Это же на самом деле был лишь сон. Ода вообще-то впервые задумался: относится ли он к категории людей, которые придают значение снам. На самом деле тут многое зависело от самого сна, нужно ли придавать такому значение, но руки его по-прежнему пронизывала лёгкая дрожь, вибрируя непривычно в пальцах, и он все не мог однозначно себе сказать, как надо реагировать на такой сон, хотя куда волнительнее было докопаться до иного – до сути, откуда вообще такие сны приходят.

 Но мысли не особо желали собираться в кучку или хотя бы в хороводик, Ода так и брел бездумно до станции, краем глаза увидев лишь, что сбоку приближается на бешеной скорости байк. Тормозит он с визгом, распугивая всех вокруг, при этом водитель его невозмутим, даже горд, а вот пассажир, едва живой, сползает на землю, всем своим несчастным видом показывая, как сильно желает растечься тут же рядом.

 – Чтоб я еще раз согласился! – Дазаю, с трудом содравшему с себя шлем, и плохо, и в то же время он ржет.

 – Слабак! – Накахара же без шлема, это, видимо, как-то должно подчеркивать его крутость, но, на взгляд Оды, кто угодно будет крут, умея управлять гравитацией, но Ода эту мысль даже не думает высказывать, да и забывает тут же.

 – Скучно с тобой, глупый Чуя, даже не убьешься, лишь желудок лишний раз встревожишь! – и все равно Дазай ржет, хотя его не прекращает мутить, он небрежно кидает Чуе шлем и даже не прощается, сразу топает ко входу на станцию, завидев Оду.

 Тот же примечает, как Накахара хмыкает, а потом с таким же шумом уносится прочь.

 – Я боялся опоздать к нашей встрече, попросил эту шляпную вешалку меня подкинуть, думал, он обрадуется и убьет меня, но вместо этого, представь себе, довез! Мне кажется, я ему нравлюсь! – Дазай истерично расхохотался, кажется, его еще не отпустило после лихой езды, но вообще настроение у него было хорошее.

 – Не повезло.

 – Да, не повезло. Анго будет?

 – Предупредил, что нет.

 – Вот зараза.

 Дазай едва оказался в вагоне электрички, что понесет их в сторону Токио, развалился на свободном месте и блаженно замер. Все еще отходил. Ода сел напротив зачем-то, но Дазай и не обратил внимания. Пассажиров было мало в ту сторону, поздновато.

 Сколько Дазаю? Восемнадцать? Юноши его возраста обычно в такое время иными делами заняты. Впрочем, посидеть с другом в баре – тоже тема, но Ода размышлял в более широком значении. Хотел было задать вопрос, почему бы Дазаю вечер столь милый не провести иначе, девушку, скажем, куда-нибудь позвать, он вот на днях флиртовал с одной миленькой в кафешке, где подавали вкусный карри. Но Ода промолчал.

 Он знает, что Дазай лишь отмахнется.

 А вообще Ода ведь не о том мыслил. Всматривается еще раз в Дазая.

 С чего такой сон?

 Неловко даже делается, пусть это пока в его мыслях лишь, и он никому не признался, не озвучил.

 Но что бы Дазай мог на такое ответить? Принял бы как шутку? Озадачился бы? Вряд ли бы смутился – это ж не про него. А может ли он… Может ли он такое предсказать?

 Ода задает ему вопрос, когда они уже подходят к бару и Дазай заканчивает свой спонтанный рассказ о том, как он пропустил на задании взрыв, что должен был разорвать его на клочки, потому что в тот момент отвлекся на звонок из стоматологии, куда его насильно записал Мори: администратор спешила сообщить, что пытка с лечением пульпита переносится на среду, через три дня, то есть у Дазая еще есть время убиться до попадания в пыточное кресло.

 – Зачем же ты ответил на звонок, если хотел убиться и не идти туда?

 – Номер был незнакомый, я ждал звонка от одного из информаторов, вот и ответил. Мори-сан специально оставил мой рабочий телефон, чтобы зубодер точно знал, где меня искать, хитер!

 – Дазай, а если я задам тебе один вопрос…

 – Нужен адрес стоматологии?

 – Не, я не о том. Просто, как ты думаешь, могу ли я задать тебе вопрос, а ты даже предположить не сможешь, к чему он будет относиться?

 – Наверное, он будет касаться меня! – Дазай рассмеялся, сбегая по ступеням и усаживаясь возле барной стойки.

 – Ну, это может быть очевидным, – Ода не стал спорить, к тому же был почему-то в себе уверен. – Я все же о конкретике тебе говорю.

 Дазай заинтересованно на него глянул. Даже чернота в глазах развеялась. Не вся, но блеснуло что-то сквозь тьму.

 – Не смогу предположить, говоришь? Видать, это что-то очень хорошее относительно меня, иначе что я не смогу предположить? Или же? Ты же не дуешься на то, что я опоздал в прошлый раз на встречу на три часа? В смысле не ты, а твое подсознание, которое не отпускает от такой досады?

 – Подсознание? Кхм, – Ода подивился, когда Дазай употребил именно это слово. – Ну… Это было не очень приятно, учитывая, что и Анго опоздал, но я не обиделся, вот уж глупость.

 – Ну да, не в твоей манере. Не хочу гадать, не томи, я вижу, что ты смущен, и мне уже заранее неловко, что я такого натворил, что ты вопрос мне хочешь какой-то влепить!

 – Мне сон приснился. С тобой.

 – Первый раз, что ли?

 – В смысле, как часто я вижу тебя во сне?

 – А нечасто? Я вот часто вижу, как ты пытаешься меня чем-нибудь нормальным накормить, а мне почему-то страшно! Как проснусь, так – фух, хорошо, что сон! Пронесло!

 – А в чем проблема съесть, чем я там тебя кормлю?

 – Это что-то полезное! Вдруг продлит мне жизнь!

 – А, ну если так.

 – Я тебя во сне твоём ничем не кормил? Мало ли.

 – Ты там вообще ничего не делал.

 – В смысле, умер, что ли?

 Ода внимательно посмотрел на Дазая, который в недоумении хлопал глазами, он будто сам себя настраивал на интригу. 

 – Да нет. Сидел смирно. Чего-то ждал. Я не знаю, чего ты ждал. Я ждал с тобой вместе. Может, в этом ожидании что-то крылось, сны не поймешь, но я решил тебя поцеловать, пока мы ждали. Даже вот не знаю, с чего мне это в голову пришло. Как думаешь, в чем смысл этого сна?

 – Одасаку, – Дазай помолчал, при этом смотрел на него в упор. – Ты хоть подробности опиши.

 – Подробности? Ну, ты сидел, точно мумия, бревно бревном; я к тебе наклонился. Наверное, это нелепо и неудобно, но я о таком не подумал. 

 – Интересный ты, Одасаку. Не скажу, что и сны у тебя интересные, скорее нелепые, но интересно это. Мне такое не снится. Иногда снится, что я пытаюсь отлупить Чую его же шляпой, но это просто тупо, в том смысле, что лучше ее украсть и смотреть, как он бесится в поисках, а лупить шляпой… Значит, мы с тобой поцеловались.

 – Поцеловал тебя я, и во сне, если что.

 – А я так и не шевельнулся?

 – Да… Не знаю, не понял.

 – Ну ты даешь! – Дазай громко расхохотался и попросил себе повторить виски.

 Ода молчал, посматривал на него. Дазай, ему показалось, смущен не был, но ему будто бы очень понравилось то, что сказал Ода.

 – Это что-то значит? Как считаешь?

 – Ну, тебе виднее твои предпочтения, – вполне серьезно отозвался Дазай.

 – Думаешь, дело в них? В скрытых каких-то подсознательных желаниях?

 – Психология бы со всеми ее направлениями упирала на это. Хотя по мне так, это просто трансформация наших переживаний мозгом, при этом необязательно она будет верной. Игра, развлечение. И способ в итоге занять на весь день размышлениями о странности твоих грез. Что-то в течение дня тебя задело; мы с тобой, кстати, виделись до этого момента лишь позавчера, но вчера созванивались. Возможно, в момент звонка ты о чем-то таком подумал, стороннем, не обо мне вовсе, но во сне все соединилось со мной, и вот. Не понимаю лишь, почему я такой скучный в твоем сне.

 Ода лишь развел руками. Ему-то откуда знать. Рассуждения Дазая показались логичными, он и сам о подобном думал, а еще все грузился – помышлял ли он все же о поцелуях с ним в реальности. Могло ли быть что-то такое, что могло хоть каплей, но затеряться в нем и явиться во сне?

 Ода всмотрелся.

 Несмотря на всю свою мрачность, Дазай, кто будет отрицать, нисколько не был лишен привлекательности. Многих это обманывало, ибо за такими образами ищут романтику, а та точно в нем удачно самоубилась. Ода был наблюдателен. Ему несложно было подметить мужскую красоту, но вроде бы и только ее. Дазай – друг, родственная душа, пусть и жутко темная, но близкая, и, как ему казалось, доверчивая в его отношении. Это грело приятно изнутри, и более он не желал. Ведь?

 Просто странный сон, пришедший завалить ненужными мыслями, смутить. Ода, однако, теперь больше ощущал странность, нежели смущение, но с Дазаем рядом по-прежнему было комфортно. И смешно смотреть, как имитируя жуткие страдания, он растекается по барной стойке, на самом деле просто оттого, что ему еще надо будет вернуться домой, а лень вставать.

 – Давай выкупим этот бар и будем тут сидеть вечно! – внезапное такое предложение.

 – Вечно не получится, – Ода вздохнул.

 – С тобой я бы попытался.

 – Мне приятно.

 Дазай заулыбался, засветился, правда все равно как-то мрачно-грустно.

 Они еще некоторое время сидят, болтая о пустяках, подкалывая Анго, который где-то вдалеке вздрагивает каждый раз и подозревает, что кое-кто неустанно о нем языком чешет, а потом они все же выползают наружу.

 – Одасаку, – Дазай перехватывает его перед тем, как они выбираются из закоулка, где в потемках скрывался бар, – постой-ка.

 Дазай на всякий случай перехватывает его за руку, чтобы тот в задумчивости не вынырнул на более светлую улицу, и тянется, целуя в губы, перед этим успев поймать взгляд – а Ода с чего-то очень насторожился, и вот момент касания уже тает, лишь шлейф его струится, тянет алкоголем, но они оба им немножко пропитались, и Ода зачем-то о том думает, и у него слегка мечтательный взгляд, когда он смотрит на Дазая.

 А тот спокойно выдыхает – очень доволен!

 – Ха, ну вот! А то я в твоём сне – отвратительное бревно, аж обидно стало, а тут – недурно, а?

 – Не знаю. С мужчинами не целовался. Не с чем сравнить.

 – Мне тоже, – хохотнул Дазай. – Хотя, Одасаку, твой опыт на один раз больше моего!

 – Ты сон тоже считаешь?

 – Как же не считать!

 Ода кивнул. Они побрели к станции метро.

 – Может, такси? – у Дазая крайняя форма лени.

 – Тогда ты платишь. Дорого до Йокогамы. 

 Едва бы Дазая смутили тысяч двадцать йен, но он отмахивается. Им ехать с пересадкой, потом еще пешком…

 – Надо будет вызвать Чую, чтобы подобрал меня на станции, пусть послужит мне. А если повезет – убьюсь! Хорошая ночь для того.

 – А если случайно вы убьетесь вместе? – Ода это просто предположил, как малую вероятность, зная, что у Накахары в самом деле примерно девяносто девять процентов выжить.

 – Фу! Тогда попрошу, чтобы он довез меня до места, где можно удачно и удобно самоубиться!

 – Проще тогда попросить его тебя просто переехать.

 – Не подсказывай ему, пусть лучше сам думает, как меня грохнуть.

 – Как скажешь.

 Дазай в самом деле умудряется вызвать Чую. Нагло соврал ему, что это задание босса. Откуда Накахара примчался на своем байке, Ода не знал, но и пяти минут не прошло.

 – Сука пьяная, я тебе не твой личный транспорт!

 – Но ты же уже приехал, мой верный песик!

 – Уебу!

 Ода был уверен, что Дазай еще на старте слетит с байка и отшибет себе зад, но он удержался, так что у него еще были шансы слететь где-нибудь на повороте. Накахара точно постарается.

 А Ода еще раньше решил, что отправится домой пешком. Есть, о чем поразмыслить после такого приятного вечера, который обязательно добавится в копилку подобных же. Знал бы кто, сколько их еще таких им осталось?