Если бы у Цзинь Лина спросили, где находились его мозги, когда он соглашался на всю эту чушь, он бы сказал, что у Вэнь Юаня тогда было помутнение рассудка, а он всегда являлся признанной единственной мозговой клеткой на весь их бедовый коллектив. И речь шла даже не столько об их классе, сколько о великолепной пятёрке без вратаря: самом Цзинь Лине, умнике-отличнике Вэнь Юане, чертовке Сяо Цин, псевдо-тихоне Оуяне Цзычжэне и проблематичном придурке Лань Цзинъи. Именно за счёт присутствия последнего их компанию считали пропащей, так что ничего удивительного, что Цзинь Лин при любых неприятностях чаще всего поминал недобрым словом его — и ошибался в виновнике ситуации очень и очень редко.
Вот, например, сейчас они вместо того, чтобы сидеть в тёплом доме, делать уроки или страдать бездельем, игнорируя накапливающиеся долги, крадутся в полной темени вдоль высокого железного забора, за которым скрывается кладбище. Самое настоящее, мать его, кладбище, которое было закрыто и, соответственно, заброшено ещё в те времена, когда бабушка Юй ещё даже в планах у своих родителей не значилась, и они счастливо наслаждались своим беззаботным агуканьем в деревянных колыбельках. Здесь и днём бывало стремновато даже просто ехать мимо на автобусе, а уж ночью… Радовало лишь то, что даже Лань Цзинъи не пришла в голову замечательная идея издавать подозрительные и страшные звуки, иначе Цзинь Лин задушил бы его рукавами собственной куртки, а потом эту куртку ритуально сжёг, чтобы не оставить никаких улик.
А всё почему? А всё потому, что кое-кому пришла в ветреную головушку мысль о том, как можно откосить от обязательной клубной деятельности и не навлечь на себя гнев студсовета. К слову, предлагал он это прямо под носом действующего заместителя главы того самого студсовета, но данное обстоятельство мало кого смущало, тем более, в глазах их общепризнанного мозгового центра не виднелось ни тени неодобрения. Когда надо, Вэнь Юань умел совершенно естественно игнорировать собственную «порядочность», за счёт которой его и ставили во главе всяких мероприятий и коллективов сердобольные учителя.
— Нет, серьёзно, — вещал Лань Цзинъи, делая большие глаза и осыпая свою парту фонтаном крошек из-под чипсов. — Мы же можем создать собственный клуб! Как те задроты, которые создали клуб любителей аниме, и их ещё не прикрыли.
— Не туда ли ты собирался, когда объявили об обязательной клубной деятельности? — съехидничал Цзинь Лин, не рискуя, впрочем, подбираться к парте этого бедового создания ближе, чем позволяли соображения безопасности: запачкать форменную рубашку в пятый раз за едва начавшуюся учебную неделю и расстроить тем самым свою маму ему не хотелось. — И выбери уже что-то одно: либо ешь, либо говори.
Лань Цзинъи смерил его насмешливым взглядом и захрустел чипсами с ещё большим аппетитом, нарочно просыпая на собственную тетрадь несколько крошек из пачки. У Цзинь Лина мгновенно зачесались кулаки.
— Я, быть может, и собрался, — протянул Цзинъи с набитым ртом, из-за чего последнее слово превратилось в малоразборчивое «собвафся», — но там нет ни одной милой девчонки, не считая тех, на кого они так старательно дро…
— С каких это пор тебя интересуют милые девчонки? — зубасто улыбнулась А-Цин, спасая тем самым нервы раскраснешегося от смущения Цзычжэня.
Лань Цзинъи поднял на неё взгляд, полный крайней обиды, и Цзинь Лин ощутил смутное удовлетворение; желание двинуть ему в нос вновь снизилось до социально приемлемой нормы.
— С тех пор, как ты перестала пускать слюнки на фигурку Сейлор Уран, — буркнул Цзинъи, одним мощным движением проглотив все чипсы, которые успел пережевать.
Учитывая то, что Цзинь Лин буквально на прошлой неделе увидел, как из-под подушки А-Цин торчали ноги той самой фигурки, этот ответ показался ему крайне странным, но он не стал заострять на этом внимание. И эти двое могли обсуждать свои вкусы в аниме хоть до скончания веков, а перемена была совсем не резиновая, как и возможность избавиться от необходимости тратить время на полубесполезное дело в клубе с кучей незнакомых людей, так что лучше было всё-таки вернуться к тому, что пришло в бедовую голову Лань Цзинъи, и как эта катастрофа сможет им помочь.
— Так что там с клубом? — Вэнь Юань ответственно напомнил им о том, ради чего они организовали этот не совсем запланированный сбор, сосредоточив на себе опасливые взгляды половины класса.
Так уж вышло, что если они все впятером собирались не на обеденной перемене, да ещё и о чём-то шушукались, после этого вечно случались какие-то неприятности, поэтому бедные школьники просто опасались за собственные жизни и моральное здоровье. Особенно если помнить о том, что следующим уроком шла химия, которую преподавал Вэй Усянь, так что опасность попасть в медпункт или вовсе больницу начинала стремительно возрастать. Цзинь Лину такое внимание не слишком нравилось, ведь оно напоминало ему о том, что его какой-то невероятной чередой неудач засосало в эту компанию, которая будто вывалилась из сериала про проблемных подростков, и в этом ощущении было мало приятного. Впрочем, куда менее приятно было находиться в полном одиночестве и завистливо коситься в сторону быстро сдружившихся одноклассников, так что тут выбирать не приходилось.
— Ну, мы можем создать свой клуб, — пожал плечами Лань Цзинъи, вновь запустив руку в оглушительно шуршащий пакет. — Причём такой, чтобы и делать ничего не надо было, и чтобы это засчитывалось как деятельность. Типа изучения чего-то.
— Истории? — с робкой надеждой предложил Оуян Цзычжэнь. И засмеялся, увидев, как скривились лица сразу троих его друзей, никогда не жаловавших учёбу вообще и историю в частности.
— Прошу, если когда-то я стану интересоваться этой чушью, пристрели меня сразу, чтобы не мучилась, — закатила глаза А-Цин и уселась на парту, по привычке расставив ноги так, что на свет небесный показались края её спортивных шорт, по привычке надетых под слишком неудобную, но обязательную юбку. — И вообще, что мы можем изучать такого, чего ещё нет, и чтобы к нам никто не полез? Думаете, мы одни такие хотим пофилонить вместо нормальной работы? Да как только кто-то прознает о халяве, то сразу к нам попрётся, а я на своём горбу никого тащить не собираюсь.
— Ещё нам нужен куратор из учителей, — вновь послужил голосом разума Вэнь Юань.
Вокруг парты Лань Цзинъи установилась гнетущая тишина: если с поиском подходящей клубной деятельности они ещё могли что-то придумать и найти общие интересы, не подравшись в процессе, то вот отыскать учителя, который согласится их шайку-лейку курировать, было не так просто. Хотя бы потому, что в этой школе куратор нёс реальную ответственность за своих подопечных, и если они что-то натворят, то может дойти даже до увольнения, а рисковать своей шкурой и связываться с проблемной компанией никто из взрослых не рискнёт. Разве что Вэй Усянь, но тут уж Цзинь Лин предпочёл бы вернуться в клуб лёгкой атлетики и сдыхать на тренировках, а не находиться под «ответственностью» собственного названного дядюшки, у которого даже суккуленты загнулись не далее как неделю назад.
Идея с созданием собственного клуба казалась всё менее и менее выполнимой. К тому же, перемена уже успела закончиться, так что каждый был вынужден вернуться на своё место, чтобы прождать ещё минут десять, пока учитель Вэй соизволит вспомнить о собственном уроке и ворваться в класс в своём бомжеватом великолепии человека, который игнорировал существование расчёсок, парикмахерских и жизни без энергетиков и кофе.
Однако если Цзинь Лин полагал, что эта затея окончательно завянет, так и не успев толком окрепнуть, то он недооценил бараньей упёртости собственных друзей, особенно тех, от которых подобного вообще не ожидалось. Потому что не прошло и трёх дней, как перед ним торжественно положили бланк заявления на вступление в новый клуб, и Лань Цзинъи, чья улыбка била по глазам сильнее, чем направленный прямо в лицо прожектор, заявил на весь класс:
— Теперь благодаря А-Юаню и Цзычжэню у нас есть клуб!
Цзинь Лин уже тогда почуял подвох. И это ощущение только усилилось, когда он всё же соизволил прочитать название клуба, наспех накарябанное куриным почерком Цзинъи чуть выше нужной строчки.
— Клуб изучения паранормальных явлений? — если его голос и дал петуха, то Цзинь Лин ни за что не собирался в этом признаваться.
Ухмылка Лань Цзинъи стала ещё более самодовольной.
— Если коротко, то КИПЯ, — гордо выпрямился он и даже грудь выпятил, выдавая, кто именно заикнулся об этой теме.
У Цзинь Лина было много вопросов. Как Вэнь Юань позволил Цзинъи решать что-то настолько важное? Где он умудрился откопать куратора? Почему не подошёл сам, а послал к нему этого болезного? И как, чёрт возьми, он вообще согласился участвовать во всём этом позоре? Но задать их было некому, и в качестве альтернативы он вцепился в бланк так, что бумага жалко хрустнула, смятая его пальцами.
— Я не собираюсь состоять в клубе с такой позорной аббревиатурой! — вспыхнул он. — И тем более изучать какую-то паранормальщину! Вы вообще в своём уме?
Лань Цзинъи совсем не удивился его реакции и нацепил на лицо свою гаденькую ухмылочку, ту самую, из-за которой в средней школе между ними драк набиралось больше, чем адекватных разговоров. Проще говоря, сейчас он откровенно нарывался на трёпку.
— Если у тебя есть идеи получше, то я внимаю, — задрал он свой не единожды сломанный нос, который явно напрашивался на горбинку позаметнее, чем нынешняя. — Или молодой господин Цзинь испугался призраков и страшилок? Утю-тю, какие мы неж…
Договорить это создание не успело: Цзинь Лин вскочил первым и швырнул бланк ему в лицо, заставляя заткнуться. Цзинъи только расхохотался в ответ, без малейших сожалений домял несчастную бумажку, метко бросил комок прямо в корзинку на другом конце аудитории и достал из своей сумки новое заявление. Пару погонь по аудитории спустя Цзинь Лин всё же подписал этот контракт с дьяволом, уже в тот момент предчувствуя, что ничем хорошим дело не закончится.
Когда оказалось, что их куратором стал Вэй Усянь, он готов был с криками бежать прочь из школы или даже из города, если понадобится, но спокойный и уверенный вид Вэнь Юаня заставил его собрать остатки мужества и всё-таки остаться на месте. Ведь Вэнь Юань умный и предусмотрительный, вряд ли он будет делать что-то по велению импульса, не имея предварительно обдуманного плана, и точно не станет подвергать неоправданному риску своих друзей, так что ему можно было доверять. Даже если решением одной проблемы стала другая проблема, только побольше и пострашнее, а ещё пахнущая гамбургерами так, что у Лань Цзинъи громко заурчало в животе, и вид у него сделался совсем несчастным.
— Значит, так, детишки, — протянул Вэй Усянь, с широкой ухмылкой приобняв за плечи Вэнь Юаня и Лань Цзинъи. Цзинь Лин предусмотрительно держался от него на расстоянии в полдесятка шагов, чтобы и ему не досталась порция ненужных тактильных контактов. — Я знаю, что вы создали этот клуб чисто ради того, чтобы поплевать в потолок пару-тройку часов и спокойно пойти домой, но иногда делами нам всё-таки заниматься придётся, так что совсем расслабляться не советую. Нам же надо предоставлять ежемесячный отчёт в студсовет, чтобы получать финансирование, верно я говорю, А-Юань?
Несчастная жертва обстоятельств в лице мозгового центра всей честной компании обречённо кивнула, но попытку выбраться из крепкого захвата не сделала, по собственному опыту зная, что легче было сдвинуть с места столетний дуб, чем заставить Вэй Усяня отцепиться. У Цзинь Лина имелись за плечами шестнадцать лет общения со своим дражайшим названным дядюшкой, так что он знал, как вовремя увернуться от загребущих ручек учителя Вэя, но его друзья, увы, подобной ловкостью пока не обладали, а потому были обречены на страдания.
— И что мы будем делать? Заметки из газет вырезать или статейки гуглить? — скептически фыркнул Цзинь Лин, до глубины души оскорблённый тем, что менять направление деятельности клуба из всей пятёрки хотел только он один.
Вэй Усянь расплылся в такой многообещающей ухмылочке, что сразу стало понятно: живыми им из этой ловушки точно не выбраться, и бежать стоило ещё на этапе заполнения бланка. Цзинь Лин был не из трусливых, поэтому он даже почти не поёжился, а только мысленно пообещал рассказать всё маме и дяде Цзяну, если этот убийца суккулентов начнёт творить нечто невообразимое.
— Гораздо лучше, А-Лин, — протянул самый сомнительный учитель десятилетия. — Мы будем общаться с потусторонним миром.
На это заявление скептически фыркнула даже А-Цин, но почему-то никого данное обстоятельство не смутило. Зато когда Вэй Усянь торжественно объявил, что он собирается им устроить проверку на прочность и храбрость, Цзинь Лин снова остался единственным, кто был против всей этой затеи. И раз большинство голосов осталось за незапланированным приключением, с будущими проблемами оставалось только смириться. И на всякий случай всё же вернуть номер дяди Цзяна в быстрый доступ: он, быть может, и начистит уши племяннику за очередную глупость, зато на своего названного братца поорёт от души, и это скомпенсирует любые потери.
По крайней мере, так Цзинь Лин думал до того, как оказался посреди морозной осенней ночи перед воротами заброшенного кладбища. Причём ладно бы кладбища современного, со стройными рядами одинаковых памятников и погребальных табличек, но нет, Вэй Усяню приспичило отправить их в то самое исключительное место, которое выглядело так, будто выпало прямиком из древности, и из-под сырой земли вот-вот может выползти какой-нибудь мертвец и попробовать на зуб живую молодую плоть. Цзинь Лин, опять-таки, трусом себя не считал, но и соваться в эту темень, где под ногами находятся сотни перегнивших трупов, ему не особо-то и хотелось.
— Сто лет хотела сюда попасть, — восхищённым шёпотом поделилась с ними А-Цин, первой подбираясь к воротам. На попытку толкнуть или потянуть их они никак не отреагировали, за прошедшие годы и десятилетия проржавев практически насквозь.
— Я думал, от подобных мест понемногу избавляются, — задумчиво заметил Цзычжэнь, освещая фонариком столько пространства, сколько мог. — Ну, или хотя бы ухаживают за кладбищами, — чуть помолчав, добавил он.
И впрямь, этот поросший сорняками холм, будто выпавший из западной иллюстрации к Хеллоуину, совсем не походил ни на одно кладбище, где Цзинь Лину приходилось бывать. Ни одной статуи вокруг, ни широких тропинок, ни даже банального освещения; такое чувство, будто это место не просто забросили — о нём напрочь забыли все, включая даже правительство. Однако такого просто не могло быть, ведь Цзинь Лин помнил, как всё время проезжал мимо этого холма, когда ездил на автобусе в гости к прабабушке Цзинь. После её смерти загородный домик продали, и он уже лет шесть не бывал в этих местах, но кладбище запомнилось ему отлично хотя бы за счёт того, что чересчур сильно отличалось от всех остальных мест захоронения.
Ну, и лет в пять ему часто снились кошмары, связанные именно с этим погребальным холмом, этого не отнять.
— Учитель Вэй сказал, что у этого места очень интересная история, тянущаяся едва ли не тысячелетия, — с неким намёком на мечтательность произнёс Вэнь Юань, с интересом исследуя кривоватые прутья железного забора. — Быть может, его сохранили именно поэтому?
— Ага, и не стали следить за этим памятником культуры, — скептически фыркнул Цзинь Лин, скрестив руки на груди и всем своим видом показав, что не сдвинется со своего места ни под каким предлогом. — И вообще, Вэй Усянь может пороть чушь с самым серьёзным видом, так что грош цена этим его легендам. Подумай сам, как он с его-то дырявой памятью мог запомнить хоть что-то правдивое о каком-то там кладбище? Да он пароль от своей учётки в вэйбо каждую неделю меняет, потому что забывает предыдущий!
Вэнь Юань смущённо потупился, не сумев найти аргументы против. Он и сам довольно часто страдал от воистину эпической забывчивости Вэй Усяня, потому что тот вечно забывал заполнить нужную документацию, проверить домашние задания или сделать что-то в срок, и несчастный А-Юань помогал ему в срочном порядке прикрывать все эти бесчисленные косяки. Наверное, только благодаря этой благотворительности убийцу суккулентов ещё не уволили. Ну, ладно, химию он преподавал просто великолепно, так что, возможно, это была не единственная причина, но Цзинь Лин всё равно не понимал, зачем держать в штате настолько проблематичного учителя, обладай он хоть миллиард раз талантом объяснять малопонятные вещи самым доступным языком.
Правда, если когда-нибудь этот человек забудет о важном деле, связанном с их клубом, Цзинь Лин лично ему голову отгрызёт и скажет, что так и было.
— О чьём убийстве размышляешь с таким зверским выражением лица? — весело поинтересовался Лань Цзинъи, внезапно выныривая из темноты.
Цзинь Лин рефлекторно попытался отвесить ему подзатыльник, от которого тот легко увернулся и состроил мерзкую гримасу, для пущего эффекта ещё и подсветив своё лицо фонариком. Второй подзатыльник, последовавший сразу за неудачной атакой, своей цели достиг, заставив недопризрака сдавленно крякнуть.
— Конечно же, о твоём. Или у тебя есть другие варианты? — Цзинь Лин недобро прищурился, пытаясь взглядом передать всё, что он думает обо всей этой авантюре с паранормальщиной, Вэй Усянем и заброшенным кладбищем.
Цзинъи по-хомячьи надул щёки и насупился, явно пытаясь изобразить обиду. Только какая-то странная нервозность, сквозившая в каждом его движении, портила всю игру, выдавая его притворство.
«Всё-таки боится», — с удовлетворением заключил Цзинь Лин, заметив, что его взбалмошный друг изо всех сил старался не смотреть на ворота кладбища, которые с душераздирающим скрипом всё-таки поддавались усилиям троих подростков.
— Откуда мне знать, сколько врагов вмещает в себя твой чёрный список, — неуклюже отшутился Лань Цзинъи и отвернулся, поняв, что его раскусили.
Цзинь Лин мог бы помучить своего заклятого друга ещё немного хотя бы из природной вредности, но в этот момент потерявшая последнее терпение А-Цин со всей своей немалой дури пнула ворота, и те, издав жалобный предсмертный звук, всё-таки распахнулись. И с душераздирающим скрипом накренились, повиснув на одной петле.
Под крайне выразительными взглядами друзей Сяо Цин нисколько не смутилась и легкомысленно пожала плечами, первой заходя на территорию кладбища.
— Кто ж виноват, что строители тут такие криворукие, — пробурчала она и тут же состроила недовольную рожицу, увязнув кроссовком в какой-то вязкой мерзости.
— Если здесь имеются камеры, то нам грозят большие неприятности за вандализм, — нервно заметил Оуян Цзычжэнь, с опаской проскальзывая вслед за ней. Как и всегда в моменты хотя бы условной опасности, он стремился находиться ближе к Сяо Цин, чтобы по-рыцарски защитить её в нужный момент, совершенно упуская из виду то, что эта дикая девчонка сама представляла куда большую угрозу для окружающих.
— Я тебя умоляю, — А-Цин закатила глаза, шутливо пихнув острым локтем Цзычжэня. Удар в силу разницы в росте пришёлся куда-то в солнечное сплетение, но с губ перечитавшего комиксы и романтические истории «рыцаря» мужественно не сорвалось ни звука. — Мы тут уже минут двадцать бродим вокруг, а тут даже завалящей бродячей собаки нет, как и вообще признаков жизни. Да даже сеть в этой глуши не ловит, какие камеры?
Цзинь Лин был вынужден согласиться с её наблюдениями: место и впрямь оказалось совершенно глухое. Не то чтобы он перебирал в уме все клише ужастиков и составлял список пунктов, по которым их вылазка являлась основой для сценария какого-нибудь паршивенького кино, но некоторые вещи всё равно нет-нет да посылали вдоль шеи стайку мурашек.
Он не раз выбирался на природу со своей семьёй и ночевал под открытым небом, поэтому знал: природа никогда не молчит. Но здесь даже ветер вёл себя совершенно бесшумно, и если бы не звуки, всё время издаваемые их компанией, то они бы ощутили всю тяжесть мёртвой, неестественной тишины. Не виднелось ни единой птицы, даже захудалой вороны, а на заборе хоть и имелась паутина, но ни жучков, ни пауков на ней не было заметно. Да и паутина эта висела неряшливыми ошмётками, словно её собрали где-то в другом месте и беспорядочно разбросали вокруг, чтобы создать ощущение присутствия хоть какой-то жизни.
Цзинь Лину очень, очень не нравилось это место. Но раз его друзья сюда уже залезли, он не хотел показать себя последним трусишкой и первым бросаться наутёк. Его, конечно, за это вряд ли засмеют, но выставить себя ещё хуже Лань Цзинъи, который после пары страшилок засыпал только при включенном свете? Да ни за что.
Будто в ответ на его мысли, следующим в образовавшийся проход пролез Цзинъи, причём так поспешно, словно за ним кто-то гнался. И замер тревожно неподалёку от А-Цин и Цзычжэня, затихнув и глядя огромными глазами куда-то в черноту, до которой не доставал луч карманного фонарика. Цзинь Лин, конечно, мог бы съехидничать и в очередной раз спросить, зачем Цзинъи затеял это со своей фобией всего, что было связано с призраками, но всё-таки удержался и промолчал, вместе с Вэнь Юанем заходя следом и становясь по обе стороны от ходячей катастрофы. Тот, поняв, что с боков и спины на него точно никто не набросится, заметно повеселел.
— Так… Где там домик сторожа? — голос Лань Цзинъи чуть дрогнул, но затем быстро набрал былую уверенность.
— Не домик сторожа, а старый алтарь, — мягко поправил его Вэнь Юань. — Учитель Вэй советовал ориентироваться на него. Нужная могила должна быть ближайшей к нему.
Некоторое время они потратили на то, чтобы осветить пространство вокруг; лучи от фонариков увязали в кромешной, пахнущей свежей землёй темноте, едва преодолев расстояние в десяток шагов. Цзинь Лин готов был поклясться, что за забором было куда светлее.
— Что на нормальном кладбище вообще делают алтари? — пробурчал Цзинъи, незаметно подбираясь ближе к А-Юаню так, чтобы едва-едва касаться его бока.
— Удивительно, что эта мысль пришла в твою дырявую голову только сейчас, — насмешливо бросил Цзинь Лин и, прикинув, где приблизительно находился центр кладбища, первым зашагал в ту сторону. — Чем скорее мы с этим закончим, тем быстрее вернёмся, и я позвоню дяде Цзяну.
— И что он сделает? — хмыкнула А-Цин, пока Цзинъи судорожно пытался придумать подходящий ответ.
— Наорёт на Вэй Усяня, — с мстительной улыбкой ответил Цзинь Лин.
Как ни странно, повеселел даже Вэнь Юань: похоже, все уже успели тысячу раз пожалеть, что повелись на подначки учителя и согласились выбраться ночью в глухое и опасное место, но никто не собирался первым признавать это вслух. Они сплочённой группой двинулись по направлению к центру холма, стараясь идти так, чтобы соприкасаться друг с другом и охватывать взглядом как можно большее пространство вокруг.
Кладбище было не просто старым, оно выглядело так, будто и само являлось перегнившим трупом. Неровные холмики и ямы, разбросанные тут и там, потрескавшиеся, рассыпавшиеся от времени и оплетённые сорняками памятники, скрюченные ломкие стволы худеньких деревцев — и ни единого жука, птицы, грызуна. Сплошь мертвенная тишина, в которой даже звуки дыхания казались оглушающе громкими и чуждыми этому месту.
Земля под ногами была сырая, но не влажная, и всё равно кроссовки иногда с хлюпаньем вязли в какой-то мутной грязи, которая не пахла ничем, но под белым светом фонарика отдавала зловещей зеленцой. Цзинь Лин с трудом сдерживал тошноту и заставлял себя шагать дальше, по направлению к предполагаемому центру. И старательно не замечал всех странностей, что творились вокруг: так было проще.
Они шли по сырой земле, но почти не оставляли следов — те будто затягивались, стоило только отойти на два шага вперёд. На могильных камнях почти не было надписей — зато имелись отчётливые следы когтей и каких-то более мелких царапин, вымаравших не только имена, но и даты, выкорчёвывая это место из определённого времени. Где-то попадались привычные глазу надгробия, где-то — кресты в явно узнаваемом западном стиле, кое-где даже белела статуя ангела с отломанным, будто отгрызенным кем-то куском крыла.
В этом месте смешались времена и пространства. А ещё это кладбище внутри почему-то казалось куда больше, чем снаружи: они обошли забор с трёх сторон за двадцать минут, но не могли за то же время добраться до предполагаемого центра. И свет фонариков словно становился более тусклым, увязая во мгле всё прочнее, словно сама темень, наполнившая здешний воздух, поглощала его, насыщая собственные тени.
«Это всё из-за страха», — упорно твердил себе Цзинь Лин, не задерживаясь взглядом на яме, больше всего походящей на свежевырытую могилу.
«Это всё только мне кажется», — мысленно повторял он, чувствуя на спине десятки недружелюбных — и неживых — взглядов.
«Убью Вэй Усяня. Выберусь отсюда и точно его убью», — клялся он, замечая, как мигает и гаснет экран смартфона вместе с фонариком, окончательно исчерпав свой заряд. Заряд, который ещё при входе на кладбище показывал девяносто четыре процента.
Слева раздался свистящий судорожный вздох, и кто-то с силой вцепился в рукав, прижавшись к боку так тесно, что Цзинь Лин едва не споткнулся. Колкое ругательство, готовое разбить густую тишину этого места, буквально застряло у него в глотке, когда он ощутил, как трясёт прижавшегося к нему человека.
Зато ругательства не сдержала А-Цин, шедшая чуть впереди.
— Блять, — хихикнула она, когда и её фонарик жалко замерцал и потух. — Если он сломался, Сюэ Ян меня выпотрошит.
— Ты ведь спросила его разрешения перед тем, как взять фонарик? — осторожно поинтересовался Цзычжэнь, прекрасно зная, какие царят нравы и отношения в приёмной семье Сяо Цин.
Та издала нервный звук и убрала ставший бесполезным предмет в карман своей спортивки.
— Кому нужно его разрешение? — буркнула она, тряхнув неровно и слишком коротко остриженными волосами. — И не читай мне нотации, лучше посвети, пока мы тут шею не свернули в какой-нибудь канаве.
Оуян Цзычжэнь сокрушённо вздохнул и поднял руку повыше, чтобы дать хоть немного больше света. Действие это практически не возымело эффекта: белое расплывчатое пятно едва-едва обозначало неровности холма, но и то было лучше, чем красться в полной темноте. Цзинь Лин же нахмурился, ощутив, как от него отшатнулись столь же внезапно, как и вцепились, но снова промолчал, до боли в глазах вглядываясь в сгустившийся мрак.
Показалось, или впереди мелькнуло что-то белое?
— А-Юань, — безбожно дрожащий и чуть хрипловатый голос Лань Цзинъи послышался откуда-то сзади. — А-Юань, посвети чуть правее.
Вэнь Юань послушно выполнил его просьбу; холодный электрический свет выхватил из темноты поломанные, покорёженные развалины каменного алтаря.
А затем всё погасло. И наступила сплошная мгла.
Цзинь Лин, к своей внутренней радости, не заорал. Зато завизжал Лань Цзинъи, когда совсем рядом с ними что-то оглушительно щёлкнуло.
Как суставы, не приходившие в движение слишком давно.
— А-Юань, если это твоя спина, то сходи уже, ради небес, на массаж, — нервно бросила А-Цин.
— Это не моя спина, — тихо, совсем тихо отозвался Вэнь Юань.
А затем щёлкнуло снова — уже с другой стороны. И ещё. И ещё. И ещё.
Воздух задрожал, заплыл, замерцал от непрекращающейся какофонии сухих отрывистых звуков.
Щёлк. Щёлк. Щёлк-щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк. Клац!
— А-а-а-а-а-а!!!
Первым заорал Цзинъи, а затем заголосили они все. Но не бросились врассыпную, а вжались друг в друга — спиной к спине, вооружившись кто чем только мог. Щелчки послышались ближе, ближе, ещё ближе — и Цзинь Лин вслепую пнул воздух, добавив ещё и кулаком. И закричал ещё громче, когда его удары достигли цели.
Кулак прострелило болью, нога встретила совсем незначительное сопротивление — и с лёгкостью сломала внезапное препятствие толщиной едва ли с не слишком крупную ветку. Послышался глухой звук падения целой груды чего-то лёгкого, не слишком больших размеров, как будто бы… костей?
— Это блядские скелеты! — вскрикнула А-Цин, замахнувшись рукой так, что врезала ладонью по уху Цзинь Лина.
— Осторожнее! — рявкнул он, отпинывая от себя очередное странное нечто.
— Ой, извините великодушно, ваше королевское высочество, — фыркнула невыносимая девица, «случайно» наступив ему на ногу. Нашла время показывать свой характер, в самом деле!
— Цзинъи! — воскликнул А-Юань, и Цзинь Лин ощутил спиной резкое движение.
Спустя короткую секунду паники Цзинь Лин вдруг ощутил, как ему в руки что-то впихнули. Что-то продолговатое, шероховатое, слегка влажное, очертаниями больше всего напоминавшее…
— Фу! — Цзинь Лин тут же отбросил чью-то бедренную кость куда подальше. И отбросил весьма удачно, судя по вновь послышавшемуся звуку рассыпающегося скелета.
— Чего сразу фукаешь? — искренне оскорбился Лань Цзинъи, принявшись бодро размахивать своим «оружием». — На безрыбье и рак рыба!
— Да пошёл ты со своими раками! — Цзинь Лин брезгливо затряс руками, пытаясь хоть как-то сбросить с ладоней мерзкое вязкое нечто. — Какая гадость!
Откуда-то сзади послышался чей-то сдавленный смешок, и Цзинь Лин пообещал себе, что обязательно отомстит этому кому-нибудь в следующий раз. Когда, например, они рванут прочь с этого проклятого кладбища и навсегда зарекутся слушаться Вэй Усяня!
Поняв хотя бы приблизительно, с кем они имеют дело, все перестали трястись в ужасе и с азартом бросились в импровизированное сражение. К тому же, скелеты нападали на них совсем лениво и даже не пытались всерьёз задеть, всего лишь щёлкая суставами и клацая зубами, и иногда цеплялись за одежду тех, кто умудрился зазеваться. Их было много, они окружали со всех сторон, но будто бы… Играли с ними?
Цзинь Лин поразился собственной мысли и невольно сбился с ритма, случайно застряв кроссовком в чужой грудной клетке. Скелет аккуратно, почти что нежно обхватил его ногу и спокойно позволил своей жертве вырваться, послушно рассыпавшись грудой костей.
Так ли должна вести себя ужасная и жуткая нечисть?
— Эй, да они же… — пробормотал озадаченно Вэнь Юань и замолк, услышав чуть в стороне задорный смех.
Подозрительно знакомый, между прочим, смех, который Цзинь Лин слышал даже слишком часто на протяжении всей своей жизни. И потому отреагировал мгновенно, буквально зарычав дядиными интонациями:
— Вэй Усянь!!!
Тот засмеялся только громче и похлопал в ладоши, как делал всегда, когда ученик называл на его уроках правильный ответ.
— Я, это я! — бодро ответил худший учитель во вселенной. — Какие вы молодцы, так быстро отреагировали, да ещё и правильно отреагировали! Это стоит небольшого поощрения, верно, Джонни?
Послышался особенно громкий щёлкающий звук, разбавленный глухим позвякиванием чего-то лёгкого и железного, а затем вдруг стало намного свободнее дышать. И резко включились их погасшие было фонарики, тут же заставив зажмуриться от слишком яркого с непривычки света.
Какого. Грёбанного. Чёрта тут творилось?!
Проморгавшись и привыкнув к внезапно воцарившемуся полумраку, куда вернулся и холодный свет луны, и яркие белые лучи фонариков, и желтоватые отблески лапмы, находящейся в руках Вэй Усяня, Цзинь Лин внимательно осмотрелся. И скривился, поняв, что их и впрямь окружили скелеты. Целая куча скелетов, покрытых плотью в самой разной степени; Цзинь Лина вновь передёрнуло от одного лишь взгляда на какие-то тёмные ошмётки на костях и суставах. Не стошнило его буквально чудом и невероятным усилием воли.
— Охренеть, — присвистнула А-Цин. — И впрямь скелеты. Какие-то роботы или куклы?
Вэй Усянь, чтоб ему чихалось до конца его дней, расплылся в самодовольной усмешке, что смотрелось диковато и даже немного жутко в неровном освещении.
— Нет, А-Цин, самые настоящие скелеты, — гордо приосанился он, будто всё это кладбище было создано им самим. — Можешь даже пощупать кого-нибудь и убедиться в этом.
Ближайший к Сяо Цин скелет, у которого половина рёбер выглядела так, будто их старательно пожевали, застенчиво переступил с одной ноги и другую. Цзинь Лин обречённо прикрыл глаза, не в силах нормально воспринимать это зрелище.
— А-Лин, не делай такое лицо, относись к жизни проще, — весело заметил Вэй Усянь. — Вот, познакомься с Джонни, кстати. Он хранитель этого кладбища и очень дружелюбный парень, помог мне в своё время выползти из могилы.
— Надеюсь, не в буквальном смысле, — пробормотал Цзинь Лин, пересилив себя и всё же взглянув на загадочного «Джонни».
Что ж, это был… скелет. Довольно крупного человека, который, судя по какой-то неправильности в области шейных позвонков, умер то ли от повешения, то ли от обезглавливания. Он был совсем выбеленным временем, и даже грязь не приставала к его костям, а на широкой грудной клетке виднелась причина столь необычного имени: громоздкая бижутерная цепь, с которой давно уже слетела позолота, украшенная аляповато огромными латинскими буквами, складывающимися в «Джонни». И если могло существовать более нелепое зрелище, чем вид скелета, обряженного в настолько безвкусную вещицу, то Цзинь Лину было интересно, чем же оно являлось.
Резкое «Что это за хрень?» пришлось проглотить: кто знает, что именно вкладывал в понятие дружелюбности Вэй Усянь, и не обидится ли хранитель кладбища на такую вопиющую бестактность. Но убийца суккулентов взгляд своего племянника всё равно заметил и не посчитал лишним ответить на немой вопрос:
— О, тоже заметил эту прелесть? Между прочим, мне её подарила на свидании одна милейшая особа, так что расставался я с ней с очень тяжёлым сердцем. Но Джонни эта штука нравится, а друзей надо радовать, верно, Джонни? — он подмигнул скелету, панибратски обхватив его за плечи.
Хранитель кладбища дёрнул черепом и щёлкнул челюстью, выражая своё согласие. Краем глаза Цзинь Лин заметил, что А-Цин и почему-то Цзинъи всё-таки приблизились к скелетам и принялись беззастенчиво их ощупывать; к горлу вновь подступила тошнота, и он поспешил отвернуться от своих сумасшедших друзей.
— Думаешь, это было смешно? — он скрестил руки на груди, стараясь не думать о том, что несколько минут назад касался чьей-то гнилой плоти.
— Это было показательно, — улыбка Вэй Усяня нисколько не угасла. — Вы на личном опыте убедились в том, что паранормальное существует, доказали, что обладаете достаточной смелостью…
— Да ты просто решил над нами поржать, — выплюнул Цзинь Лин, ощетинившись.
Он ненавидел чувствовать себя дураком, а рядом с этим человеком такое ощущение возникало постоянно. И Вэй Усянь, поняв, что на сей раз на него действительно обозлились, перестал изображать простофилю и наконец-то стал серьёзным.
— А-Лин, — проникновенно произнёс он, шагнув ближе к невольно напрягшимся подросткам. — А-Юань, А-Цин, А-Чжэнь, А-И. Я прекрасно понимаю, что именно двигало вами, когда вы создавали клуб, в конце концов, в своё время и я руководствовался примерно теми же соображениями. Но паранормальные явления — не тема для шуток, потусторонний мир вообще не терпит насмешек и легкомысленного отношения к себе. Я… узнал это благодаря не слишком приятному опыту, — на мгновение тени на его лице сгустились, сделав черты резче, острее, старее. — И мне бы не хотелось, чтобы вы пережили подобное. Поэтому сейчас вы можете сделать более осознанный выбор и понять, желаете ли вы связываться с этим миром, или лучше будет выбрать что-то более безопасное.
Цзинь Лин прищурился, уловив в голосе названного дяди необычные нотки. Он, прекрасно разбираясь в характере своих друзей, знал, что они, побывав в таком невероятном приключении, не захотят выбирать что-то другое — и Вэй Усянь, разумеется, отлично понимал это тоже. Вот только почему он так резко решил открыть им глаза на то, что паранормальное и впрямь существует? Да ещё и замаскировав это под сомнительное испытание. Как будто не просто развлекался, а по-настоящему проверял их, вот только… Для чего?
Ему показалось, что для Вэй Усяня в этом было что-то личное, что-то болезненное, чем он не собирался делиться с ними — до тех пор, по крайней мере, пока они не заслужат его доверие. И Цзинь Лину жутко не нравилось ощущение, что им манипулируют, даже больше, чем то, когда его выставляют дураком. Но Вэй Усянь не прятал своего взгляда и спокойно смотрел в глаза своему племяннику, наверняка догадываясь, о чём именно он думает. А раз так, то это личное не являлось чем-то постыдным.
Или ему нужна была их помощь.
Цзинь Лин не знал, стоило ли радоваться этому выводу, построенному на чистейшей интуиции. Потому что если Вэй Усянь, имевший столько лет опыта работы с — подумать только — реально существующим паранормальным, не смог с чем-то справиться, то это было огромной, катастрофически необъятной проблемой. А ввязываться в нечто сомнительное всегда себе дороже — так твердил дедушка Цзинь, по крайней мере, а ему Цзинь Лин был склонен верить.
И всё-таки… Он бы обманул себя, не признай, что сама мысль о том, чтобы иметь дело с чем-то потусторонним, не доступным обычным людям, невероятно будоражила. Это было не просто что-то новое — это было нечто уникальное, то, что открывается только избранным.
А Цзинь Лин больше всего на свете любил ощущать себя особенным.
Так что свой выбор он совершил быстро, без малейшего промедления присоединившись к своим выстроившимся в единую линию друзьям.
На заброшенном кладбище посреди осенней ночи был основан клуб исследования паранормальных явлений — и… Да, им точно стоило придумать название получше.