издал ни единого звука, лишь время от времени со свистом втягивал воздух, пытаясь заслониться.

        Я хотел открыть дверь и переключить внимание пришедших на себя, но понимал, что ничем хорошим это не кончится. Юнги не зря сказал мне прятаться, он знал, чем может закончится внезапный визит.

        И мне пришлось смириться со звуком ударов кулаков и остаться в гардеробной ради собственной безопасности. Моё сердце стучало так громко, что мне казалось, будто бы вот-вот эти ребята определят моё местонахождение только благодаря громким ударам о грудную клетку. Но я не был тем, кто имел возможность изменить ситуацию или как-то помочь, потому что боялся стать второй игрушкой для битья и разделить участь Юнги, чьё бессознательное тело ударилось об пол спустя несколько томительных минут, показавшихся мне вечностью. Я попытался определить, дышит ли он, подойдя ближе к двери, но попытки не увенчались успехом, так как мужчина, отпустивший Юнги, выпрямился и загородил мне его тело. 

      — Ну что там? — поинтересовался он. 

       В это время второй мужик как раз вышел из одной из комнат, громко хлопнув дверью.

       — Только таблетки и неиспользованные шприцы, — ответил он недовольным голосом.

       — Наркоты нет?

       — Нет.

       — И денег тоже?

        Мужчина не ответил, но, по-видимому, кивнул, потому что тот, что стоял около Юнги, разочарованно махнул головой.

       — Ладно, закругляемся, — сказал он, наконец. — Здесь чисто. 

      — Если он не принесёт деньги на до конца месяца, нам есть, чем надавить, — заметил второй, которого я всё ещё не видел. 

       Первый ухмыльнулся, бросив на Юнги многозначительный взгляд.

       — Это да.

        Я понимал, что они говорят о Тэхёне, и меньше всего хотел, чтобы они прикасались к нему или делали ему больно только из-за того, что Юнги как-то провинился. Потому, как только эти двое покинули квартиру, прикрыв за собой дверь, я тихо вышел из гардеробной и, закрывшись, побоявшись внезапного возвращения этих громил, опустился возле тела Юнги и попытался растолкать его, но тот ни в какую не поддавался.

        Тогда я проверил пульс и, убедившись, что парень всё ещё жив, направился к телефону, оставленному на полу, и, разблокировав его, позвонил в «скорую», мысленно поблагодарив свою внимательность, потому что услышал адрес дома, который назвал Юнги, сев в такси.        После я дрожащими руками принялся искать знакомые имена в телефонной книге. Как оказалось, номеров было не особо много, а имена знакомых мне парней не были зашифрованы особым образом.        Итак, кому мне позвонить? Намджуну, у которого намечается какой-то важный перевоз? Хосоку, который занят на работе? Чимину? Или, может, Джину?

        Думать времени не было, но я быстренько прикинул, с кем не было легче всего общаться, и решил остановиться на Хосоке, который был наиболее приятным в общении, и производил впечатление адекватного и открытого парня, способного выслушать и дать дельный совет. Если вдруг я начну истерить (а это случится очень скоро), то он легко сумеет взять ситуацию под контроль? Ведь так?       

     «Давай же!» — воскликнуло накаченное адреналином сознание, и я послушно ткнул на имя Хосока, тотчас услышав длинные гудки. 

       Парень не заставил себя долго ждать.

       — Алло, — послышался весёлый голос, полный энергии.

        Однако, с удивлением для себя, я обнаружил, что не могу выдавить ни слова. Они встали где-то поперёк горла и никак не хотели проходить дальше, заставляя меня странно хрипеть в трубку.       — Юнги, у тебя всё в порядке? — спросил Хосок, не скрывая волнительных ноток.

       — Это Чонгук, — выдавил я из себя, заметив, что не могу справиться с собственным голосом, который звучал невероятно жалко. — Юнги…пришёл кто-то, он без сознания, весь в крови…

       — Где вы? — перебил меня Хосок, явно заинтересовавшись. Но это было не тот здоровый интерес, когда спрашивают ради того, чтобы подключиться ради получения большего кайфа.

       — Мы в квартире Юнги, — прошептал я. — И Тэхён тоже. Я не знал, кому позвонить…и… 

       — Всё в порядке, — поспешил успокоить меня Хосок. — Я думаю, что смогу закрыть магазин пораньше. Ты вызвал «скорую»?

       — Да.

       — Тогда осталось только немного подождать, — по голосу Хосока я понял, что тот немного расслабился. — Я скоро буду, Чонгук. 

       Я бросил трубку и осторожно положил телефон на кофейный столик, будто этим мог исправить всю ситуацию, сделав её менее дерьмовой. Хотя, думаю, даже если бы я разбил этот чёртов гаджет, бросив его изо всех сил в стену, ничего бы не изменилось. И лицо Юнги не перестало быть похожим на кровавую кашу, и Тэхёну не стало бы лучше, и мой багаж не нашёлся, и Джем бы не узнал, что со мной всё в порядке.

        В общем, положить телефон аккуратно — это единственное, что я мог сделать в данный момент, ведь всё остальное было сделано. «Скорая» ехала, чтобы помочь Юнги, который истекал кровью, лёжа на полу в коридоре, а Хосок — чтобы успокоить меня и разобраться с тем, что делать дальше.

        Опустившись на диван, я стал ждать.