- Ну привет, наглец-странник, - я миленько улыбнулась Эдгару, узнавая этот взгляд, несмотря на то, что все в нем было другим. Тогда, ведь, в том мире он был копией Раджека. А в виде призрака и вовсе, как можно было догадаться, был многим схожим с Рейзелом. Сейчас же нельзя было сказать, чего в нем было больше - от человека, носящего ДНК схожее с ДНК высшего существа, или же благородного ассасина. Так-то он не выглядел как-то особо примечательно. Конечно, красив как по штампику, как полагается каждому порядочному благородному, алые буркала тоже были на месте, что судило о его чистокровности, но вот лицо... Не могла я ухватить в нем хоть чего-то знакомого, разве что отметила, что он красивый, будто андрогин. Вот смотришь и не сразу скажешь, мужик или дама. И еще эти волосы, все-таки чуть длиннее плеч, волнистые, ясно-каштановые, слегка впадающие в русые. - Ты, я вижу, любитель мухлевать.

- Здравствуй, Ольга, - о, ура, меня узнали. Правда, смотрят так укоризненно, что я даже не знаю, радоваться мне по этому поводу, или не стоит. - И чем я смухлевал?

- А тем, что я тебя не обманула в нашей сделке, ты получил то, о чем мы договорились, а тебя ко мне все равно привел за шкирку какой-то демонюга-сатанюга, - я подошла чуть ближе, хищно встопорщив хвосты, но вместо того, чтобы бить - заключила в объятия насторожившегося благородного. - Но ты не ссы. Я не против тебя принять в нашем мире. Ой, кстати, да, - я отлипла от благородного, указывая ему ладошкой на Лакрицияра, что до этого стоял у него за спиной. - Знакомься, это мой папуля, Лакрицияр. Он бог и хозяин этого великолепия, - я повела рукой, намекая на все звездное пространство, - и нашего мира. Советую его любить и уважать, а то он не случайно меня удочерил, тоже характер не сахар.

- Так ты приемная?! - изумленно воскликнул Эдгар, причем, с таким искренним ощущением раскрывшегося обмана, что я не выдержала и нагло разоржалась, все еще приобнимая его одной рукой за шею. Ну и согнувшись, так получилось, что я просто на нем повисла. - Нет, ну серьезно! - пытался он меня растолкать.

- Ольга создает впечатление сильной богини, но она все еще человек, которым родилась, - вмешался в наш разговор отец, пожав руку Эдгару. - Скоро это, конечно, измениться, а потом и вовсе, Ольга станет тут хозяйкой, так что уважай меня, но и ее не забывай уважать. Даже если она будет тебе казаться подругой, не забывай, что на ней висит намного больше, чем она показывает.

- Так, папа, а давай ты не будешь мне портить потенциального товарища? - поборов смех, возмущенно зыркнула на божество, ну, хотя бы попыталась, сквозь еще не до конца схлынувший смех.

- От тебя попробуй кого-то отпугнуть, - хмыкнул отец, красноречиво на меня посмотрев, и я поняла, что он имел ввиду. Мой природный магнетизм, как энергетического вампира. Натура всех, больных и неполноценных аурой одаривала чем-то таким, что заставляло льнуть посторонних к вампирам с подсознательным желанием подарить себя. Иначе, вся каста таких людей бы просто выродилась, а нужные были такие люди в мирах, способные чутко ощущать энергетические потоки. Одним словом, хищники, но не физического понимания, а более абстрактного. Не знаю, бывают ли среди богов такие личности, обладающие подобным, но подоплеку взгляда отца я понимала. Я приманивала к себе окружающих, но в отличии от всех вампиров - не жрала в наглую, не уничтожала личность, не ломала психику. И это удерживало при мне каждого, кто хоть как-то ко мне приблизился, стал мне дороже, чем просто знакомый.

- Сожрет и не подавится? - заинтересовано уточнил Эдгар, увидев наши переглядки. Тут-то я, честно говоря, немного испугалась. Ведь именно Эдгару я многое рассказывала о энергетических вампирах, и как могу предполагать, имея на воспитании такого же, он многое узнавал о таком виде людей и нелюдей. А значит, даже из таких недомолвок он мог узнать больше, чем показывал по себе. А раскрывать все карты мне не хотелось, опасалась, что он может посчитать все позитивное отношение ко мне - обманчивым. И пусть я не замечала по нем мстительности, упрямство видела, а это могло быть чревато тем, что на меня банально обозлятся. Ну нахер такое "счастье"!

- Так, ладно, папуля, давайте Эдгар тебе сегодня помолиться или ты ему приснишься и вы себе поболтаете обо мне, такой замечательной и прекрасной, а сейчас нам наверное пора сбегать. А то ты только подумай, как сильно там наверно Раскрея волнуется, что оружия духа, как и меня, нет, пропали! - я, конечно, преподнесла все это в шутливой манере, но совсем не ожидала отец, в ответ на мои слова, громко и неожиданно рассмеется.

- Вот об этом я и говорил, - сквозь смешки, уже все более тихие, выдавил отец, смотря на нас с Эдгаром с ухмылкой. - Вот тебе и "расслабленные разговорчики" после проделанного дела, - понимая, что отец имеет ввиду наш разговор перед воскрешением, я порядочно смутилась, правду говоря. Но порыв остаться тут на до-о-олгий разговор только ради того, чтобы доказать как он в корне не прав был, я подавила. Все-таки, делов у меня было - вагон и маленькая тележка, и думаю, именно с моей стороны было наивным предполагать, что я тут задержусь действительно надолго. И отец, видимо, заметил как я замялась. - Ну вы бегите, бегите, молодежь. Я бог очень понимающий.

- Спасибо, папуля! - я не сдержала порыва, и отпустив руку Эдгара, подбежала к Лакрицияру, прямо с Рагнареком в ладони, и чмокнула в щеку. Отец очень живописно скривился и стал тут же вытирать щеку от подразумеваемых слюней и я хохотнула зловеще. Всегда обожала, когда так реагируют посторонние!

- И за что мне такое... - только и успела услышать недовольное бормотание отца, все еще потирающего щеку, когда подбежала к Эдгару, ухватив его за ладошку. Подмигнула ему, так как увидела шок на его лице, и постаралась приободрить немного. Еще ни разу я не слышала, чтобы хоть кто-то жаловался на дискомфорт при выходе из Забвения. Так что, не думаю, что Эдгар мог бы почувствовать хоть какой-либо дискомфорт. Как ни крути, теперь он уже весь, с потрохами, принадлежал нашему миру. Ну а что душа взята из другого мира... Ну и что? Души-то, в самом деле, наверняка путешествуют по различным мирам, особенно в определенных ареалах, в этом я была уверена! Поэтому, прикрывая глаза и думая о месте, где я хотела бы оказаться, во мне не было опаски. Возможно, именно это и смогло хоть как-то убедить Эдгара, так как ладонь, за которую я его держала, уже не была так напряжена. А открыв глаза в тронном зале я и вовсе отметила на его лице улыбку.

- Ольга! - меня тут же окликнул голос любимого, и я повернулась к нему с искренней улыбкой повернулась. Казалось, даже после такой незначительной разлуки я успела соскучиться. Кинулась ему на шею, все так же не выпуская из рук Рагнарек, и тут же ощутила повисшее вокруг напряжение. С легким недоумением отстранилась, решая отложить нежности-милости на потом и увидела донельзя разозленные лица. Причем, больше всего злились двое - Родерик и почему-то, наш новоявленный благородный.

- Так, а что такие лица сложные? - посмотрела на Родерика в первую очередь, так как были у меня подозрения касательно неприязни со стороны Эдгара. А как еще можно отреагировать на живое воплощение того, кто некогда лишил тебя жизни? Все было объяснимо, и вместе с тем, была надежда, что со временем эти углы между ними сгладятся. А вот че вдруг Родерик возбух настолько, что прибежал из Сеула, вот это меня интриговало.

- А какое оно должно быть, если ты вдруг ни с того, ни с сего, забрала у Раскреи оружие духа? - громко, явно недовольно, чуть ли не рявкая, ответил мне Родерик, на что я только хмыкнула.

- Ну да, так я и поверю, что за то время, что ты здесь, тебе так никто и не сказал, зачем я это сделала, - спокойным, снисходительным тоном, будто к маленькому ребенку, отозвалась я, и видя, как бывший Лорд от подобного возмущенно захлопал ртом, уже придумывая мне гневную и наверняка воспитательную речь. Правда, не дала ему возможности даже и слова вставить, так как выдвинула перед собой Эдгара, самую малость прикрываясь им, как щитом. Хотя, ну совсем я не боялась Родерика, абсолютно. - Вот она, заветная причина того, что я одолжила Рагнарек. О, кстати, - выскочила из-за спины Эдгара, грубо говоря, оставляя его одного в поле голого на растерзание всем любопытным, а сама - подскочила к Раскрее с ее мечом. - Вот, возвращаю. Тысяча благодарностей, за мной должок равноценный сделанному тобой одолжению, - я подмигнула, намекая, что не откажу ей, пожалуй, ни в чем, так как за Лордессой низменных желаний заметно не было. А любые другие я выполню с удовольствием, конечно же!

- Значит это, тот воскрешенный тобой благородный? - с интересом, но не без опаски к нам подошел Геджутель, ну очень придирчиво рассматривая Эдгара, будто пытаясь найти что-то, в чем может уличить меня, ну и его заодно.

- Именно он, без пафоса, Эдгар, прошу любить и жаловать. Причем, последнее прошу без фанатизма, юноша по законам Лукедонии вроде как никогда и не жил, - внимательно посмотрела не только на старейшего благородного, но и на остальных, чтобы они тут мне моего невольного подопечного не пытались учить неизвестно какой высокой морали и не пытались промывать ему мозги свыше меры. И судя по бегающим глазкам, меня поняли. - И да, старина Геджутель! Как можешь заметить, никого лишнего я не привела, благородный воскрешенный, штука одна, можешь выдыхать, - Ландегре хмыкнул, поджав губы, из-за чего его усы смешно изогнулись, но в ответ никакой острой шутки не прилетело. По крайней мере, от него.

- Значит, новое мясо! - уже на порядок воодушевленно, без былого раздражения отозвался Родерик, хлопнув в ладоши и сразу же их потирая. Но к своему собственному удивлению, от этого жеста опаски я не почувствовала. - А давайте мы сразу решим, кто есть кто, и какое будет полное имя нашего товарища?

- В каком это смысле "полное имя"? - я нахмурилась, с непониманием глядя на то, как Родерик явно приготавливается к задуманному - одну половину волос откинул за спину, вторую половину, свой короткий ежик, пригладил. Еще не хватало, чтобы стал рукава закатывать, хотя, думаю, не будь на нем футболки на короткий рукав - так он бы и сделал. Его глаза буквально светились предвкушением и желанием поскорее приступить к задуманному, и заметно было, единственным стопором в этой ситуации была именно я. - Что ты хочешь делать?

- Да пробудить, конечно же. Зачем оттягивать то, что так или иначе неизбежно? - хмыкнул он, будто я очевидного не понимала, и мое лицо разгладилось. По сути, в этот раз Родерик прав - если с Эдгаром будет так же, как с Эмычем, то вскоре это станет нуждой. Все-таки, было неизвестно, чего он вобрал в себя из Рагнарека, так что, не кривя душой, мне самой было интересно. Ведь его внешность даже навскидку не могла сказать, из какого он "клана". Да и будет ли у него прямая принадлежность тоже было под вопросом, ведь неизвестно, насколько хаотично он выбирал "нужные и свои" черты. Так что я только прищурилась, но в итоге кивнула.

- Вот тут ты прав, не могу отрицать, - я отошла на пару шагов от Эдгара, давая доступ Родерику, но тут же поспешила его приободрить. Ну очень у него растерянными казались глаза. - Не бойся ничего. Это как посвящение в благородные, вреда не несет никакого.

- Ты мне подобного ничего не делала, - тут же попытался выкрутиться от сомнительной, что явно читалось в его глазах, чести.

- А потому что я такого не умею и подобным не занимаюсь, это привилегия лордов, - тут же поспешила объяснить, а увидев в ответ лицо, полное осознание того, что его подставили, улыбнулась, желая поддержать хоть немного. - Да и ты меня извини, но пусть мы тебя тогда пробуждали, оружия духа тебе было не заполучить, потому что ты не был главой. А тут у тебя есть не мало шансов стать каджу. В твоем мире я тебя вселяла в тело больше, нежели воскрешала. Но, если хочешь, то я могу тебе устроить спарринг, причем, не только со мной, - я хмыкнула, подмигнув и почувствовала от него стойкий страх. Причем, не касательно пробуждения Родериком, а схваткой со мной. Вот и чудненько, вот и прекрасно, хот я бы не будет драк и особого сопротивления!

- И как я мог не догадаться, что все не будет так просто? - недовольно пробурчал Эдгар, вызвав этим у Родерика благодушный смешок.

- О, юноша, вижу, мы с тобой договоримся, - тепло отозвался бывший лорд, останавливаясь перед новоявленным благородным, но судя по тому, как он скривился, осознав такое соседство, в восторге он не был.

- Да уж смею сомневаться в таком, - остро и язвительно отозвался он, и никто в зале не успел даже возмутиться такому его поведению, как Родерик резко и сильно поймал его за голову, начиная пробуждение. Я нахмурилась, так как выглядело это на порядок агрессивнее, чем в случае с М-24. Даже, признаю, хотела встрять и порядочно встряхнуть Родериком не иначе, как в отместку, но Франкенштейн, как и тогда, не позволил мне приблизиться, ловко, с грацией танцовщика поймал меня за талию. Он-то оставался беспристрастным.

- Все претензии ему предъявишь потом. Сейчас прерывать процесс может быть опасно для обоих, - серьезным голосом отозвался любимый в моем разуме и я послушно замерла, хоть и наблюдала за процессом недовольно поджав губы.

Пускай в воздухе витала энергия какой-то непонятной для меня агрессии, весь процесс пробуждения немногим отличался от процесса пробуждения Эмыча. Родерик все так же шептал непонятные мне слова, будто на неизвестном языке, а не на лукедонском, Эдгар так же кривился, делая слабые попытки вырваться и как-то противостоять происходящему, испытывая явную боль... Но были тоже и отличия. Теперь окружающие нас благородные знали что происходит, отлично все понимая, напряженные до предела и готовы в случае чего ловить пробужденного и приводить в чувство. В толпе наблюдающих была так же и Раскрея, что и не думала прятать Рагнарек. Только воткнула его в землю, внимательно наблюдая за своим отцом, прямая осанка. В один момент, когда Родерик прервался на секунду, она тут же заговорила все так же непонятно, как и он, но в унисон с мужчиной. От этого двойного голоса Кенезисов, казалось, дрожала земля, хотя оба шептали.

Это, как оказалось, дало результат чуть ли не мгновенный. С рыком животного, загнанного в угол, Эдгар не сдерживаясь, освободил свою силу. И что было для меня самим удивительным - на ногах, в отличии от М-24, он устоял, но чуть ли не сразу согнулся пополам. Скорее всего, не от недомогания, а от неожиданности и веса своего обретенного оружия. Мне оставалось только удивленно хлопать глазками, наблюдая как явно смущенный Эдгар подтягивал цепь, пытаясь поднять с земли железную плиту. Кусари фундо клана Сириана? Это каким образом его душа нашла что-то родное в клане, в котором вырос Зарга? Я изумленно посмотрела на Франкенштейна, но тот казался озадаченным больше моего. Нет, то, что Эдгар притянул то, что ему роднее всего, это было очевидно, но неясно было, что именно его привлекло. Мы ведь по сути не слишком хорошо знали Эдгара, да и родовые черты клана Сириана никогда Франки не были интересны. Об этом никто просто особо не распространялся после того, как Родерик в эру своего правления снял с кланов "ярлыки".

- Ты, - Раскрея, явно понимая больше моего, выдернула Рагнарек из пола и с изрядной долей серьезности взглянула нам в глаза. - Ты, дочь бога, ниспослана нам, чтобы возродить нашу нацию в ее былом великолепии. Я смиренно склоняюсь перед тобой, - Лордесса действительно согнулась в пол, заставляя Родерика стоять с неприлично открытым ртом.

- Раскрея, ты чего, Геджутеля хочешь до инфаркта довести, или своего папочку? - я сделала попытку пошутить, но судя по тому, как все присутствующие, кроме Родерика, Эдгара, самой Лордессы и конечно Франкенштейна, чуть ли не одновременно встали на одно колено, поняла, что моя попытка провалилась.

- Я хочу высказать свое почтение, - серьезно ответила мне Раскрея, от чего мне резко захотелось ее споить, чтобы расположить к более искреннему отношению. Ну вот не верю, что она это так может говорить на полном серьезе, да и еще с таким каменным лицом. - Позволь устроить вместе с признанием Эдгару Сириане звание каджу праздник в твою честь. Я обеспечу досуг, который тебя устроит, - поспешно добавила она, заметив как на моем лице рисуется гримаса. Правда вот недовольная я была не замаячившей на горизонте гулянкой, а их ко мне отношением.

- Отказываю, - я с таким же серьезным выражением лица посмотрела на Раскрею. - Это будет праздник только Эдгара и только тогда когда он подтвердит, что желает стать частью Лукедонии. У него есть выбор, так же как у М-24, Урокая, как был у Идиан. А праздников в свою честь я не хочу, - я недовольно покачала головой, но глядя в глаза Раскреи я пыталась передать все свои ощущения. - Я не делаю этого всего по чьему-то сценарию под названием "сделать благородных королями мира". Я просто живу, даря вам свою симпатию. А то, что от этого у вас растет число жителей, что становитесь сильнее - это не мой промысел, как бы меня это не радовало. Не хочу слышать о каких-то почестях в мою честь, тем более, как я считаю, не совсем заслуженных.

- Но... Как же мне тогда выразить свою благодарность? - растеряно захлопала глазами Лордесса, очевидно уловив то, что я пыталась ей передать, но не будучи до конца согласной с этим. Я только горестно вздохнула.

- Простого "спасибо" будет абсолютно достаточно, - я обняла Раскрею, тут же пользуясь случаем, и придвинулась к ее уху. - Ну а если тебе непременно надо отпраздновать, то можем у тебя в дворце устроить пижамную вечеринку, - озвучила свою хитрость. Уже давно мне хотелось поближе познакомиться с благородными дамами, Ремизой и Лювирой, а такое, думаю, будет вполне уместной возможностью поговорить о своих женских секретиках. Магия там, всякие уловки, которые можно было бы применить в бою... И многое еще по мелочи, так как ввиду совершеннолетия всех присутствующих, можно будет пропустить по бокальчику. Как ни посмотри, отличный план, да и Раскрея сможет выразить свою благодарность более приемлемым для меня способом.

- Так и сделаем, - важно кивнула мне Лордесса, будто мы тут не вечеринку запланировали, а как минимум - захват мира. Но, так как план мне нравился, то я и виду не подала, что что-то не так. А вот Франки, будучи в курсе, тихо в кулак нет-нет, да посмеивался. - Спасибо тебе. Надеюсь, это простое слово способно передать то, что я чувствую.

- Поверь, оно на многое способно, - улыбнулась Раскрее в последний момент укусив себя в язык, чтобы не сказать, что я и так все прекрасно чувствую. Интересно, тогда мне были бы так же признательны, или бы посчитали бы все мои поступки всего лишь - манипуляцией? Ответа на этот вопрос у меня не было, так что я, улыбнувшись чуть шире и хитрее, посмотрела в сторону все еще шокированого Эдгара, который пытался молча разобраться как оружие прячется. Ну-ну, ему еще повезло что это пусть и своенравное, но не кусучее оружие духа, а то в случае с копьем вышло бы печальненько. - А ты, друг мой, осмотрись тут по острову, хлебни немного атмосферы, посмотри что и как и приглашаю в Сеул. Все познается в сравнении.

- Ты так говоришь, будто я Лукедонию вижу впервые, - хмыкнул Эдгар, сделав два шага в мою сторону. Правда, тут же остановился, так как отвлекся на шум цепей, что так и волочились по полу. - Да что ж такое...

- Вот видишь, тебе бы лучше с оружием потренироваться, вместо того, чтобы за мной хвостиком бегать, - я подмигнула благородному, так как прекрасно понимала его опасения. На самом-то деле тут было в два раза больше благородных, чем могло быть в его мире, так что даже если там ему получилось завязать со всеми хорошие отношения, то у нас уже было много незнакомцев. Да и те, кто были знакомы - не знали его. Я знала, понимала, что всегда в чужой среде человек тянется к тому, кого знает, ожидая, что его с кем-то познакомят. Но увы, мы не на вечеринке, и я не могла его познакомить со всеми присутствующими. Да и в Сеуле тоже немало народа будет, с кем надо будет познакомиться. Так что пускай сперва погуляет тут, познакомиться с кем может, пусть тут, где веками тишь да блажь хоть немного акклиматизируется с новым миром. У нас дома, где каждый день - как в сериале, он может просто испытать шок. И судя по тому, что отразилось в его эмофоне, немного он понял.

- Хорошо, я тебя послушаюсь. Но после от хвостика не выкрутишься, - он погрозил мне указательным пальцем, но потом, будто вспомнил что-то, повернулся к Раскрее. - Лорд, извините мне мою фамильярность, но я привык к совсем иному темпу жизни.

- Могу тебя понять, - снисходительно кивнула она, а потом, кивнув короткий взгляд то на него, то на меня, выдала то, что меня, честно говоря, даже немного заинтересовало. - Я думаю, смогу хоть немного облегчить тебе твое короткое здесь пребывание. Ольга всех нас многому научила.

- О как интересно... - я действительно навострила ушки, желая узнать о новшествах, произошедших на вотчине самих аристократов, но быстро себя одернула. - И я бы с удовольствием послушала, а возможно и испытала, поучаствовала в этом, но дела-дела. Надо срываться и бежать, как всегда, впрочем.

- Что-то случилось? - Рагар тут же вышел из строя, подходя ко мне ближе и заглядывая в глаза, пытаясь увидеть там ответ. Я от подобной заботы в мой адрес немного забегала глазками, от неожиданности, и поэтому заметила реакцию Эдгара. Тот на минуту сощурился, явно не до конца узнавая в мужчине с каре и повседневной одежде - Рагара Кертье, что был ему опорой и в его мире, но потом, видимо, дошло. А то иначе не могу объяснить, чего он вдруг так выпучил глаза и в полном шоке приоткрыл рот, глядя то на старшего Кертье, то на младшего. Будто ожидал, что юная язва-Кертье непременно выкинет что-то. Но нет, Раэль это стоически терпел, только недовольно сложил губы трубочкой, да закатил глаза, потом и вовсе глядя на потолок. Я хотела от такой реакции даже хохотнуть, но волнение и переживания Хена не давали мне такой возможности. Они просто сжимали за горло, потому что я понимала, именно этот благородный был готов за мной бежать в огонь.

- Ничего страшного, но дело важное. Дети, - коротко бросила, и увидела как дернулся Рагар от моего заламывающегося голоса. Но видимо спокойствие Франкенштейна передалось и ему, так как он остановился, будто перед невидимой стеной и кивнул только после того, как внимательно изучил цепким взглядом.

- Тогда не задерживайтесь. Бегите, - понятливо кивнул он, улыбаясь. - Я тоже постараюсь вскоре вернуться.

- Не спеши, Хен, уважи своего сынулю и удели ему время, - я подмигнула враз подозрительно подобравшемуся Раэлю. Нет ну, он-то по сравнении с "поросем" из мира Санву - вообще послушная лапочка. Но долго я на младшего Кертье не отвлекалась, а показала его отцу свой кулон, хитро улыбаясь. - И так не догонишь тех, что читерит, - сжав свой кулон и освобождая свою силу, я почувствовала, как нужный конструкт, уже готовый, сам воплощается в руках, так что создание портала даже и секунды не заняло. - А я твоим старшеньким займусь как следует, - бросила напоследок это обещание-угрозу и повела за собой мужа в портал, специально рассчитанный на выход в лаборатории. Вот там-то с нас с Франки слетела всякая веселость, уступая место... Нет, не тревоге. Сосредоточенности на своих деяниях.

- Показатели за время всего процесса не вышли за пределы нормы, резких переломлений и изменений не зафиксировано, - стоило только Франкенштейну углубиться в чтение всех данных, записанных компьютером, раздался его голос, а я вспомнила самое важное.

- Меня как долго не было? - мне было неизвестно, как протекало время. Обычно отец часы отсутствия мог сократить до минут, но не знала, было ли это возможно в случае такой работы. Да и в гостях и Грега я провела не мало времени... Но судя по тому, что Франкенштейн меня все-таки дождался в Лукедонии, да и что дети все еще были в резервуарах, а не на свободе, как я договорилась с Питом, значило только то, что критично все не затянулось. Подошла к мужу и виноватым лицом протянула ладошку, безмолвно прося отдать мне мое. Забрать Пита у мужа я тоже забыла... Всему виной эти все происшествия, я более чем уверена! Но Франки понял меня прекрасно, и даже не издевался, только молча вернул часы, задумчиво глядя уже не в экраны, а на колбы.

- Не было тебя прилично, шесть часов, - чуть осторожно начал он, явно опасаясь моей реакции, но так как я психовать по такому, вполне объяснимому повороту, не стала, то и он значительно расслабился. - Можно сказать, ты здорово так сократила себе все время ожидания.

- Изумительно. А чем же ты был занят, томясь тем же ожиданием? - я хмыкнула, чувствуя, что напряжение, даже толком не успевшее поселиться в сердце, исчезало довольно плавно и безвозвратно. В самом-то деле нечего было волноваться - процесс изменения детей уже подходил к концу, и если в последние минуты не должно было ничего случиться, то можно сказать, что мы успешно сделали это. С оружием успешно разобралась, освободившись от одного дела в долгом списке до исполнения. Да и с воскрешением тоже все прошло без сучка и задоринки, я даже в процессе не устала так, как ожидала этого. Так и хотелось крикнуть "где тут подвох?" но я сдержалась - нам и без него самого очень хорошо живется, знаете ли! Только так бы и дальше. С такими мыслями я чуть ли не вприпрыжку подошла к чайнику, варганя кофе прямо здесь. Увы, не из кофемашины, растворимый, но лучше это, чем переться наверх. - Тебя благородные не заклевали за это время?

- Ну, пока не приперся наш любимый, бывший монарх, было даже приятно и забавно, - я заинтересовано вскинула бровь, взглянув на мужа через плечо, хотя его хитрая ухмылка чувствовалась, как своя собственная. - Было донельзя приятно просвещать многих в разных нюансах жизни... И соответственно оценивать их уровень знаний на отдельную тему, - от последней формулировки я медленно повернулась к мужу, уже подозревая, о чем он мог так там откровенничать.

- Тебя что, кто-то спросил, почему я в таком виде? - медленно повернувшись всем корпусом, я провела рукой от груди до бедра, намекая на не самое простое платье, но Франки только хохотнул, глядя как я медленно краснею. - А ну-ка признавайся как на исповеди, а то отца натравлю!

- Не переживай, никто о твоем прикиде не спрашивал, хотя, это меня вначале очень удивило, - хмыкнул дорогой, внимательно оценив меня взглядом, но потом убрал хитринку из своего лица, оставляя только мягкую улыбку. - Нас с Рагаром спрашивали о путешествии. Многие добавляли и свои рассказы, но самый большой шок произвел Родерик. Ты бы видела в тот момент лицо Геджутеля, - Франкенштейн не сдержался, рассмеявшись и передавая мне мысле-образ. И признаю, на ха-ха, пробивало не зря, Ландегре выглядел так, будто готов после проигрыша миллиона в казино, сделать постриг и уйти в монастырь, лишь бы подальше от этого сумасшедшего дома. - Жучара ведь из-за волнения от ощущения пропажи Рагнарека примчался как был и в чем был, упустив из виду тот факт, что он, в общем-то, скрывал от Геджутеля свой новый имидж.

- Ой умора, как подросток, - я хохотнула, стирая даже не слезки, а повлажневшие уголки глаз, и стала заливать нам разогревающий напиток. И пока кофе немного остывало, подошла к колбам, глядя на такие спокойные и умиротворенные лица наших детей. - Сколько еще осталось? Минут десять?

- Уже девять, - педантично поправил меня любимый, приобняв со спины, приподнимая над полом и унося к себе, туда, где сидел. Усадил себе на колени, пододвинул кофе и молча позволял нежится в его объятьях. Эх, это мгновение точно отложиться в моей памяти до скончания веков. Было спокойно, не нужно было ни за кого переживать, никуда бежать сломя голову. Можно было просто остановиться на секундочку, дать мыслям, разуму да и всему телу передышку. Не было причин волноваться, горевать, казалось, что все масштабные проблемы позади, а впереди только ясное и счастливое будущее. И я уже сейчас, нежась в этих крепких руках, чуть ли не мурлыча в шею Франкенштейна, понимала, что это чувство обманное, так как жизнь не бывает полностью счастливой или несчастной. Но как же чудесный и прекрасный был тот мираж!

- У нас есть какие-то планы на сегодня? - Франки, почувствовав, что я витаю в облаках, решил тут же меня оттуда выдернуть, возвращая в реальность. Злости за такое на него не держала, потому что больше, чем остаться в этой иллюзии, я желала жить сегодняшним днем и радоваться тому, что несет нам судьба.

- Не знаю, - искреннее пожала плечами, перебирая в уме разные варианты. - По сути, думаю, можно было бы расспросить других, что они задумали на сегодня. Возможно, придумали что-то прикольное, чтобы немного раскрепостить Кея и Лудиса, так что можно было бы присоединиться. Надо будет поспрашивать. А если не будет ничего такого, то можно будет заняться нашими вещами. Надо будет подумать, что из подарков оставить в нашей комнате, а что по дому разместить.

- Зеркало можно будет повесить у окна, - нарочито несмело предложил Франкенштейн и я счастливо кивнула, меня поняли абсолютно правильно.

- А деревце пожеланий можно будет повесить в зале, как и рисунок нашей клятвы, - добавила, уже составляя себе в уме некоторый план действий.

- Не согласен, нашу клятву я хочу повесить у нас в комнате, над кроватью, - со смешком возразил любимый, без доли намека целуя за ухом. Ну хорошо, раз он считает, что это так интимно, то пускай будет в нашей комнате.

- Что же, ладно, тогда возле деревца повесим фотографии с путешествия, только надо будет купить рамки. Ну, или купить одну большую раму, и сделать композицию-склейку.

- О, такое можно было бы доверить детям, думаю, подобное развлечение им бы понравилось, - с энтузиазмом подтвердил Франкенштейн, заставляя меня тихо и счастливо рассмеяться. Будущее и вправду представало в ярких и положительных красках.

- Ольга, Франкенштейн, приготовьтесь, остались две минуты, - со стороны моих часов раздался голос Пита, но это не заставило на засуетиться.

Все было готово, одежда для детей подготовленная, надо будет только аккуратно их умыть, переодеть и разнести по кроватках в их комнатах. С того, что я помню, папа постарался, чтобы дети спали беспробудно сутки, а еще влияние лекарств тоже внесет свою лепту... Но сейчас отдых им нужен. Организм должен справиться с теми новыми параметрами, вынести ту нагрузку, что пойдет на благо, и ради этого надо будет обеспечить им покой и уют. А это - самое малое, что мы можем дать нашим детям, мы готовы сделать для них в разы больше. Улыбнувшись, я глядела как колбы выкачивают физраствор, сразу после этого наполняясь теплой водой. В случае с бессознательными пациентами была и такая возможность, без беготни в душевую. Единственное, что нам оставалось, только вытащить их на кушетку, аккуратно промыть лица, проверить основные функции организма и одеть их. Проверкой занялся Франки, я же наводила марафет, заодно сверяясь с данными на моем браслете. Он давал более детальную сводку, вплоть до составляющей психики и состояния ауры. Но то, что с аурами все было в порядке я видела и своим третьим глазом, без лишнего подтверждения.

Закончив с основными задачами, мы взялись переносить детей. Франкенштейн взял на руки Генри, а я Фрэнсис, баюкая Вику в колыбели хвостов. Большие уже стали наши детки, биологически сравнимы с десятилетними. Но теперь их развитие уже немного остановиться. Теперь дни рождения можно будет праздновать только раз в году, как положено. Теперь темп их взросления уже не будет пугать, хоть и не было гарантии, что он будет таким же медленным, как человеческое или как у благородных. Главное, что уже не будет пугать такой стремительностью, мечтать о норме пока рано. Есть улучшение - и хорошо. Это наш шанс, чтобы построить все так, как надо. Чтобы успеть со всеми вещами, которые необходимо выполнить в детстве. То, о чем каждый взрослый может вспомнить с теплой улыбкой. Меня безумно радовало то, что у нас будет время делать эти вещи естественно, не спеша и не подтасовывая карты, что все произошло не понарошку. Так же как сейчас у нас было время просто стоять в лифте, а не бежать, сломя голову, потому что на счету каждая драгоценная секунда.

- Кстати, я уже давно хотел спросить, - отозвался Франкенштейн, снова не давая мне уйти в себя, но не нарочно. - Нам стоит начать их обучение, причем уже давно. Дети сами показывают готовность, тянутся к этому, - бросил он, будто невзначай, но намек я не могла не уловить.

- Согласна, дети к этому сами тянутся, не удивительно это, учитывая, кто у них родители, - я хохотнула, но почти сразу же стала вновь серьезной. - Ясельки они уже пропустили, как и садик. Можно даже сказать, что и начальную школу пропустили, так как им остался год или два, максимум. Предлагаю научную программу школы их научить самостоятельно, на домашнем обучении. А потом можно будет и записать их в Е-Ран.

- Подозреваю, они пойдут в Е-Ран больше ради контактов со сверстниками, чем за знаниями, - уверенно заявил Франки, но не горделиво, а со спокойной уверенностью. Не спорю, я тоже вижу такой вариант развития событий, но вместе с тем, не пребываю в восторге от подобного.

- Это, конечно, да, я думаю, они будут нашей гордостью, но если они будут идти в школу только дружбы ради, то подозреваю, мы горя наедимся, - вздохнула, и поймав на себе недоумевающий взгляд мужа, хмыкнула. - Это же ходячие розовые зайчики с батерейками в причинном месте. Неужели ты наивно предполагаешь, что идя в школу не за знаниями они будут послушно сидеть на уроках, не внося хаоса? Хочешь сказать, ты в детстве был послушным учеником? Или я не была проблемным ребенком? - на лицо любимого легла тень из-за понимания всех перспектив, а я, чувствуя победу в споре, выдохнула растерянно. - У меня на родине частенько говорят "пускай бог отплатит тебе в детях". Причем, это могут тебе ответить как в положительном ключе, за оказанную помощь, так и в негативном, когда кому-то сделал гадость. Это, блин, не спроста. Потому что дети это всегда - великий дар и личное проклятие. Нам придется только достойно нести эту ношу и воспитать детей, как следует, - попыталась поддержать Франкенштейна, который совсем поник, и похоже, у меня получилось.

- Уверен, с подобным мы справимся. Да и знаешь... В школу надо ходить не только для того, чтобы научиться считать, но так же, чтобы воспитать в себе дисциплину в окружении наших сверстников. Школа - это намного больше, чем кажется на первый взгляд, поэтому, я построил именно ее, а не ВУЗ.

- И чертовски правильно сделал, - я поддержала эту волну воодушевления мужа и откинула с лица Генри волосы, будто могла телепатически передать ему всю теплоту, что дарила его сестрам, которых держала. - Ты столько лет справлялся с толпой не самых простых подростков, хоть и из хороших семей. Думаю, тройку абсолютно необычных детей, мы потянем. Тем более, что мы далеко не одни, - посмотрела Франкенштейну прямо в глаза, мысле-образами передавая все, что сейчас царило в моем сердце. А именно - ту уверенность, что все сложится лучшим образом, ту веру в наше будущее, в то, что оно пощадит нас и не сломает чрезвычайными сложностями. Мы выстоим, именно в том я была уверена, и постепенно глаза любимого наполнялись такой же уверенностью. Какой путь не выберем, какое решение не примем, эта жизнь будет вечной и самой удачной, пускай и придется падать и ошибаться.

Лифт не ехал вечно, наш разговор, пусть и насыщенный, длился не больше нескольких минут. Как только дверь открылась на этаже с жилыми комнатами, мы тут же, молча, чтобы нас не засекли, принялись разносить детей по их комнатам. Справившись с этим, довольно быстро, мы с мужем синхронно направились в нашу комнату. Я - сразу принялась переодеваться, скидывать с себя это платье, а вот Франки взялся сразу за наши вещи. Нет, я понимаю, что это наш главный план, но все-таки, перед этим мне хотелось сделать нечто другое, о чем я уже предупреждала. Продолжая переодеваться я не сводила с Франкенштейна пытливого взгляда и в итоге победила. Он, конечно, мог не обращать на такое внимания, пусть и чувствовал на себе любой взгляд, дискомфорт обычно испытуемый во время таких гляделок, его не беспокоил. К чему только не привыкнешь, когда за тобой не только следили, но и убить желали? Но внимание подобным я привлечь сумела.

- И чем мы недовольны? - тут же переспросил меня Франкенштейн, вскинув бровь и нависнув надо мной со скрещенными руками. От подобной напускной строгости я только фыркнула и с превеликим удовольствием скользнула в свои любимые, обожаемые джинсы. Надоели эти юбки-рюшки-платица, на этих каникулах, кажется, я в них уже находилась на всю жизнь вперед! На каникулах это, конечно, было уместно, но теперь, дома, только штаны! А психану, то и на праздники буду ходить в смокингах, более чем уверена, что буду в них так же неотразимая, как в платье.

- А мы недовольны тем, что немного другую очередность запланировали, - ответила я, когда уверилась что с моим внешним видом все окей, и выпрямилась, смотря в глаза любимому. - Пошли сначала на обед, поедим, с народом пообщаемся. И если окажется, что ничего интересного не намечается - займемся своими делами.

- Мало тебе приключений за последние сутки? - хмыкнул Франки, но тем не менее, подошел и приобнял за стан, согласно покидая комнату и направляясь в столовую. Уже с коридора там был слышен небольшой шум и гам.

- Ну ты ведь знаешь, что я за любую движуху, кроме голодухи, - хохотнула я, но потом ответила более серьезно. - Наша семья уже давно больше чем мы вдвоем, да дети. И, как по мне, внимание уделить нужно каждому, даже в виде простого разговора за обедом.

- Полностью с тобой согласен, - кивнули мне в ответ, приобняв. - Да и на все твои движухи я готов ходить с тобой, даже если считаю их сомнительными, - пускай это и было сказано несколько саркастично, в тоне Франкенштейна я уловила согласие и поддержку. И это было для меня больше, чем просто забота, это была реальная помощь и реальное заверение, что со мной готовы пойти на любые "безумства", даже если не понимают их значимости для наших жизней на данный момент.