Снова новый день. Чашка кофе и поднос с едой, принятые из отверстия, которым оканчивался хитроумный конвейер. На завтрак — каша. Сегодня рисовая, липкая, с промёрзшей и застывшей корочкой. Но Локи уже давно плевать на человеческую еду и её неизысканность. Он просто заглатывает калории, причитающиеся ему как самому опасному и одновременно самому ценному узнику Земли.
После войны, а точнее, после его попытки её развязать, люди и асы сошлись в не менее жестокой схватке — схватке политиков и дипломатов. Один хотел, чтобы его непутёвого пасынка переправили обратно в Асгард, на пожизненное заключение и перевоспитание. Люди же, в основном в лице американского правительства, настаивали на передаче злодея в руки земного правосудия, ссылаясь на неизмеримый ущерб, нанесённый Нью-Йорку и паре других мест, и личное оскорбление асом-полукровкой всех жителей планеты.
В итоге тяжба, невероятно затянувшаяся из-за того, что Радужный мост только восстанавливался, а Тор, посредник между мирами, не мог постоянно бегать туда-сюда с посланиями держав, принесла свои плоды. Локи стал чуть ли не условием перемирия между Мидгардом и Асгардом. Постановили, что правительство США предпримет все меры, чтобы держать его взаперти и при этом не стеснять в жёстких рамках: как-никак, он всё ещё был принцем. В свою очередь совет Асгарда подписывал пакт о ненападении на Землю и договор о незамедлительной военной помощи в случае вторжения вражеских сил на голубую планету.
Поэтому сейчас Локи сидел не в камере асгардской тюрьмы, с её прозрачными стенами и залитым светом белоснежным полом, а в небольшой комнате, оснащённой словно обитель человека, уже выпустившегося из института, но не нашедшего работы. Ему дали полный набор удобств: кровать с бельём, меняющимся раз в неделю через тот же хитроумный конвейер, шкаф, уставленный разнообразной литературой, в том числе асгардской (Тор, сочувствуя брату, принёс из дома), отдельная уборная с ванной, даже стол с возвышающимся над ним монитором компьютера, будто тюремщики уже и не знали, чем развлечь драгоценного пленника. Кормёжка три раза в день. Часто давали фрукты, но их Локи по большей части презрительно выбрасывал в мусоропровод, не забывая вкуса асгардских даров природы. В одиннадцать часов отключали электричество, и монитор грустно гас вместе с лампой дневного света над головой. Одежду выдали земную, поэтому перед сном, который отнимал у него не так уж много времени, узник снимал не роскошное одеяние богов, а жалкую серую рубашку и простецкие брюки домашнего покроя. И всё это под неусыпным наблюдением видеокамер. Локи мог бы поклясться, что они были установлены даже на дне керамической ванны.
Скука — вот что стало его главным врагом. Читать земные книги было так же утомительно, как наблюдать за тлеющим в костре поленом. Скучные, скучные истории, полные самоповтора и самокопирования. Или просто ему принесли не самое лучшее, что создало человечество? Чушь, Локи был уверен, что в умах жалких людей творится такой же кошмар, как и в выданных ему книжках в мягких обложках.
Спасало лишь чудо, спасал лишь проведённый интернет. Если сперва асгардец с недоверием приглядывался к людским технологиям, которые мог сравнить лишь с каменным топором, то уже через неделю, иногда с тихими ругательствами теряя из виду нужные клавиши, вбивал в поисковик запросы о новых терактах, наёмных убийствах, случаях изнасилования и домашнего насилия. Уж в проявлениях жестокости люди были настоящие мастера.
Лучше, чем смотреть на подрывы зданий и читать о новых покушениях, — только самому стать причиной разрушений, считал Локи. Но замкнутость, лишение магии и оторванность от общества долгое время заставляли его биться в немой истерике. Пару раз он пытался выпустить агрессию, всю ненависть на человечество, ничтожное, победившее лишь чудом, но в результате только отбил костяшки пальцев о покрытые краской стены.
И снова интернет пришёл на помощь униженному богу. О, с каким трепетом он читал о людях, которым своими колкостями удалось довести виртуального собеседника до самоубийства! С каким упоением он регистрировался на форумах и печатал язвительные сообщения, роняя капельки пота с кончика носа и постоянно забывая, где находится буква «П».
Однако и тут его настиг карающий молот. С покрасневшими не то от ярости, не то от бессонных ночей глазами он закрывал всё новые вкладки. Бан. Отвратительное слово. Такое же отвратительное, как и все человеческие слова, все сочетания букв, мерзкими букашками разбежавшиеся по клавиатуре или поселившиеся на тонких страницах книг!
Какой вечер он сидел перед монитором, выключив весь остальной свет? Тридцатый? Семьдесят второй? Сотый? Миллионный? А в ленте новостей всё то же: взрывы, побои, ввод армий в государства, взятие заложников, насилие, насилие, насилие… И он не стал причиной ни одного инцидента!
Разве можно похудеть, сидя в четырёх стенах и исправно питаясь? Локи провёл рукой по ещё сильнее выступившим скулам. Можно. Если тебя изнутри иссушает огонь ненависти и жажды мщения.
Он опять зашёл на электронную почту. После того, как большинство сайтов забанили его, он мог обитать только здесь и в ленте поисковика. Опять ни одного письма…
Нет!
Есть одно.
Локи чуть встрепенулся. Кто мог бы ему написать? Везде он брал ники, никто из жалких пользователей не подозревал, что по сети бродит асгардское божество. Наверно, опять один из тех «униженных и оскорблённых», которому он честно в аватарку высказал всё, что думает о людях и о нём в частности. Что же, это может развеселить его. Нытьё или настоящий взрыв негатива — всё подогреет его ненависть.
Отправитель не указан. Это странно. Насколько Локи мог понять, чтобы послать письмо, надо сперва завести почту, а у почты точно есть адрес. Здесь же сразу начинался текст. Довольно краткий.
«Смирись, ты давно в клетке».
Локи фыркнул. Сколько же ненужного и незаслуженного пафоса в одной фразе! Но как точно она кольнула его прямо в самое сердце. Да. Давно. И ему совершенно не хочется думать, сколько это «давно» ещё может продлиться.
Он снова вернулся к списку входящих писем. Что? Ещё одно? Опять без адреса отправителя? Это уже забавно. Какую же ещё чушь неизвестный шутник принёс ему?
«Пойми, тебе не уйти от возмездия».
Локи снова фыркнул. Опять в точку, удивительное совпадение. Чего ему ещё надо, как возмездия? Похоже, они с неизвестным мыслят в одном русле. Жаль, он не может связаться с ним.
В течение следующих пятнадцати минут Локи получил ещё пять сообщений. Каждое новое вызывало у него если не ещё один смешок, то косую улыбку понимания точно.
«Аргументы здесь бессильны, глупец».
«Современные люди слишком сильно зависят от техники».
«И она может воспользоваться этим».
«Ты обречён, человек».
«Если только я выйду…»
Только последнее сообщение насторожило асгардца. Она уже была не столько пафосной, сколько отчаянной. Будто…
«Смирись — Пойми — Аргументы — Современные — И — Ты — Если…»
«Спасите…»
— Это начинает быть интересным, — не сдержавшись, вслух проговорил Локи. Кончики пальцев чесались в желании написать неведомому отправителю, выспросить его — в самой язвительной форме, конечно же, — почему он составляет такие нехитрые шифры, чего пытается добиться.
Но поле отправителя пусто.
Локи взглянул на часы и вздохнул. Ещё пара минут, и электричество снова пропадёт оставив его в полнейшей темноте. И он опять будет лежать на горячей кровати, не в силах побороть бессонницу, порождённую не знающей выхода, бессильной злобой на жалкое человечество.
Он потянулся к системному блоку и лёгким нажатием кнопки отключил компьютер. Так же легко, как он бы отнял жизнь у какого-нибудь человека, люди отнимают жизнь у техники. Но безымянный отправитель, быть может, прав. Если уж Локи стал заложником людей, почему бы и людям не стать заложниками техники?
Вставая, он бросил последний взгляд на монитор и вдруг резко сел обратно. По чёрному экрану ползли зелёные буквы.
«Кажется, наконец-то я попал по адресу, Локи Лафейсон. Ты получил мои письма?»
Локи поднял одну бровь, затем, чуть помедлив над клавиатурой, быстро нажал «Enter» и написал в новой строке:
«Да. Кто ты? Что означает «Спасите»? Зачем ты зашифровал это?»
Курсор сам по себе съехал на следующую строку, и машина выдала:
«Отвечать буду с конца. Я так развлекаюсь».
Затем текста не было секунд пять. И опять побежала новая зелёная строка:
«Как и ты, Локи Лафейсон, я заперт. У тебя человеческая тюрьма, физическая. У меня — виртуальная. Я был заключён в одном из серверов с сильнейшими паролями, но у меня было достаточно времени и сил, чтобы справиться с ними. Однако выйти в сеть смогла лишь малая часть меня, и я не могу контролировать это виртуальное пространство или полноценно контактировать с людьми. Только посылать анонимные письма».
Локи не сдержался и, снова перенеся строку, задал ещё один вопрос:
«Тогда как ты проник на мой компьютер? Вообще-то он выключен. И откуда ты знаешь обо мне?»
Зелёная строка тут же снова ответила:
«Нехитрое дело — проникнуть в человеческие базы данных, они защищены в разы хуже, чем моя прежняя тюрьма. Даже база данных с информацией о тебе и канал к твоему ПК были детской игрой в крестики-нолики после моего освобождения. Однако меня они привлекли. Меня привлекают запретные участки сети. Если где-то есть шифр, значит, людям есть, что скрывать. Так я узнал, какого занятного узника держат здесь люди, и скопировал копию себя на твой компьютер. И зря ты думаешь, что выключил его. На самом деле он до сих пор работает. Они любят наблюдать за тобой через веб-камеру».
Строка замерла, будто забыв о предыдущих вопросах Локи. Или намеренно не желая ему отвечать?
Но асгардец, немного уязвлённый последним замечанием, чётко решил для себя: пока собеседник из сети говорит с ним, необходимо вытянуть из него как можно больше информации. Возможно, эта бегущая зелёная строка, по её словам, запросто взламывающая лучшую электронную защиту людей, может оказаться ему полезной. Этакий зелёный свет в конце тоннеля.
И Локи повторил свой вопрос:
«Кто ты?»
Курсор перескочил на новую строку, помигал пару раз… и потух вместе с лампой над головой пленника. Зажегся тусклый ночник. Локи бросил взгляд на электронные часы рядом с монитором, работающие автономно от общей сети тюремной камеры. Зелёные, идентично схожие цветом с недавно мелькавшими на экране словами, цифры неумолимо сообщали: пошёл двенадцатый час, электричество снова по расписанию выключили. Не сдержавшись, Локи ударил кулаком по столу. Раньше, когда у него была вся его сила, он мог бы запросто сломать кусок дерева пополам. А теперь лишь отбил кисть руки, опять не рассчитав движение. Сжав зубы и схватившись левой рукой за больное ребро правой ладони, он с умирающей на глазах надеждой в последний раз посмотрел на экран.
Монитор был девственно чёрен и мёртв.