- Теперь я понимаю, как я обречен, - Геджутеля, бормочущего после своего обморока какие-то глупости не слушал пожалуй никто, кроме меня и Раскреи. Тот, прежде чем отключился, будто сменился на минуту в оракула, заклиная нас не воскрешать какую-то "чуму всея Лукедонии с начала времен". Кого он имел ввиду - я не знала, но увериться хотела, а поэтому и была вместе с Лордессой возле него, пытаясь из него выжать, кого же он имеет ввиду, чтобы конечно случайно не воскресить. Но тот меня будто и вообще не слушал. В один раз я расслабленно, из-за потери всякого пафоса момента, подтолкнула Раскрею и на ушко попросила ее спросить, кого он имеет ввиду. Ну, она и спросила, так что теперь Геджутель ей и рассказывал. - Да речь о вашей бабушке, да будет ей гроб отдохновением! Я-то уже ни на что не надеюсь, но если она сбежит из вечного сна, Лукедония никогда не станет прежней! Запомните мои слова, наши земли изменяться, будто после визита самой огромной саранчи!
- Матушка жучары, - подытожив слова Геджутеля и его панику при одном таком предположении, я посудила, что это особа явно не спокойного характера. Посмотрев на прискорбно настроенного Франкенштейна, я поняла, что не только я одна пришла к такому выводу после экспрессивной речи Ландегре-старшего. - Видимо, в нее он и пошел.
- Геджутель, конечно, любитель поутрировать, но в этом случае я согласен, - он придирчиво посмотрел на Ландегре, которого пытался отпаивать Рагар, благодаря своим быстрым ножкам, сбежавшему за согревающим чаем. Чем могли тем и отпаивали деда! - Я всякое видал на своем веку, но вот паникующий Ландегре-старший это что-то новенькое. Причем, чуть ли не в панику впавший.
- Так, Геджутель, в глаза мне смотри, - я пощелкала пальцами перед его лицом пальцами. Хотелось уже прекратить эту сценку, насколько бы серьезными ни были опасения старика. - Я специально попрошу о помощи отца, я впервые сама буду делать это...
- Так ты еще и опыта в этом не имеешь?! Мы обречены! - вычленив главное для своего испуганного рассудка, испугано высказался благородный, щедро хлебнув чая. Вырвала из его рук пустую чашку и раскрыв кармашек, вытащила свою кружку с ромом и сунула ему в руки.
- Пей, - безапелляционно заявила, и выпрямилась, скрестив руки на груди и выпуская хвосты. Не, это конечно случилось только по поводу моего раздражения, но вот остальные приняли мои действия за что-то несущее больший смысл и выровнялись, зыркая внимательно. - Так вот, да. В прошлый раз это делал именно мой папа, я была лишь проводником всех душ. Но так как я должна заместить его на посту, то должна уметь все то, что и он. Так что да, буду учиться. И пока что - только воплощению в тело, а не вытягивания душ из оружия! - рявкнула, заметив, как скривился благородный, слишком щедро глотнув и уже собираясь все выплюнуть. От моей реакции он немного испугано сглотнул все, что испил и результат был налицо - чуть ли не сразу на мертвенно-бледном лице появился румянец. Вот и прелестно. - Мне Рагнарек нужен лишь как мост. Я уже подобное проворачивала в мире, где у меня был только Картас, на руках только что пробужденного благородного. И я справилась! Так что и в этот раз я справлюсь, тем более, что буду на своей территории и под присмотром отца. Ну?! Есть еще какие-то опасения касательно моих умений или предпочитаешь поговорить о моей некомпетентности с моим отцом?! - нависла над Ландегре как гора, так как на минутку действительно хотелось взять его за шкирку и потащить в Забвение, чтобы использовать его вместо Рагнарека, как мост. Но нет, видела в глазах Геджутеля, что возражать он больше не собирается. Ну да, немного из-за страха, но какая по сути разница?
- Ну-ну, милая, будет тебе горячиться, - Франкенштейн бесстрашно пробился через хитросплетение моих хвостов, приобнимая меня со спины. Любой другой от такого фокуса был бы весь в колотых ранах, а возможно и без некоторых частей тела остался бы, но не тот, которому я так безгранично доверяла. - Не видишь, никто не высказывает протеста?
- Это так, - Раскрея поспешно согласилась с Франки, остановившись неподалеку от нас. Энергия в тронном зале тут же закружилась, как в воронке, свернулась в смертоносную спираль, чтобы спустя секунду явить нам воплощенное оружие Лордов дворян. В холеной ручке заблестел Рагнарек, который Раскрея поднесла лезвием вверх и ни секунды не сомневаясь, передала мне, сделав шаг вперед. - Я доверяю тебе мое оружие, которое может тебе помочь в твоих делах. Надеюсь, ты ощутишь нашу поддержку, которая воплощается в таком жесте.
- Да что ее чувствовать, она налицо, - я улыбнулась Раскрее искреннее, широко, без сомнений перехватив меч и любовно погладила лезвие меча, прикрыв глаза. Оружие, оказавшись в моих руках теперь, когда столько времени прошло со времен нашего последнего контакта будто пело мне причудливую песню. О любви, долге, битвах ради благородства, торжестве справедливости и принятии тех, кто сердцем чист. Все-таки, ветка Кенезисов не зря считалась правящей. Я бы назвала их изо всех благородных - самыми праведными. И только сейчас, держа Рагнарек, я понимала, что не будь в этой истории Франкенштейна, не будь в ней меня, именно Кенезисы получили бы то высшее благословение. Вот уж действительно, погибель богов. - Благодарю тебя, Раскрея, за твое доверие. Да оплатит тебе Абсолют в детях, - Раскрея от такого миленько покраснела, а я хохотнула и прошла в середину зала, подальше от всех и подняла рукоять на уровень солнечного сплетения, рассматривая свое отражение в блеске лезвия. - Ну, встретимся. Приготовьтесь к встрече с новым другом.
Сказав это, никакого волшебства не произошло. Ни кулон не засветился, ни я не исчезла в сполохах света. Даже мои мысленные просьбы к отцу не действовали, будто я попала как раз на момент закрытия небес. Я нахмурилась, пытаясь все-таки наладить связь с отцом, но вместо этого почувствовала, как от моей шеи вниз разливается энергия Темного Копья. Как бы, але, ну это совсем не в те ворота! Мысленные вопросы к Грегу тоже будто канули в бездну и я почувствовала по связи с Франкенштейном, как тот хмуриться. Я дважды моргнула, пытаясь понять что за нахер, а потом чуть не хлопнула себя по лбу Рагнареком. Мне надо оставить Пита, чтобы тот в случае чего сообщил Франки, если будут проблемы с детьми. Лучше перебдеть. Я передала свои соображения мужу, и тот кивнув, подошел ко мне, отстегивая часы с моего запястья. Правда, стоило ему прикоснуться к моей коже, уже держа в руках Пита, произошел вообще беспредел.
Копье, будто с него сняли невидимую печать, от одного прикосновения, тут же ринулось меня поглощать в нечеловечески быстром темпе. Краем глаза, я отметила, как ко мне метнулся Рагар, пытаясь выбить оружие Лордов из рук, но его остановил Франкенштейн одним лишь жестом. Я понимала рвение Кертье, Копье в руках которого Рагнарек это пиздец, но я не даю себя поглотить до такого состояния, чтобы надо мной могли перенять контроль. И сейчас не собиралась этого допускать. Рявкнула на свое оружие, но когда Копье лишь чуть сбавило обороты, я почувствовала, как по крови льется ярость. Причем, направленная не на присутствующих, даже не на оружие, а на всех шавок, что собрались внутри. Рыкнув, я рокотнула так, что многие в зале поспешили сохранить между мной и собой безопасное расстояние. Чистым взглядом, незамутненным никакими эмоциями я прошлась по присутствующим и нашла глазами Раскрею. И найдя, криво ухмыльнулась ей.
- Подруга, надеюсь, ты не будешь на меня злиться, если я немного превышу свои полномочия, ну, касательно твоего ножика, - и не дожидаясь ее реакции, я тут же отпустила контроль, давая себя поглотить. Только тогда, когда во мне не осталось ничего прежнего кроме рассудка, я резко рванула за нить скрепляющую меня с оружием, переместившись внутрь Копья, несмотря на то, что никто меня не приглашал. И как я ожидала, кроме тела, вместе со мной переместился также и Рагнарек. Меч в моих руках мелко дрожал, ощущая столько грешников, неправедников, отступников и мразей. Ну ничего, мы сегодня с этим мечом поработаем вместе и покажем некоторым, насколько шутки со мной плохи.
Вокруг было тихо до неприличия. Притихли, суки, поняв что меня разозлили. Но я не орала, не свистела, никого не призывала. Ходила по песку, хищно оглядываясь и пытаясь ощутить в мраке хоть что-то отдаленно напоминающее то, чего я искала. Похер, что оружие станет слабее. Похер, что я, возможно, даже толком не смогу его призвать. Пришла пора сделать то, что уже давно посоветовал мне Севретов. Найти всех тварей, всем шакалам набить морды, или убить. О, я буду сейчас убивать всех, абсолютно всех мне угодных. Кончилась добрая Оленька, раздраконили бедняжку, пусть теперь расхлебывают. Мне убивать не впервые. А раз некоторых надо убить дважды, чтобы присмирить, то так тому и быть. За-е-ба-ло. Тех, кто хоть чем-то походил на волчонка я миновала, лишь одарив тяжелым, гипнотическим взглядом, сулящим смерть, если подумает метнутся в сторону, что будет мне неугодной. Мои глаза запоминали всех. Я наведу тут порядок.
- Вы будете мне подчиняться, отныне это - ваша природа, - я прошептала в пустоту, тут и там прокалывая лезвием песок, по котором ходила. Лица, что появлялись в том песке тут же обреченно выли, кричали, но в итоге умирали. Там уже не было сознания, лишь злоба, движущая сила ненависти, что кружила голову владельцу. Дрожащие силуэты, что за этим наблюдали, плакали, рыдали. Те же, кто проклинал меня, кто пытался орать, вел себя неадекватно, тут же были выхватываемые моим взглядом из толпы и погибали на клинке в сопровождении пыли, свиста и воя. Именно воя. Никто уже не кричал, никто не спорил, все понимали, я тут не для разговоров. Все молчали, пытаясь не привлекать моего внимания. Но уж хренушки. Я чувствовала запах их злодеяний, слышала их намерения, ощущала на языке каждый их план и потайное желание. Я сменилась в ищейку, такого же хищника, как они, и я искала тех, кто был достоин кончины, причем самой болезненной и скверной.
Я встречалась глазами с каждым преступником, каждым предателем, каждым сволочником. Но оставляла в живых тех, кто лично на меня не лез никоим образом. Некоторых, кто помогал в попытках насильного поглощения, я избивала рукоятью, будто показывая им красную карточку. Просто показывала, что именно я сильнее. Именно это им было понятно, не разговоры. Только чистка. И каждый, после такого избиения, стоял передо мной на коленях - лишь взмахни мечом и полетит голова с плеч. Но я этого не делала, если чувствовала зарождающуюся покорность. Ведь некоторые, даже злобно рыча на меня, тут же скулили, стоило мне в ответ рокотнуть и поднять руку, сжатую в кулак, будто для удара. И таких я оставляла, потому что Копье по сути своей должно поглощать, а значит и такие ненасытные сволочи были нужны. Таким шавкам я только выписывала пиздюлей, ставя их на место. А вот главным шакалам, заводилам, так не повезло. Сегодня Копье получило бешенную силу материализации, за счет всех, кого я в нем же и прибила.
Под конец моего вояжа по этом пространстве я смогла перевести дух только тогда, когда от меня никто не шарахался. Когда никто не пытался отвести взгляд, опустить его в пол, когда смотрели, хоть и сами дрожали от страха. Меня признали сильнейшей. Наконец осознали что все, ляфы не будет, хозяйка и указ тут только я. А их выкрутасы будут мной восприниматься как протест и будут сдавленны в зародыше. Повторно такой ситуации я не допущу. Никто из них не поглотит меня без моего согласия и против моей воли. Никто, кто хоть как-то ведомый инстинктом самосохранения. Ведь я не уничтожала их тела, их оболочки канули в лету, давно. Я убивала душу, делала то, что было страшнее любой катастрофы. То, что было противоестественно в самом понятии жизни. И то, что наконец дало мне увидеть истину - на каждую тысячу душ здесь приходилось лишь семь волчонков. Причем только один из них был отважен настолько, чтобы о себе заявить перед этими мразями. Но теперь никто из них не опасался и смело стоял передо мной на коленях, смело выдерживая мой тяжелый взгляд. Шесть сотен душ, послушных мне, и готовых присмирять ради меня других. И среди них один, самый смелый, самый яркий среди всех, тот, чье имя носит целое оружие.
- Грег, - так и не выпуская Рагнарек, я полностью осознанным взглядом посмотрела на этого светлого мальчишку, ставшего мне кем-то больше, чем просто братом. Он, серьезно глядя мне в глаза, тут же лучисто улыбнулся и подбежал, крепко меня обняв и не опасаясь клинка в моих руках. - Прости, что я так долго затягивала с этим. Прости, что тебе пришлось со всеми этими ублюдками бороться вместо меня.
- Я не злюсь, - честно сказал мне он, тут же подняв голову и показывая мне всем, чем только мог, что не лукавит. - Главное, что ты вообще смогла это сделать. Не каждому хватило бы решимости и выдержки. Да и теперь у нас есть поддержка, - рукой он обвел все послушные, подчиняющиеся мне души, и я кивнула, понимая, что чтобы установить порядок, мне надо немного изменить правила игры. Расставить приоритеты правильно.
- Ради того, чтобы поддерживать тебя и меня, они останутся здесь до победного конца, - я сказала это тоном, не допускающим возражений и не увидела в глазах никого хоть толики протеста. - Уходить отсюда теперь будут именно шавки. Те, кто не способен понять и осознать простейшего. Они будут отсюда изгнаны, а перед этим - пытаемые так же, как был пытаем Кед, - многие из тех, кто внимательно слушал, но не был из круга "доверенных лиц", вздрогнули, ощутимо для всех остальных испытывая ужас. - Теперь ваше единственно спасение от подобного освобождения - стать адекватными. Согласными. Послушными. Только такие смогут уйти безболезненно, если я решу кого-то наградить. Надеюсь, вы осознали, до какой степени меня выбесили.
- Осознали, осознали... - будто эхом раздались множества голосов, причем тех, кто нарочно прятался от моего взгляда за спинами тех, кто был более отважным. Будто целое оружие загудело на миллион голосов одно и то же слово невпопад. Я пожала губы, внимательно наблюдая за пространством и усмехнулась. А потом и вовсе рассмеялась, скрывая глаза в которых все могли прочитать мое истинное отношение ко всей этой ситуации. А именно - это было стремно. Я испугалась того, что такая толпа перешла под мой каблук от одной лишь чистки.
- Следующего раза у вас уже не будет, - заявила серьезно, стоило мне только отстранить ладонь от глаз. - В следующий раз чистка будет уже в самом ядре, лишая меня возможности сюда прийти или вас призвать. Вы будете предоставлены сами себе, только вы и голод. Надеюсь, это вам более чем понятно.
Теперь ответа не последовало, будто Копье само осознало, что такова его многоликость меня напрягает. Лишь Грег показал мне два больших пальца и отвернулся ко мне спиной, глядя на толпу волчонков. Разрешив ему разбираться так, как ему угодно, я прикрыла глаза, повторив свою позу из тронного зала и мысленно потянулась к звездному пространству отца. И теперь я чувствовала ответ. Значит, меня тогда действительно тогда приостанавливало Копье, хоть и неизвестно с какой целью. Недовольно взрыкнула, но решив, что Лакрицияр таким настроем доволен вряд ли будет, я вдохнула и выдохнула, хоть немного успокоившись. Только тогда позволила своей душе уйти в ту воронку в загробный мир, во владения отца. И переход, как всегда, был мягким и плавным, даже не давая мне до конца осознать момент. Вот я на песке Копья, а вот я уже ступаю по невидимому полу звездного пространства.
- Папуля? - опустив расслабленно Рагнарек, что в этот раз из моих рук никуда не исчез, я улыбнулась, медленно оборачиваясь вокруг своей оси, будто наивно надеялась проследить, откуда придет Лакрицияр. Хоть я и вздрогнула, но совсем не удивилась, когда отец появился за моей спиной будто ниоткуда, глядя с сомнением на оружие в моих руках. Только намек на его улыбку не дал мне испугаться того, что я учудила что-то ему неугодное. Впрочем, как это бывает в большинстве случаев, когда задачку именно он мне подкидывает.
- Привет. Вот думаю, тебя похвалить за то, что наконец-то навела марафет в своем оружии, или отругать, что так долго с этим тянула? - я хитро улыбнулась, корча из себя невинное существо и ожидаемо меня не отругали. Даже наоборот, отец довольно тепло меня приобнял, чуть похлопав по лопаткам. - Молодец. Теперь я буду рад каждой душе, что ты приведешь. Теперь это будет правильный выбор, всегда.
- Во как, - я задумчиво пролепетала, удивляясь, как тут круто изменились критерии моего отца. Так тут аналог чистилища, а не рая? Ну, не ад точно же... Помотав головой, я отогнала от себя такие мысли - Забвение было неописуемо и неповторимо. Оно не могло быть ни тем, ни другим, но в одночасье могло быть миксом этих двух понятий. Пока что мне было это недоступно для понимания. - Ладно, оставим расслабленные разговорчики на потом, а сейчас перейдем к главному.
- А как же, поговорим мы когда ты воскресишь эту свою душу, - покачал он с укором головой, отчего мне действительно стало немного стыдно, но он тут же продолжил, не давая мне даже слова вставить. - Но я понимаю твое желание поскорее покидать Забвение из раза в раз. Ты еще тут успеешь насидеться, - мягко, но сочувствующее улыбнулся мне отец, а вот я не была согласна с таким поворотом.
- Да вот не могу согласиться, папенька, - немного язвительно, но не менее серьезно ответила я Лакрицияру, отметив, как те слова его удивили. - Тебя-то тут, можно сказать, как посадили, так ты и сидишь. А вот я непоседа та еще. Если так случиться, что меня попытаются тут так же закрыть, как тебя, я найду сотни, тысячи лазеек, чтобы улизнуть. Ты же знаешь меня, - я раскинула руки в жесте, мол, это же я, и к моему приятному удивлению, отец с улыбкой проигравшего закивал головой.
- Верю, верю, ты не будешь такой же как я. Ты будешь лучше, в этом я не сомневаюсь, - он погладил меня по голове и я мило ему улыбнулась, делясь с ним искренними эмоциями принятия. Еще не до конца было понятно откуда в этом, еще недавно строгом боге было столько нежности по отношению ко мне, но мне хотелось ему показать, как мне подобное приятно. Хотелось его таким немым образом поощрить к тому, чтобы ко мне почаще так относились, а не подчеркнуто по-деловому, смотря сверху вниз, пускай он и ниже меня. - А теперь перейдем к сути... - сказал он, любовно огладив лезвие Рагнарека. - Ты помнишь как делала это в прошлый раз, в мире, откуда родом Эдгар?
- Помню, - кивнула я, воткнув Рагнарек в "пол" и оставив его, повисшего в воздухе, я тут же вытащила душу Эдгара из своего кармашка. - Только я тогда имела и душу, и тело... - смущенно пробормотала, глядя на сосредоточенную моську Лакрицияра.
- Ну, а как ты там воскрешала Рагара и Раджека? - пытливо спросил отец, а я, промотав в мыслях этот процесс, опешила, с непониманием глядя на отца.
- Но тогда исчез Картас! Если я так исчезну Раскрее ее оружие духа, то меня не только она, а вся Лукедония с дерьмом сожрет, - выпалила я, отметив как отец нахмурился от моих слов, будто от зубной боли.
- Я тебе когда-то за твою экспрессивную речь рот с мылом вымою, обещаю, - буркнул Лакрицияр, чуть нахмурившись, глядя то на Рагнарек, то на меня. - Но в общем я понимаю твое опасение. Думаю, надо будет научить тебя новому способу, - подхватив меч так уверенно, будто всю жизнь с ним проходил, отец уложил его на уровень моего пояса, горизонтально.
- Этот способ сложный? - тут же заинтересовано переспросила, поглаживая душу Эдгара, будто маленького, пушистого котенка. Помнилось мне, как это было сложно возле Севретова. Но тут, где у меня силы, которую я могу использовать, в достатке, то любая сложная работка казалась в радость.
- Нет, но тебе он может показаться муторным, - легко произнес Лакрицияр, остановившись перед Рагнареком как перед столом. - Объясняю на будущее, если тебе придется когда-то еще воскрешать благородного. Для начала, нужно провести по оружию ладонью и его раскрыть, чтобы он действовал именно как мост, а не как оружие. Ноыс йнненмопазен, - отец сделал то, что только что мне объяснил, произнеся какое-то заклинание. То, что оно значимо для меня, я осознала, так как эти два слова тут же отпечатались на моей матрице, как информация, которую мне давал Андрей. Не сотрешь ничем и никогда. Меч от этого стал исходить мелким дымом, или туманом. - Теперь, когда оружие открыто, тебе нужно поднести душу над ним, крепко удерживая, чтобы она туда не скользнула, в само оружие, - папа сжал руку в кулак, будто имитируя ту душу, удерживаемую в руке.
- И такое касается только благородных? - заинтересовано посмотрела на это состояние оружия, конечно же, уже придумывая сотню экспериментов по перемещению души в оружие. Возможно, получилось бы у меня таким образом создать свое собственное оружие духа?
- Ольга, соберись, это не время для твоего опасного любопытства. Не наэкспериментировалась еще над детьми? - мягко укорил меня отец, но я видела, что еще один подобный вопрос и меня всенепременно запишут в вивисекторы и к подобной работе подпускать не будут даже под опасностью смерти. Мне оставалось только серьезно кивнуть и сосредоточиться на здесь и сейчас. А параллель между этим процессом и созданием Темного Копья я смогу и потом, на досуге. - Убедившись, что душа не собирается убегать, ты должна медленно, мягко и плавно проводить ею над мостом, - он сделал движение ладонью, показывая мне, как это должно выглядеть и потом внимательно посмотрел мне в глаза. - Давай, не робей, попробуй. Тогда сможешь наглядно увидеть весь процесс наглядно.
- Ладно, - я подошла с душой Эдгара и занесла его над Рагнареком. Душа не вырывалась, не пыталась меня покинуть, в общих чертах, была послушная. Я на пробу сделала это движение и удивленно наблюдала за тем, что происходило под моей ладонью. Непередаваемо. Эдгар собирал собой энергию из Рагнарека как магнит, что собирал металлическую крошку. Но душа не становилась больше, а будто поглощала все эти обрывки нитей. Не заметив протеста от отца, я сделала второе, такое же медленное движение, теперь заметила, что это уже не были обрывки. Это стало напоминать процесс приготовления сахарной ваты - каждая нить, тонкая как паутинка, прилегала к душе, иногда с большими кусочками "сахара". Такое сравнение пробудило во мне желание попробовать душу на вкус и я, пребывая в панике, распахнула глаза. Я только что, что... Хотела поглотить чужую душу? Видимо, этот шок сильно на мне отпечатался, так как Лакрицияр остановился за моей спиной, приобнимая.
- И что тебе это напоминает? - заинтересовано спросил он, будто не слышал моих мыслей.
- Процесс приготовления сахарной ваты, - напряженно проговорила, надеясь, что за честность мне не выпишут люлей. Я ведь понимала, что нормально такое от слова "совсем". И вряд ли найдет одобрение среди других. Но к моему удивлению, папа даже не напрягся, а только хмыкнул, отстранившись от меня.
- Значит, танец со звездами не будет для тебя бременем, - легко проговорил он, положив свою ладонь поверх моей и стал двигать моей душой. Черт, от этого шока даже не заметила, как приостановила движение. Продолжая водить душой Эдгара над лезвием Рагнарека, я залипла на это действие, желая услышать новые указания. И дождалась. - Если тебе хоть как-то неприятна такая ассоциация, представь, что ты водишь тряпкой, собирая паутину.
- Хорошо, - я попыталась последовать этому указанию и с удивлением отметила, что так было намного легче. Это иррациональное ощущение голода, что вспыхнуло так внезапно, просто исчезло. И я могла со спокойной душой продолжать работать, сосредотачиваясь на процессе. - А такие манипуляции не повредят оружия? Не сделают его слабее?
- Нет. Позволь, я объясню тебе, что сейчас происходит, - Лакрицияр снова остановился напротив меня, внимательно глядя то на мои руки, то в глаза. - Сейчас ты просто позволяешь душе собирать всю энергию, что нужна ей для возможной починки матрицы, если она поврежденная, автоактивации становления ауры и астрального плана души. Можно сказать, что сейчас ты накачиваешь Эдгара всем нужным, что ему пригодиться при создании своего облика. Именно он сам должен себя создать. Его душа сама, после этой подпитки, измениться под твоими руками, принимая облик максимально комфортный ему самому. А как можешь догадаться, Рагнарек тут нужен лишь по одному, но важному поводу.
- Он, как клинок правителя, содержит в себе энергию и информацию касательно всех ранее и сейчас живущих благородных, поставленных в роли каджу, - кивнула на слова отца, так как именно из-за этого я подкатила с подобным вопросом к Раскрее, пусть это и было немного рискованно. Мне ведь было бы в тысячу раз одолжить Кнут у Эмыча или Драгус у Урокая. Но те оружия духа принадлежали определенным кланам, в них не было той разнообразности, что я хотела предложить Эдгару.
- Вижу, это ты понимаешь более чем хорошо. Ладно, тогда продолжай работать с душой, тебя никто не торопит, так что не спеши и приглянись к этому как следует, - отец похлопал меня по плечу, уже желая отойти от меня, но я, не прерывая водить душой, запаниковала.
- Эй, не оставляй меня, - усилием воли не ускорила движений, и чуть повернулась головой в сторону отца. - Как я пойму что уже все? Что делать потом?
- Спокойнее, Ольга, - Лакрицияр вновь перешел в поле моего зрения. - Я никуда не ухожу, буду позади тебя, но буду заниматься своими делами, а тебе не стоит отвлекаться. И не спорь, я более чем уверен что тебя бы подобное заинтересовало, а сейчас это не то, что тебе нужно. Я буду за тобой следить и можешь не опасаться, что что-то пойдет не так. А отвечая на твой вопрос - когда процесс закончится, ты почувствуешь благую сытость. Это ощущение тебе передаст душа, так что ощутишь это сразу же, как нечто чужеродное. Потом уже я подключусь и дальше буду тебя обучать. Все понятно?
- Понятно, - немного угрюмо буркнула, понимая, что когда я буду так предоставленная сама себе и подобной монотонной работе, то действительно буду желать отвлечься хоть на что угодно. Тем самым, позиция Лакрицияра стала мне более чем понятной и оправданной. Правда, что меня могло обучить наблюдение за этой душой? Не казалось мне, что она вообще желает куда-то сбежать или выкинуть какой-то другой фортель... Но не подчиниться подобному я не могла и продолжала водить ладонью. И водить. Водить. Ничего не менялось, каждый раз ощущения и наблюдения были такими же как в прошлый раз. Но скучать я не стала. Подобрав себе под ритм движений темп дыхания, я попыталась уйти в некоторое подобие созерцательной медитации и очистить разум от лишних мыслей, раз уж мне навернулась возможность побыть в тишине, один на один с собой. Правда не успела я даже углубиться в этот процесс, как на меня вдруг обрушилось ощущение полноты в желудке, на грани с болезненной, когда кажется что вот-вот блюнешь. Ой, неужели я Эдгара того... Пресытила?
- Так, и что ты остановилась? - заинтересованно спросил папа, подходя ближе ко мне и заглядывая через плече.
- Я это, похоже уже все, - показала ему душу, явно более лохматую чем прежде. Лишь присмотревшись можно было увидеть под слоем наносного все таких же размеров мячик души, не особо изменившийся в размере. Как небольшой моток пряжи, с которым обычно кошечки любят поиграть. Вскинула бровь, слегка херея от всех моих сегодняшних ассоциаций. - Я, правда, волнуюсь, не хапнул ли он слишком многое. А то это ощущение сытости было прямо на грани с болезненным, - тут же выдала то, что меня больше всего волновало, на что папа только легко ухмыльнулся.
- Это в пределах нормы, можешь мне поверить. Чувствовать сытость и полноту чужой души богам иногда бывает крайне невыносимо. Подозреваю, в твоем случае это ощущалось так болезненно из-за твоего статуса. Ты - особо чувствительна к чужим душам, а потому когда получаешь направленный сигнал, то получаешь ощущения обострившееся в несколько раз. Но это не плохо и не хорошо, просто так есть. Зато мы знаем, что душа уже действительно собрала все, что нужно для становления. А теперь, запомни, - отец занес ладонь над лезвием Рагнарека. - Нельзя оставлять оружие духа открытым, вне зависимости, в божественном пространстве ты или в земном мире. В любом случае это опасно. Поэтому, как только заканчиваешь работу с оружием, надо его закрыть словами йондзеб дан китсом.
- Поняла, приняла, запомнила, - я кивнула, с намеком глядя то на отца, то на душу в руках, но ответного понимания я не заметила. Что же, будем говорить в лоб, а не играть намеками. - А что дальше? Мне Эдгара отпускать, или что? Ты же говорил, что он сам должен это делать, вроде как...
- Сам, не сам, а подстраховать ты, как воскрешающая, обязана, - отец серьезно на меня взглянул, а я только заинтересовано вскинула бровь. - Освободи хвосты. Ты умеешь ими выпускать нити силы?
- Ты имеешь ввиду эти паутинки? - я освободила хвосты, сложив их веером, и выпустила те пресловутые паутинки, как я их давно уже назвала, еще со времен боя с Мадуком, когда впервые их увидела.
- О, хорошее ты им название дала, паутинки, - отец словил одну из тех нитей, что из-за отсутствия объекта, на который надо их повесить, парили в невесомости. Он с минуту изучал их и так, и эдак, а потом просто потянул и вырвал. От подобного я не сдержалась.
- Ай, блядь, это больно! - тут же поджала под себя поврежденный хвостик, недовольно зыркая на отца. Кажется, тот не впечатлился подобным, а только пожал плечами, показав мне паутинку.
- Извини, не мог не воспользоваться случаем. Эти нити для нас, божеств, несут в себе столько же информации, сколько для вас, людей, волосы. И мне подобное может понадобиться.
- Мог бы хоть спросить разрешения, - возмущенно буркнула, но так как боль уже утихла, я снова подняла хвост и недостающая паутинка снова появилась. - Итак, рассказывай мне следующий шаг в инструкции по воскрешению.
- Знаю, тебе может не понравиться эта задача, или показаться сложной но попытайся из этих нитей хвостами сплести корзинку. Ну, или сеть, паутину, как угодно назови, но что-то, что сможет удержать на месте душу.
- Эдгару будет необходимо сохранять со мной контакт? - выдвинула свое предположение, посмотрев в лицо Лакрицияра и отметив, как он кивнул, задумалась, садясь на "полу" в позу лотоса и раздумывая, как это сделать. То, что держать душу в руках нельзя, я уже поняла, иначе не было бы нужды создавать эту паутинку. Неосознанно стала поглаживать душу, будто какое-то маленькое животное, и как только осознала свой жест, укрыла этот шарик в руках. Надо было одергивать себя в такие моменты, а то, думаю, никто меня по головке бы не погладил, если бы я случайно спровоцировала бы "линьку" всех этих черт, что душа Эдгара так бережно вытягивала из Рагнарека. Так что защитив себя от подсознательных действий, я отпустила от себя оковы разума, давая право петь своей душе. Только она могла знать, как передвигать хвостами, как плести паутины, как делать все, что человеческое тело не до конца способно осознать.
- Молодец, отлично получается, - такое я услышала от отца спустя пару минут после этого своего странного, на грани с медитацией, состояния, и честно - смутилась. Я-то вообще не чувствовала, что делаю хоть что-то. Даже на минуту подумала, что он это касательно способа, что я выбрала, но приоткрыв глаза, я так обалдела, что раскрыла их полностью и широко, искреннее недоумевая.
Увидев готовый результат, я бы точно возмутилась и обвинила Лакрицияра, что он все это седлал сам, а потом подсунул мне, говоря, что это моя заслуга. Но теперь, открыв глаза прямо посреди процесса, я могла полюбоваться, как мои хвосты мельтешились, оставляя после себя причудливый узор. В чем-то это напоминало сеть для душ, которую Андрей сплетал у купола над Вааррой, чтобы не дать сбежать душам. Местами мое творение даже сети, как таковой, не напоминало, а казалось рисунком, что мороз рисует на стекле. Только вот рисунок этот был трехмерным, его можно было потрогать и даже сжать - под руками оно не исчезало как лед, хоть человеческий разум, привычный к другому, ожидал именно такого исхода. Сказка какая-то просто, эта сеть завораживала, была в чем-то уродлива и прекрасная, но одно было понятно - ее хотелось трогать, быть рядом. Будто это не только сеть, не только ловушка, но и еще и заодно приманка. Но довольно специфичная, так как моя душа и душа Эдгара туда рвалась, а вот остальные души в Забвении будто игнорировали происходящее.
- И...Что теперь? - я подорвалась, изо всех сил удерживая душу, что так отчаянно туда рвалась.
- Отпускай его, ты сделала надежную сеть, - с улыбкой проговорил отец, опираясь на Рагнарек, как на трость. Я, конечно, чуть опешила от такого, но душу отпустила, заинтересовано глядя, как та, просвистев стремительно, врезается в сеть. Не было ожидаемого мной трепыхания, наоборот, я чувствовала огромное блаженство. Причем, чувствовала так остро, будто свое собственное. Думаю, это из-за того, что Эдгар сейчас прикасался к нитям вплотную. Ведь когда я подобное проворачивала с Мадуком, то тоже чувствовала его эмоции. Только тогда я их могла контролировать, а сейчас я подобного не ощущала, и не знала, могла ли такое провернуть. Не знала, было ли у души, в таком вот сыром виде, хоть какое-либо сознание более сложной формы. - А сейчас... - я с усилием оторвала взгляд от этой картины, мерцающей души в хитросплетении нитей и чуть не поседела, посмотрев в сторону, откуда доносился голос Лакрицияра.
- Ой мама, - божество буквально замахнулся на меня мечом, проходя лезвием всего в нескольких сантиметрах от макушки. Хотелось положить руку на грудь, чтобы хоть немного унять сердце, что казалось бы, было готово выскочить из груди. Страх ушел только тогда, когда я поняла, зачем он это сделал. Несколько из нитей, девять, кажется, что все это время удерживали сеть паутину, свободно свисали. Те кончики, что были со стороны сети, тут же устремились к душе, приклепляясь к шарику в каком-то только им понятном порядке. Хотя, похоже, не только им, судя по тому, как удовлетворенно улыбался Лакрицияр, отпуская Рагнарек свободно парить возле нас. Парить точно так же, как кончики нитей, что теперь свисали с моих хвостов. Не ну, че, круто, но одно меня не сильно устраивало. - Нафига так пугать?! - рявкнула на отца, не скрывая своих искренних эмоций. - Я думала, кони от испуга двину прямо тут!
- Я опасался, что добровольно тебя бы пришлось бы долго уговаривать, - будто ничего и не случилось, легко ответил Лакрицияр, разве что руки не раздвигая во всенародно известном жесте. Ан нет, раздвинул-таки, зараза, и еще потешается. - Тебе же больно было, сама возмущалась.
- Уж дела ради я бы потерпела. Почитай каких-то умных человеческих книжек о концепции согласия, а то прямо по граблях танцуешь, - буркнула недовольно, снова прикипев взглядом к душе. Она мягко мерцала, реагируя на каждую мою эмоцию, но ничто не отвергала. К удивлению, это меня не смущало. Я знала, что в тот момент я Эдгару, как личности, не навязываю ничего, скорее просто показываю разные шаблоны поведения и выражение эмоций. Поэтому постаралась искреннее улыбнуться, давая прочувствовать тоже и позитивные эмоции. И сложно это не было, достаточно было просто подумать о Франкенштейне. - И как нам дальше быть?
- Дальше, можно сказать, самое простое, - Лакрицияр обошел сеть, останавливаясь позади души, и внимательно глядя мне в глаза. - Но для некоторых эта часть процесса и самая сложная. Теперь все зависит только от души. Твоя обязанность только в том, чтобы передавать энергию. Грубо говоря, ты сейчас будешь проводником. Но! - отец поднял палец, внимательно наблюдая за мной, будто я могла прямо сейчас сорваться с места и убежать. - Ты уже сейчас должна понять, что это может быть неприятно. Большую часть энергии на себя возьмут нити и твои хвосты, но и через тебя будет протекать. Ты должна контролировать этот процесс и ни в коем случае не прерывать, пока я не дам тебе отмашку. Хоть кости выворачивать будет от боли, держись. Ладно? Я, конечно, стою тут ради страховки, но если ты это прервешь - так ничего и не научишься.
- Обещаю, папа, что выдержу, - кивнула с серьезной мордой лица, хотя в душе ликовала. - Я понимаю, что массивы энергии будут приличными, но я, знаешь ли, в плане энергии довольно прожорливая. Так что, честно говоря, такое насыщение мне в плюс пойдет.
- Никто не говорил о насыщении, Ольга, - серьезно предостерег божество. - Тебя будет вымывать. Через тебя все потечет, как через высоковольтную линию. Прямо сейчас тебе из всей этой энергии нельзя будет задержать в себе ничего, а только пускать дальше, иначе пойдет перекос. Сосредоточься на этом и старайся не поглощать, иначе Эдгар родится уродом. Неполноценным именно энергетически. Я на страховке, но я не чудотворец. Держи себя в руках, не жри, как бы ни хотелось, потом, после этого всего ты сможешь насытиться ровно в той мере, в которой пожелаешь.
- Договорились, - кивнула в ответ, принимая это предостережение максимально серьезно и посмотрела в глаза Лакрицияру.
Насколько я поняла, мне нельзя было закрывать глаза ни на минуту, чтобы не пропустить отмашку от него, что все, финиш. И он не сводил с меня взгляд. Таким образом мы начали наш поединок в гляделки, но без цели победить. Просто держали друг друга на плаву. Вытянув руки, для лучшего контроля, я тут же направила через них свое намерение передавать заемную энергию, не забирая от нее ничего. Я будто мысленно пыталась протолкнуть что-то невероятно тяжелое в сторону отца, пробивая эту помеху в виде сети. И как бы сложно не казалось толкать это нечто огромное, мне получилось. Я просто почувствовала, как это тут же хлынуло в сторону души, вырывая из нее тот характерный писк. Но зато теперь мне стали понятны предостережения отца - это действительно вымывало. Такое количество энергии было сравнимо лишь с непослушной стихией, или даже стихийным бедствием, как тайфун, лавина или извержение вулкана.
Чтобы не чувствовать этих специфических эмоций, я переключилась с отца на душу и многое мне стоило, чтобы оставаться в тот момент беспристрастной, чтобы никак эмоциями не окрашивать поток энергии, не отдавать лишнего от себя. Душа на моих глазах росла. Буквально. Все так же, будучи в сети, она вытягивалась, обретала размытый силуэт, с каждой секундой напоминающий человеческий. И что было для меня самым интригующим, те отрезанные Лакрицияром нити, ложились как раз на места энергетических каналов. Семь на каждую чакру и две - в те места, где скорее всего будут вскоре ладони. Да и энергетический столб сиял все ярче и ярче, несмотря на то, что сам облик, внешний вид, все еще был не оформлен до конца. Хотя, это все меньше напоминало неясный силуэт, а уже казалось контрастной тенью, ослепляюще-белой. И источник "света" приближался все ближе, давая рассмотреть даже примерную длину волос, что скорее всего будут до плеч.
Быстро перевела взгляд на Лакрицияра, так как поняла, что уже залипла на этот процесс, и отрываться от наблюдения за становлением было все тяжелее. Успела только отметить зародившуюся ауру, в форме привычных уже, правильных песочных часов. По позвоночнику прошелся табун мурашек, ни то от холода, ни то от опаски, ни то от наслаждения. Странный коктейль, но еще страннее был какой-то чужеродный щелчок, раздавшийся будто во всем моем теле. Отец, будто услышав это, кивнул мне, и я тут же убрала руки, закрываясь от этого потока энергии. А потом, действуя по наитию, чувствуя, что поступая правильно, резко отсекла свободными хвостами сеть от себя, давая Эдгару поглощать только те остатки, что спутались в узелках сети. И так было правильно, это было достаточным, так как передо мной уже стоял благородный, полностью сформированный, с телом, разминающий ладони. Интересно только, узнает ли он меня?